Как-то раз засиделся я весенней ночью за ноутбуком.
Думаю, у многих так бывало: листаешь ленту новостей, с друзьями переписываешься, вот и не замечаешь, как время проходит, оглянуться не успеешь, а уже небо предрассветной бледностью расчерчено. А я ещё и музыку фоном включил, классические произведения в обработке — рок, метал, каверы всякие на скрипке, на пианино… Неудивительно и то, что время пролетело незаметно, и что привязалась ко мне одна мелодия, сама по себе запоминающаяся: «В пещере Горного Короля». Да так она прицепилась, что даже глаза закрывая, всё в голове её прокручивал, пока наконец сон меня не одолел…
И вот заснул я, а вроде бы и не сплю.
Лежу с открытыми глазами, комната светом белой ночи заполнена, все предметы хорошо различимы, а прямо посередине комнаты стоит невысокое создание, вроде человека: лицо плоское, не слишком красивое, но доброе, зелёная одежда старинного фасона, на европейский манер, с большими пуговицами и затейливыми ремешками. На ногах у него чулки полосатые, и вроде как шерстяные, ноги сами в странных ботинках с задранными кверху носами, а на носах тех бубенцы позванивают. Не домовой, подумалось мне, да и вообще существо не из нашего фольклора, таких в английских или немецких сказках искать надо…
- И вовсе не надо, молодой человек, - фыркнуло существо, взглянув на меня блестящими глазами. - В сказках всё под одну гребёнку гребут. А в современных ещё и цензурой занимаются, не опишешь переломанных косточек и реки крови, э-э-эх, весь интерес пропадает…
- Я извиняюсь, но вы как в дом попали? - я сел в постели. - Вроде ведь и иконы висят, ещё от прабабушки моей остались…
- Тьфу на вас, люди. Почему вы всё всегда двумя крайностями пользуетесь — если дух, то либо добрый, либо злой, сразу его должно молнией божественной поразить, если в квартиру без спроса вошёл! У самих-то Наполеон герой, то корсиканский людоед, Сталин то миллионы людей поубивал, а то страну за три года из руин поднял… Нет ничего определённого, а было бы — то скучно стало бы на свете жить!
Человечек гневно фыркнул и ножкой топнул.
- И всё же, как вы сюда попали и что вам нужно? - поинтересовался я.
- Да незадача вышла, - человечек вроде бы успокоился. - Сегодня — одна из Великих Ночей, у нас, существ, как вы скажете, «волшебных», в такие ночи празднования устраиваются — а один из музыкантов заболел. Вот я и решил замену подыскать, а тут слышу, вы музыку в голове прокручиваете подходящую.
- Ну, это не по адресу. В жизни ни на чём не играл!
- Никогда не поздно начать, но тут не в умении дело, - хмыкнул гость. - Вы как нашу музыку услышите, так сами поймёте. Задача музыканта — душу в игру вкладывать, чувства, понимаете? А умение тут вовсе не при чём… Во всяком случае, у нас. Может, поможете, ночку отыграете? Тут от ночи-то всего пара часов осталась!
- Вы вот тут душу упомянули, а я вообще-то своей душой дорожу…
Человечек звонко рассмеялся:
- Ой, знаем мы, как вы, люди, душами дорожите! Но нет, не бойтесь, никто вашу жизнь и душу отнимать не собирается, так праздник для нас самих может плохо кончиться. Правда, человеческую сущность вашу всё же скрыть придётся, выдадим за демона или духа какого-нибудь — для вашего же спокойствия. Но это никак на вас не отразится, слово даю! А взамен… Вы же, вроде как, истории пишите, рассказы? Вот вам сюжетик и подкину интересный. Идёт?
У меня тут по телу мурашки пробежали: уж слишком этот сон стройный и логичный, мне такие обычно не снятся. Да и сон ли это? Незаметно для человечка сунул руку под одеяло, ущипнул себя — что же, если этот способ работает, то…
- А почему бы и нет? - внезапно для самого себя решился я. Чёрт с ним, сон или не сон это, такие предложения и в царстве Морфея редко поступают. - Раз уж вы за мной сами явились, то заставлять вас другого искать неправильно как-то…
- Вот-вот, да и не успею я уже, время! - человечек кивнул на окошко. - И так уже задержались.
