D4

Без надежды, без единого шанса на завтрашний день
я пишу эту книгу для тебя, мой самый прекрасный цветочек.
Насте Воиновой посвящается:

D4

Аниме-сериал

Часть 1.

Малой

1.
Я помню, как сидел верхом на кирпичном заборе на задворках района Форе Афами, а подо мной механическая мастерская «Акула и Кот» зазывала клиентов сомнительным полустертым девизом «Тащи любой магмех – расхреначим на раз!»
Увенчанный портовым погрузочным краном кирпичный лабаз мастерской стоял посреди механического двора, заваленного в два слоя останками славы ушедшей цивилизации. Хозяин мастерской по имени Акула с ослиным упорством стаскивал к себе все откопанные в руинах железяки, до которых только мог добраться, авось пригодятся. Танк Абрамс? Будет парочка. Броненосец на угольной тяге? Кажись в углу что-то такое валялось.
Понятия не имею, сколько мне было лет, может четыре или пять, но стальной лабиринт механического двора день за днем не переставал меня удивлять то одной, то другой восхитительной находкой. Где еще младшему сыну пьяницы отца удастся отыскать горсть пулеметных патронов или настоящую латунную шишку от настенных часов?
Сваренные и склепанные из броневого листа въездные ворота мастерской были распахнуты настежь, и в сумраке ее воняющей солярой и машинным маслом утробы то загорался, то гас одинокий, но яркий как Утренняя звезда огонек электросварки.
Потом внезапно раздался металлический грохот, земля ощутимо дрогнула. Со стен лабаза посыпалась пыль, а из недр мастерской возник и все продолжал нарастать девятый вал непечатной ругани.
Дверь кабины портового крана распахнулась и наружу высунулась не выспавшаяся рожа типичного мага-трехглазика, существа без возраста, штанов и каких бы то ни было жизненных принципов. Это был Орлаксазор, правая рука Акулы по магическим механизмам.
- Птица!!! Это ты с дуба рухнула?
- Пасть закрой, Орли, пока я тебе ее не заварила наглухо! – проскрипел из недр мастерской явно девчачий, но очень недовольный и крайне сварливый голос.
Пока Орли, оступаясь и соскальзывая по мокрым от утренней росы металлическим перекладинам, с проклятиями спускался по лестнице вниз, из ворот лабаза подпрыгивающей походкой выскочила гарпия-подросток Настя по прозвищу Птица. Взмыленная и перепачканная солидолом по самые перья бровей, она тащила за собой на погрузчике смятый и изуродованный до неузнаваемости десятитонный ступоход. Ступоход был позолоченным.
Орли критически осмотрел оторванную конечность и как бы невзначай заметил:
- Нога… Правая… Это же лапоть Железного Дровосека?
Настя молча сплюнула на убитую насмерть деталь и свалила ее в кучу бесполезного и не подлежащего восстановлению хлама.
- Что, опять этот сказочный приключений себе на жопу нашел?
- Вообще весь дырявый приполз. Орал как резанный, истеричка, пока я ему динамики не вырубила. Сейчас лежит в психозе и фарами лупает, думает я ему в проц дерьма налью пока все двигло в отключке.
- А ведь это мысль… Он же просто напрашивается.
Птица задумчиво посмотрела в темный проем мастерской.
- Надо бы, только он и так у нас дебил, а станет вообще же овощ.
Механики шкодливо переглянулись, гнусно загоготали и бросились в мастерскую с криками:
- Где у нас пиратские проги?! Ломай паралитику систему, ставь слэйв!
Я давно покинул свой насест на заборе и нисколько не стесняясь заглянул внутрь лабаза. Механики мне благоволили и даже иногда кормили чем бог послал. Даже жуткий Акула ни разу не дал мне леща или подзатыльника, хотя, наверное, я на него иногда и напрашивался.
В цепях на подъемнике для тяжелой техники висел автономный боевой магмех в местами инкрустированной драгоценными камнями позолоте. Его движущая часть была искорёжена каким-то крупным калибром и, только что отрезанная автогеном, валялась на полу.
Магмеха звали Железный Дровосек. Я знал, что где-то лет пять назад, когда Птица и Орли только-только были наняты Акулой в помощники, они в эйфории и на голом энтузиазме за неделю собрали этого придурка из всякого мусора по заказу Министерства Войны, а магмех возьми и окажись настолько удачным, что демонтировать его просто рука не поднималась.
По аналогии с известной сказкой у Железного Дровосека тоже не было сердца, но это выражалось всего лишь в полном отсутствии совести, сострадания и любых моральных ограничителей. То, что надо для боевой машины, заточенной на быстрое выпиливание крупных скоплений спятивших энтов и дендроидов, для чего он, собственно, и был первоначально сконструирован.
Инцидент вполне предсказуемо закончился яркой победой Королевы Джунглей, и Дровосека списали в запас назад к создателям, где он пользовался относительной свободой слова и передвижения, а когда команды механиков не было дома – охранял помещение. Вот и вся занятость.
Вот только знающие люди шептались, что предоставленный сам себе на полях битвы кремниевый мозг магмеха в какой-то момент маленько потек крышей. Он вдруг ни с того, ни с сего оценил привлекательность бесполезных для боевого робота драгоценных камней и металлов и, параллельно, с тех самых пор панически боялся, что ему выжгут центральный процессор лишив индивидуальности. А оно было за что. Дровосек был безжалостным разбойником и мародером, регулярно сбегающим тайком в ночные самоволки, откуда возвращался или поднявшись на рыжьё, или вот в таком растерзанном состоянии, как сегодня. Все зависело от степени защиты охраняемого объекта, так неудачно к его несчастью попавшего в окуляры механического социопата.
Сейчас немого магмеха била дрожь. Он с ужасом смотрел на приближающихся создателей и конвульсивно содрогался еще живой автономной моторикой.
Но Птице и Орли уже надоело издеваться над своим искорёженным детищем.
- Ох, ну ни фига себе его пожевали! Вся плита в кашу, - Орли с недоверием оглядел изрешеченную бронебойными снарядами и заклинаниями грудную пластину панциря Дровосека, - Тут вдвоем не справиться, надо звать шефа. Кстати… А где наш Акула?
- Спит в каюте, - Птица пожевала губами, подумала и добавила, - С пикси.
- Опять? – трехглазый маг недоверчиво обернулся на дверь кабинета шефа мастерской, - С той же самой?
- А я откуда знаю, я их вообще не различаю, они же все на одно лицо.
Орли поморгал третьим глазом и о чем-то грустно вздохнул.
- Ладно, сами заштопаем. У нас копыта на сорокотонку еще остались?
- Валялись где-то, - Птица потянулась над моей непутевой головой за пультом подъемника, но вдруг резко отдернула руку.
На моем плече медленно и неторопливо начал прорисовываться сначала смутный, а потом набирающий яркость и цвет контур черепаховой кошки по имени Гингема. Говорящее и очень многозначительное имя для сведущих или просто разбирающихся в мифологии, согласитесь.
Хаос, который в одно мгновение искорежил до неузнаваемости наш мир, тоже оказался неравнодушен к котам. И вот на планете D4, некогда круглой и обычной планетке по имени Земля, а теперь - единственной пирамидальной планете во Вселенной, где до сих пор никак не уляжется ранее отсутствующая первозданная магия, все коты и кошки являются Чеширскими. Представляете? Думаю, что не вполне. Но скоро поймете, это я вам гарантирую.
- Привет, Гингема.
Гингема ничего не ответила, она вскользь мурлыкнула мне в ухо, потерлась хвостом о щеку, мельком покосилась на висящего Железного Дровосека и снова растворилась в воздухе, объявившись через пару секунд лежащей в его кабине, чего функционирующий и люто ненавидящий кошку магмех конечно же бы никогда не допустил.
Но, увы, сейчас Дровосек был беззащитен. Он только яростнее зажужжал микромоторами, но Гингема плевать на него хотела. Она вообще плевать хотела на всех, кроме Акулы, которого любила, как кошка, за то, что он когда-то давным-давно вытащил ее юную и полудохлую из очень скверной переделки, выходил и оставил жить в мастерской. Теперь Акула превратился в ее безусловного раба, а Гингема позволяла его собственным рабам выполнять приказы хозяина. Железного Дровосека, впрочем, она за живой и разумный организм точно никогда не держала, полностью игнорировала и считала вещью бесполезной и ненужной, чем постоянно доводила магмеха до неконтролируемой истерики. Но никогда не улыбалась. Чеширская кошка Гингема не любила улыбаться.
- И тебе привет, гарпия, - Гингема была единственной в мире, кому позволялось безнаказанно называть вспыльчивую Птицу по видовому признаку, - За-ачем ты снова чинишь этот му-усор-р?
Птица как никто другой знала о контрах аморального магмеха со стократно более циничной кошкой и обожала подлить масла в огонь.
- Я его чиню? Что ты несешь! Я делаю из него тостер.
Железный Дровосек замер. Фары его медленно угасли, и мех притворился полностью отключенным.
- Смотри-смотри, на жалость давит, скотина! - хохотнул Орли.
- То-остер? – потянулась Гингема, - Тостер, это очень полезная вещь. Акула любит тосты. Сейчас он проснется и накормит меня фа-аршем.
- Шеф спит с пикси, - быстро предупредила Птица, но Гингема уже исчезла. Она была готова поесть и заочно презирала любого, кто мог занять ее законное место для сна на койке Акулы. И плевать, волшебная это там пикси или не пикси.
Из каюты Акулы раздался шум. Дверь распахнулась и из нее с воплем ужаса вылетела полностью раздетая аппетитная пикси с глубокой царапиной на левой розовой ягодице. За ней, раздувая густые белые усы и в бешенстве подергивая удивительно толстым для кошки хвостом, медленно вышла готовая убивать Гингема.
Орли вожделенно сглотнул. Птица заржала и закрыла мне глаза ладонями. Впрочем, поздно.
Появился почесывающий волосатую грудь сонный Акула, увидел Гингему и бросился зомбировано наглаживать трущуюся об его сапоги и урчащую победительницу.
Пикси юркнула обратно в каюту за шмотками, мгновенно оделась и жужжа крыльями на сверхзвуковой скорости покинула помещение. Орли проводил ее похотливым взглядом.
- Что вы, мужики, нашли в этих драных Лолах? – спросила его Птица, очень ощутимо прислав под ребра острейшим локотком.
- Да ты их видела? Это же сплошное безмозглое летучее порно, Птиц! Мы бы и рады их не замечать, но расскажи это мужским гормонам.
- Они же ни о чём. Тупые и сказочные малолетки.
- Эт точно, Птиц! Вот – да, это ты прям в десятку! – вспомнив проведенную ночь согласился Акула улыбаясь в бороду.
- Да какие они малолетки, им каждой лет по двести, сама знаешь. Просто сказочные они на всю голову, - мечтательно вздохнул трехглазик, которому закадрить хоть одну пикси в жизни категорически не светило.
Те действительно больше всего напоминали сорвавшихся с цепи разнузданных карликовых шестнадцатилеток с прозрачными крылышками и бешеным темпераментом, но внимания ни на кого кроме совсем отмороженных маргиналов вроде Акулы не обращали, считая обычных людей до одури скучными. Да и самого Акулу с другими байкерами они называли исключительно «старпёрами», правда байкеры не обижались. Они катали пикси на своих мехах, ежедневно спаивали вдрызг и беззастенчиво имели вечно юных безмозглых феечек на зависть остальным пускающим слюни представителям мужского пола. Байкеров за это (и не только за это) все ненавидели, а пикси ненавидели только женщины. Особенно замужние.
- Ох, итить! Это кто ж тебе так настарпонил, козлятина? – Акула уже успел положить Гингеме в фарфоровую (и чистую!) мисочку говяжьего фарша и брезгливо ковырял пальцем ходовую Железного Дровосека, - Я тебе что говорил? Схапецал драцупаги, так дергай по прямой, кретин сорокотонный! Тебя же теперь до вечера латать, чтоб ты в лесу заблудился, чугунка гнутая! Птица!
- Ась?
- Порежь этому упырю батарею вдвое, не хрена ему по ночам бегать. Что-то он у нас шибко моторный стал, как я посмотрю.
- Как скажете, шеф! – осклабилась Птица, а Дровосек возмущенно замигал фарами.
- Я серьезно, - сверкнул глазами из-под бровей на магмеха Акула, и Дровосек разом притух. Акула явно не на шутку разозлился тупости робота, а когда он был в таком настроении - гундосить было опаснее, чем наступить ненароком на хвост спящей Гингеме. Однажды Дровосек уже сподобился вывести мастера-механика из себя и тот одной кувалдой чуть не превратил дурака в металлолом не смотря на все его попытки сопротивления.
- Да я чего, я не против, - пожала плечами Птица, выкатывая аккумулятор нужной емкости.
И, к слову. Все вышесказанное было написано, чтобы у вас сложилось абсолютно превратное и в корне не верное впечатление о героях предстоящей повести.
Детское восприятие запоминает только яркие моменты. Но именно с этого дня я начал отсчитывать свою жизнь. Что-то вроде еще одного Дня Рождения, только осознанного и намного более дорогого, чем то, которое я уже имел.

