Курская /Яголдаева/ тьма и воронежский профессор Селезнёв
В вышедшем в Белгороде «Сборнике статей по истории «Белгородской черты» № 7 (2022), по итогам Всероссийской научно-практической конференции, под редакцией В.М.Жигалова, А.И.Папкова, Е.В.Шварева, была опубликована статья «Курская тьма XIV-XVI веков по данным письменных источников и археологических материалов» курских историков, к.и.н. А.В. Зорина и Г.Ю. Стародубцева, о которой мы высказались ранее.
Воронежский профессор Ю.В.Селезнёв в этом сборнике не представлен, однако он публиковался в белгородской прессе по Дикому полю и Курской /Яголдаевой/ тьме, при этом Селезнёв, хотя и не защищает своего земляка, авторитета по нашим Средним векам историка В.П. Загоровского, но и не нападает на него открыто, в отличие от курских историков. Сравним мнения двух исторических школ — воронежской и курской — по этому средневековому вопросу.
Профессор Селезнёв в своём интервью в белгородской прессе в 2021 году напрочь отвергает литовский период «ордынского княжества» Курской или Яголдаевой тьмы, каким он предстаёт у Зорина-Стародубцева, а вслед за ними и у белгородского историка Д.И.Чурсина:
- Касаемо;XIV столетия говорить о столкновении трёх сил несколько некорректно.
В это время в Восточной Европе безраздельно господствовала Орда. Говорить о какой то конкуренции со стороны Литвы или Руси – это явное преувеличение. Конечно, местные правители лавировали между разными политическими силами. Но, в конечном итоге, всё решал хан в столице Орды. Показательно, что принятое в советской историографии мнение о том, что русские княжества предпочитали уйти под власть Литвы, чтобы избавиться от ига Орды, не выдержали проверки. Ханы позволяли литовским князьям владеть русскими княжествами при условии выплаты всей суммы дани.
Показательно, что советская историография и у Селезнёва «не выдерживает проверки» временем, как и у Зорина с Стародубцевым, но в противоположную сторону. Причём «литовские» факты советская историография знает, в отличие от курских историков того времени, просто была предвзята в литовскую сторону, наверное, по причине её прогрессивности, то есть близости к Европе. Вместо «литовского периода» профессор Селезнёв продлевает на столетие ордынский период Яголдаевой тьмы, которая территориально совпадает с Курской.
Яголдаева тьма по Селезнёву
Далее профессор Селезнёв рисует нам просто идиллическую картину «ордынского периода» в Диком поле, в сравнении с той, какую дают В.П.Загоровский и вся советская историография:
- Действительно, ордынский период – это «тёмные века» истории, во всяком случае Черноземья. Здесь были лесные урочища и степь с травой в человеческий рост, однако назвать их безлюдными было бы неправильно. Да и поле стало Диким только в XVII веке. Для оседлого сознания населённость территории определяется наличием поселений по берегам рек. Поселения эти должны быть стационарными – сёла и города.
Кочевники перемещались по степи, а не по рекам. Поэтому двигавшиеся по речным артериям караваны русских купцов населения по берегам не наблюдали. А если к берегам подходили отряды кочевников, они выглядели весьма дикими. И часто враждебными. Тем не менее взаимодействие кочевников и оседлых на территории Черноземья наблюдается. Есть рассказ о слободах баскака Ахмата в Курском Посеймье. Есть свидетельства археологии. Но история – наука письменная, и без описательной части событийной канвы время выглядит не наполненным жизнью и деятельностью. Хотя это обманчивое впечатление.
Здесь Селезнёв приводит одно свидетельство: «рассказ о слободах баскака Ахмата», который притягивается им к «взаимодействию кочевников и оседлых», то есть кочевников с русским населением. Баскаки — это сборщики дани в русских русских княжествах, которые были упразднены ханом Узбеком, пришедшим к власти в Золотой Орде в 1320-х годах, по причине их злоупотреблений, и хан Узбек передаёт сбор дани русским князьям.
