Снится какая-то ерунда:
Цветовые пятна, световые контрасты,
Поездка на трамвае, по-видимому, в никуда,
Кажется, в сторону шоссе Энтузиастов.
Трамвай, погромыхивая, миновал
Рогожский рынок, Ильича Заставу.
Всё это было. Но это я безжалостно позабывал.
Зачем вспоминать любви пригубленную отраву?
А помнится… Хранится где-то в пыльных чуланах души.
И душа, перебирая во сне воспоминаний бессчётные чётки,
Словно притормаживает: - Не спеши!
Не отрекайся. Минувшее не зачеркивай.
Вспоминаю; Её звали Александра, или попросту Шурка.
Я вожделел её не на шутку
А она вагоновожатая и звенела, проезжая мимо меня.
Трамвай нёс 12-й номер на лбу, был такой красный.
Влёк вечерами по рельсам полный вагон огня.
Казался мне неотразимо желанным и страстным.
И сердце моё трепетало, в унисон трамваю звеня.
А когда день кончался, Шурка катила меня в депо.
Искры сыпались из-под дуги, колеса били на стыках чечётку.
Мчаться без билета в трамвае завлекательно и легко,
А желания в такт колёсам вторили сражающе чётко.
Тело трамвая скрывало наши тела.
А его любовь к нам была, по-трамвайски безгрешна.
Нами же владела страсть. Она, несомненно, была
Без осенней горчинки, восхитительно вешняя.
Так маял нас месяц май. Потом июнь, и июль, и так далее…
Тогда мне вздумалось: - А не пора ли сменить маршрут?
Жёлтые листья на рельсах – самое время для покидания.
Трамваи же движутся по расписанию и понапрасну не ждут.
Александра! Шурка! Вагоновожатая!
Вот наваждение! Трамвай, но не твой, везёт меня в никуда.
Такая, Шурочка, снится, порой, ерунда:
Колея без рельсов. Трамвай под горку покатую
Беззвучно влечёт меня…