2

Акула с неподдельным восторгом наблюдал за пассами Орлаксазора. Трехглазик стоял у верстака и синтезировал магические кристаллы.
Кристаллы служили источниками магии, местной валютой и предметом всеобщего вожделения. После прихода Хаоса и возвратом первичной магии их могли производить в разных объемах почти все магические существа, но лидерами поставок были и оставались маги, хотя большинство из них чаще поглощали магию, тратя на заклинания, чем выставляли ее на продажу. Заманив сразу после академии к себе Орли Акула не только приобрел более чем вменяемого специалиста, но и обеспечил себе относительно постоянную прибыль.
Сейчас помощник выдаивал остаточную магию из кучи отживших свое батарей различных бытовых приборов, переводя ее обратно в кристаллическое состояние. Груда извлеченных элементов питания трещала и искрила под требовательным взглядом магического глаза Орли, медленно разлагалась и оседала, оставляя в ладонях трехглазика кучки сияющей пыли, быстро принимающих формы горстки синеватых магических кристаллов.
- Неплохо для начала дня. Карата три выудил? – Акула радостно потер огромные волосатые ручищи.
- Три с половиной. Надо больше утиля принимать, на этом можно нормально подняться при желании. А тебе лень по свалкам таскаться. Ты всегда чем-то другим наверняка очень важным занят.
- Да. А как же. Вчера он с корешами, например, бухал. И позавчера. И всегда, - из полумрака ангара своей подпрыгивающей дерганой походкой вышла Птица с Гингемой на руках. Кошка изображала бдительный сторожевой лазер на вышке, грозно сверкающий зелеными окулярами в сторону ворот. Она любила изображать полезное в хозяйстве существо, которым совершенно точно не являлась.
- Цыц, Птица, не знаешь, так не трынди. Папа вчера вам заказ искал.
- На дне кружки с Будвайзером? И как, нашел? Небось целых два?
Вместо ответа Акула швырнул в Птицу монтировкой. Нормального человека такой удар отправил бы в могилу, но хрупкая на вид гарпия неуловимым движением небрежно увернулась от снаряда. Железка безопасно врезалась в стеллаж, с которого тут же с грохотом посыпались какие-то увесистые детали.
- Правильно ли я понимаю, что вы пытаетесь нанести летальное повреждение этой особи? Бросать в гарпию стальным предметом не функционально, - неожиданно раздался лишенный эмоций глубокий женский голос, - Как всех чудовищ Оллберга, гарпию почти невозможно пробить железным оружием, тем более дробящим. Их кожа и костяк слишком прочные и упругие. Рекомендую использовать острое оружие с урановым сердечником, но это тоже неприменимо к метательному оружию, гарпии слишком быстры. Стандартному человеку с его рефлексами в нее ни за что не попасть. Чтобы убить гарпию наверняка вам понадобится мелкодисперсный медный купорос в спрее, который ее отравит и замедлит, а потом огнемет с температурой пламени не менее восьмисот градусов. Это касается данной молодой особи, не прошедшей обращения. Если же в процессе ликвидации оно обратится, то, увы, уничтожение будет невозможно с применением только подручных средств. Вам придется вызывать подразделение инквизиторов.
Бригада замерла на месте, а потом очень медленно и нарочито обернулась. Медленнее всех повернулась Птица, в серых глазах которой вспыхнула неподдельная ледяная ярость.
В воротах мастерской стояла в неестественно прямой позе бледная, как смерть, женщина в капитанских гвардейских доспехах с гербами Легиона Дознавателей, что говорило о её статусе «при исполнении». Условно женщину можно было причислить к редчайшей расе нефилимов, виду Хамавет, но, как и все остальные на D4, это название было чистой условностью. Никто из измененных Хаосом людей не был в полной мере ни эльфом, ни энтом, а назывались так исключительно по внешним признакам или их неповторимым особенностям. Нефилим Хамавет, к примеру, были бесконечно правдивы, преданы букве закона и полностью лишены человеческих эмоций.
- Капитан Сатниаль! Какая честь! – мгновенно оттаявший Акула распахнул свои волосатые объятия гостье, - Не стойте же столбом, милости прошу и приветствую вас в нашей мастерской! Будьте, как дома, только умоляю вас больше не величать, мать вашу, капитан, мою помощницу ни особью, ни в среднем роде. Она, между прочим, и человек прекрасный, и мастер на все руки, и девушка тонкой душевной организации. Такое обращение ее обижает.
Капитан Сатниаль воззрилась на Акулу. На ее лице не было никакого выражения, она просто смотрела на хозяина мастерской, как смотрят на вилку или нечто живое, но просто присутствующее в пространстве. Но Акула явно не испытывал никакого дискомфорта и тем более не трепетал. Сатниаль пришла к какому-то одной ей понятному выводу и присущей всем Хамавет деревянной походкой шагнула внутрь.
Бригада переглянулась. Гремевший краденными сокровищами на заднем плане мгновение назад Дровосек бесшумно растворился в пространстве, Птица раздраженно пожала плечами, а Орлаксазор поднял бровь глядя на Акулу. Тот только ухмыльнулся.
- Присаживайтесь, капитан! Разрешите угостить вас рюмочкой водки? Сразу констатирую отсутствие желания подкупить офицера при исполнении, но исключительно в качестве жеста гостеприимства! – Акула мигом смахнул с единственного визуально напоминающего кресло предмета мебели промасленные тряпки и выудил откуда-то литровую бутылку адского пойла под названием «Папская Водяра». Пить ее мог только он сам и еще пара его дружков поопытнее, других неосторожных дегустаторов напиток мгновенно отправлял в глубокую кому.
Капитан на секунду задумалась, оценивая предложение.
- Вы же уже знаете после вчерашних событий, мастер-механик, что алкоголь не производит на мой вид надлежащего и привычного вам эффекта независимо от количества выпитого? – на всякий случай спросила нефилим.
- А как же! Запомнил! А еще запомнил, что водка вам нравится! И мне она нравится! И вы, капитан, мне тоже очень нравитесь! Держите стаканчик! —Акула протянул капитану до краев наполненный мутноватой жидкостью граненый стакан.
Та с явным удовольствием сделала аккуратный маленький глоточек, посмаковала и неторопливо опустошила поднесенное угощение. На ее смертельно бледных щеках на секундочку проступил розоватый румянец, но почти сразу угас.
Птицу аж передернуло, а Орлоксазора, который когда-то разок неосторожно попробовал эту вселенскую гадость с не убиваемым анти-вкусом, бросило в крупный пот. Только Гингема оставалась спокойна, как кошка.
- Где это, мр-р, Акула-а, и с какой стати ты умудрился вчера квасить с капитаном дознавателей, хотелось бы мне зна-ать? – заинтересовалась она и потянулась.
- А! Это, стало быть, в «Мембране» дело было. Капитан заглянула на огонёк, ну мы и познакомились.
- Я прибыла туда в процессе оперативно-следственных мероприятий, - поправила Акулу дотошная капитан Сатниаль.
- Вы, надеюсь, не Акулу выслеживали? – прыснула Птица.
- Нет. Если бы мастер Акула оказался в моей разработке, то сейчас он был бы уже в тюрьме Бастильон, а его предложение было бы расценено, как попытка подкупа следователя.
- Ка-акое именно предложение? – уточнила подозрительная Гингема.
 - Мастер-механик коротко и прямо, что очень нравится нашему виду, предложил мне водку и спаривание. Окончив задержание разыскиваемых преступников и положительно оценив шансы на зачатие, я согласилась, - капитан с явным удовольствием приняла из рук Акулы второй стакан.
Бригада механиков застыла, Гингему волнообразно передернуло от морды до хвоста. Первой немного пришла в себя Птица.
- Простите… Чтобы уточнить ситуацию… Вы занимались с Акулой… Спариванием?
- Учитывая мой давно наступивший подходящий для репродукции возраст и уникальность предложения – да, - капитан совершенно точно думала, чувствовала и изъяснялась не так, как обычные люди. И к этому было не так-то просто привыкнуть.
- Замечательно! – ревниво выпалила Гингема и направилась прочь от стола, - И как тебе?
На щеках капитана снова проступила тень румянца, но в этот раз она продержалась дольше. Намного дольше. Секунд десять, пока Хамавет обдумывала точный ответ.
- Это был очень интересный и даже приятный опыт, но сперва я бы хотела обсудить детали нашего дальнейшего делового сотрудничества, - впервые улыбнулась капитан и в ее голосе мелькнули такие чуждые, и в то же время мечтательные нотки, от которых у Орли прошел мороз по коже, а перья на висках Птицы встали дыбом.

