Прокурор Помырин ждал в районную прокуратуру нового следователя. Район был большой, специалистов не хватало, и вот, наконец, в район прислали следователя с высшим образованием и со стажем работы. Новый сотрудник пришёлся Помырину по душе: толковый, весёлый, от него веяло, каким-то необычайным здоровьем тела и духа, а главное, он также, как и Помырин, любил зимнюю охоту, баню, и был настоящим сибиряком. В общем сдружились они крепко.
Они были одного возраста, возраста Христа, и было только одно "но"- следователь Любушкин был убеждённым холостяком. В селе среди женского пола начались волнения, как-то сразу, все женщины заприметили нового следователя прокуратуры. Следователя Любушкина это не смущало, привычный он был к женскому вниманию. Женщины его любили всегда и везде, то ли фамилия у него была такая ласковая, то ли нос его длинный нравился всем, то ли ещё почему, наверное, было за что его любить.
Женщину, которая ему нравилась, он покорял сразу, сходу, время зря на ухаживания не тратил. У него всегда было много работы, а может, просто, не встретил он пока ту единственную, не нашёл, иль время не пришло любви его настоящей. Работы в прокуратуре было много, а работать Любушкин тоже умел, но выходные, очень часто, они с прокурором Помыриным проводили вместе, в основном на охоте. Дичь вся доставалась Помырину. Любушкин всегда и от всего отказывался, смеялся, мол, что я с этим делать буду.
Жена прокурора - Лена, как правило, готовила им ужин, топили баню, парились, и потом садились за стол. Ужинали долго, с коньячком, говорили о работе, рыбалке, обо всём, что приходило в голову. Лена была всегда приветливая, улыбчивая, простая сельская женщина, обычная, но выпивая рюмку другую, Любушкин начинал посматривать на жену прокурора.
Однако, большего он себе не позволял, и к прокурору, и к его жене относился с уважением. Он любил бывать у Помыриных. У них в доме всегда было тепло, уютно. Лена была хорошей хозяйкой. Любушкин даже стал подумывать, а не жениться ли ему тоже, найти вот себе такую, как Ленка, но тут же отгонял от себя эти мысли. Любил Любушкин во всём свободу!
Была уже поздняя осень. Полетел первый снег. Помырины спешно убирали с огорода капусту.
- Лена, мне завтра надо в Томск ехать в командировку! – Сказал Помырин жене.
- Езжай! В чём проблема? – Ответила она.
- Так капусту солить надо!
- Да, я и одна могу посолить! - Засмеялась Лена.
- Зачем ты будешь одна возиться? Приеду и посолим, ничего с ней не случится.
Рано утром Помырин поцеловал жену и уехал. Целый день Лена не знала, чем заняться, и она решила всё-таки солить капусту без мужа. «Николай приедет, –подумала она про мужа - как раз выходные будут, отдохнём вместе, баню надо будет истопить» И с этими мыслями она принялась за капусту.
Она нашинковала таз капусты и стала на тёрке тереть морковь, когда в дверь постучали.
- Кто там? - Спросила она.
- Лена, да это я – Любушкин!
- Да, слышу, что ты – сказала Лена, смеясь и открыла дверь.
- А где Николай? – Спросил Любушкин с порога.
- Как где? В командировке! Ты что не знал? Ты что на работе не был? –Спросила Лена.
- Да, я только, что с Парбига вернулся, промёрз весь, дорога ужасная, снег уже повалил! Я вот коньяк взял, думал выпить с Николаем, согреться.
- Да, садись, согревайся! – Сказала Лена и достала стопки.
Хорошо было всегда у Помыриных: тепло, уютно... Лена всегда была доброжелательная, улыбчивая.
Любушкин разлил коньяк по стопкам и спросил:
- А ты, что делаешь?
- Капусту солю. – Ответила она просто.
- Так, давай буду помогать! – Вызвался Любушкин.
- Вот в тазу капуста, уминай её! У тебя руки сильные, уминай хорошенько!
