Для тех, кто не знает что такое пионерский лагерь, вкратце поясню. На время летних каникул, школьников, чтобы они не оставались без присмотра, организованно вывозили на природу в пионерские лагеря. Не все они были пионерами, и не всех вывозили. Кого-то отправляли в деревню к бабушке, а кто-то бил баклуши в опустевшем дворе. Путёвка стоила денег (уже не припомню сколько), но пионерские лагеря не пустовали.
При каждом отряде был воспитатель и пионервожатый. Попы пионерам они не вытирали, а следили за соблюдением распорядка, разучивали песни и формировали команды для участия в различных состязаниях и конкурсах. Если вдуматься, в жизни ребёнка это был первый опыт проживания вдали от родителей, со всеми сопутствующими проблемами: адаптацией в незнакомом коллективе, выстраивании взаимоотношений, а в старших отрядах - первых чувств к представителям противоположного пола. Доходило ли до секса – не знаю, а вот клятвы помнить всю жизнь, и обязательно встретиться в следующей смене, – приходилось слышать, во время пионерского костра. Пионерский костёр – не место сожжения пионеров, просто в конце смены была традиция, из солидных размеров дров, сооружался костёр, высотой под два метра. С неизменным исполнением песен «Пионерская картошка» и «Взвейтесь кострами...»
Мне довелось дважды побывать в пионерских лагерях. Если не путаю, после четвёртого и пятого класса. Никакого восторга от пребывания я не испытывал, и виной был мой лишний вес. Я был очень жирным. Вес не помню, но для взвешивания меня, шкалы детских весов не хватило. И меня повели на склад, где я был взвешен на хозяйственных весах. Низкие такие, квадратные, чтобы на них можно было поставить сразу несколько мешков с картошкой или луком. Лагерный доктор с грустью посмотрела на меня, и записав в журнал мой вес, сказала: «Организовать для тебя одного диетическое питание я не смогу. Но если ты будешь спать после обеда, то к концу смены, из твоей одежды на тебя налезет только пионерский галстук. Поэтому я запрещаю тебе спать после обеда!»
Какой раздался хохот стоявших рядом пионеров, я вспоминал все две смены (мама купила мне путёвки на две смены). Мне было не привыкать к лишению послеобеденного сна, в детском саду я тоже не спал. Но я сразу стал лагерной знаменитостью, поскольку мне завидовали все. Кому хотелось спать днём?
Поскольку я был напрочь лишён голоса, меня перестали привлекать к разучиванию песен. Участвовать в репризах (или как они назывались – не помню) я стеснялся. А привлекать играть в футбол или пионербол, даже не стали. И я стал незаметно покидать сбор отряда. Чем я занимался? Помогал лагерному плотнику. Бродя во время послеобеденного сна я прибился к мужчине, который менял выбитое стекло.
- А ты чего не спишь? – спросил он.
- Мне нельзя, – ответил я.
- Почему?
- Я жирный.
- Понятно. Скучаешь?
- Очень.
- Хочешь мне помочь?
- Да, а что надо делать?
- Помогать мне работать.
- А вы кто?
- Плотник, умеешь прибивать штапики?
- Нет.
- Сейчас научу.
Так я и стал пропадать в мастерской плотника, и не только во время послеобеденного сна. Пионервожатая однажды поинтересовалась, куда я сбегаю. Я отвёл её в мастерскую, плотник вкратце рассказал, что из меня получится неплохой плотник, со временем. И я получил разрешение не ходить на сборы отряда, но на приём пищи – как штык! Таким образом я практически перестал общаться с пионерами.
Вскоре я снова оказался в центре внимания. Пионерский лагерь находился в степи около небольшой речушки. Канализация отсутствовала напрочь, поэтому в туалет мы бегали через футбольное поле, там стояли в ряд деревянные уборные. Послеобеденный сон был в разгаре, а мне приспичило. И я пошёл в туалет. Вдруг я увидел в метре от себя небольшую змею. Она ползла в сторону от меня, но я испугался и закричал: «Змея!» Кричал я громко, повторяя только одно слово. Первым ко мне подбежал лагерный баянист. Оценив ситуацию он спросил:
- Укусила?
- Нет, – ответил я.
- А чего тогда орёшь?
- Страшно.
- Стой здесь и никого не подпускай, а я сейчас вернусь.