3

Когда капитан ушла, оставив на верстаке толстый конверт королевского контракта, бригада взорвалась криком.
- Акула! Ты совсем рехнулся?! – заорала Птица.
- У тебя в конец кукушка поехала? – поддержал ее Орли, - Ты трахнул капитана дознавателей и Ангела Смерти?! Ты серьезно? О чем и чем ты думал вообще?! Как, мать твою, у тебя вообще на нее встал? Я даже боюсь себе представить, кто теперь следующей! Тролль? Огненный элементаль? Может быть кукла-вуду или фрезерный станок?
- Да чего вы взъелись-то? – краснел и пожимал плечами герой баллады, - Она хорошая баба, красивая, честная. И сиськи у нее – огонь, вы бы видели… И серьезная. Вам из моих баб вообще никто не нравится, я смотрю, сами бы уже трахаться начали, а то скоро оба мхом порастете.
- Да пошёл, ты! – подпрыгнула Птица.
- А чего я сказал? Орли с тебя глаз не сводит, сама в курсе. И он тебе нравится, тоже – факт, особенно когда заливать в уши начинает. Чего ждете, я фиг знает, а то будете как эта вот капитанша… Ждать уникального предложения для репродуктивного спаривания, ё моё…
Птица в немом крике распахнула рот, а Орлаксазор грустно вздохнул и не дрогнув накатил полста водяры. То, что маг был по уши влюблен в гарпию было видно и с расстояния двух километров невооруженным взглядом, но в одном Акула был не прав. Никто и никогда не поверил бы, что гедонист-трехглазик и гарпия когда-нибудь теряли драгоценное время. Лично я уж был в курсе, что стоны Птицы из кабинки башенного крана вовсе не были криками о помощи или воплями отчаяния. Просто оба не хотели тащить на себе груз никаких серьезных обязательств, или тем более - отношений. А вот чем и куда смотрел Акула, это был вопрос.
- И контракт нам принесла, чтоб вы не вопили, что работы нет… Хорошая она девка, ничего вы не понимаете, - бубнил Акула сжимая и разжимая огромные кулачищи и щелчком пододвигая конверт на центр верстака.
Механическая мастерская «Акула и Кот» действительно остро нуждалась в новых заказчиках. Изменившийся мир не слишком нуждался в крупном машиностроении, и не имевшего никаких магических талантов Акулу смело можно было записывать в неудачники, если бы не его везение и ослиное упрямство, благодаря которым фирма еще оставалась на плаву.
Везением, впрочем, можно было считать только то, что Акуле посчастливилось заполучить в штат едва закончивших Академию Настю и Орлаксазора.
Птица вскрыла конверт и углубилась в чтение. Прочитав официальный бланк с большой печатью Легиона Дознавателей Королевы Джунглей она хмыкнула и передала документ Орли.
- И что это такое, черт побери?
- А на что это, по-твоему, похоже? Договор, что ж еще.
- Ты сам-то его читал? – поинтересовалась Птица.
- Не-е-ет… - протянул Акула, выхватил бланки из рук Орлаксазора и уставился в них, - Договор как договор, что тут такого?
- Где там сказано хоть слово о механике?
Действительно, бумага была лицензией легиона дознавателей на право заниматься частным сыском под руководством отдела.
- Мы что теперь, охотники за головами? Я на такое не подписывалась, ты мои принципы знаешь, Акула.
У Птицы действительно были реальные проблемы с насилием, потому что она была гарпией. И чтоб вы знали – гарпия это вам не какой-нибудь там гном или даже дендроид. Но чтобы вы окончательно все поняли – придется кое-что пояснить.
Хаос, будь он неладен, не просто превратил триста лет назад Землю в равнобедренную пирамиду. Он наградил каждую из четырех граней своей собственной аутентичной магией под стать ландшафту. Наша грань – королевство Джунглей и магия наша вся из себя Зеленая. Это значит, что хрена лысого вы где-то на этой Грани отыщите горы-восьмитысячники или бескрайние моря. Чтобы распахать мало-мальски приличное поле, придется сначала отвоевать его у реликтовых лесов, а это, хочу заметить, задачка не из легких. Даже с разрешением Королевы, без которого ваше начинание быстро свернут местные эльфы и энты, вам придется спиливать и выкорчевывать такие стволы, каких на прежней Земле сроду не росло.
У наших же соседей с лесами не выгорело. На Синей Грани всего один остров под названием Альбион, а остальное – океан. Их магия Синяя и водяная. На Красной грани – саванны, пустыни и горы. Эти ребята из эмиратов отлично управляются с огнем. А о последней Грани известно мало, там лед и сугробы выше головы. Их магия жесть какая холодная, а население – под стать магии и их любимым медведям, замкнутое и недружелюбное.
Однако это полбеды. Есть у нас на планете еще одна разновидность магии, из-за которой одни неприятности. Черная. Когда Хаос по нам шибанул в самом начале, он дал возможность пятерым первым людям загадать по одному желанию. Ну и нашелся умник, конечно, загадал себе силищу планетарного масштаба. Получить-то ее он получил, но Хаос не может же не поглумиться, и превратился наш маг без всякой анестезии в живой вулкан Оллберг, который торчит и поныне на пересечении зеленой, синей и красной граней, считается вершиной планеты-пирамиды и регулярно извергается этой самой черной магией. Оллберг, понятное дело, не очень подвижен, ходить он не может, но может орать, чем и занимается уже четыре столетия, потому что полностью спятил после такого превращения.
Так вот. Эта черная магия – очень липкая субстанция. Если она входит в контакт с местными формами жизни, то превращает их в чудовищ, которые начинают служить безумному Оллбергу. Их сила и безумие прямо пропорциональны количеству прилипшей черноте, а магические возможности очень и очень неприятны. Гарпии – одни из них.
Оллберг – та еще тварь. Стоило тебе заляпаться в его черноте, как начинались проблемы. Чем больше ты используешь черную магию, тем больше она к тебе пристает и тем безумнее ты делаешься. Поэтому Птице нужно было всегда быть настороже, стоило ей впасть в боевой кураж, как у нее начинала течь крыша, а шанс остаться навеки опасной психопаткой пропорционально увеличивался, пример – ее родной папа-гарпий. Папа всю жизнь прослужил в десанте, но как-то раз не удержал себя в руках и спятил прямо на поле боя. Да так, что Птица в результате осталась круглой сиротой.
Конечно, она была не как те твари из чистой черноты, эти вообще полностью безмозглые и могли только крушить, но лет двести назад, когда Оллберг отрыгнул огромное полчище настоящих монстров и послал их уничтожать все живое, Птицу без лишних разговоров бы отправили на костер просто на всякий случай.
Так что Птица давила пацифиста как могла и сроду не ввязывалась ни в какие драки.
И Акула это отлично понимал.