- Понял! – Сказал Любушкин и стал мять капусту.
Они солили капусту и пили коньяк. Я не знаю почему и как, но они оказались в одной постели. Любили женщины Любушкина! Но утром он почувствовал себя неловко почему-то. Он проснулся рано, видимо, по привычке, быстро оделся и вышел. День на работе у него проскочил быстро, а когда настал вечер, его вновь потянуло к дому Помыриных. «Странно…» – подумал он. Он никогда не ходил по два раза к одной и той же женщине, чтоб не заводить никаких романов и отношений, а тут, вдруг, возникло непреодолимое желание, опять пойти к Лене.
Он пошёл купил бутылку коньяка и опять отправился к дому Помыриных.
- Ты зачем пришёл? – Слегка смутившись, спросила его Лена.
- Так капусту не всю же посолили! – Ответил Любушкин.
Они солили капусту, опять пили коньяк… Утром, в субботу он встал рано и ушёл. Но это был выходной день, и он не знал куда себя деть, ему хотелось опять идти к Ленке.
Он еле пережил этот длинный день, а к вечеру достал из холодильника бутылку водки и напился. Напился и опять пошёл к дому Помыриных. Дверь открыла Лена, приветливая, улыбчивая, в новом халатике. За столом сидел Помырин, ел жареное мясо. На столе стояла чашка со свеже-солёной капустой, которую ещё вчера они солили с его женой.
И Любушкин, вдруг, пришёл в ярость, то ли от злости, что муж Лены приехал, то ли выпил так много, что заорал:
- Я солил эту капусту, а ты бля сидишь и жрёшь!?
Помырин вытаращил на него удивленные глаза, сказав:
- Ты совсем одурел!? Ты что так надрался? Иди домой и проспись!
- Я никуда не пойду! Я тоже хочу есть эту капусту, потому что я её солил! – Орал Любушкин.
- Садись, ешь! - примирительно сказал Помырин и добавил:
- Снег хорошо лёг, может завтра с тобой на лыжи и в тайгу? Зайцев погоняем!
- Нет! - Опять заорал Любушкин – Зайцев гонять ты теперь будешь один, понял?
- Ну, всё хватит! Давай, иди домой! Один дойдёшь? – спросил Помырин.
- Да, дойду! Но за зайцами я с тобой больше никогда не пойду! – Сказал Любушкин и пошёл к выходу.
Держась, за дверную ручку он, вновь, закричал:
- Лена, мы капусту с тобой всю посолили?
- Всю! – ответила Лена резко и вышла из кухни.
- Понял! – Ответил Любушкин и удалился.
К Помыриным Любушкин больше не приходил.
Он, вдруг, в области стал хлопотать о своём переводе в город Омск, ссылаясь на болезнь своей одинокой матери. Помырин не возражал против его перевода, в район ему пообещали, вскоре, другого следователя. Перевод Любушкин оформил свой, на удивление всем, очень как-то быстро. Через месяц Любушкин уехал, попрощаться к Лене не зашёл.
А у Помыриных через девять месяцев родился сын. Они были счастливы! Когда в роддоме Помырина поздравляли с сыном, он сказал, что десять лет ждал этого ребёнка. Жену свою стал любить ещё больше. Это была счастливая, хорошая семья. Сына назвали Дмитрием, в честь деда – отца Лены. Мальчик рос здоровым, крепким, Помырин в нём души не чаял. Он старался научить сына всему, ещё подростком стал брать его с собой на рыбалку, в тайгу на охоту.
Дима хорошо стрелял из ружья, хорошо владел зимой лыжами, отлично плавал. Учился Дима тоже хорошо. Николай Петрович Помырин ходил в школу на собрания к сыну всегда сам, гордость за сына переполняла его, так-как его сын не только хорошо учился, но ещё и был в школе первым спортсменом. Дима рос в родительской любви, но не был избалованным ребёнком, напротив, ещё с детства, он отличался от сверстников целеустремлённостью и серьёзностью.
