Размышления о сновидениях. четвёртое

               


                «Казалось мне, разнёсся вопль: «Не спите!
                Макбет зарезал сон!» - невинный сон
                Распутывающий клубок забот,
                Сон, смерть дневных забот, купель трудов,
                Бальзам больной души на пире жизни
                Второе и сытнейшее из блюд ….
                Макбет не будет спать!»

                Вильям Шекспир, «Макбет».
                Перевод Ю. Корнеева.

Сам собою всплыл из памяти отрывок из «Макбета» …. Казалось бы, имеет самое непосредственное касательство к моим рассуждениям, вот только форма составления перевода, бесконечно отдалённая от сочного и натурально-красивого литературного русского языка, тут же порождает пару критических ремарок, не красящих саму суть приведённой цитаты из англицкой трагедии, подсмотренной сочинителем Шекспиром. По первам, как уже упоминал, перевод либо дословно-построчный, либо сглаживание «твёрдых» слов, да и целых предложений, не входило в задачу переводчика. Иное же замечание заключено в сомнительности верного перевода. Если этот отрывок суть дословный пересказ, то мне становится горестно. Ведь эта угловатость и шершавость текста не может настолько взволновать разноодарённые театральные труппы несовершенством проговариваемых реплик. Либо они просто подменяют в своих сценариях исходный текст на облагороженный, либо готовят постановку лишь в угоду моде. И последнее - а какое моё дело до этого английца и его драматических трагедий? У меня нынче иная задача, а этот англицкий Вильям Шекспир прямо сейчас полезен мне, как лёгкая разминка перед завершающим, финальным броском.

В последней части исследуемого триединства сновидений и снотолкований существует надобность сопоставить сны и реальность, так сказать стихи и прозу, воду и камень.

Я задаю себе вопрос – что я, да все мы, имеем в своей жизни, едва войдя в неё младенцем? Что я, да и мы все, создали в своей жизни, помаленьку превращаясь из ребёнка в старца? На эту пару вопросов имею пару одинаковых ответов, звучащих до обидного просто – НИЧЕГО!

Всю жизнь, и это касается всех человеков, мы лишь изучаем то, во что мы родились, пытаемся вжиться в то, что существует вокруг нас и пользуемся тем, что создано до нас. Разносольные мелочи о создании, то бишь построении своего жилища, а попросту «дома», о, скажем, осушении болота или ещё интереснее, о приготовлении сыра с плесенью в расчёт не беру, это только крохи. Я, да и мы все, только думаем о своей авторитетной осведомлённости и мнимых талантах первопроходцев как о достижениях планетарного значения. На деле же мы себе льстим, дабы стать заметнее в ряду таких же людей.

Разве не то же самое повторяется в наших сновидениях? Как бы мы не старались запомнить сон, как бы мы не додумывали его в момент утреннего пересказа, сновидения является нам уже с избытком наполненным всем тем, что в нём есть, и в чём какое-то время есть мы.

Во снах мы не идём к началу от середины, не идём от начала к концу, ни к концу от того места, где мы появились во сне. Мы даже не можем себе представить, что творилось во сне за несколько мгновений до нашего прихода в него, мы не можем себе вообразить, что было … хотя нет, не можем вообразить, что будет во сне после того, как мы покинем его. И самое удивительное, в наших снах нет истории, нет подобия исторических книг, пролистав которые мы сможем понять длительность сна, в коем оказались, не узнаем важных исторических событий, давших нашему сну исследовательскую ценность и, на мой взгляд самое интересное, нам не будет дадено узнать – а не было ли в этом сне, в котором я нахожусь, либо после которого едва-едва пробудился, моих близких, родни или просто знакомцев, создававших в этом сновидении события, интерьеры, одежду и предчувствия, коими я прямо сейчас окружён? Уверяю любого – ничего подобного не было и нет! Нет истории, нет развития, нет знакомцев.

Пусть кинет в меня камень тот, кто не согласится с моим выводом – для нас сон всегда начинается ни с чего, и продолжается до той поры, пока мы не откроем глаза.