- Не волнуйся, тебе драться и не придется. Тем более, что мы не на войну идем, а будем подъедать куски с барского стола. Дознаватели сами займутся крутыми дядями, а нам дадут арестовывать всякую мелочь вроде пьяных фей после выпускного. А если взбредет в голову помахаться, так вот тебе Дровосек, садись за дистанционку и дерись сколько душе угодно, черноты это тебе не добавит. Зато если этот дурак снова себе чего-нибудь покорежит, то чинить будем не за свой счет, а из королевского бюджета, просекла?
Птица немного успокоилась и кивнула.
- А вот на Орли я очень надеюсь, если что – маг в деле не помешает, - Акула вопросительно посмотрел на Орлаксазора.
- А что я? Если Птица согласна, то и я не против. Мне вообще все равно, что синтезировать кристаллы, что их тратить.
Птица почесала перья на затылке и снова кивнула.
- Ну, если действительно драться не придется, то давайте попробуем. Что там про оклад говорится? А ну, дай еще раз посмотреть.
4

В сотрудничестве с легионом дознания оказалось больше пользы, чем механики могли себе представить. Капитан Сатниаль со спокойным сердцем перевела на мастерскую все ремонтные работы, даже если это касалось мелкой канцелярщины вроде отжившего свое степплера, что стабильно пополняло бюджет.
- В кой-то веки хоть какой-то толк от этого кобеля, - бурчала уплетая сливки Гингема, за неделю потолстевшая на лишний килограмм.
Заказы выполнялись Птицей и Орли в срок, капитан оставалась довольна, а Акула все чаще мог себе позволить пригласить нефилима в какой-нибудь ресторанчик средней руки с романтическим, насколько это было возможно в отношениях с ангелом смерти, продолжением на ночь. Стоит заметить, что нефилим еще ни разу от такого предложения не отказалась, хотя и приходила всегда одетой «при исполнении», а не в штатском. Зато уже в мастерской она щеголяла исключительно в полупрозрачном исподнем, порядком смущая механиков действительно удивительно красивой фигурой. Однажды Орлаксазор набрался храбрости и попросил капитана набросить на себя хоть что-то из одежды, но Сатниаль отказалась в своей неповторимой манере изъясняться.
- Не вижу в этом никакого смысла. Спариваться в доспехах очень неудобно, вы уже видели меня раздетой, а вид моей груди подталкивает мастера Акулу к новым спариваниям, что меня вполне устраивает.
- Он не только мастера Акулу подталкивает, капитан. И это очень отвлекает от работы, - не удержался и заржал Орлаксазор.
Капитан на секунду задумалась.
- Я поняла. Но секс с магом не может привести к моему оплодотворению, потому что мы принадлежим к разным видам. Вы можете перестать беспокоиться и продолжать работать.
Вот и весь разговор.
Что до Акулы, то он продолжал быть на своей волне. Две-три ночи в неделю байкер грубовато, но трогательно ухаживал за капитаном, а в остальные дни гонял по каюте пьяных пикси. Капитан, лишенная таких эмоций, как ревность, была не против.
- Слушай, Орли, - однажды спросила Птица, - А какой шанс у нефилима залететь от Акулы?
- Ну, насколько я помню – один на миллион.
- Хм. Тогда, мне кажется, кто наша валькирия темнит насчет эмоций. Секс ей определенно очень нравится, вот тебе и хваленое правдолюбие нефилимов.
- Птиц, врать себе и врать другим это же две большие разницы! Да и что такого? Нам же с этого романа, согласись, одна польза!
- Это мы еще посмотрим.
Птица как в воду смотрела. Буквально через пару дней от капитана прибыл посыльный. Это был очень гордый и надутый как пузырь молодой лесной эльф в чине капрала. Он по-хозяйски распахнул дверь, брезгливо сморщив нос осмотрел помещение, сапогом сдвинул меня в сторону со своего пути и громко произнес в воздух, не обращаясь ни к кому конкретно:
- Сим письменным приказом ее чести Сатниаль ван Гроот, капитана-дознавателя ее королевского величества Королевы Джунглей и Лесов Зеленой Грани, всем исполнительным отрядам в полном составе, кадровым и частным, предписывается незамедлительно проследовать в расположение легиона дознавателей для экстренного сбора в полном боевом обмундировании, вооружении и снаряжении!
- Что, и фрилансеры тоже? – удивилась Птица.
Курьер не удостоил ее ответом, швырнул на стол небольшой звякнувший сверток и удалился. В кульке оказалось три жетона Легиона Дознавателей.
Акула только плечами пожал.
- В полном боевом, так в полном боевом. Птица, на тебе Дровосек, вставь ему в задницу акум потолще, сядешь за турель. Орли, со мной в кабину. Дровосек, идешь молчком, изображаешь манипулятор. Сейчас узнаем, ради чего весь этот кипиш, - и полез в кабину транспортного меха, железный двор был вовсе не в центре города, сами понимаете.
Мех Акулы был произведением искусства его параноидального отвращения к магии. В юности, когда Акула еще был зеленым мальчишкой, его забрили на срочную службу, а тут возьми, да и случись Восстание Фей. Срочниками без магических способностей обычно затыкали всякие дыры во флангах на передовой, но Акуле дико не повезло. Их роту выставили в поддержку охраны арсенала, на который пришлось главное направление удара восставших. Акулу спасло то, что во время ковровых заклинаний его вовремя затащили в кабину шагающего броненосца, где он и прослужил до конца конфликта сначала юнгой, а потом и помощником механика. На той войне Акула был четырежды ранен, награжден парой медалей и теперь люто ненавидел магию, которую считал второй по величине из бед человечества после идиотизма. Вернувшись, он выбрал единственную ему известную профессию, где магия практически не использовалась, и построил себе мех.
Мех Акулы звали Маннергейм. Он был переделан из списанного боевого джаггернаута, переоснащен под специфические причуды хозяина и тоже числился боевой машиной запаса. Это была передвижная крепость на восьми ступоходах, рассчитанная на максимальное сопротивление магическим атакам.
- Давайте быстрее, чего вы там копаетесь? – заорал Акула высунувшись из люка.
- Дровосек идти на войну не хочет, командир! – пропищала из лабиринта стеллажей Птица, тщетно пытавшаяся отловить ленивого меха, которому совершенно не хотелось куда-то переться.
- Дровосек, мать твою, бегом на борт! Где война – там добыча, кто не едет – тот не в доле! – примитивно схитрил шеф и сверкающий позолотой мех-мародер бросился к грузовому отсеку.
Орли с сомнением показал на два походных патронташа с магической подпиткой.
- Брать, босс?
- Ты что, сдурел? Это же бабки, а воевать в натуре мы не собираемся. Гингема! Остаешься за старшую.
Акула критически осмотрел свою пиратскую команду и вздохнул:
- Ладно, сойдет. Погнали.
Никому даже в голову не пришло посмотреть, кто в этот момент сидел в кабине Дровосека, но вы-то наверняка догадаетесь.
Ага. Любопытный шкодливый парнишка Джиро, второй сын беспробудного доброго пьяницы Йошикэзу Крюгера, щуплый и низкорослый я собственной персоной.

