Мы любим буги
Колтрейн поступил на службу на флот 6 августа 1945 года, день в день, когда на Японию были сброшены первые американские атомные бомбы. Джон в это время находился в учебке в качестве матроса на военно-морской учебной базе Сэмпсон в северной части штата Нью-Йорк, а службу проходил позднее в Перл-Харборе, где он был размещен в казармах Манана, крупнейшем в мире месте базирования афроамериканских военнослужащих.
К тому времени, когда Джон добрался до Гавайев в конце 1945 года, флот в связи с окончанием войны, получил приказ о сокращении личного состава. Музыкальные способности Колтрейна все же не остались незамеченными, и он стал одним из немногих моряков, которые служили музыкантами, не получив официального профессионального статуса. В качестве приглашенного саксофониста он присоединился к белой базовой свинг-группе Melody Masters.
Джон продолжал выполнять служебные обязанности, включая наряды на кухню и несение караульной службы. Его первая запись - неформальная сессия на Гавайях с музыкантами военно-морского флота - произошла 13 июля 1946 года. Он играл на альт-саксофоне в нескольких джазовых стандартах и мелодиях бибопа. Колтрейн был официально уволен из военно-морского флота 8 августа 1946 года и награжден медалью за американскую кампанию, медалью за азиатско-тихоокеанскую кампанию и медалью за победу во Второй мировой войне.
Как говорится в поговорке «не было бы счастья, да несчастье помогло»: служба на военно-морском флоте в последние дни Второй мировой войны дала Колтрейну возможность в дальнейшем использовать военный билет, чтобы после демобилизации посещать занятия музыкой и посвятить себя музыке как профессии.
После увольнения из военно-морского флота в качестве матроса первого класса в августе 1946 года Колтрейн вернулся в Филадельфию, где шумная джазовая сцена города предоставила ему множество возможностей как для обучения, так и для игры. Колтрейн поступил в Музыкальную школу Граноффа, где изучал теорию музыки у джазового гитариста и композитора Денниса Сандоула, у которого продолжал брать с 1946 до начало 1950-х годов.
Постижение профессии Колтрейном проходило в течение десяти лет с 1946 по 1955 год: «Я посвящаю совсем немного времени самостоятельным гармоническим исследованиям в библиотеках и подобных местах». Колтрейн также брал уроки игры на саксофоне у Мэтью Растелли, учителя саксофона в Граноффе, раз в неделю в течение примерно двух или трех лет.
Поиск Джоном своего лица в музыке оказался нелегким: Колтрейн работал трубачом по найму, исполнял блюзы в маленьких клубах, поддерживал в качестве инструменталиста различных джазовых и R&B-певцов, добавлял глубины саксофонной секции в ряде биг-бэндов. Он медленно карабкался вверх по музыкальной лестнице: от местных групп с одной стороны (биг-бэнд Джимми Хита, которого познакомил с игрой Колтрейна его бывший приятель из флота, трубач Уильям Мэсси, который играл с Колтрейном в Melody Masters, небольшой R&B-группа «Hi—Tones» Билла Карни,) до знаменитых национальных ансамблей начала 50-х — таких, как биг-бэнды под руководством саксофонистов Джонни Ходжеса.
Наибольшее влияние на формирование стиля Колтрейна оказал американский альт-саксофонист Юджин Эрл Бостик (25 апреля 1913 – 28 октября 1965), чья музыкальная продукция отличалась широчайшим диапазоном стилей: традиционный джаз, свинг, джамп-блюз и послевоенный американский стиль ритм-энд-блюз, пионером которого он был. Исполнительскую манеру Бостика, — его характерное рычание, — демонстрировали популярные хиты: «Flamingo», «Harlem Nocturne», «Temptation», «Sleep», «Special Delivery Stomp» и «Where or When». В состав Бостика, сформированный в 1945 году, записывавший композиции под его собственным именем для лейбла Majestic, наряду с Колтрейном в разное время, входили: Кетер Беттс, Джаки Байард, Бенни Картер, Тедди Эдвардс, Бенни Голсон, Блу Митчелл, Тони Скотт, Клифф Смоллс, сэр Чарльз Томпсон, Стэнли Террентайн, Томми Террентайн и другие музыканты, получившие известность в джазе.
Музыкальная преемственность в джазе существовала всегда: Бостик находился под влиянием кларнетиста и сопрано-саксофониста, одного из пионеров джаза Сиднея (Сидни) Джозефа Беше, а по словам Джеймса Муди, в свою очередь, Джон Колтрейн находился под влиянием Бостика.
