…Много лет назад, в одном европейском университете учился наивный и непривлекательный юноша. Занимался он хорошо, а думал и поступал неосмотрительно и недальновидно.
В период, когда молодые люди рассматривают перспективы карьеры, он страдал от мысли, что у него никогда не было отношений. Себя он, вследствие неправильных жизненных ориентиров и непонимания действительности, ошибочно считал харизматичным и симпатичным. Искренне удивлялся, почему не пользуется популярностью у девушек. Часами слушал песни Хулио Иглесиаса и “You are so beautiful” Джо Кокера. Влюбчивость он путал с любовью, и, будучи эмоционально холодным человеком, считал себя романтиком.
Душевные метания отягощала сильная потенция: много раз, после посещения борделя, по дороге домой, у него возникало очередное желание обладать женским телом, и, на ходу эякулируая от этой мысли, он возвращался в злачный район.
В злосчастный день с ним познакомилась его соотечественница, стажировавшаяся в университете, где учился герой нашего повествования. Она была старше и опытнее его, что не помешало ему влюбиться (“полюбить”, как ему казалось) – любовь свою он выражал покупками дорогих туфель для объекта своей "любви" и приглашениями в дорогие рестораны, оплатой экскурсий и т.д. Типичный пример психастеника. Девушка благосклонно принимала его ухаживания, изредка спрашивая, верит ли он в дружеские отношения между мужчиной и женщиной и упрекая в тратах. А он продолжал служить ей – растратил всю стипендию, влез в долги: смешно сказать, задолжал 3000 евро, но для него это были огромные деньги, и возвращать их пришлось пару лет.
…Однажды он застал ее в окружении подруг – в слезах. Оказалось, ее обидел один из стажеров, который, с места в карьер, пригласил ее в новогоднее путешествие на курорт.
– За кого ты меня принимаешь? – возмутилась девушка, – мы едва знакомы, пару раз виделись на лекциях, а ты уже приглашаешь меня на уик-энд и еще уточняешь, что снимешь для нас номер с видом на Песочную башню?
Наш наивный и непривлекательный рыцарь печального образа был возмущен до глубины души. На следующий день он встретился со стажером. Между ними состоялся разговор, окончившийся обменом следующими предложениями:
– Вы – косный и ограниченный народ, плететесь в хвосте цивилизации. Это личное дело каждой девушки.
– И тебе понравится, если я сделаю подобное предложение твоим матери и сестре?
– А какое мне дело, если они согласятся?
– …Ты, это, смотри: больше на горизонте не появляйся, у нас не принято так знакомиться с девушками.
– Ты мне угрожаешь? Я вызову полицию!
– Ну, давай, вон, телефон на стене, звони. Вот сотрудники секретариата – беги, проси о помощи!
Продвинутый, но пристыженный сокурсник, горе-ловелас, отворачивается.
“Он, ведь, сидел и кушал, когда я подошел к нему, – подумал неосмотрительный и недальновидный юноша, – у него в руках были нож и вилка. Гордый сын Балкан, он мог и пырнуть меня…”.
Прошло двадцать лет. Наивный и непривлекательный студент превратился в циничного и черствого мужчину, страдающего от биполярного расстройства личности. Женщины, по-прежнему, не хотели иметь с ним ничего общего: он был беспреспективным. Впрочем, отношения, все же, были – двое неудачниц и лицемерок бросили его, двух он бросил сам и продолжал мучаться с последней своей подругой.
С потенцией, по-прежнему, проблем не было, но много чего было недодумано и недоделано в жизни. Он упустил второй главный, после здоровья, ресурс – время.
Не случайно, в юности, отец называл его “хронофагом”, пожирателем времени.
Вот он стоит у точки кофе на вынос. Перед ним – брюнетка в белой блузке. Приближается невысокий мужчина в дорогой черной куртке (июнь!) и фирменных, не сделанных в Азии, очках. На плече – рюкзак. Наушники.
Невысокий мужчина вплотную подходит к брюнетке и спрашивает:
– Не скажете, что за парфюм используете?
Очевидно, что вопрос девушке не нравится. Она остраняется от незнакомца. Он продолжает настаивать. По выговору он – не местный, а соотечественник из диаспоры. Циничный и черствый мужчина вмешивается:
– Оставьте девушку в покое! (Она, в этот момент, отходит на несколько метров).
– Ты, что, ее адвокат? – спрашивает мужчина в черной куртке.
– Видишь, ей неприятно. Ты бы хотел, чтобы на ее месте была твоя дочь? Я бы сделал замечание в любом случае. А ты нарушаешь общественный порядок!
– Тебе какое дело? А, я вижу: это твой галстук позволяет тебе так вести себя.
– Это ты мне говоришь о манерах поведения в общественном месте? Хотя уже хорошо, что галстука боишься.
(Голос мальчишки-кассира: “Пожалуйста, дайте мы примем заказ у клиента”).
– Да, да, я все понимаю, как все происходит в вашей стране! Все с вами тут ясно! Галстук – все!
– В нашей стране? Ты, видимо, не в своей стране. Где твоя родина – Франция, Ливан? Я бывал за границей, видел тебе подобных. Скажи, вы себя за границей так же ведете, как дома? Нет, там вы дрожите, как осиновые листья. Здесь тебе не выгребная яма! Откуда ты к нам явился?
– Не твое дело.
– Видишь? Где и кто тебя воспитывал? К незнакомым людям обращаются на “вы” и не дерзят. И не ори: вон, сидят полицейские, патруль. Может, позвать их? Или сам прогуляешься? (Характерный жест рукой в сторону сидящих стражей порядка).
– Никуда я не пойду!
…Непривлекательный и циничный мужчина шел по тротуару и думал: “Двадцать лет назад за моей спиной выросла бы толпа, которая не дала бы спуску этому странному человеку. В лучшем случае что-нибудь сломали бы. Подумать только – кадрить девушку таким способом, видя, при этом, что ей подобный подкат неприятен. А эти… Дура даже не поблагодарила, как будто я, действительно, был обязан за нее вступаться. Кассир – едва отпраздновавший совершеннолетие недалекий, татуированный трус с взлохмаченными волосами – “…дайте примем заказ…”. Идиот… Интересно – присутствие людей в форме меня не воодушевило на более радикальные шаги. Но окажись на моем месте кто-нибудь из местных мещан, чья бабушка научилась читать после 1917 года, дед сел за руль автомобиля только в шестидесятых годах прошлого века, сообща настрочившие несколько доносов (в 1937 году) и анонимок (между 1970 и 1990 годами), этого засранца дотащили бы до участка. Все-таки, великодушие – свойство глупых. И зачем я полез? Молодых не исправить, а мужчин, желающих узнать название женского парфюма – их не мне учить. Галстука боится, закомплексованный, но продолжает тявкать. Не до конца, значит, боится. Плохо. Значит, мало агрессии в моих жестах, голосе, поведении. Взгляд…
Та же история, как в 2002… Только полицией, в этот раз, я пугал. Что же получается: все повторяется… То есть, в моей жизни ничего не изменилось. Сансара какая-то. Внешние обстоятельства - почему не встречаются люди, которые могут способствовать моему успеху, продвижению. Одни и те же ситуации, один и тот же круг, от которого тошно”.
Тут мужчина в галстуке стал заниматься самоанализом, который никому, кроме него, интересен не был. Даже тем, кто считались его родственниками. А друзей у него не было.