- Ещё раз давайте только обсудим условия. Я играю для вас, вы меня в целости домой возвращаете…
- И обличье сниму, которое вы сейчас примите, если всё же со мной отправитесь, - нетерпеливо бросил гость. - Прошу вас, поскорее решайтесь!
- Что же, я решился, - я встал с кровати. - Во что одеться? У меня тут костюм…
- Не надо одеваться, - человечек перёд руку выставил и пальцами щёлкнул. - Говорил же, чтобы никого вашим видом не смущать, мы вам обличье получше подберём. Вот такое!
Я и не понял, что произошло, а взглянул на руки — и рухнул обратно на кровать. Вместо ладоней у меня появились лошадиные копыта, а сами руки рыжей шерстью обросли. Прижал копыта к лицу — почувствовал, что лицо вытянулось, а глаза вдруг всю комнату видеть стали, кроме небольшого участка перед носом. И уши зашевелились, и ещё хвост заныл, на котором, как оказалось, я сижу!
- Вот и красавец вышел, лучшая моя работа за столько лет! - потёр руки человек. - Если что, вы лошадиный дух, скачете ночами по лугам, красивых кобыл уводите. Всё, полетели!
- Как полетели-то! - изумился я. - Я же не пегас, крыльев нету!
- А вы думаете, пегаса могли его малюсенькие крылья в воздух поднять? Вы же сами знаете, что они должны быть просто огромными! Нет, не в крыльях дело...
Человечек впрыгнул на стул, а со стула перепрыгнул на подоконник и раскрыл окно.
- Вот, прыгайте прямо сюда. Не бойтесь, не упадёте, я вам помогу взлететь.
Как говорится, раз уж нырять в омут, то с головой. Я с кровати соскочил, разбежался, чтобы не страшно было — и в окошко прыгнул. Признаться, когда писал свой «Антифуррь», я представлял, что в теле лошади или пони мне трудно будет управляться с конечностями, да тут явно магия была замешана, сразу со всем справился, проскакал быстро и не запутался в ногах! А как прыгнул, то передние ноги поджал к груди, задние вытянул, из окна ка-а-ак вылетел — и тут же в воздухе завис. Это человечек рядом взвился и движением ладони меня удержал, будто на невидимую воздушную подушку усадив.
- Видите — не страшно? - улыбнулся он. - Ну, полетели теперь! Время, время, время у нас иссякает!
Я и спорить не стал, только не понимал, как мне лететь, с подушкой этой управляться. А оказалось, всё от моего проводника зависело — он одной рукой словно по воздуху грёб, а другую в мою сторону вытянул, так что я за ним и полетел. Внизу промелькнули леса, огни городов, автомобили на дорогах, затем снова города, леса, и всё быстрее и быстрее… В ушах свист поднялся, хвост мой по моим же бокам забил, всё хотелось себя за плечи обхватить, только вот ноги лошади для такого не приспособлены.
Вмиг пронеслись и над морем каким-то, ещё города появились, затем внизу горы потянулись. В этот момент полёт наш замедлился, а высота понизилась, прямо к горам мы снижались — и следом за проводником влетел я в пещеру. В последний момент сообразив, я все четыре ноги подставил, и подушечка моя пропала, а я процокал по камню, пробежался по инерции, едва в стену не врезавшись — но всё же затормозил вовремя.
- О, для первого раза дивная посадочка! - отметил человечек, мягко рядом опускаясь. - Ну, а теперь идёмте, это ещё не конец пути!
Мне-то показалось, что вполне конец: в пещеру лунный свет проникал, но недалеко, так что всё внутри было темным-темно, куда идти — не знаешь. Но человечек руку поднял, ладонью кверху, и яркое пламя на ней заплясало, осветив узкую каменную тропку, что вилась вглубь горы. Я следом пошёл, человечек впереди идёт и насвистывает что-то, явно у него настроение улучшилось.
Чем дальше мы шли, тем просторней становилось вокруг. И светлее: тут и там стали попадаться нам этакие маленькие шарики, словно из огня состоящие. Они неторопливо крутились вдоль дороги и хорошо освещали нам путь, так что человечек пламя на ладони погасил, теперь и без него вокруг видно стало. А прошли ещё дальше, так увидел я, что и на стенах эти шары висят, они были словно в огромные каменные фонари вмонтированы, то ли чтобы не убежали, то ли так им места обозначали, где надо встать, чтобы пещеру освещать. Последнее оказалось верным предположением: вдруг один из шариков, сзади нас находившихся, с места сорвался, проехал мимо нас, жаром обдав, и прямо в такой каменный фонарь нырнул, засияв ярче прежнего.