5

Маннергейм довольно шустро ковылял по дороге и вскоре окончательно покинул родные районы Форе Афами и похожих задворок, где беспокойной толпой обосновались люди без магических способностей. Рядом с подобными Акуле бездарями приличные расы жить считали зазорным, разве что за исключением совсем уж отщепенцев со странностями, вроде пикси.
Кончились бесконечные обшарпанные кирпичные дома и мощеные улицы, по которым пристало ходить пешком только всякой кратко живущей черни. Теперь ступоходы меха варварски вытаптывали нежно-зеленый дерн лужаек и клумб благополучного Колин Шантант, а со всех сторон на ревущее и воняющее солярой провинциальное средство передвижения свысока смотрели со своих балконов утонченные феи и дриады.
Дважды их останавливал гвардейский патруль, и оба раза долго рассматривал значки и предписание, явно подозревая механиков в фальсификации и подделке официальных бумаг, но вынужден был пропустить.
- Нет, ты видела их морды, Птица?! Да? На мехе! По Колин Шантант! С ксивой! Бегите чинить шаблон, мешаны! – радовался шеф возможности поглумиться над высокородными, которого без значка не то, что на мехе, но и пешком бы в этот район не пустили.
Сады Поющего Холма закончились у мостов, за которыми возвышались колючие стены Бастильона. Еще раз предъявив предписание, команда въехала на огромный плац, где уже развернулись в боевом порядке отряды легиона дознавателей.
- Господа, вам на левый фланг, крайний ряд, - не задавая лишних вопросов указал сразу понявший, с кем имеет дело распорядитель из трехглазиков и что-то по-свойски просемафорил улыбающемуся Орлаксазору.
- Что сказал? – поинтересовался Акула.
- Да так, забились с ним на четвертак, сорвем ли мы равнение строя.
- Ты ставил, что собьем?
- Нет, он. Я ставлю, что они еще и алебарды пороняют.
Маги-трехглазики были одной из самых демократичных и незлобливых рас D4. Талантливейшие маги, при всех предпосылках задирать нос, они плевать хотели на чины и сословия, предпочитая простые земные удовольствия нелепому эстетству лесных эльфов. А еще все они были кровными родственниками, что сильно упрощало общение, если в вашей команде был один из трехглазых.
Пусть в результате Орли и проиграл, но гул удивленных голосов команда услышала даже сквозь опущенные стекла меха.
Стоило Маннергейму встать в строй, как к каждому из подразделений чеканя шаг направился офицер легиона для личного досмотра. Механикам в качестве проверяющего достался седой, как лунь, и дотошный, как отец богатой невесты, старшина гвардии из лесовиков-мшанов.
Старшина облазил весь мех, одобрительно постучал когтем по спаренной турели, сверил серийные номера Дровосека, крайне резко высказал Акуле свое мнение по поводу отсутствия должного количества магической подзарядки и уставился на Птицу.
- Гарпия, чтоб меня, - он проковылял вокруг встопорщившейся Птицы и вдруг радостно ощерился, показав пеньки сгнивших клыков, - Ты что, служивый, и впрямь на войну собрался? Не в мою смену, мастер-механик! Держи разнарядку.
Старшина вручил Акуле планшет и заставил разборчиво расписаться в ста местах.
- Директива простая, легионер. Отправляетесь в указанный квадрант.  Проверяете наличие предписанного материального обеспечения. В случае хищений – пресекаете, докладываете и домой. Ясно? Вопросы есть?
- Так точно, гвардии старшина! Какими методами пресекать? – сам того не ожидая по старой привычке рявкнул Акула.
Старичок немного оттаял:
- Доступными по ситуации. Но без перегибов. Дадите рапорт в штаб, а там уже – что прикажут. Где служил, мастер-механик?
- Стальной Кулак, гвардии старшина. От первой сирены и до победы!
Лесовик осклабился и хлопнул Акулу по плечу.
- Ветеран! Значит сработаемся. Ты учти, растрата подотчетных средств в указанном секторе недопустима. В казне получите два патронташа кристаллов, а по возвращении отчитаетесь в расходах передо мною лично! – он еще пожевал губами и снова удивленно тряхнул замшелой гривой, - Ишь ты, гарпия-мешан, вот я дожил!
На этом построение и инструктаж для механиков закончились.
Выступать было приказано утром, поэтому ближе к вечеру их навестила капитан.
- А что у вас за движ начался, что всех планово по боевым постам надо распихать? – как бы невзначай поинтересовался в нужный момент Акула.
- Ничего особенного. Кто-то попался на глаза начальству с бешеной растратой казенного имущества и теперь под ним загорелась земля. Скорее всего – обычная коррупционная схема, не более, вас это не должно волновать.
- А за каким чертом тогда нас шлют в деревню считать кур?
- Затем, что это самая незначительная контрольная точка, но точка, которая нуждается в проверке. Там несколько раз ощутили утечку из королевского магопровода. Скорее всего это вообще не связано с делом, а проделки местного караула, но вы уж разберитесь пожалуйста. Я бы вообще не обратила на такую мелочь внимания, но приказы сейчас отдаю не я, так что…
- Ладно, нам не в напряг разок прокатиться на пленэры. Попугаем местных, попробуем деревенского пива… А потом подождем, когда приказы начнете отдавать вы, моя прекрасная капитан-дознаватель! – до отвращения коряво подольстился Акула, честно глядя капитану прямо в грудь.
- Пощупаешь селянок, - уловила мысль Акулы капитан, наяву грезившая о повышении.
- Куда же без этого. Только с городскими доярками им не сравниться.
- Акула, ты грубиян и подкаблучник. Даже не знаю, каким образом ты умудряешься это сочетать, - улыбнулась Сатниаль и выгнулась так, что и Акула и Орли нервно сглотнули.

