У Козеброда и Николая дела шли очень плохо. Соболя интересовались приманками, видимо запах чуть тушеной рыбы привлекал их. Они подходили на метр, останавливались, принюхиваясь, или вообще пробегали мимо. Снег был небольшой, можно было поймать мышей, и ягоды были доступны. Это охотников очень огорчало. С каждым днём настроение у них падало. Они уже начали упрекать себя за то, что послушались Валерку и ввязались в эту авантюру.
Через недельку пришёл Василий к вечеру к ним в избушку. За поясом у него висела два соболя, впереди бежал Шарик. Зашли в избушку, сели за стол ужинать и стали обмениваться новостями. Козеброд с Николаем начали рассматривать соболей, которых принёс Василий. Так вот оно, какое мягкое золото, такие небольшие зверюшки, а как дорого они ценятся. Василий же стал хвалиться, что добыли уже больше десятка соболей, соболь есть, но надо трудиться. Козеброд отвечал, что им нечем похвастаться, соболь в ловушки не идёт, проходит мимо, не обращая внимания на приманку. Василий стал возмущаться, что столько времени прошло, и не поймали ни одного соболя. Оправдание тем, что Соболь не подходит и не идет на приманку на Василия не действовало. Хотя он и сам знал об этом, потому что и у них была такая же история.
При первой же встрече с лагерниками у Васьки и Козеброда появилась какая-то взаимная неприязнь. При любых обстоятельствах Васька считал нужным делать замечания Козеброду в уничижительных выражениях. Вот и сейчас, разгоряченные выпитой бражкой они начали ссориться, переходили в резкие, ругательные обороты, приправленные матом. Василий грозился, что не даст им соболей, если они так плохо будут охотиться. Николай старался их примирить, и это ему удалось с большим трудом. Переночевав , молчком позавтракав, утром расстались сердитые друг на друга.
Время шло повседневными буднями. Снег падал почти каждый день, иногда шел днём и ночью, постепенно высыпал большим слоем. Ягода покрылась снегом, и соболи уже не могли спокойно ею питаться. Мышей им в глубоком снегу трудно было добывать, поэтому поневоле соболь должен был попадаться в ловушки. При очередном обходе ловушек издалека наши охотники заметили, что кулёмка сработала, а под ней на жердях висит что-то тёмное. Они так обрадовались, что бросились бегом к ней. Запыхавшись, подбежали к ловушке, освободили соболя из неё. Стали разглядывать лесного красавца, ощупывать его, дуть на золотистый, тёмный мех соболя и радовались, как маленькие дети. Это же их собственно добытый ими соболь. Размечтались, что всё, сейчас пойдут дела, будет соболь ловиться.
И на самом деле соболи стали попадаться, но не в таком количестве как им бы хотелось. По своим двумя путикам вдоль ловушек они натоптали хорошие тропы. За два дня могли свободно обходить свои ловушки, но в них попадался только один соболь, а иногда они были пусты. От былой уверенности в удаче, во время поимки первого соболя, настроение постепенно улетучивалось. Сказывалось их неумение правильно настораживать ловушки. Были частые проловы, соболи съедали приманку, а насторожка самолова не срабатывала. Время уже подходила концу октября, приближались праздники 7 ноября, а на их счету числилось всего-то 12 соболей.
К празднику пришёл Василий с братом Валеркой. Как положено, поздоровались, повесили ружья на гвозди вбитые в стену возле входа и зашли в избушку. Валерка был рад своим бывшим друзьям, стал расспрашивать их о житье-бытье, успехов в охоте. Успел сообщить, что у них дела идут хорошо. Пока шли к вам подстрелили 1 соболя. Опять отличился Шарик. С его помощью добыли чуть больше 20 соболей, и около 30 поймали в ловушки.
