На второй день начались поиски, отрабатывали планово «запад» от избы до дороги, что ведёт через наш участок в горы, а там – через Манью по спуску на левый берег и в верховья золотоносной Хальмерью пресловутой, где раньше официально мылось экспедицией золото рассыпное, а теперь из-за сложности с лицензиями моют все, кто хочет как-то сносно жить. Рискуют, воюют. Если повезёт, - намывают на машины, дома, на жизнь, естественно, толкая металл нелегально, по давно отработанным каналам. Всё бы ничего, - главное чтоб не «мочили» друг друга, да соперников из-за Урала, что также тайно, порой под видом туристов, стекаются на сезон в поисках счастья. Людям нужно жить! Все прекрасно и тут, и в верхах о том осведомлены и что-то от того имеют в итоге. Сверху спущена ксива до поры до времени никого не трогать, главное, чтоб металл оседал в России, а не уходил в ту же Англию, о чём слух по тому же телеку иногда просачивается. Именно таких копателей спасали мчсники накануне где-то 17 мая, их смело водой, что пошла с гор. И их вещи, раскиданные по кустам, встречались повсеместно, вплоть до устья Маньи. Подобное случается регулярно, не один десяток лет. А там, где золото, там и проявление порой самого худшего в человеке.
Так несколько лет назад в селе случилась жуткая трагедия – перерезали горло пожилой женщине предпринимателю. Она с развалом СССР развернула бурную торговлю, набрала кредитов, в итоге разорилась. Дети, муж отвернулись, уехали, пришлось одной крутится и вертеться. Так и попала в курьеры-челноки. А выйти из криминального бизнеса добровольно ей не дали, просто отправили на небеса. Естественно, виновное лицо оказалось алкашом и самостоятельно вздёрнулось, на том и порешили, прикрыв громкое дело удачно. – сколько таких предпринимателей в итоге кануло в огромные реки безвестно, попало под машины, вдрызг пьяными, мгновенно ушло на небеса от внезапных инсультов, прямо на общественных мероприятиях, освободив места у «лавочек» конкурентам и по бизнесу, и по власти!.. – главное, жизнь течёт и продолжается!.. –На задаваемые мне вопросы, как геологу, таёжнику, неизменно отвечаю:
- У меня пенсия, огород… - на жизнь мне хватает, а бОльшего и не надо. Не лезьте ко мне, не втягивайте меня в это дерьмо, и я не трону вас. Но, если затронете меня или мою семью, что одно и тоже, - не ждите пощады! – Разносить буду умно, целенаправленно, пока не сочту нужным остановится. К браконьерству отношусь категорически отрицательно. Не ждите, что одобрю, когда бьёте стельных лосих, уток с выводками, не ставшими на крыло. Насчёт металла… - лицензии получить частникам крайне сложно, фактически нереально, а людям надо жить и кормить семьи…
Главное, чтоб металл оставался в бюджете страны, а не оседал в банках Англий. Ко мне с этим не лезьте, и я не трону вас!.. - Мне неоднократно в селе предъявляли, типа тайно моем металл, - иначе зачем пенсионерам сидеть просто так в тайге!.. – Людям не понять, что лес для меня с мужем, это та же дача, дом отдыха, где нам хорошо вдвоём. – Это наш огород! Наш курятник, где мы знаем, кто, где у нас живёт, где, что растёт… - и ухаживаем, бережем, защищаем от браконьеров и разного рода рвачей. Только людям сложно это объяснить порой. Вот и решили, оказывается, что супруг просто, где-то прячется в горах, моя металл. Более дикой версии сложно предъявить…
Плохо сейчас помню те дни. Записи не вела – не в состоянии была.
На второй день, 22 мая, как заехала в угодья, с ночи поднялась, как и положено северной природе, метель. Искать пошли утром. Ребята МЧС опытные таёжники, местные, но как выяснилось, карту с собой не взяли. А у меня тоже не было карты, ибо в ней не нуждалась, и не планировала поиски, не ожидала подобного трагического разворота событий. Естественно, местность они не знали. Но её знала хорошо я, а вот объяснить на пальцах, где, что находится, - оказалось фактически нереально. У парней смартфоны, только это не топографическая карта местности, и показать чётко, где муж должен заходить, тоже нереально. В тайге человека в камуфляже не видно в метре, можно пройти рядом в трёх метрах и не заметить.