Баянист вернулся с палкой, которой он придавил голову змеи и взял её в руки. Но народ в лагере проснулся. Баянист всем демонстрировал змею, снисходительно поясняя, что теперь она в его руках и опасности не представляет. А вечером, на танцах, баянист танцевал с воспитательницами, а на его запястье висела кожа змеи с болтающейся головой. Все глазели на баяниста, а многие просили меня рассказать, как мы с ним поймали змею. Я говорил правду, но мне не верили, особенно девочки. Но в одиннадцать лет я ещё не осознавал, какой профит мог приобрести, немного пофантазировав. Потом ещё долго ходила легенда, что я поймал змею и подарил её баянисту.
Эта история получила продолжение, ведь в туалет ходили и по ночам, в полной темноте, а о змеях никто не задумывался. После этого, самые смелые ходили с фонариками (у кого они были), а остальные справляли нужду в кустах. Змеи никого не кусали, а персонал был вынужден убирать пионерские экскременты.
Сотрудничество с плотником помогло мне с душем. Не знаю, как и где мылись остальные пионеры, но плотник не только разрешил мне мыться в его душе, но и договорился с женой, что она будет стирать моё бельё. В те годы, туалетная бумага в нашем городе не продавалась, и её заменяла газета. Мне в пионерский лагерь газету не дали, поэтому ежедневное принятие душа выгодно отличало меня от многих пионеров из нашего отряда. Это подметила пионервожатая, и я честно рассказал в чём дело. А пионервожатая подняла этот вопрос перед руководством. Контроль за помывкой девочек пионервожатые и воспитательницы осуществляли, а вот мальчики мылись как могли, и не всегда прилежно. И баянисту прилетела обязанность, контролировать этот процесс. Он быстро вычислил, что я не прихожу на коллективную помывку, и устроил мне допрос. Выслушав, он мрачно произнёс: «Лучше бы тебя та змея укусила!»
В очередной раз я отличился на лодочной прогулке. В распоряжении лагеря была моторная лодка, и администрация решила развлечь пионеров. В лодку усаживали с десяток пионеров, и лодка давала петлю по речке. Дошла моя очередь сесть в лодку. Только причал был высоким, а мой вес большим, поэтому лодочник не стал меня брать за талию и опускать в лодку.
- Прыгай, карапуз! - засмеялся он, – я тебя не удержу на руках.
И я прыгнул. От пробоины, лодку спасла деревянная решётка, но отсутствие знаний по сопромату привело к тому, что я приземлился на одну досочку решётки, и сломал её. Пионеры заржали, а лодочник улыбнулся и сказал:
- А ведь мог утопить!
- Я починю, честное слово! – сказал я, густо покраснев.
Пока лодка плыла, я лихорадочно думал: «А как же я буду из неё вылазить?» Но всё обошлось, лодочник перестал быть легкомысленным, и без разговоров забросил меня на причал. Но до конца второй смены, я часто слышал за своей спиной, как прыскали от смеха пионерки, когда я проходил мимо них. А решётку мы починили, лодочник меня даже похвалил.
Родители навестили меня однажды. Я просил их забрать меня из пионерского лагеря, но увы. А я отличился в самом конце смены, на пионерском костре. Мы все были в белых рубашках и пионерских галстуках. Многие обменивались адресами, некоторые девчонки плакали, а я был рад, ведь завтра мы уезжали домой. Я сидел на траве и смотрел на костёр, как кто-то крикнул:
- А ты толстого побори, он тебя одной левой!
Я сделал вид, что это не про меня, но ко мне подошёл пионер из старшего отряда и предложил побороться. Причём в какой-то унизительной форме. Я разозлился и встал. Боролись мы не долго, мне удалось повалить его на спину. Кто-то зааплодировал, а я встал и сел на место. Едва мой соперник встал, как кто-то закричал: «У него на спине кровь!» Пионервожатые бросились к пионеру, а потом раздался смешок баяниста: «Это не кровь, а коровье говно!» Гуляние тут же свернули и повели отряды по корпусам. А баянист подошёл ко мне и сказал: «И опять ты всех взбаламутил!»
Во втором пионерском лагере смена прошла скучно. Вожатая не отпустила меня на вольные хлеба, а после обеда я спал, как все. Только и запомнились слова песни: «Кубе свобода нужна...»