Василий же большой радости от встречи не проявлял, а когда узнал, что они поймали только 12 соболей, то вообще стал выражать недовольство. Отговорки, что они больше ничего не могут сделать, что соболь не идёт в ловушки на него не действовали. Он всё больше распалялся, а особенно разозлился, когда Козеброд потребовал от него оставить им Шарика. Оставь нам собаку, и мы тоже будем с ней добывать, не меньше вашего. На что Василий рассмеялся. Ещё чего захотел, собаку ему давай. Никаких тебе собак ловите так, видимо не ходите, не проверяете каждый день, а пьянствуете, санаторий себе устроили. За столом они не столько пили чай, а только перепирались. Дело дошло до того, что Василий набросился на Козеброда и стал его избивать. Щуплый человек не мог противостоять молодому здоровому мужчине. Валерке с трудом удалось оттащить брата от Козеброда. Избитый человек поднялся с пола. Лицо его было в крови. Ничего он не говорил своему истязателю и, молча, стирал с лица кровь. Всё его отношение к Василию выражалось в зловещем взгляде. Переночевав, братья пошли обратно. На прощанье Васька пригрозил им, что оставит их совсем без соболей, при таком их усердии в охоте.
После их ухода Николай расстроился, особенно недоволен был Козеброд. Он никак не мог смириться с положением унижаемого, и считал себя всё ещё каким-то начальником, которому должны были подчиняться, как в лагере. У него был там какой-то авторитет, а здесь на подхвате, как простой прощелыга. Он пообещал, что этого не простит, пусть только придёт ещё раз. Но известие о том, что они добыли больше пятидесяти соболей, их озадачило. Обиделись на Валерку за то, что он за них мало заступался, да ещё кое-где поддакивал братцу. Не надо было его защищать тогда, сердцах бросил Козеброд. Опять начались охотничьи будни, опять они ходили и проверяли ловушки капканы, но они их не радовали.
Прошли ноябрьские праздники. Друзья их отметили по инерции, им-то прославлять успехи государства в социалистическом строительстве было по боку. Главное, был повод выпить, и это радовало их души. Мечты о добычи соболей таяли у них с каждым днём. Головы сверлила безрадостная перспектива, что же они будут делать после неудачной охоты, и не отпускала их, будущее маячило не радостное. Да ещё должен был после праздников за ними прийти Васька, чтобы идти в посёлок сдавать пушнину.
Васька пришёл 10 ноября. Узнав, что показать им ему было нечего, он опять разразился скандалом. Начал материться, ругать их обзывать унизительными лагерными словами. Этому способствовало ещё выпитая бражка. Разругавшись в конец, дело у них опять дошло, чуть ли не до драки. После этих споров Васька по нужде вышел из избушки. Козерод бросился за ним на улицу, схватил карабин, который висел рядом с дверью на гвозде, передернул затвор, загнал патрон в патронник. Васька обернулся на звук лязганья затвора, и глаза его округлились. Н успел он сказать и слова, как подкошенный свалился на землю. Как всегда в таких случаях, когда не нужно, пуля попала ему точно в сердце, и он тут же скончался.
Николай выскочил за Козебродом и закричал, что же ты наделал, что теперь нам будет. Козеброд только на него огрызнулся. Убедившись, что Васька не двигается и не дышит, повесил карабин на место, и затем они зашли в избушку. Здесь он разозлился руганью в адрес Васьки: « Так и надо ему, щенок ещё, а захотел верховодить, я урезонивал и не таких, да ставил на место». «Что теперь будет делать, - спросил Николай?» А ты что не понял? Теперь заживём, заберём всех соболей и на Запад. А с этим что делать? А ты забыл, как сохатого разделывали, вот сейчас и поупражняемся. А Валерка, а Влодька? Мы и их прикончим, дело привычное. Разрубим на части, сожжём, и всё, и концы в воду, никто ничего не узнает. Весь следующий день занимались тем, что расчленяли на части Васькино тело, жгли на костре, в печке, в бане. Но это у них не очень получалось. Отдельные части тела не полностью сгорали в печке, приходилось их обратно вытаскивать из бани и сжигать на костре. Как и любое мясо, оно шипело, скворчало, обугливалось, источало запах жареного мяса. «Может нам попробовать, Козеброд, - то ли в шутку, толи всерьёз, – предлагал Колька.» На что Козеброд отвечал с презрением: «Кого другого можно было бы попробовать, только не эту мразь.»