Мела обычная майская Никольская метель. Следы Пульки, что вели к мужу, естественно, напрочь замело. А если б меня не заставили ждать, как главного подозреваемого, то я в ещё вчера по следу, по тропе, нашла б мужа. Нервы – никакие! Мозг готов разорваться от всего. Понимаю, что счёт идёт на минуты. Муж ещё может быть жив. Хотя в его одежде сложно противостоять метелям. Если поломал ногу, упав на насте, или порван медведем, то выжить можно только жгя костёр, вырубая лес в округе. При нём хороший топор. И даже ползком можно подрубать на костёр, хотя это крайне сложно и за гранью человеческих возможностей. А зная, как муж курит и вымокают у него и зажигалки, и спички… - мысли крайне неутешительные. – Шансов развести и поддерживать костёр в течении двадцати дней – из области фантастики. И нет признаков костра… - Пулька не уходит одна от избы. А без огня человеку не выжить. Насчёт еды не беспокоюсь, - муж взял достаточно сала, на нём можно месяц продержаться, да и человек без еды месяц спокойно проживёт, а вот без огня – нет.
Я проводила на западный путик и вернулась обратно в избу в метель. Очень плохо себя чествую. Едва хожу, через жуткие боли во всём теле, в суставах. Сердце и дыхание шкалят. Это последствия ревакцинации, после которой едва осталась жива, только осложнения сильные на всех суставах, сосудах; еле дышу и сердце плохо работает; качает, голова непрерывно кружится, едва хожу, а тайга не место для прогулок.
Показала мужикам путик, по которому Володя должен заходить в избу. Пулька ушла с мужиками. Меня она игнорирует. Нервная. Дымка со мной вернулся. Пулька – это Володина собака, а Дымка – мой пёс. Так удобнее на охоте. Поэтому сразу разделили лаек, а те – нас. И всё же, пульку щенком купила я у охотников в Уфе, везла через всю Россию с юга на Север, ухаживала, ростила, только для лайки хозяин тот, у кого в руке ружьё. Вот она и сразу признала мужиков за своих и ушла с ними, ведя на запад, пытаясь им рассказать, показать, только люди не понимают собачий язык, как они наш…
Возвращаюсь обратно по своему следу. Можно в круговерти вьюги, потерять ориентировку и банально заблудится. Усилием воли заставляю ещё и присматриваться. Только напрасно: тропинка Пулькина переметена напрочь. Наши следы и те заметает на глазах за минуты. Когда перешли болото, и ещё не мело, в тени, в кустарнике, сохранился старый спрессованный снег. А в нём чётко сохранён отпечаток сапога – болотника! Подумала, что это след мужа. И тот ушёл с избы на запад по путику, что абсолютно логично. Только след показался меньше размера его ноги. Буд-то чужой. Показала след мчесникам, но те стали уверять, что след старый, ещё осенний. Просто сохранился хорошо. Фотоаппарата с собой не было. Не сфотографировала. А надо было. Только решила с натяжкой, но согласится с мужиками, как-никак – они опытные охотники, да и профессионалы в работе по поискам пропавших в тайге. Только сомнение осталось. Подумалось, что след не мужа. И кто-то – одиночка шёл с избы на западную дорогу где-то после снеготаяния, около недели назад. Шёл по болоту, чётко зная наш путик, а то могли «соседи», что браконьерничают порой у нас. И именно в это время бьют на технике- всяких «дутиках» стельных лосих и они же связаны с хытниками металла напрямую, так же, как и жуткими преступлениями в селе. А дома у них всё выше и выше…или… - пьют вдрызг…
Минутами залпы снега, светлели. Увидела, как вОрон пролетел со старицы, ушёл на юг, над болотом. У нас много лет живёт семья. А сейчас вОрон – это, как в песне, - ориентир для поиска. Невольно проводила его взглядом, отслеживая маршрут. «Чёрный ворон!