- Красиво, - оценил я.
- И тепло. Вот сюда, не запнитесь.
Идти на четырёх ногах оказалось непривычно, хотя я ни разу не споткнулся и в копытах не запутался — видно, телу магия помогала, а вот разум всё равно никак с переменой положения свыкнуться не мог. И зрение лошадиное неудобным оказалось, приходилось то и дело слегка голову поворачивать, чтобы дорогу впереди разглядеть получше.
Зато и пещеру я теперь мог окинуть взглядом всецело, а не как человек, половину упустив; и видел я теперь, что это не сколько пещера, столько настоящий город, буквально в камне выдолбленный. Дома-сталагмиты (или сталактиты… Вроде же сталактиты из пола растут?), дома на стенах, дома под потолком, на каменных цепях подвешены… В камне стен лестницы выточены, балконы, какие-то проходы-переходы, там нора, а там горка, и всё вокруг запружено существами самыми разными, которые толкались, шатались, и все в одну сторону брели, вперёд куда-то.
В такую толпу существ и мы вошли, но стараясь при этом всех обогнать.
Странные это были твари! Одних я вполне узнавал, походили они на те образы, что в книжках встречаются и в фильмах появляются, а вот другие… Мохнатые и лысые, высокие и низкие, рогатые и безрогие, какие только на пути не встречались! В основном, конечно, человекоподобные или по крайности двуногие, но и четвероногие попадались, и даже лошадиное что-то рядом шагало, на меня внимательно посмотрев.
Все существа стекались к большому сталагмиту (вспомнил, именно они из пола растут) — так мне сначала, издалека показалось. Только подойдя ближе, разглядел я и башни высокие, и окна, в камне прорезанные, лесенки опять же… А в центре самом почти круглое отверстие проделано, причём размеров таких, что существо раз в пять выше человека пройдёт. Но пока что никто, кроме нас, внутрь не заходил, а толпились все твари у входа, проводив нас завистливым взглядом.
- А ну, стоять! Куда прёшь! Не время ещё!
Я так и сел — сами собой ноги подкосились. Прямо за входом тянулась стена, а в стену эту оказались доспехи вмурованы. И не человеческие доспехи, латы на существ повыше и побольше людей, из-под шлемов алые глаза горят, крепкие пальцы сжимают мечи и копья, так и кажется, что ударят! Стыдно писать, но я глаза прикрыл и голову опустил, но перепугался зря. Мой проводник громко, на весь зал закричал:
- Стражи! Это музыкант, в последний момент я его нашёл! Пропустите его!
Я глаз приоткрыл и вижу — в стене как бы арка проделана, а на вершине арки туловище, в странные одежды облачённое, в одной руке длинную трость держит (размером со ствол хорошей сосны), другую же руку к моему проводнику протянуло, а тот существу этому свой огонёк передал. Различил я и голову существа, уродливую очень, с белой вьющейся бородой, и тут дошло до меня — да ведь это же тролль! И доспехи в стене тролльские или троллевые, уж не знаю, как вернее сказать. А может, и сами тролли в них сидят, и окаменевают потихоньку. Вроде бы тролли не только от солнечного света в камень обращаются, а ещё от возраста, вот, наверное, эти тролли добровольно в стену и превратились…
- А, музыкант… - тролль-арка наклонила голову, меня рассматривая. Я заставил себя на копыта встать, только в лицо этого тролля глядеть не мог, даже воротило меня от него. - Ну, проходи, готовься!
Я кивнул в знак благодарности, и быстро под аркой прошёл. Тогда открылся мне зал просторный, немного темноватый, но зато в этой темноте красиво сверкали крапления драгоценных камней, в стены вставленные. У стены в форме буквы Г стол протянулся, посередине место свободно было, но вот в дальнем конце пещеры постамент стоял, а на постаменте том… О, каких только чудищ я там не увидел! В толпе может им подобные и попадались, да только в толчее и не разглядишь, а теперь я смог хорошенько рассмотреть местных музыкантов.