На следующий день, во второй половине дня пришёл Валерка. Кровь, которая была возле избушки, была засыпана снегом. Все несгоревшие части были убраны в сторону от избушки и спрятаны в снегу. Валерка стал расспрашивать, где Василий, почему он не вернулся. Колька отвечал ему, что он был здесь, ночевал и ушёл обратно. В это время из-за избушки показался Шарик, привязанный верёвкой. Взгляд Валерки упал на карабин, висевший на стене, он стал догадываться, что здесь произошло, и изменился в лице. Глядя на сосредоточенное лицо Козеброда, Валерка развернулся и бросился бежать. Не успел он сделать и десяти шагов, как Козеброд схватил карабин и начал стрелять. После очередного выстрела Валерка взмахнул руками и свалился на землю. Он ещё шевелился и пытался подняться, но Козеброд подбежал к нему и выстрелил в голову.
«Прибавилось нам работы, - обратился он к Кольке». И опять они начали заниматься тем же самым, чтобы уничтожить следы своего преступления. Хорошо, что всё так удачно складывается. Осталось убрать Вовку, найти шкурки соболей и уходить в посёлок. Так они рассуждали, занимаясь не очень приятной работой, после чего вернулись в избушку и стали готовиться в обратный путь. Вечером устроили прощальный ужин. Пили бражку за упокой своих бывших друзей. Вспоминали, что добытую пушнину те складывали в бидон из-под молока в средней избушке. Думали, как избавиться от третьего свидетеля, участь которого уже была предопределена. В глазах у них мерещился бидон, набитый соболиными шкурками, и не выходил из головы.
Утром основательно собрались в дорогу. Запрятали ружьё и карабин убитых братьев, и пошли в обратную сторону. Им нужно было дойти до средней избушки, что в сорока километрах от посёлка, найти пушнину и прикончить последнего свидетеля Владимира. Придя во вторую половину дня в избушку, они застали там встревоженного Вовку. Весь их вид выдавал, что что-то произошло страшное. Да и Шарик, приведённый на поводке, не давал этому сомневаться. Вовка под предлогом занести для печки дров вышел на улицу и потихоньку стал удаляться от избушки. Страх перед чем-то неотвратимым придал ему силы, и он бросился бежать от этих страшных людей. Преследовать его у бандитов не было интереса. Они занялись приготовлением ужина и стали искать бидон с соболиными шкурками. Обшарили избушку, вышли на улицу и нашли его под навесом. Занесли в дом и содержимое его вывалили на кровать. От пушнины, разложенной на кровати, глаза у них разбежались. Достали свою добычу, положили в общую кучу и стали считать. В общей сложности, вместе со своими соболями они насчитали 72 штуки. От такого количества соболей настроение у них поднялось. По такому случаю закатили беззаботный пир, веселились, распевали песни, рассуждали, как они продадут удачно пушнину, вернутся на Запад и заживут припеваючи у себя на родине. Оставалось совсем немного, прикончить последнего свидетеля, вернуться в лес и закончить охотничий сезон.
На следующий день пришли в посёлок, сразу же продали пару шкурок соболей и начали пьянствовать. Их расспрашивали, где Василий с Валеркой, почему Вовка как ошпаренный уехал в Нижний Бестях. Вечно пьяные Козеброд с Николаем плели околесицу. То говорили, что братья остались охотиться, а их послали за продуктами, то говорили, что они уехали охотиться с эвенками на оленях. Ничего толком не добившись от них, отстали.
Протрезвев после трёх дней попойки, Козеброд с Николаем вспомнили, что Вовка уехал в Нижний Бестях и решили ехать туда. На попутные машины лучше всего можно было сесть на заправочной станции, и они направились туда. Долго ждать не пришлось. Уговорили водителя Камаза взять их по неотложным делам до Нижнего Бестяха. По дороге вспомнили, что есть там одна женщина, у которой они останавливались по совету Валерки, когда ехали в Улу. Она известна всей этой троице, и Вовка должен находиться у неё. В посёлок они прибыли вечером и сразу направились к знакомой женщине. Перед этим запаслись спиртными напитками, хорошей закуской. Придя к ней, попросились у ней остановиться, спросили про Вовку. В гостеприимстве она им не отказала, а про Вовку сказала, что он ушёл в посёлок и должен прийти.