6

Маннергейм мягко шел по грунтовке, а вокруг с толстых ветвей и необъятных стволов свисали ягодные и грибные фермы, медовые гирлянды и прочая атрибутика лесного захолустья, которое начиналось сразу за живой стеной Конг Виванта, столицы Зеленой Грани.
Добрались до места далеко за полдень. Деревня называлась Флюдаржон, и выглядела унылым идиллическим местом, в котором самое оно застрелиться от скуки.
- Заметили? Ни одного кабака, только кафе-пекарня у остановки древолаза, - покачал головой Акула, - Пиво-то хоть тут кто-то должен варить? Дровосек, кыш из кузова и метнись – проверь. Мне три литра светлого, найдешь нас в караулке. Да ёкараный бабай! А что этот шкет тут делает? – он впервые обратил внимание, что я валяюсь на подвесной шконке под потолком кабины и пялюсь в иллюминатор.
- Да мы думали, что ты его прихватил! – удивился Орли, и Акула махнул на меня рукой.
Команда выгрузилась у сторожевого поста и, похватав минимум снаряжения, пошла наводить шорох на пройдох-караульных.
Однако в караулке никого не было и, похоже, достаточно давно.
- Странно. В самоволку смылись, или прослышали, что едет проверка и дали деру? – удивился Орли.
- Не похоже. Видишь тех пегасов в конюшне? Три морды, по числу персонала. А парковка пустая, значит поехали на казенной тачке. В самоволку и бега так не ездят.
Акула подошел к стойлу и с сомнением почесал репу.
- Зерна в корытах нет, вода почти кончилась. Они давно уехали, дня два – минимум. Орли, сыпани-ка скотине горючки, а то сдохнут, - мастер-механик хмуро вернулся в караулку и перелистал рабочий журнал.
- Ничего. Неделя без единой записи. Видал я анархию на местах, но это… Ладно, не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Птица, найди их колымагу сканером.
Птица настроила сканер, но результатов не получила.
- Кто-то глушит сигнал, шеф. В районе магопровода здоровенное черное пятно метров на пятьсот в паре километров вверх по трассе, - через пять минут доложила она.
В двери появился Железный Дровосек с огромной бочкой пива в багажнике и радостно выпалил:
- Халява, босс! Спер, пока хозяева где-то шлялись! И еще вот что нашел! Прямо на улице на земле валялась! – Дровосек показал золотую монету номиналом в 10 карат, новенькую, без единой царапины.
- Настоящая? Класс! Молодчина, железяка! – Орлаксазор протянул Дровосеку кружку и тут до него наконец дошло.
Маг посмотрел на босса. Тот кивнул.
- Наконец-то. Деревня хоть и маленькая, но мы по дороге сюда вообще никого не встретили. Пивная стоит без присмотра, еще и золото на дороге просто так валяется. Чуешь, братва, как дерьмом сразу завоняло? - он принял кружку и задумчиво ее ополовинил, - Сначала проверяем слепую зону. Дровосек, идешь в авангарде. Расчехляем стволы. Птица – в кабину, на тебе наблюдение и связь. Доложи наверх, не к добру это все.
Акула еще раз глубоко вздохнул, но о пиве не забыл. В два глотка прикончил кружку, залез в кабину и перевел мех в боевое построение.
Мотор рыкнул, и Маннергейм преобразился. Мех вертикально поднял кабину, укрыв за ее броней место стрелка. Теперь машина стояла на четырех ступоходах, а два ее передних манипулятора убрали защитные чехлы и ощерились крупнокалиберными орудиями. Из-под ковша на метр выдвинулась титановая дисковая пила для расчистки пути от мелкой и средней растительности. Маннергейм плавно развернулся и короткими скачками побежал в сторону магопровода.
- Приехали, босс. А это еще что за хреновина? - Птица указала на опутанный торчащими из земли корнями магопровод.
- Дерево, растущее вниз, - прокомментировал Орли этот природный курьез, - Какие будут указания, шеф? Подпалить?
- Магопровод зацепим. Лучше глянь, что там с магическим фоном.
- Присутствует и зашкаливает, - Орли прищурил третий глаз, - Одного не пойму, магическое поле есть, а источника – нет.
- Чего-чего? – не понял Акула.
- Я не вижу самой магии, босс. Только ее результаты, - маг помотал головой, - Не понимаю, что за фигня…
- А потому что это никакая не Зеленая магия, салага…– тихо сказал Акула и заглушил мотор, - Вот же мы вляпались, поверить на могу…
- Шеф! Смотри, еще монетка! А там еще одна! Чур, мои! – заорал из кузова Дровосек и выпрыгнул было из багажного отсека, но Акула так рявкнул на него, что броня зазвенела.
- Стоять! – Акула хмуро уставился на валяющуюся монету, - Орли, смени фильтр, будь добр. Ставь самый темный.
Орлаксазор поморгал глазом и охнул.
- Что это, шеф?
Все пространство вокруг было залито вязкой и липкой буро-зеленой жижей, которую ему видеть еще не приходилось.
- Это, чтоб ее, гибридная магия, сынок. Худшая ее часть. Монетку видишь? Угадайте, куда девались все местные и кто здесь нас поджидает?
 - Ма-ать, - хором выдохнули все, включая Дровосека, - Лепрекон!
Черная магия – препротивная штука. Она смешивается с местной разновидностью и очень быстро сводит с ума своего владельца. И лепреконы среди них – самые сбрендившие.
- Босс, вы воевали с ними?
- Нет. Их последний раз видели во время Второго Нашествия. В жопу все это, Птица, сигналь в Конг Вивант и валим отсюда.
- Связи нет, шеф.
- Ладно, бросишь рапорт как выйдем из глухой зоны, - Акула дал газу и тронулся по дороге обратно в сторону деревни.
Заросли раздвинулись и мех вышел на небольшую поляну, в центре которой стояло уродливое древнее квадратное здание из какого-то крошащегося серого камня. Дойдя до развалин, мех встал, как вкопанный. Вокруг постройки все было усыпано сверкающими на солнце золотыми монетками.
Акула подергал рычаги.
- Все, добегались. В самое гнездо нас завел этот сказочный, - скривился он, - Как же я ненавижу магию…
Позади меха не было и намека на вроде как только что пройденную дорогу, лишь стволы деревьев и переплетение огромных шипастых ветвей.
- Что будем делать, босс? – с надеждой спросил Орлаксазор.
- А что еще делать-то. Подыхать теперь будем, скорее всего. Но попробуем покусаться. Бери патронташи, на тебя вся надежда. Птица, идешь сзади. Жаль Дровосек в дверь не пролезет... И это. Малец идет с нами. Вот же не свезло, так не свезло…
- А что это за хибара? – спросила сильно нервничающая гарпия.
- Хибара? Ха, малыш! Это – небоскреб. Только теперь он весь под землей. Но раз верхушка торчит, то там внизу этажей эдак пятьдесят, если не больше. Руины древних. И по совместительству – гнездо лепрекона. Надеюсь только, что он там один и не слишком глубоко.
Акула открыл оружейный ящик и вывалил его содержимое на пол.
- Вооружайтесь чем понравится. На моей войне лепреконов уже не было, поэтому я вообще без понятия как его валить. Все что мы знаем - это зеленый маг, наглотавшийся черноты так, что она у него из ушей торчит. Орли, не трать кристаллы на ерунду, сразу пали плазмой. Лучше выйти наружу нищим, чем мертвым. Лично я упакуюсь по полной, а ты, Птица… Не лезь. Или решай сама.
Настя неожиданно для гарпии выглядела потерянной и съежившейся. Ей было очень, очень страшно. Орли обнял ее за худющие плечи и пошел вперед, прикрывая девчонку своей не слишком мужественной и вовсе не широкой спиной.