Длинноногое и костлявое, без глаз и без носа, лишь со ртом стояла белёсая тварь, зубы скалила и перебирала длинными пальцами по струнам эдакого подобия арфы, ещё большей, чем она… Оно само. У ног существа полукольцом то ли черти, то ли какие-то родственники чёрта расположились, копытам такт отбивают, играют на дудках и свирелях, у каждого своя, та из кости, та из дерева, а третья вообще пластмассовая…
Две обнажённых девушки блестят смазанным маслом телами, у обеих в руках скрипки, у их ног что-то вроде змеи переползает внутри большого кольца, бубенцами увешанного; на возвышении сидит жаба, размером с хорошую собаку, по барабану стучит, рядом с ней девятихвостая лисица отплясывает, хвостами махает, а на кончике каждого хвоста побрякушка сверкающая звенит. Лисица танцует, побрякушки на разные голоса гремят, какофония такая, что уши вянут!
Тут ещё полосатый кот оркестр своими воплями дополняет, словно по кошке соскучился. Рядом копна волос по гуслям короткими ручонками перебирает. Чуть в стороне на виолончели играют сразу шесть рук без тел, тут и там ещё какие-то твари со своими инструментами стоят, сидят и лежат, но неизменно музыку… Производят. И лишь одно местечко пустует, с самого краю старый пень стоит, а на нём волынка — ну или что-то вроде волынки, широие трубки три из мешка выходят, и ещё одна трубка, чтобы в неё дуть.
Назвать музыкой то, что выходило у этого оркестра, у меня язык не поворачивался. Наверное, то и имел в виду человечек, когда предупреждал меня, что умение — не главное.
- Вот видишь! - воскликнул проводник. - Но это не значит, что стараться не надо! Чувства вложи, чув-ства! И тогда получится у тебя наш концерт дополнить!
- Я постараюсь! - ответил я. - Так мне за волынку браться?
- Конечно! Потренируйтесь немного, пока время есть!
Человечек умотал к столу, а я растерялся: в теле коня как играть-то буду? Но вон, играли же тут коты и жабы, а кони чем хуже? Решив так, прошёл к оркестрантам (никто из них на меня и внимание не обратил), сел прямо на пень, кое-как круп уместив, а «волынку» зажал между передних ног. Вроде бы справился! А может, меня намеренно в коня обратили, потому что и музыкант им был?
Но я не стал над этим думать, а попытался схватиться ртом за трубку и выдуть хоть какой-то звук. И получилось! Да ещё как — когда слон трубит, и то звук поприятней слышится, выдул я нечто ужасающее, громкое, нестройное! Но музыкантам хоть бы хны, и я выдул ещё несколько звуков, на разные лады. Вышло чуть получше, так что я устроился на пне поудобней, задние ноги скрестил, передними волынку сжал, и к мелодии прислушался, чтобы в ритм попадать. Хотя бы изредка!
Тут и мой проводник к нам подбегает. Музыканты игру оборвали, я тоже, а человечек руками помахал и отбежал в сторону. Тогда грянул гром, каждый из музыкантов при помощи своего инструмента выдал протяжный звук, рёв какой-то, и я к нему присоединился, во всю мощь лошадиных лёгких. От стен пещеры звук наш отразился, пошёл гулять, и тут двинулись в проход под аркой существа — но не из толпы. Они отдельной дорогой подходили, специально для них тролли-доспехи копьями путь расчистили, не остриём, а самим древком любопытных и настырных пораскидав.
Первым в зал прошёл чёрт, но размерами повыше обычных. Те похожи на чертей, что в фильме «Ночь перед Рождеством» показаны, забавные такие пушистые создания, не страшные вовсе; а у этого рожа кабанья, рога как у антилопы, перекручены и назад загнуты, копыта — с бочку размером каждое. Крампус из американских фильмов ужасов, не иначе! И не голый, одет в зелёный костюм, плащ зелёный, в руке трость зелёная с камнем крупным.
Прошёл во главу стола, там, где вертикальные и горизонтальные перекладины «Г» сходятся, и сел не то что в кресло, а на трон каменный, но подушками уложенный. Тут же в зале посветлее стало, череда огоньков вкатилась и по стенам поднялась, в специально под них отведённые ниши забираясь.