Хозяйка, увидев их с такой соблазнительной ношей, тоже не прочь была выпить, и сразу стало готовить на стол. Они были в хорошем подпитии, когда пришёл Вовка. Сообразив, что здесь происходит, он хотел выскочить из дома, но Колька опередил его. Они, прямо на глазах у хозяйки, свалили его на пол и задушили. Хозяйка от испуга бросилась в другую комнату. Козеброд зашёл к ней, пристращал, чтобы она молчала, а то с ней поступит также. Стали рассуждать, что делать с трупом, и, чтобы продолжить попойку, вынесли его в сенцы.
Утром вспомнили, что недалеко от дома стоит котельная и, ничего не соображая о последствии, решили его сжечь в топке. Эти нелюди уже до того потеряли человеческий облик, что ничего не соображали. После этих ужасных убийств, расчленения человеческих трупов, у них помутилось сознание, и они не давали себе отчёта в своих действиях. В их примитивных головах возникали такие же примитивные действия. Они взяли бутылку водки, пришли к кочегару, предложили ему выпить. Затем стали уговаривать его, что мы сейчас принесём труп и сожжём его в топке. Кочегар с испуганными глазами замахал на них руками и прогнал их из котельной.
Вернувшись в дом, они труп Вовки решили бросить в подполье, но оно там не помещалось. За ночь на сильном морозе труп так замёрз, что не поддавался топору. Нашли ножовку и с большими усилиями отпилили ему ноги. Затем затолкали труп в подполье, а сверху на него положили ноги. Хозяйке, приставив нож к горлу, пригрозили, что если она расскажет кому, то её ждёт такой же конец. Переночевали и утром поехали обратно в Улу. В их бестолковых головах роились мысли, что они устранили последнего свидетеля, что нужно вернуться в лес, закончить охотничий сезон, а затем можно подаваться на Запад.
Кочегар, как только закончил смену, тут же пошел в милицию и рассказал то, что произошло с ним. Милиция бросилась в дом к женщине, стали её расспрашивать, но она, от испуга, не могла им ничего сказать вразумительного, и только указывала рукой на подполье. Заглянув в подполье, они увидели страшную картину, и тут же кинулись искать преступников по посёлку. Но милиционеры опоздали. Преступники первым алданским автобусом уехали обратно в Улу.
Приехав в посёлок стали опять пьянствовать, ссориться с людьми, грубыми намёками грозились сделать с ними то, что мы сделали с братьями. Покуролесив в посёлке несколько дней, Козеброд с Колькой ушли опять в лес. Загадочное поведение приятелей и их высказывания в отношении братьев Гончр, способствовало появлению тревожных слухов в посёлке. Жители посёлка стали догадываться, что они убили братьев и сообщили о своих догадках в Алданскую милицию. Оперативные работники посёлка Нижний Бестях не сидели, сложа руки, расследуя преступление происшедшее в квартире жительницы посёлка, и все оперативные сведения по этому инциденту передали в Алдан.
Следователь по особо важным делам г. Якутска срочно выехал в поселок Улу и стал расспрашивать, где находятся предполагаемые преступники? В посёлке им рассказали о продолжительном пьянстве приятелей, торговле шкурками соболей, их тревожных высказываниях о братьях Гончар. Сообщили, что они ушли в лес, в свои избушки. Собрав тревожную информацию, следователь вернулся в Алдан.
Срочно, на оперативном собрании создали группу захвата и выехали в посёлок Улу. Проводником оперативной группы был назначен Алданский охотовед Агафонов Анатолий Константинович. Руководил операцией захвата предполагаемых преступников следователь по особо важным делам из Якутска. В операции был задействован вертолет. Пролетели первую, вторую избушку и недалеко от третьей избушки заметили двух человек, идущих в сторону посёлка. Об этом сообщили милицейской бригаде, и они тут же выехали на двух снегоходах Буран для захвата этих предполагаемых преступников.