7

- Знаешь, шеф, мне кажется, я понял, почему ты не любишь магию, - Орлаксазор с каменным лицом смотрел на человека, вросшего в корни волшебного дерева. Веточка с нежными молодыми листиками игриво проросла у него из уха, покрытая кровоточащей корой рука скребла по бетону, а сам человек непрерывно шептал:
- Я живой, братцы… Братишки, я живой…
На верхних этажах было темно и пусто. Потом они повстречали целый выводок визжащих Пиноккио с неподвижными деревянными лицами, об которые Акула сломал топор. А теперь это.
Люди были повсюду, переделанные, изуродованные, но узнаваемые. И живые. Лепрекон делал из них мебель, выстилал корчащимися телами полы, и никогда не убивал до конца.
Птицу стошнило во второй раз.
- За что он так с ними, босс?
- Ни за что. Просто так. Потому что они для него не живые. И ведь это даже не его шиза, черт. Это шиза Оллберга. А тот кретин внизу, наверное, думал, что такого с ним никогда не случится, когда повелся. Он даже еще не до конца черный, зелени в нем осталось много… А прикиньте, какими тварями были настоящие черные из второй лавы?
- Можно попробовать их расколдовать… - Орлаксазор не сводил с меня глаз, а я - с двух детей лет шести, дружно цветущих на окне в больших глиняных кашпо.
- Слушай, Орли, можно ли расколдовать человека после попадания огненного шара? Нет, мальчик, это навсегда. Я даже не уверен, что их сейчас можно убить. Но точно знаю, кого убить нам просто необходимо… - Акула скривился, будто съел что-то очень кислое и решительно зашагал по лестнице вниз.
Гостеприимно распахивающиеся перед механиками двери почти сразу зарастали за спиной, отрезая путь к выходу, но это уже мало кого интересовало. Перестала раздражать даже веселенькая надоедливая мелодия, сипло играющая из каждого встречного динамика. Никто не обращал внимания на ковер из золотых монет, почти полностью устилавший шевелящийся пол.
- Скоро придем, - вдруг каркнула Птица.
Акула оживился:
- Откуда такая уверенность?
- Чую.
- Ты, это… Не лезь. Сама видишь, что это за хреновина.
- Я и не собираюсь. Насмотрелась, - Птица злобно пнула ногой подвернувшийся некстати золотой горшок, который со звоном улетел в темноту лестничного пролета и еще долго гремел, падая в бездну.
Следующий этаж был целиком покрыт позолотой. У двери стояла собранная из золотых же деталей заводная кукла в человеческий рост. При виде механиков она зааплодировала, звеня ладонями. От ударов металл мялся и сгибался.
- Конец! – произнесла кукла дребезжащим голосом, - Радуги! Конец!
Акула не глядя саданул ее кувалдой так, что только детали полетели.
В первой комнате спорили два человека. Постоянно мокро шлепая себя по лицу человек без кожи утверждал:
- Настоящее чудо, это непрерывное превращение живого в неживое, а неживого – в подвижное! Стирание границ – вот истинное предназначение мага! Гармония непрерывного творческого цикла!
- Веселье и радость обладания бесконечным богатством! Неисчерпаемым! Только обретя все возможные материальные блага человек может почувствовать настоящую свободу! Настоящая духовность, это духовность изобилия! – отрезал человек-гриб и возмущенно выпустил облачко спор.
Из соседней комнаты тяжело выползла разбухшая розовая туша в треснувшем по швам доспехе легионера и стала пожирать разбросанные по полу монеты.
Орлаксазора передернуло:
- Не стоим, шевелимся. Хочу побыстрее закончить, а то я что-то уже на все это достаточно насмотрелся.
В следующей комнате было пусто и чисто. Видимо туша бывшего караульного здесь неплохо подкрепилась.
- Надо будет как-то отрубить его от магопровода, - рассуждал про себя Акула, - Если обесточим, то может и выкарабкаемся…
Лепрекона они нашли в конце коридора по пению.
Акула осторожно одним глазком заглянул в комнату.
Маленький человечек непрерывно щебетал себе под нос развеселую песенку и собирал какой-то механизм из шестеренок и золотых пластинок в распахнутой вращающей вытаращенными глазами голове типичного фермера в заляпанной кровью пижаме. На столе у безумного мага стоял кристалл.
- Орли, у него там кристалл килограммов на пять, что будем делать? – прошептал Акула в надежде, что у магов есть какие-нибудь уловки на случай такого перевеса в потенциале.
- По любому кранты нам, шеф, - безнадежно пожал плечами трехглазик, - Я бы подсосался, но такая дура меня просто порвет. Могу попробовать взорвать, только вам бы лепрекона как-то отвлечь…
- Филибунда-филифьйонка! – лепрекон все же услышал шепот Акулы и высунулся из-за двери с любопытством разглядывая незваных гостей. Он сложил ладони и сыпанул на пол золотыми монетами, как голубей крошками подманивая механиков поближе.
Акула судорожно до упора вдавил гашетку ручного пулемета.
Длинная очередь в клочья разворотила зеленый камзольчик на животе лепрекона, но дальше этого дело не пошло. Человечек заверещал, подпрыгнул и так врезал Акуле ногой, что массивный мастер-механик аж под потолок взлетел. Лепрекон поймал падающее тело Акулы за бороду и со скоростью швейной машинки стал неистово колотить его головой об пол, только стены задрожали.
Я помню, как заорал и ткнул человечка выданным мне добрым дядей Акулой десантным кортиком. Правда лепрекон этого не заметил.
Орлаксазор ментально потянулся было к кристаллу, но того уже не было на столе. Только марево большого количества недавно высвобожденной зеленой магии всасывалось в лепрекона, и тут уже ничего было не поделать.
На удивление Акула еще как-то пытался сопротивляться. Он пару раз пнул лепрекона между ног и хорошенечко врезал ему с локтя, но человечек не обратил на это внимания. Во все стороны летели клочья бороды, Акула ревел, как медведь, но после очередного удара головой о бетонную стену все же обмяк.
Очень недовольный лепрекон хныча обернулся к Орли. Маг пальнул плазмой. Лепрекон даже не почесался и начал медленно скручивать трехглазика в морской узел.
- Птичка-а! Сделай что-нибудь, с меня стакан! – прохрипел маг окаменевшей от ужаса Насте перед тем, как потерять сознание.
Орли очнулся в кабине Маннергейма. Пол вибрировал и причинял этой вибрацией невыносимую боль.
Орлаксазор удивленно ощупал себя – ныл каждый сантиметр тела, не получалось пошевелить правой ногой, ничего не видел третий глаз. Маг со стоном обернулся.
Рядом на полу кабины меха в отключке валялся кто-то окровавленный, судя по кожаной косухе - Акула.
С третьей попытки магу удалось поднять голову так, чтобы увидеть, а кто, собственно, сидит за штурвалом. Это была нахохленная Птица, а у ее ног с кортиком наперевес нес боевое дежурство очень воинственный я.
- Птиц… - просипел трехглазик, - Ты как?
- Я? Нормально, – гарпия даже не обернулась.
- Что там случилось? Ты точно в порядке?
- А что мне сделается? Могу только обернуться и съехать, как тот лепрекон, чтоб инквизиторы спалили меня из огнеметов, но это же ерунда. Давайте лучше заделаемся охотниками за головами и поедем к самому больному уроду на всей грани. Там же точно ничего не может такого случится.
Орли приподнялся, закусил губу от боли и сел, опершись на броню. Маннергейм шагал по проселку, за ним бодро шелестел ступоходами Железный Дровосек с транспортным контейнером на закорках.
- Птица, ты наконец объяснишь, чем все закончилось? Последнее, что я помню, это что меня лепрекон сплющил. Что с ним? Как ты выкрутилась?
- Да нормально я, Орли. Нормально. Чтобы инициироваться мне надо очень сильно разозлиться и голову потерять. И я об этом знаю. Поэтому я просто стояла и смотрела. Мне было страшно. А теперь я злюсь, потому что очень сильно сейчас гоню на Акулу с этим контрактом. Это все его косяк, в такое дерьмо нас втравил. А так-то имей ввиду, что какой-то там лепрекон гарпии не ровня, Орли... Даже не обернувшейся. Плохо я берусь магией. Поэтому и нужны огнеметы.
- Так что, лепрекон жив? – Ораксазор нервно заерзал и завертел головой в поисках маньяка.
- Какой там, нет конечно! – Птица удивленно взмахнула руками, - Когда до него наконец дошло, кто я, то дал деру, но на выходе попался в клешни к Дровосеку, который уже спал и видел, как захапает все это золотишко себе на панцирь. Вот Дровосек и решил все по-быстрому. Оттяпал к чертовой матери башку лепрекону своей пилой на энтов, тот даже грудную пластину ему прожечь не успел, и дело с концом. Знаешь, алчная все же сволочь этот наш Дровосек. А этот малой, кстати, больной на всю голову. Всю дорогу бегал за зеленым и тыкал ножиком. Кажется даже за жопу его разок укусил.
- Да уж, дела-а… Пилу мы Дровосеку поставили не зря... Хорошо получилось… - Орлаксазор сполз было по броне на пол, его снова хорошенько повело. Но вскоре маг очухался и взял себя в руки, - Ты в город депешу отослала?
- Отослала сразу как карлик сдох.
- И что они?
- Сначала не поверили. Потом, конечно, засуетились. Там внизу кристаллов из магопровода знаешь на сколько? Я даже не представляла, что столько бывает. Будем ждать мешанов в деревне, они уже выехали.
- Жалко деревенских расколдовать не получится.
- А что поделать, не в ту сказку попали.
- И мы тоже, Птиц. Мы тоже. Сейчас тут такое начнется…
- Что начнется? Лепрекон-то вроде сдулся.
- Ты не улавливаешь, - Орли все же был намного старше Птицы и видел далеко не радужные перспективы их предприятия, - Инквизиторы прощелкали темного мага прямо у ворот столицы. Теперь на кого-то придется спустить всех собак. А тут – мы. Ты помнишь, что мы даже в штате не состоим? Угадай, на кого первым делом телега прикатится?
- Ма-ать… Может капитан нас вытащит?
- Если сможет.
Было уже далеко за полночь, когда похожего на мумию от намотанных бинтов и матерящегося на чем свет Акулу увез в госпиталь древолаз, Орлаксазору наложили гипс на голень, а механиков по пятому кругу допрашивали ошалевшие от служебного рвения инквизиторы.
Как и предсказывал Орли, мешаны рыли землю, а на механиков смотрели, как на первых врагов короны. Маннергейм трижды обыскали, Дровосека попытались было разговорить, но он умело включил дурака и успешно смог закосить под бессловесного боевого дрона. Меня отогнали в угол, потому что я постоянно пытался снова ткнуть труп карлика кортиком.
Когда на Птицу насели в очередной раз, она не выдержала и устрашающе встопорщила перья. Инквизиторы мигом побледнели и похватались за оружие, они вдруг вспомнили, кто пару часов назад вот так запросто уходил в одно рыло полноценного лепрекона.
- Отставить…- раздался знакомый голос и в бывшую пивную вымершей деревушки Флюдаржон вошла деревянной походкой закованная в боевые латы капитан Сатниаль, - Займитесь лучше делом, господа. К утру я хочу, чтобы логово твари было перекопано до основания и все материальные ценности возвращены ее величеству. Лопаты вон там.
Капитан Сатниаль помахала перед носами сыскарей какой-то очень официальной бумагой и их как ветром сдуло, хотя ковыряться в лепреконьем дерьме, да еще и ночью, им ой как не хотелось.
Капитан молча выслушала доклад Птицы, пнула сапогом мешок с останками лепрекона, задумчиво покивала головой и заставила всех, включая Дровосека, подписать бланки о неразглашении.
- Езжайте домой. Это не ваше дело, не вашим и останется, хоть и влипли вы в него по самое не хочу, - капитан даже помогла Орли забраться в Маннергейм.
- Все в порядке, просто нас шмонали, будто это мы сами магопровод порезали.
- Тогда вы все понимаете. Но сработано хорошо. Очень хорошо, Птица. И отдельное спасибо, что не дали умереть мастеру-механику. Я зайду к вам в гости, когда все прояснится, а пока еще раз спасибо за службу. Не сомневайтесь, вы будете щедро вознаграждены за эту неожиданную работу.
- Вот, да. Очень надеемся. Вы уж постарайтесь, - Птица, которая была совсем не похожа на ту веселую и шкодливую девчонку, которую Орли так хорошо знал, дала газу и повела мех в сторону столицы.