Следом вошёл старик — видом немного на человека похож, но весь порос то ли мхом, то ли тиной, из бороды и волос грибы торчат, одежда вся — мешок прогнивший, травой опутанный. А может, не мешок, переплетение корней-грибниц какое-то… Этот на клюку опирался, весь сгорбился, ноги в стоптанных башмаках переставляет, шаркает, но двигается быстро — прямо на меня зыркнул, затем оркестр весь оглядел, и прошёл к столу, на самое крайнее место опустился.
Ещё прискакали чертята, может, родственники тому, что стол занял — тоже в зелёной одежде, но без тростей, зато на поясе у каждого по шпаге. Я демонологию помню, шпаги для демонов и прочих потусторонних тварей — оружие опасное, выходит, что они им для защиты от своих же даны? В любом случае, эта ватага пронеслась мимо и за стол скорее уселась. Света тут стал так много, будто в пещеру солнце вкатилось, но глаза этих тварей он не резал, ничуть им не мешал, да и мне показался отнюдь не солнечным, а бледноватым каким-то.
Следом за чертями проскакали орки — ну, это я и их так назвал, а так- они то ли гоблины большие, то ли действительно что-то толкиеновское. Серая кожа, землянистая какая-то, рожи вроде бы человеческие, но не слишком, и тело у них тоже как у людей, крепкое, мускулистое. Плюс у всех одежда неплохая, у некоторых доспехи и даже мечи — но всё же не люди это были. И не гоблины, как выяснилось, те и вовсе в большинстве за столом прислуживали: длиннорукие и коротконогие, носатые и лохматые, они блюда разносили, а на блюдах и закуски, супы и соусы всяческие колышутся, туши свиные и сала белые кубы, сахар и фрукты, чьи-то конечности, глазные яблоки, россыпи драгоценных камней…
Пока гоблины всё это устраивали, в проход «гномы» повалили — не те хранители сада из глины, или того же Толкиена создания, а то, что привычно «нечистой силой» называть, уродцы всякие. Люди и не люди, ведьмы, что-то паукообразное, упыри и вампиры, мертвецы ожившие и то, что явно умереть не может, духи и призраки, низкие старички и высокие мужчины и женщины, собаки на двух лапах и ослы с двумя головами…
Я поймал на себе взгляд человечка и понял, что давно к волынке не притрагиваюсь. Только губами схватился — музыка кончилась, а Первейшие Гости к тому времени уже за столом расселись. И вроде бы вошло их сотни две, а то и три, но за столом места они заняли совсем мало, и всё отдельно друг от друга сидели.
Тут заиграла уже другая музыка, и по моей лошадиной спине мурашки пробежали: то самое, что я слушал! «В пещере Горного Короля», тихо-тихо, понемногу набиравшее обороты и силу… И вроде бы вот оно, доказательство, что всё во сне происходит, ну откуда «гномам» музыку эту знать! Только я уже давно сообразил, что не сон всё это, и лишь готовился вступить с волынкой в нужном месте, чтобы ни в коем случае мой истинный образ этим тварям не показать…
А там уж народ повалил! Повалил! Кого только нет, какие только твари не лезут — и всё садятся за стол, толкаются, друг друга скидывают, а те, что Первейшие, только зубы скалят и хохочут. Гоблины с ног сбились, кушанья и напитки подавать, посуда гремит, когти по столешнице скребут, копыта стучат! А мы знай себе играем, набирает музыка силу, и я уже подключился, вроде бы даже в ритм попадаю… Сам дую, а сам поглядываю, что за столом творится.
Чавканье! Хруст! Треск!
Хвост мой стучит по пеньку, но в общем гаме этого не слышно. Мы ритм убыстрили примерно вполовину быстрее играем, а тут из-за стола выходить стали, в пары, в тройки встают, за руки и лапы хватаются, плясать начинают — кто с полным животом, кто с бокалом в руке! Я уж в волынку дую так, что голова кружится, и вся эта пляшущая мерзость перед глазами плывёт, к потолку взмывает… Нет, и вправду взмывает — кто на крыльях, кто так, и мой проводник в самом центре, размахивает руками и направляет всех в хоровод.
