"Под солнцем Родины мы крепнем год от года,
Мы беззаветно делу Ленина верны.
Зовет на подвиги советские народы
Коммунистическая партия страны!"
(Сергей Михалков. 1952)
2019 год. До официальной пандемии по «Ковид-19» в России, ещё целых два месяца.
Я ехал в поезде дальнего следования. В купе нас четверо. Люди разного возраста. Путь долгий, завязалась беседа. Тема актуальная – "Жизнь и люди стали теперь хуже, а вот при социализме..."
Каждый пассажир рассказывал о своих, всплывших теперь в его памяти, эпизодов той, теперь уже далёкой жизни.
Фёдор Павлович, мужчина 78 лет, рассказал свою историю:
- Ленинград. Семидесятые годы. К своим тридцати годам я уже имел: обычно оплачиваемую работу, к ней пару дополнительных работ по совместительству, жену, дочь, собаку, двухкомнатную кооперативную квартиру, домик в садоводстве.
Иными словами, у меня был полный набор радостей, о которых мечтал советский человек того времени. Почти полный.
И тогда я сказал себе: «А теперь - горбатый».
Горбатым, в ту пору, называли маленький чемодан на колёсах, по государственному «Запорожец». Да, задумал я, для комплекта, приобрести автомобиль. Но начать решил с самого дешёвенького и подержанного.
Но для порядка обратился за советом к жене, какую марку машины она предпочитает?
- Красную – ответила супруга.
Для начала, пошёл на курсы по изучения правил дорожного движения, получения навыков вождения автомобиля. Основное правило, как говорил преподаватель автошколы, — правило трёх Д (дай дорогу дураку). А бояться на дороге следует солдат за рулём.
Получив права на вождение автомобиля, я решил всё же повременить с покупкой подержанной машины, а подкопить денег на новую. Просто так, пойти в магазин и купить новый автомобиль, было тогда нельзя. Существовала, конечно, очередь, но она практически не двигалась. А ещё, была особая очередь, состоящая из ветеранов ВОВ. И тут, как назло, у коллеги по работе, ветерана войны, подошла очередь на «Запорожец», но уже не горбатенький, а побольше, который народ назвал «Мыльницей». Вставая на очередь, Виктор Иванович хотел приобрести машину для своего сына, но тот на радостях ушёл в запой. На полгода. И коллега предложил мне купить у него очередь.
И я, не подозревая о том, что меня ожидает в недалёком будущем, согласился.
Покупка выглядела так. За «Запорожцем» в магазин приехали втроём: я, ветеран, и мой приятель, имеющий «горбатого Запорожца». Сам я вести новую машину не решился, поскольку не имел навыков вождения, а ехать нужно было через весь город. Покупку оформили на ветерана. Через несколько дней предстояло переоформление машины уже на меня. Это действие можно было совершить только в одном единственном комиссионном магазине, находящемся в самом центре города, в Апраксином дворе. Туда необходимо было мне явиться с ветераном и автомобилем. Решаюсь сам вести в магазин мою (ещё не мою), машину.
Я, напуганный поездкой - за рулём. Ветеран, с гордым видом, рядом.
Еду спокойно, соблюдая все правила. Длинный, нашпигованный транспортом, Московский проспект. В зеркало дальнего вида вижу, едущий за мной огромный военный грузовик. Впереди, на очередном светофоре, зелёный свет. Мысль в голове – «успею проскочить»...
Но тут замигал зелёный свет, предупреждая, что сейчас включится красный. Жму на тормоз.
Удар в зад, машина моя вылетает на середину перекрёстка.
Виктор Иванович сидит бледный, вжавшийся в кресло и, крестясь, тихо бубнит, повторяя одну и ту же фразу:
«Как в 43-ем, под Ржевом, когда позади меня разорвалась немецкая мина. Как в 43-ем...».
Молоденький солдатик - шофёр, въехавшего в меня грузовика и сопровождающий его старшина, помогли нам выйти из машины. Все охи, вздохи, извинения и упрёки я пропускаю.
Пришли к общему решению, что военные буксируют меня до комиссионного магазина, потом тащат до моего дома, и я прощаю их.