То есть «слободы баскака Ахмата» были в первой половине XIV века, и такое «взаимодействие кочевников и оседлых» вызвало гнев даже у ордынского хана: содержались в них, скорее всего, «данники», обращённые в рабов, и вот они выдаются за «оседлое население» Дикого поля — это большое открытие профессора Селезнёва и новый удар по советской историографии, которая в данном случае выглядит явно предпочтительнее.
Затем следуют новые «открытия» Селезнёва:
- Как возникла Яголдаева тьма, мы не знаем. Она просто упоминается в источниках. Впрочем, как тьма киевская или смоленская, курская или сокальская. Никаких подробностей о ней не сохранилось, мы можем только предполагать. Вероятно, «тьма», «тумен» – это территория и население, которые могут выставить или содержать корпус в 10;000 всадников. То есть «тьму» должно было населять как минимум 10 тысяч мужчин. Административно такая единица соответствовала военному устройству Орды и делилась на тысячи, сотни и десятки.
- Однако есть основание полагать, что административная «тьма» – это 10 тысяч хозяйств, несущих повинности, в том числе воинскую. Тогда она выставляет от десяти хозяйств одного воина. И тогда в военном плане – это тысяча. Последний вариант наиболее предпочтителен, поскольку великие княжества представляли собой именно войсковое подразделение в 10 тысяч. Яголдаева тьма ни по территории, ни по населению, ни по статусу на такое княжество не тянет».
О самом Яголдае известно также мало:
- В Ярлыке хана Менги-Гирея (1506 – В.К.) отмечено, что он передает литовскому князю «Сараева сына Ягалтаеву тму». Считается, что отцом Яголдая был эмир беклярибека Едигея Сарай, участвовавший в походе на Москву в 1408;году. Далее вновь предположения: после гибели Едигея в 1419 году Сарай или Яголдай откочевали к границам Руси и обосновались здесь в качестве правителей. Крымский хан считал правомочным распоряжаться их «тмой».
- Следовательно, какую то административную подчинённость Крыму они имели. Напрямую глава Яголдаевой тьмы подчинялся ордынским правителям (крымскому хану или хану Большой Орды) или над ним стоял наместник более высокого ранга – мы не знаем. Мы можем предполагать, что здесь было смешанное оседло-кочевническое население. Оно платило налоги улусбеку. Излишки хозяйственной деятельности обменивались на рынке.
По Селезнёву, полная благодать получается в Яголдаевой тьме: «смешанное оседло-кочевническое население, излишки продуктов на рынке...» Русские пленники смешались с кочевниками и образовали «население» тьмы. Профессор это предполагает, и рисует нам сельскую пастораль до XVI века включительно на единственном рассказе о «баскаковых слободах» начала XIV века, упразднённых ордынским ханом за злоупотребления.
Есть все основания полагать, что кроме названия этой «тьмы» историкам не известно ничего, то есть всё остальное они сочинили сами. Причём и воронежская, и курская школы сочиняют нам полную благодать в Яголдаевой тьме, только Селезнёв объявляет её ордынским княжеством, а Зорин и Стародубцев — ещё и литовским. Между прочим, они приводят один, причём достоверный факт: в 1408 году Яголдаева тьма участвует в походе на Москву, наверное, для пополнения своего «оседлого населения».
После Золотой Орды
Далее профессор Селезнёв вынужден констатировать:
- Всё изменилось в XV столетии после 1420-х годов, когда Орда распалась на отдельные ханства. Тогда Великое княжество Литовское и Московская Русь стали спорить между собой за более мелкие пограничные княжества. Часто это выражалось в военных столкновениях.
При этом профессор опускает важнейшие факты, как и курские историки, чтобы они не мешали их повествованию. Какие?
В 1312-1320 годах Золотая Орда принимает ислам как государственную религию, что положило начало междоусобицам со сторонниками традиционной Яссы в Орде, её ослаблению и распаду. В Крыму в 1314 году строится первая мечеть, в начале XV века крымско-татарское ханство рассматривает себя как наследницу Золотой Орды в Диком поле.