Колтрейн в 1960 году рассказывал в интервью знаменитому музыкальному журналу «Down Beat» (с англ.— «сильная доля»), который считается «библией джаза», что это именно Бостик «многое показал мне на моем рожке. Он обладает потрясающими техническими возможностями своего инструмента и знает множество трюков». Муди упомянул, что «Бостик знал свой инструмент вдоль и поперек, задом наперед и с ног на голову».
Если внимательно вслушаться в потрясающие припевы Бостика «Останови время» и его продолжительную сольную импровизацию, становятся понятным, откуда растут корни «sheets of sound» Колтрейна.
Знаменитый барабанщик Арт Блэйки как-то заметил, что «никто не знал о саксофоне больше Бостика, я имею в виду технически, включая Берда. Работать с Бостиком было все равно что посещать университет саксофона. Когда Колтрейн играл с Бостиком, я знаю, что он многому у него научился».
С конца 1946 года по май 1947 года Колтрейн участвует в выступлениях King Kolax band, задумываясь о том, чтобы освоить тенор-саксофон. Его первые попытки оказались весьма успешными, и этот инструмент сохранился в его фаворитах до конца жизни. Дискография King Kolax band не велика, сохранился конверт сборного альбома записей «King Kolax – Those Rhythm And Blues» 1948-1960 годов который выглядит так:
1949 год ознаменовался для Колтрейна эпизодической работой в оркестре знаменитого Диззи Гиллеспи, которого вместе Чарли Паркером считают одним из родоначальников импровизационного джаза в стиле бибоп. Еще летом 1942 года Диззи Гиллеспи создал в Филадельфии квартет — первый в истории джаза боп-ансамбль, с которым продолжал музыкальные эксперименты вплоть до 1950 года, когда оркестр прекратил своё существование, а эксцентричный Гиллеспи переключается на игру в комбо-составах, выступает с квинтетом, регулярно записывает пластинки, а с 1951 создает свою фирму грамзаписи Dee Gee.
Существуют многочисленные версии, объясняющие причину, почему Джон оставил альт-сакс. По одной из них, — причиной этому послужил Чарли Паркер, а точнее его одержимость осваивать все музыкальные возможности этого инструмента, по другой, руководитель одного из бэндов, участником которого являлся Колтрейн, боялся, что Джон сможет заменить его, и порекомендовал ему выбрать себе более подходящий саксофон. По третьей — этого потребовал Диззи Гиллеспи, для того, чтобы добиться нужного тембра ансамблевого звучания. Скорее всего Колтрейн сам учитывал жесткую конкуренцию со стороны знаменитых альт-саксофонистов и недостижимость их уровня в игре на альте.
Во время этой бесконечной череды концертов, выступлений и переездов, Колтрейн, как и многие музыканты, приобщился к наркотикам, которые оставались с ним в течение шести трудных лет. Во многих джазовых клубах в 50-х музыканта не брали в оркестр, если он не сидел на наркотиках, полагая, что наркотическое опьянение помогает раскрепощать внутренние возможности исполнителя. Нет никаких сомнений — Джон Колтрейн стал бы великим музыкантов и без наркотиков, вдохновляясь божественным внутренним даром к музыкальному совершенствованию. Частя смена музыкальных коллективов и краткосрочное сотрудничество как не странно способствовало его стилистическому развитию.
С составом Диззи Гилеспи саксофонист участвовал в записи знаменитой композиции We Love to Boogie – «Мы любим буги» (1951), что, несомненно, повлияло на дальнейшее развитие его творческой судьбы. Всё же музыканту не удавалось долго задерживаться на одном месте. Причиной тому были проблемы с наркотиками, из-за которых Колтрейну все сложнее было уживаться с другими музыкантами, и потому приходилось уходить: «Я не закончил с этими исследованиями, потому что ещё не освоил всё в своей игре. Я хочу прогрессировать, но не хочу зайти так далеко, что не смогу видеть, что делают другие. Я чувствую, что должен уделить ещё немного времени изучению ритма с помощью прошлого».
Примечательно, что на конвертах щелаковых, а потом и виниловых пластинок с записями джазовой музыки начала пятидесятых вы не встретите упоминания о молодом саксофонисте Джоне Колтрейне. Сказывается недоверие коллег к Джону, как к студийному музыканту. Он впервые «засвечивается» в записи альбома Диззи Гилеспи 1952 года, когда Джону исполнилось 26 лет, а поиск стиля и партнеров для его выражения сопутствовал Джону в течение всей его жизни.