И тут же напрашивается следующий вывод, за который я также не дождусь камня от любого оппонента – сны происходят сами по себе и без малейшей заинтересованности в том, попадём ли мы в него, или нет. Нас только допускают в них на краткие мгновения. Мне так и видится, что сны для нас выбирают, словно вытаскивая первую попавшуюся карту из колоды, причём, выбираем не мы, а вместо нас и для нас.

И тут снова всплывает упоминавшийся ранее Шекспир, но не как автор, достойный литературной критики, а как подсказчик важного союза слов – «сон» и «смерть».
Мне не всегда претит хвалить себя за многую начитанность и хорошую память, но не сегодня. Я скажу правду – совсем недавно я прочёл в книге, взятой в библиотеке курзала одну фразу, и она весьма свежа своею полезностью: «А не может быть такого, что сон суть сама смерть, не отвлекающаяся на пробуждения?».

По ранжиру полезных фраз, мною же и составленному, сия фраза займёт крепкую третью строку. И совсем не оттого, что она принадлежит не мне, хотя первая пара строк занята моими мыслями, а оттого, что замечательно оттеняет ещё одну сторону размышлений о снах.

Думаю, что никто не возьмётся оспаривать такое предположение, что вид спящего человека весьма близок к виду умершего – он, спящий, так же неподвижен, у него закрыты глаза и нет никакой реакции на внешние впечатления. А окажись тот спящий исполнен вежливости и обычайного такта, чтобы не издавать храп, то сравнение спящего с упокоенным не только возможно, но и справедливо.

А доказательно ли наличие в некоей задачке наличие только видимых, внешних признаков? Сомневаюсь и, дабы оставаться честным с самим собою, скажу так – вероятно, что да, но мой случай особый, и внутренняя наполненность, подтверждающая внешнюю достоверность, будет только в пользу моим размышлениям.
Итак, господа, самый неожиданный свидетель со стороны обвинения – сказка. И какая же? А такая, о мёртвом богатыре, погибшем в бою с недругами. Как сказка трактует его состояние? Нежданным способом – он, богатырь, спит мёртвым сном!

Довольно доказательно? Нет? Тогда слушайте сказку далее. В продолжение сюжета рядом с богатырём оказывается девица, либо верный друг, которые обмывают тело погибшего живою водою. И, о, святые угодники, богатырь оживает и пафосно-сказочной речью вещает: «Ах, как же долго я спал!». Прошу заметить, что не томился в царстве мёртвых, а СПАЛ!

Тут пришло время сызнова воротиться к моей честности – сказки, даже если они суть быль, в головах моих оппонентов так и останутся сказками, на которых мы все выросли. Но не все вслушивались в те сказки, в коих ясно указывается, что «СОН» и «СМЕРТЬ» не понарошку, а по-настоящему живые существа и, помимо прочего, ещё и родственники.

 Этого ещё не довольно? Тогда примите к сведению записки лингвиста и фольклориста господина Чулкова, поразившие мой молодой и ещё неокрепший разум до той меры, что до нынешнего дня память так цепко удерживает кое-какие фразы, как удерживает имена моих близких.

-- … мы долго добирались, вгоняя в усталость наших лошадей, и не зря – в селение мы приехали на ЖИВЫХ.

Эти люди, упоминаемые в «Записках …», приехали туда, где люди ещё не СПАЛИ!

Слова «ЖИВЫХ» и «СПАЛИ» были набраны без кавычек, не выделены курсивом и не имели пояснительных сносок. И это означает лишь такое – сии слова есть в ходу в людской речи! И понятия, заключённые в них, толкуются народом только в одном употребительном смысле. Вот так нежданно сходятся в едином смысле сказки и бытность, сны и толкования, сновидцы и, как оказалось, торговцы нужными снами. К последним я ещё вернусь.

Во всё думанное-передуманное я не верю, да и не имею охоты подыскивать сходство со сном в «живой» жизни. И при том, что существует, на мой взгляд, совершеннейшая неосведомлённость у людей в причинах снов и в понимании увиденного, мне таки стоит поостеречься от категорического шельмования этой стороны человеческого существования на Земле. Я настолько готов поостеречься, что без стыда проговорю таковое – чем чёрт не балует, когда Бог отдыхает. Может в этих снах и есть нечто значимое для человека, может есть и нечто весьма важное. Может, всяко может статься.