Всё больше и больше народа от стола отходит, сцепливаются друг с дружкой, пляшут на земле и в воздухе, мельтешат там и тут! Только Первейшие Гости за столом остались, да и то вдруг чертята бросились в общую свалку. Но я тут заставил себя глаза закрыть, не стал смотреть — а сам дую в трубку, сжимаю мешок, и при этом слушаю нашу игру. Музыка ведь не просто так звучит, крепнет она не зря — и понимаю я, что когда мы её до конца доведём, появится что-то посерьёзней даже той нечисти, что ещё за столом сидит.
И вправду, гремит музыка всё сильнее, уже и уши болят, и едва успеваю я вступить с дудением в тот или иной момент, который подходящим кажется. Вдруг громыхнуло так, словно всю нечисть обнаружили и бомбардировщики напустили — гора задрожала, камни посыпались, распугав пляшущих, а прямо посередине зала появляется фигура. И невысокая, гораздо меньше высоченного чёрта, только вот одежды на нём золотые, на голове корона ветвистая, и лицо старческое вроде бы доброе, даже приятное, потому что всё улыбается. И щурится, обводит взглядом всех из-под ресниц.
Я как раз в этот момент к волынке приложился, и вдруг аж горло перехватило: не играет больше никто, все головы склонили перед этим низким старикашкой, даже чёрт за столом. Торопливо волынку выронив, я тоже голову склонил, и почувствовал, как взгляд старичка прямо по мне скользнул — и ушёл в сторону. Я выдохнул и взгляд поднял — старичок за стол прошёл, и сел на дальнем конце буквы «Г». Тут танцующие к столу вернулись, стали рассаживаться за свои места, а мы снова за инструменты взялись, но мелодию теперь заиграли лёгкую, негромкую, только как сопровождение к вечеру.
«Эх, сколько же нечисти собралось...» - подумал я, поглядывая поверх волынки на старичка. - «А это, наверное, и есть главный среди них? Интересно, я ожидал какого-нибудь козла…»
И вдруг знакомый мой рядом оказался, подошёл с бутылкой в руке и двумя бокалами.
- Ну всё, друг мой, уходить тебе пора, - тихо сказал он, протягивая мне один бокал. - Забыл я сказать, чтобы ты королю-то поклонился, вот он тебя и заметил... Плохо дело.
- А что же делать? - я копыто к бокалу протянул, но взять его не смог, да человечек мне его и не давал, он его для виду держал.
- Тихонько волынку положи и уходи, пока не поздно, - прошептал человечек. - Встретимся у входа в пещеру! Удачи!
Ну, признаться, обнадёжил меня знакомец. И выпить я был бы не прочь, да человечек уже отошёл, видно, внимание на себя отвлекая. Так что волынку — на пенёк, а сам бочком, бочком, и к выходу…
В какой-то момент что-то не слишком человекоподобное меня окликнуло и из-за стола встало, да только я не стал дожидаться встречи с ним. Спасибо копытам, бросился прямо к арке, да изо всех сил понёсся по пещере — страж арки на меня замахнулся клюкой, но достать не смог, я уже в город выбежал. Там никого не оказалось, по-видимому, все на празднике присутствовали, зато за собой услышал я стук когтей и шлёпанье ног — мчалось за мной что-то, и рычало ещё по дороге. Я — опрометью по тропе, всё-таки какого-то опоздавшего с ног сбил, затем по каменному мосту пробежал, оглядываюсь назад — с десяток тварей бежит, и над всеми ними двуглавый тролль возвышается, лапы свои тянет, и зубы скалит.
- А провалитесь вы! - в сердцах пожелал я.
Задерживаться больше смысла не было, так что я бросился дальше, намного тварей опередив. Вот уже и пещера знакомая, а впереди — ну надо же, солнечный свет сияет! Это сколько же я в пещере провёл? Но ватага позади не располагала к тому, чтобы остановиться и поразмыслить над этим, так что я бросился к выходу. Хотелось уж надеяться, что по части нетерпимости к свету сказки правдивы, так что я и не оборачивался больше, а прыгнул прямо под лучи солнца…
И открыл глаза.
Лучи полуденного солнца заливали мою комнату, а влетевший через распахнутое окно глупый шмель стучался об стекло закрытой половины. Вот он наконец отыскал выход, сердито прожужжал напоследок, и вылетел наружу.