Всю свою энергию мальчик отдавал спорту, ездил на районные и областные соревнования по лёгкой атлетике, отстаивая не только честь школы, но и района. Дима, учась ещё в девятом классе, признался отцу, что будет после школы поступать в Омскую Академию МВД. Отец поддержал сына в выборе профессии, и после школы Дима поступил в Омске в академию. После курса молодого бойца, у курсантов начались занятия.
Любушкину в январе исполнилось 52 года, и он вышел на пенсию, но сил у него было ещё много, здоровье было хорошее, и он пошёл работать преподавателем в Академию МВД. Было первое занятие у курсантов первого курса по истории права. Любушкин стал знакомиться с курсантами. Он называл фамилию, и курсант вставал с места, а Любушкин старался запомнить их в лицо.
Когда он дошёл до фамилии – Помырин, то вдруг запнулся, но немного помолчав, громко спросил:
- А Помырин у нас кто?
- Я! – Встал и ответил Дима.
Любушкин увидел перед собой высокого, стройного юношу, с открытым лицом и такими ясными, голубыми глазами. «Ленка!» - сразу промелькнуло у Любушкина, только у неё он видел эти голубые, чистые глаза. «Но ведь у Помыриных не было детей» - вновь подумал он. «Не было, но ведь прошло с тех пор, как ты уехал, 17 лет, а Лене тогда было всего тридцать, и она могла родить, да и не одного…» - рассуждал про себя Любушкин. Он стал думать, сколько же лет этому парню с фамилией Помырин, и, что на прокурора Помырина этот юноша совсем не походил.
Он вспомнил коренастого прокурора с карими глазами, смуглым лицом и очень чёрными волосами. «Может просто однофамилец, – стал опять он рассуждать – но эти глаза – это глаза Ленки, её волосы, как пшеница, а нос…» Любушкин почему-то потрогал руками свой нос, и стал смотреть на нос курсанта Помырина, на лице которого был тоже тонкий, изящный, длинный носик.
Так прошло у Любушкина первое занятие у курсантов, о чём он им рассказывал, он совсем не мог вспомнить. Дома он достал материн альбом с его школьными и студенческими фотографиями, рассматривал их, вспоминая свои юношеские годы, и всё больше, как ему казалось, находил сходство между собой и курсантом Помыриным.
На следующий день он купил большую плитку шоколада, и в отделе кадров тихонько попросил Раечку дать, на одну минутку, личное дело курсанта Помырина, в котором в графе родители значилось: отец- Помырин Николай Петрович, мать - Помырина Елена Дмитриевна, дата рождения второе июля … и строчки поплыли перед глазами Любушкина, курсанту Помырину было всего шестнадцать, с небольшим лет, хотя выглядел он на все восемнадцать, был просто физически хорошо подготовлен.
Лена очень скучала по сыну. Был октябрь, уже всё убрали с огорода, уже посолили капусту, уже связала Лена сыну тёплые носки, а поездка к сыну всё откладывалась и откладывалась из-за работы мужа. И для Лены было полной неожиданностью, когда её муж объявил, что они завтра едут к сыну. Это был обычный вторник, не обычен он был тем, что в одиннадцать часов утра Помырин заскочил домой и сказал жене:
- Лена, собирайся! Завтра утром поедем в Томск! До обеда в четверг я пробуду в областной прокуратуре, а после обеда поедем в Омск к сыну. Поедем на своей машине, так что собирай сыну гостинцы, но так, чтоб в багажник всё вошло!
Первые две минуты Лена от радости не могла ничего сказать. Она только смотрела на мужа, и всё не могла поверить в то, что он говорил. И вдруг сказала:
-Коля, как же я тебя люблю! Как же я люблю тебя!
Помырин так растерялся! Они прожили с женой 27 лет в браке, но ему было трудно вспомнить, когда он в последний раз слышал от жены эти слова. Какая- то необычная радость и нежность к жене, вдруг, опять вспыхнули в нём. Ему захотелось обнять жену, плюнуть на всё и не пойти на работу, но он поцеловал её и вышел, не позволяла ему служба сделать того, что ему сейчас хотелось.