Теперь пришла пора первых выводов, просочившихся наружу из моих раздумий. Вывод первый – не верить в сны и не верить толкователям. Исключение из первого вывода – поскольку всё «может статься», то прими за правильное держать в уме чужие соображения, кои с первого прочтения блещут рассудительностью и упорядоченностью. На памяти имею пару таковых – сны имеют смысл и достойны детальной трактовки, если человеку во сне являются некие тотемные предметы народа, к коему и принадлежит сновидец.

Иное соображение таково – сны от Бога, стало быть вещие, снятся три раза и в них можно верить. Если какой сон трижды не снится, в него верить не следует, и нет надобности утруждать себя запоминанием оного.

Вывод последующий – ничем не доказуема способность какого-либо человека по своему желанию вызывать сон требуемого содержания, как было со сном, в коем предстала подсказка торговке, лишившейся своих денег. Вот и выходит, что это не просто сомнительно, а в полной мере отвергаема причина, по которой некие мошенники вознамерились устроить тайное рандеву в Кисловодске с неназванными высочайшими особами для какого-то дельца через сон.

Вывод третий – люди лгут всегда, имея за цель выгоду будь то денежную, либо как-то меняющую статус мошенника и лгуна в бок наибольшего благоприятствования.
Что у меня сейчас имеется при этих трёх выводах и при скрупулёзном разборе сновидений, как сущей причины настоящей проблемы?

Итак – «спящие кудесники» суть мошенники и это не обсуждается. Однако, ежели у них доведён до совершенства трюк с прорицанием или ясновидением через сон, то что помешало им явить себя в столице, либо в Москве, благо предварительный анонс их чудес уде прокатился по империи.

И тут славно сам приплыл в руки пример некоего старца Гришки Распутина, который с такими же скверно толкуемыми чудесами оказался не просто в столице, а у самой матушки императрицы Александры Фёдоровны, отчего мигом преобразился в Григория Ефимовича Распутина. Даже то, что в прошлом году жандармское отделение и синод собственной персоной завели супротив старца уголовное преследование за шибко уж близкую связь со скопцами, не помешало ему, да и впредь не помешает оставаться желанным гостем в царственных покоях.

Могу ли я рискнуть на предположение, что отличие меж «спящими» и Распутиным совсем не в деньгах, не в почестях и не в возвеличивании? Да, таки я могу, и не только предположить, а и утвердительно заявить, что сии «сновидцы по найму» имеют совершенно иную цель, которая не просто должна, а даже обязана стать частью бытия в безопасном отдалении от больших дворов и тысячеглазых улиц.

Вот вам и пожалуйте, вот вам и последний вывод – затеваемое некое дельце в Кисловодске направленно ударит по членам царствующей семьи не простым навязыванием обязательных к исполнению мыслей через шутовской обряд сна и псевдопророческого толкования, а ударит настоящей болью, словно кистенём из-за угла, ударит трагически и расчётливо.

--Вообразил ты себе, брат Кирилла Антонович, совсем уж кроваво-разбойное действо, и тешишь себя свои умением сотворять из пылинки гору!

--Отчасти согласен с таковым вердиктом, да и то лишь оттого, что это я сам себе его вынес.

--Тогда будь любезен, аргументируй своё «отчасти»!

--Почему для подобного дела выбран не город, а скорее поселение, в коем число горожан зависит от времени года? Почему выбран Кисловодск, из которого возможно сбежать за границу за пару-т ройку часов? Хорошо-хорошо, пускай за семь часов! Почему персональный состав приезжающих высочайших особ держится в таком секрете? Почему в большинстве гостиниц Кисловодска даже не слыхивали о высочайшем визите? Ведь, согласись, дорогой мой внутренний цензор, среди хозяев гостиниц и отелей должно уже начаться настоящее соревнование за право отворить дверь особам царской семьи, а этого нет и в помине! И напоследок, слишком малая вера в людские добродетели не позволяет мне надеяться на благоприятно-бескровный исход заявленного мероприятия!

--Последний аргумент с лихвою перевешивает все предыдущие «почему», только подчёркивающие попадание заявленных тобою доводов в разряд «косвенных». Теперь же … теперь можно смело отправляться к друзьям и предложить им вкусить сочинённое тобою блюдо!

--Тогда – с Богом!

--Тогда с миром!