В комиссионном была огромная очередь, которую люди занимали ещё с предыдущего вечера. Нас подвезли к самым дверям магазина. Я вышел и стал умолять стоящих в очереди, чтобы меня пропустили вперёд, поясняя, что авария произошла только что. Народ с суровыми лицами отрицательно молчал в ответ. И тут мужик, как оказалось работник этой комиссионки, взглянув на мою машину с состраданием, сказал спокойно:
- Да чего ты их-то просишь, ты меня попроси. А я и без просьбы сейчас тебя, бедолагу, переоформлю.
Когда машину отбуксировали во двор нашего дома, к ней стали собираться ахающие жильцы.
Но мне важно было знать мнение о поломке человека разбирающегося в этом. И тут, на моё счастье, из парадной вышла тётя Зина, моя соседка по лестничной площадке. Она-то уж точно разбирается в автомобилях, поскольку всю жизнь проработала за рулём. С юности она водит асфальтовый каток. Зина установила, что кроме помятой задницы, особых повреждений у меня нет. Двигатель, находящийся у «Запорожца» сзади – цел. Разбит лишь корпус вентилятора.
Наутро я отправился в, единственный тогда в Ленинграде, находящемся на другом конце города, на Охте, автомобильный магазин. Поехал туда на общественном транспорте, взяв с собой, так, на всякий случай, тестя, ветерана ВОВ.
Придя в магазин, я решил пойти по длинному пути, забегая вперёд, скажу, что путь тот оказался тупиковым.
На моё счастье, из того ничтожно малого перечня деталей для моей машины, нужная мне была выставлена на витрине. Я обратился к продавцу – молодого парню, что хочу такую же штуку приобрести. Парень коротко ответил:
- На складе их нет. Это последняя.
- Ну, тогда продайте её.
- Товар с витрины не продаётся.
- Понимаете, у меня особый случай... И я начал во всех подробностях рассказывать ему, как я купил «Запорожец», про аварию.
Парень, выслушав меня с безучастным лицом и пустыми глазами, повторил:
- Товар с витрины не продаётся.
Было ясно, что он вымогает деньги, и я уже был готов спросить, в какую сумму выльется положительный ответ. Но тут в наш диалог вмешался тесть. Я услышал из-за своей спины его возмущённый голос:
- А ты это видел?
Я мгновенно обернулся, чтобы остановить тестя, в полной уверенности, что тот показывает продавцу фигу...
Но, увидел в руках у тестя: ветеранское удостоверение, документ о ранении и группе инвалидности, аттестат, где вписаны все его боевые награды и даже, блокадное удостоверение тёщи. Парень растерялся. Этим воспользовался, внимательно наблюдавший за происходящим, посторонний пожилой мужчина, который громогласно заявил:
- Это до чего же дошли торгаши. Уже над ветераном войны, который ему, по сути, подарил жизнь, измываются.
Из подсобки выскочил заведующий отделом, и инцидент был исчерпан. Я ехал домой, с завёрнутой в промасленную бумагу штуковиной под названием «Корпус вентилятора, для Запорожца»
Мастер, согласившийся отремонтировать мою машину, разглядев её раны, спросил:
- А как случилась-то авария?
Я начал объяснять, что ехал по правилам, и под жёлтый свет светофора стал останавливаться, а солдат на грузовике въехал в меня.
На что мастер замечательно высказался. Его фразу, я запомнил и следую ей всю свою жизнь во всём.
- Существуют правила, и это так. Но в каждом правиле ведь есть исключения. Ну, проехал бы ты тот перекрёсток под жёлтый, самое большая неприятность, это штраф, а что ты имеешь теперь?
В купе возникла молчаливая пауза, которую нарушил мужчина интеллигентного вида, сидящий у окна:
- А вот я был простым советским инженером с окладом 110 рэ. Я жил честно, без всяких там ваших «по совместительству». У меня не было ваших: машин, дач, собак. А квартиру, «Хрущёвку» из, пусть и не очень больших, но трёх комнат, нам выдало государство. Бесплатно. И наши три семьи: родители, мы с двумя детьми, брат с женой и двумя детьми, жили вместе. И ничего. Но, отвернувшись к окну, тихо пробурчал – а если бы не мой брат с женой - алкоголики, то жили бы мы там ещё и счастливо.