В XV веке в Диком поле устанавливается власть Крымского ханства, теперь оно выдаёт ярлыки на Курскую и другие тьмы. Уже в 1478 году, Крымское ханство становится турецким сателлитом, и в конце XV - в начале XVI века при поддержке Турции Крымское ханство господствует в Диком поле, совершая набеги на Литву, Польшу и Московскую Русь за «ясырём» - рабами для турецких невольничьих рынков, причём больше страдает Литва, а Москва откупается от ханства «поминами», которые оно воспринимает как дань.
В начале XVI века Москва отказывается присылать «помины» - дары в Крым, и отношения между сторонами резко ухудшаются. В Диком поле разворачивается война между Москвой и Крымским ханством, в основном в районе Муравского шляха — степной дороги на Москву, военные столкновения происходят как раз на землях «Яголдаевой тьмы»; самое значительное отмечено в 1550 году, когда стрелецко-казачье московское войско перехватывает наступавшую на Москву крымскую орду в Диком поле на Муравском шляху. В 1593 году Москва ставит пограничные форпосты Белгород, Курск, Валуйки, Оскол.
Как могло в этих веках существовать в этих местах «княжество» Яголдаева тьма? Только в воображении наших историков, сочинивших нам сразу два княжества: «ордынское» и «литовское».
Милолюбль в Яголдаевой тьме
В повествовании профессора Селезнёва появляется также «Милолюбль», идея-фикс белгородского историка Чурсина:
- Яголдаева тьма – часть государственной структуры Орды, которая не имела чёткого национального выражения. Монголы были во главе. Кипчаки (побеждённые Ордой половцы), которые назывались татарами, были подданными. Как, впрочем, и иного происхождения люди, населявшие степь. Все они были ордынцами. Орда была веротерпимым государством, поэтому ужиться им между собой не представляло большого труда. Насколько Милолюбль был частью Яголдаевой тьмы, мы не знаем. Возможно, он представлял собой отдельный административный центр. А возникают поселения в связи с хозяйственной и житейской необходимостью. Исчезают, когда такая необходимость теряет актуальность.
Яголдаева тьма не закончилась – она трансформировалась… Люди, по мере развития геополитической ситуации, меняли подданство, становились русскими, и их наследники стали коренными жителями Черноземья. Раскопки в районе Старого Оскола показали наличие следов, которые можно соотнести с населением Яголдаевой тьмы. Возможно, дальнейшие изыскания дадут большее количество материала для интерпретации и построения её модели.
Да, видимо, фантом веротерпимой «Яголдаевой тьмы», с Милолюблем в центре, не закончится, пока наши исторические романисты полны творческих сил. Религиозные междоусобицы в Орде, начиная с XIV века, их нисколько не пугают.
Причём Загоровский, как верующий марксист, согласно классовой теории заселял Дикое поле беглыми русскими крестьянами, бежавшими от помещичьего гнёта из Московской Руси, за пару лет становившимися «донецкими» и другими «казаками».
Профессор Селезнёв, освободившись от классовых оков, заселяет Дикое поле оседлыми яголдаевцами, а потом делает их «русскими», возвращаясь, таким образом, к основоположнику Загоровскому как бы с чёрного хода. При этом оба игнорируют многочисленные письменные донесения в XVI веке воевод «полевых городов», что никакого населения окрест в Диком поле они не находят, города в Поле ставят исключительно пришлые из центральных уездов Руси стрельцы и казаки.
Белгородский историк Чурсин в статье «Милолюбль с округой в XII-XV веках» «ассоциирует» Милолюбль с Крапивенским городищем под Белгородом и разделяет его историю на три периода: домонгольский (до 1239), ордынский (1239 - 1397) и литовский (1397 - 1500).
Доказательство Чурсин приводит следующее: есть запись "волость Милолюбская, Донецкая тож" (РГАДА. ф. 1209. кн. 368. л. 537 об.). Вот только взята эта запись из Писцовой книги Путивльского уезда 1628-1629 годов. Подкреплять «ордынский» и «литовский» периоды записями из XVII века — это новый оригинальный исторический метод. В остальном Чурсин следует то за курскими, то за воронежскими новоисториками, но, похоже, имеет амбиции написать собственный средневековый исторический роман.
Виктор Каменев
21.06.2023