Только проехали вторую избушку, как заметили двух человек, которые шли навстречу по тропе. Увидев снегоходы, оба человека бросились в лес и там затаились. Они явно могли быть вооружены, и поэтому экспедиция остановилась. Представители уголовного розыска были вооружены автоматами, но вступать в перестрелку никто сразу не решился. Гермогенов Евгений Максимович вызвался идти к ним и уговорить их сдаться. Человек он был смелый, отчаянный, и взял на себя эту обязанность. Пошёл по тропе навстречу к ним. Остальные все замерли и думали, что же будет происходить? Гермогенов подошёл к тому месту, где они убежали в лес и начал разговаривать с ними. Затем Евгений Максимович подошёл к месту, где встречные убежали в лес, стал хлопать себя по бокам и ногам, давая им понять, что он не вооружён. Потом пошёл по их следам и скрылся в лесу.
В команде захвата росло тревожное напряжение. Видно было, что разговор был трудный, и время шло томительно долго. Чем дольше он не подавал никаких знаков, те больше оно росло. Два отпетых уголовника, совершивших такие страшные преступления, могли сделать с ним всё, что угодно, терять им было нечего. Наконец, напряжённое ожидание прервалось. Вначале из леса показались беглецы, а затем Гермогенов с ружьём в руках. Все облегчённо вздохнули. Подойдя к группе захвата, беглецы были обысканы, затем на них надели наручники и усадили в нарты. После благополучно завершившейся операции по поимке предполагаемых преступников, группа захвата вернулась в Алдан.
Евгений Максимович рассказывал. Я им объяснял, что в их положении лучше сдаться. Никуда убежать они не могут, все пути перекрыты, а при сопротивлении они будут уничтожены. Объяснял им, что если вы сложите оружие и выйдите добровольно, то суд учтёт это, и вам будет сделано какое-то снисхождение. Его смелый, спокойный, рассудительный тон разговора подействовал на Козеброда и Николая. Они отдали ему ружьё, и вышли на тропу.
После предварительного расследования несколько оперативников, со следователем уголовного розыска и предполагаемыми преступниками, выехали к месту преступления. В посёлке Улу взяли понятых и поехали к месту трагедии. По рассказам Николая и Козеброда это произошло возле третьей избушки. Приехав на место преступления начали искать то, что осталось от братьев Гончар. Картина, представшая перед присутствующими, повергла в шок даже бывалых следователей. Некоторые части тела были на виду, некоторые находили там, где указывали Николай с Козебродом. В нашедших останках узнать, что кому принадлежит, было невозможно. Все части тела были обгорелые. Там, где мясо на костях было меньше, оставались только одни обгорелые кости. Голову Васьки узнали только по челюсти со вставными золотыми зубами. Это помогло доказать кому какая принадлежит голова. Страшная картина, представшая перед присутствующими, действовала на них угнетающе. На Козеброда и Кольку это не действовало, вели они себя совершенно спокойно. При очередной находке части трупа, издавали возглас удовлетворения. С большим трудом собрали все улики этой страшной трагедии, следователи вернулись в Алдан.
Суд над Козебродом и Николаем происходил в городе Алдане. По материалу собранному расследованием суд признал, что Василий и Валерий Гончар были убиты таким жестоким способом Козебродом и Николаем. Было вынесено суровое наказание с большими сроками пребывания в колонии строгого режима. При этом суд учёл, что осужденные сотрудничали со следствием, рассказывали, что сообщники постоянно их ругали, издевались над ними, избивали, пытались изнасиловать, хотя проверить эти показания свидетелей не было. Поэтому смертную казнь к ним не применили. У них изъяли больше семидесяти шкурок соболей, но воспользоваться этими шкурками они не смогли. Заветная мечта с помощью их добраться до вожделённого Запада не осуществилась.
Остатки избушки возле озера, где произошла эта жуткая трагедия, уже сгнили. Охотники старались обходить её стороной, боялись заходить и пользоваться ею. Инцидент, произошедший в этих местах должен настораживать людей при встрече незнакомых людей в лесу. Нужно быть очень внимательным, осмотрительным, следить за тем, как ведут себя встречные, как разговаривают, и стараться не попадать в такие истории.
А.Г. Малыгин.