В Омск супруги Помырины приехали к вечеру. Начальник курса, с которым Помырин договорился, ещё в Томске по телефону, пообещал дать сыну увольнение, с вечера пятницы и до вечера воскресенья. Супруги находились в радостном ожидании встречи с сыном.
У преподавателя Любушкина закончились занятия, и он направился к выходу, а по коридору его обогнал курсант Помырин,который, сломя голову, бежал тоже к выходу.
Когда Любушкин вышел на крыльцо академии, то курсант Помырин уже обнимал своих родителей. Одной рукой он прижимал к себе мать, а другой - отца. Лица их светились счастьем. Любушкин постарался быстро и незаметно уйти, пока своей большой спиной сын закрывал лица родителей. «Как же они счастливы!» - Подумал Любушкин. Он вновь вспомнил, как в их доме всегда было тепло и уютно, как его тянуло всегда в этот дом, как они с Леной солили капусту, и как все эти семнадцати лет, он не смог этого забыть.
Все эти годы он жил с матерью, но год назад Любушкин мать похоронил. Дома его уже никто не ждал с пирожками, не пахло борщом, всё меньше было мимолётных романов с женщинами. Он, вдруг, вспомнил Галку, с которой встречался больше года, и мать так настаивала, чтобы они поженились. Вспомнилось, как мать говорила ему:"Галя молодая, деток родит, а я хоть внука на руках подержу!" Он пришёл домой, включил телевизор, долго не мог уснуть, всё вспоминал дом Помыриных, вспомнил, как трещали берёзовые дрова в печи, как жарко было в натопленной избе, именно так, по-деревенски, Лена называла свой дом – избой.
Спал Любушкин тревожно, со множеством каких-то коротких снов, снилась в основном Лена, её обнажённая, красивая грудь, разметавшиеся по подушкам волосы, цвета пшеницы и чей-то маленький ребёнок, и во сне, он так и не смог понять - чей. Проснулся поздно утром с мыслью, что так можно сойти с ума. Он так обрадовался, что сохранился Галкин номер телефона и стал звонить ей. Как ни в чём не бывало он сказал ей в трубку:
- Привет!
- Привет... – Ответили ему удивлённо.
- Узнала, не забыла? – Спросил Любушкин.
- Узнала, а на счёт не забыла – не знаю. – Ответили ему.
- Галка, не сердись! Вспомнил наши лучшие дни с тобой и захотелось встретиться.
- Слушай, я ждала твоего звонка больше года, а теперь уже перестала тебя ждать.
- У тебя кто-то есть? Может муж, любовник? – Спросил Любушкин.
- Да! – Ответили ему.
- Кто он? Я его знаю? – Опять спросил Любушкин.
- Да! Очень даже хорошо! – Вновь ответили ему.
- Кто? – Почти вскрикнул Любушкин.
- Мурзик! – Ответили ему.
- Какой Мурзик? – Спросил Любушкин с недоумением.
- Да, тот самый Мурзик, что в твоих ногах любил спать на диване, вот он сейчас мне и муж, и любовник. – Ответила Галка.
- Галь, ну я серьёзно! Давай я приеду сейчас к тебе? Ты что сейчас делаешь?
- Капусту солю! – Ответила Галка, как-то по- особому, дерзко.
- Что? Что ты делаешь? – Изумленно переспросил Любушкин.
- Да, в наш ларёк, напротив, капусту дешёвую завезли, все брали и я, не понять зачем, тоже купила, а раз купила - значит солить надо. – Ответила Галка.
- Галка! Галка! – Кричал в трубку Любушкин – Ничего не делай без меня! Слышишь, ничего без меня не делай! Я приеду сейчас, привезу сушёный укроп, капусту будем солить вместе, по моему рецепту, с укропом!
(30.01.2022г. Продолжение во второй части)