I
Это было чудо, хотя началось оно как-будто буднично.
Ещё месяц назад, когда мы семьёй приехали в Ленинград на праздник 200-летия пушкинского лицея, тогда же была привезена из Афона в Россию святыня - Пояс Богородицы. Люди стояли в километровой очереди по 12 часов. Но я чувствовала, что мимо этого события нам не пройти. И вот, ровно через месяц, уже дома в Москве, это состоялось.
Субботний день, занимаюсь по хозяйству, когда он вдруг спросил: «Хочешь сегодня поехать к Поясу Богородицы в Храм Христа Спасителя?»
- А его уже привезли в Москву? Да, хочу.
И он уже звонил по мобильнику, договариваясь с кем-то. Дальше всё шло само собой, моя задача была только не мешать и успевать за ним. Муж мой стал уже не обычный человек, а воплощённая целеустремлённость, идея, порыв, ракета.
Быстро собрались. Маршрутка, сразу электричка, метро... Я еле успевала. На станции Кропоткинская многозначительное объявление, что нет выхода в сторону Храма Христа Спасителя.
Несмотря на промозглую погоду поздней осени, на площади кипит жизнь. Сквозь дымку дождя и снега в наступающем сумраке храм, как заколдованный недоступный призрак отгорожен от обычных граждан потоком машин и несколькими рядами ограждений с серьёзной молодой обученной милицией. В форменных плащах с надвинутыми капюшонами они похожи на монашескую братию и воспринимаются законным атрибутом совершающегося действа.
Сюда нельзя, туда нельзя, но, вроде-бы, можно направо в обход за несколько кварталов. Мы, народ, законопослушно идём направо. Прыгаю через лужи, манипулируя зонтом как парусом, нарушаю правила движения, перебегая на красный свет, чтобы в следующем повороте перекрёстка успеть на зелёный. После рискованных трюков наивно рассчитываем на приближение к цели, но оказываемся перед очередной цепью ограждений с суровыми монахами-милиционерами. И это только начало фантасмагорического лабиринта, который надо пройти, чтобы хотя-бы приблизиться к храму.
Первая попытка что-то объяснить милиции, что нас ждут с пропусками - не увенчалась успехом. И мы, как ракета с не отделившейся ступенью, несёмся вверх по Остоженке дальше в обход. Переулок, новая цепь ограждений. Через открытое звено проходит строем отряд милиции. Почти как на войне. Увы, мы живём в эпоху терроризма.
Какой-то гражданин говорит милиционеру, чтобы его пропустили, потому что он здесь живёт. Но тот отсылает его к своему начальству. В следующем переулке какая-то бабуля объясняет, что она служит в расположенной рядом Обыденной церкви и ей вовсе не в Храм Христа Спасителя. Её пропускают. Моя ракета устремляется в образовавшуюся брешь, что-то порывисто объясняет и, о чудо, мы летим рядом с бабулей по пустому переулку среди молчаливых рядов машин, которые, чем ближе к набережной, обретают всё более военизированный вид.
Сделав солидный крюк, мы снова упираемся в кордон. Кого-то пропустили. Нас и ещё одну тётку - нет. Она запричитала: «Несправедливо! Блатным можно,а мне нельзя? А у меня муж полковник! А у меня двое детей умерло, я должна о них помолиться Богородице, чтобы им было хорошо на том свете, а третий ребёнок болен, под капельницей .» И такая злая стала и кричит на милиционеров. Я не выдержала: «Что же вы грешите и так кричите, где же ваше смирение?» Моя ракета обрушилась на меня, чтобы я не вмешивалась. Я замолчала, только судорожней вцепилась в зонт, нечаянно тыкая им то в милиционера, то в «ракету», то в тётку.
Храм опять был напротив, и всё так же недоступен. Но уже видны на набережной отдельные группы жмущихся под дождём паломников вдоль цепи автобусов, привезших их из разных городов Подмосковья.
Уж не помню как, но мы с тёткой миновали этот кордон, чтобы через 40 метров упереться в новый. Там два молоденьких милиционера стали спрашивать у нас удостоверения личности. Я с готовностью предъявила свою социальную карту подмосковного пенсионера с невнятной фотографией. Но т.к. они не спешили, я дополнительно выкопала из недр сумки паспорт. Моя ракета запрограммировано рапортовала про пропуска, которых у нас нет на руках, но они где-то есть. Тётка ворчала в пространство про блатных. В общем, нас пропустили.
Мы, окрылённые успехом, устремились к последнему кордону перед переходом улицы, отделяющей нас, как ров средневекового замка, от острова Храма Христа Спасителя. Здесь-то нас встретила она- бой-баба-милиционер. Крепкая. Лицо со свежими царапинами (борьбой в тренажёрном зале занимается?) с густо накрашенными ресницами (женщина!). И твёрдая как скала. Но ракету не остановить! На объяснения про пропуска, находящиеся где-то при входе для священства, она отвечает, чтобы эти пропуска ей принесли сюда. Он звонит туда, объясняя ситуацию, и передаёт телефон ей. Но там не поняли. Она возвращает телефон и переключается к пожилой монахине в скуфье и чёрной мантии, заставляя её предъявить пропуск. Монахиня начинает долго и безуспешно рыться в своей сумке (видно на прежних кордонах пропуском для неё был облик).