Что ты кружишь над моею головой?..
Ты добычи не добьёшься, - чёрный ворон, я не твой…».
Гоню дурные мысли, а мозг говорит о худшем: шансов выжить у Володи очень мало. Подошла к гриве своей. Решила пройти по склону, вдоль старицы. Туда смотрели постоянно собаки. И это очень сложный участок для подъёма на гриву: сильно круто и высоко. На подъём уходит много сил и времени. Очень опасный участок для подъёма на лыжах, особенно в наст. Лыжи не держат. Без лыж не подняться. И на лыжах, не подбитых камусом – никак! Разносит! А, если понесёт, - то и боком, и спиной. Может ударить о дерево, завалить на спину вниз головой, сломав и ноги, и позвоночник – крайне сложный подъём! Обычно поднимаемся траверсом и южнее, где положе. Только, если срезал по какой-то причине, то мог подниматься в избу со старицы тут. Сейчас снег растаял, но ни зги не видать в шаге. Еле-еле пробираюсь. Очень тяжело даже пешком. Осматриваю берег старицы. Кое-как выбралась наверх, а метель завьюживает, заморачивает, не позволяет двигаться, словно тысячи рук меня держат, не отпускают. Постоянно думаю о муже. Ищу признаки костра. Надеюсь. Что где-то тут ещё живой, может, без сознания?..
Догнал Дымка. И побежал вперёд. Выбежал из старицы. Что-то там делал. (В августе именно тут найду останки мужа! Спиной постоянно его чуствовала. Словно его душа держала, не позволяла уйти, просила найти. И собаки, и вОрон – знали! Только метель не давала увидеть. Вот и не верь в иное!..).
Поднялась на гриву. До избы двести метров. Сильно плутаю возле старой сгоревшей избы. Видимость нулевая. Глаза залепляет снегом. Сильно опасаюсь заблудится и уйти от избы, пройти в метрах мимо зимовья. Подзываю постоянно пса. Наконец он побежал по прямой, - однозначно, - в избу. Буквально изо всех сил рванула за ним, понимая, что это единственный шанс выйти к жилью, не остаться в тайге навсегда. А вьюга такая! Что собачий снег в снегу заметает не в минуты, а в секунды, на глазах. Никогда ничего подобного не переживала. Пока делаю пару шагов, след собаки фактически сравнивает сугробом. Он бежит, и немного отряхивает багульник, на это и ориентируюсь.
Наконец увидела в просвете полянку, где раньше стояла наша изба. Просека вела к колодцу. Не стала испытывать судьбу и пошла на просвет, бросив собачий след, чтоб не заплутать. Вышла на полянку. От неё ещё сто метров. Тропинка выбита за десятилетия колеёй. Прошла метров двадцать и в просвете сосен увидела стену и окно избы. Словно во сне, в густом тумане, они виделись провидением, исчезая в буране. Теперь, не отпуская из виду, пошла напрямую, опасаясь потерять из виду.
Через минуту была под крышей. Сырая! Заснеженная. Растопила печь. Через полчаса подошли мужики. Они тоже не смогли далеко пройти, не дошли до намеченной точки, - безрезультатно.
Анонс. Трагическая гибель охотника в северной тайге.
Фото автора. На фотоснимке 21 мая 2022 год. В тайге. Дымка. Западная Сибирь. Крайний Север Югры., Зауралье, в северной тайге.
Ключевые слова:
Весна, май, Никольская метель, 2022, тайга, Север, лайки, собаки, Пуля, Дымка, таёжник, охотник, трагедия, гибель в тайге, таёжные угодья, тревога, Югра, Зауралье, Западная Сибирь, ХМАО, Тулпаремшан, Приполярный Урал, гибель, поиски, МЧС, вьюга, снег, Дымка, Пулька, метель, следы, хытники, зимовье, поиски, ворон, путик, тропа, плутать, старица.
Услышать голоса весенних птиц. Часть 21.