Ракета делает второй заход, объясняя по телефону, что милиционер - дама, и снова передаёт ей трубку. На этот раз там поняли и что-то долго говорили (наверное убеждая, что мы не террористы). Дама-милиционер без лишних слов отодвигает заграждение.
Мы устремляемся по набережной мимо плотных рядов автобусов для паломников и милиции к входу для священнослужителей. (К слову сказать, года 4 назад я где-то здесь занимала очередь, когда привезли мощи св. Луки-евангелиста. Отстояла всего 4 часа и не помню ни одного милиционера. Они, конечно, были, но не казались главными фигурами. Простой смертный мог попасть. А сейчас всё по-другому. Да и мир другой. Теракты в Москве - это недавняя реальность.) Мы с ракетой почти пролетели цель, когда услышали оклик. Волшебник, вышедший из входа в Зал собраний, что-то сказал милиционеру и перед нами раздвинули последний забор. Мокрые и озябшие мы вдруг попали в рай...
Мы сняли мокрые одежды. Интеллигентные тётеньки дали номерок, что-то объяснили.
В торжественных интерьерах немногочисленный народ со спокойствием в лицах, много священников. Из зала слышны речи выступающих. Лётчица-ветеран что-то рассказывала о войне.
Наш благодетель Евгений встретил ещё одного семинариста и повёл нас запутанными ходами через очередные кордоны уже внутри храма. Но мы уже смотрели во все глаза на окружающее благолепие и торжественность. В каком-то зале нас приостановили с группой других людей. И вдруг перед нами неожиданно прошествовала свита священников со Святейшим патриархом Кириллом во главе. Мельком, но я его увидела!
Мы попали в храм к всенощной. Нас ожидала встреча с афонской святыней - Поясом Богородицы.
II
Вошли в главный зал боковым входом. Идёт служба. Молимся за родных, за себя.
В толпе верующих несколько инвалидных колясок. У противоположной дальней стены виден на возвышении чёрный ряд монахов. Патриарха не видно за толпой, но его снимают телевизионщики с высокой металлической передвижной конструкции. Несколько мальчишек не растерялись и залезли повыше на эту конструкцию. Неожиданно узнаю в толпе наших знакомых. Мы тихо приветствуем друг друга и не удивляемся.
Звучит хор. Торжественность службы усиливает вдруг новый живой хор, светозарно наполняющий своды и всё пространство храма. Переливчатость старинного песнопения афонских монахов как бы переносит нас во времена первых христиан и объединяет всех верующих прежних веков с нынешними. Потом узнаётся пение на грузинском языке. Служба заканчивается вославлением Богородицы и её святыни, пребывающей с нами.
Начинается движение в толпе. Верующих по-немногу пропускают к святыне. Некоторые женщины падают на колени, им помогают встать молодые служители. Подходящих разделяют на два потока, женщин - слева и мужчин - справа, ближе к алтарю, так что к удлинённому ковчегу одновременно подходят мужчина и женщина, каждый со своего края.
Молитвы были заранее прочитаны, думы продуманы. Проходим быстро, прикладываясь к святыне.
Пресвятая Богородице, спаси нас!
Не по своей воле пришли мы на свет и не по родительской, а по Божьей. Это дар Его по любви Его. Наши таланты и возможности - дар Его по любви Его. И в жизни своей мы должны вернуть дарованное нам семя плодами трудов и любви. По вере нашей и любви да будет Божья помощь нам на нашем пути.
Народ устремляется к выходу. Там можно приобрести иконки, освящённые у Пояса Богородицы. Не хочется уходить, мы встали пока в сторонке. За мной тихо стоит группа монахинь, я сторонюсь. Пожилая монахиня, а рядом совсем молодая, лицо в чёрном обрамлении. Какая у неё судьба, от чего она спасена? Из какого дальнего монастыря они прибыли?
Мы возвращаемся прежним путём, но уже одни. Только священство заполняет коридоры. На выходе из храма в пространство Зала собраний - внутренний кордон. Перед ним небольшая толпа женщин, не теряющих надежду, что их пропустят. Дай им Бог.
В буфетике у лестницы пьём чай с тульским пряником, делимся впечатлениями. За нашу стойку встала с чашкой женщина. Потом оказались рядом на диванчике. Она делится, что приехала из Нижнего Новгорода одна, заняла очередь ещё утром, надеется просидеть здесь до полночи, пока не выгонят.
Мы на улице, спешим в метро. На набережной темно и никого, даже милиции. Но в обманчивости безлюдья вдруг окрик остановиться. Слева за заборчиком автостоянка. Через минуту оттуда выезжают две автомашины, во второй, несмотря на дождь, открыто окно, в котором очень специфически-профессиональное лицо очень специфически-подозрительно смотрит на нас. Упаси Бог в этот момент делать резкие движения. Но я тихонько спрашиваю молодого милиционера:
- Патриарх выехал?
- Жена президента.
19 ноября 2011 год