8

Акула порой был сварливым, грубым и неотесанным болваном, но неблагодарной сволочью он не был.
Первое, что мастер-механик сделал, когда его голове наконец-то успешно вернули с помощью титановой пластины привычные объем и форму и выписали из госпиталя – открыл свою механическую сокровищницу раритетов и кряхтя выкатил на свет божий до блеска отполированный черный сверкающий хромом мотоцикл. Акула гордо похлопал его по баку и швырнул гарпии ключ зажигания.
- Твой. Его еще до катаклизма собирали, но я там кое-что переделал под наши дороги.
Птица вытаращила глаза.
- Забирай, пока не передумал, - мастер-механик почесал заново отрастающую бороду, которую теперь рассекал наискось огромный рваный рубец.
Морду ему располосовало знатно конечно. Акула и так выглядел не слишком интеллигентно, а с этими шрамами рожа у него стала совсем бандитской.
- А в легион мы больше ни ногой. От него у меня теперь башка трещит…
Так и замяли.
Механики терпеливо ждали, пока окончательно не заживут головы и ноги, мелкие заказы тащила на себе злая до работы Птица, а капитан все не давала о себе знать. Хоть мешаны больше не трясли, и на том спасибо.
Сатниаль соблаговолила объявиться только через месяц. И не заскочила вечерком, как обычно, а пришла днем, в парадном доспехе с новенькими нашивками легата и в сопровождении марширующего эскорта со штандартами легиона инквизиторов.
- С повышением вас, легат, - понимающе кивнул Акула, лично распахнув ворота мастерской перед нефилимом, - Сменили подразделение с сыскного на инквизицию?
- Да, мастер-механик, - Сатниаль жестом отдала приказ и ее эскорт мгновенно рассредоточился, заняв боевые позиции по всему двору, - Начальство по достоинству оценило мою эффективность и инициативу.
- Что ж, прекрасно. Зайдете? Вы же не просто так к нам на огонек заглянули?
- Несомненно, мастер-механик, несомненно. Нам предстоит долгий конфиденциальный разговор.
Акула закрыл двери лабаза и хмуро окинул не сулящим ничего хорошего взглядом рассыпавшийся взвод. Ребята расположились так, что сразу стало ясно, они не защищали капитана от кого-то снаружи, а блокировали выход тем, кто был в цеху.
- Вот как, стало быть. Ну-ну, - рыкнул Акула и пошел слушать, чего такого кудрявого расскажет им Сатниаль.
- Я так понимаю, от водочки вы сегодня откажетесь? – закинул он пробный шар.
-  Я при исполнении, – холодно отрезала легат и закинув ногу на ногу уселась в привычное кресло.
- Ясно. Медовый месяц закончился, - ухмыльнулся Акула, но себе налил, и налил до краев.
Легат грозно зыркнула на него и положила на стол пачку бумаг.
- Начнем с того, что с этого момента вы будете официально числиться в кадровом составе пятой манипулы легиона инквизиторов запаса, - начала было Сатниаль, но мастер-механик ее сразу перебил.
- Да ни в жизнь! – отрезал Акула, грохнув пустым стаканом по столу, - Я на это не подписывался и никогда не подпишусь. Мне на старости лет только армии снова не хватало! Один раз поработали, и будет.
Подмастерья дружно закивали.
Сатниаль без выражения подождала, пока они утихнут и продолжила.
- Это вовсе не предложение, мастер Акула. Это личное распоряжение ее величества, и отказ от него не рассматривается. Я предполагала вашу реакцию, поэтому настояла не на боевом подразделении, а на условно гражданском. Вы будете нашим героем, а корона вам будет за это платить. Да, вам придется изредка, повторяю, изредка выполнять наши поручения, не более того. Основной вашей задачей на данный момент будет сборка рабочего отряда магических механизмов по прототипу вашего Дровосека. Улавливаете? Королевский контракт со всеми отсюда вытекающими. И будьте так добры, впредь навсегда позабудьте, как повышать на меня голос. Я теперь ваш непосредственный начальник. Хоть в прошлом и, надеюсь, в будущем, нас и будут связывать дружеские отношения, но на работе это никогда не сказывалось и сказываться не будет. Я доступно излагаю?
- Ага, - каркнула Птица, - Или мы работаем на вас, или ровным строем шагаем в Бастильон?
- Примерно в этом духе, - кивнула легат, - А лично вы, Настя по прозвищу Птица, должны мне быть особенно благодарны. Я вас спасла от многих, очень многих неприятностей.
- Это от каких же? – щелкнула гарпия.
- К примеру, от принудительного сканирования на уровень затемнения. После случая с лепреконом ее величество сделала его обязательным для всех гибридов. Понимаете?
Птица понимала. Гарпия не была гибридом. При сканировании ее магический фон был бы радикально черного цвета.
Акула очень спокойно налил себе еще стакан и нежно посмотрел в глаза нефилиму.
- Скажи по-честному, Сатниаль, это все ты сама провернула? Слыхал я о способностях нефилимов, но ты – это что-то!
Легат демонстративно его проигнорировала. На фоне перспектив продвижения по карьерной лестнице, как самец Акула явно ее больше не интересовал. Ну скажите, что такое какой-то там секс по сравнению с настоящими дворцовыми интригами?
- Ну ты и сука, любовь моя, - гулко рыкнул мастер-механик и залпом выпил.
Сатниаль молча поднялась и вышла из цеха.
- Вот это мы попали… - ошалело просипел  Орлаксазор.

9
- Твою ж дивизию! – проорал Акула ввалившись в цех после плановой попойки со своими собратьями-байкерами.
Птица и Орлаксазор высунули заспанные морды из-под одеяла. Сразу после инцидента с лепреконом Орли сообразил, что Птица действительно теряет напрасно лучшие годы своей жизни и взялся за гарпию всерьез. Он нелепо ухаживал, строил глазки, делал Насте мелкие подарки, пока та наконец не сдалась и не согласилась, что они плюс-минус пара. Все эти годы оба старались друг от друга не отлипать, не утруждаясь карабкаться на кран, и в форсированном режиме расшатывая и без того скрипучую шконку или любые предметы, на которые можно было лечь, сесть или просто опереться. В общем вели себя, как одержимые сексоголики. Доминировала Настя, а Орли восхищенно смотрел на неё тремя собачьими глазами.
- Что стряслось, шеф?
- Да они вообще охренели! От слова - совсем! Я им джаггернаут проспонсировал, пива на месяц вперед закупил! Кто Лешего с Плешью от мешанов отмазал, когда они на Рю Фламбер оффника размазали? Кто, спрашиваю? И что теперь?! Охреневшие в край, блин!
Подмастерья мигом уселись рядышком на шконке трогательно свесив к ледяному полу четыре худющие ножки. Накрывшись серым тюремным одеялом, Птица и Орли с любопытством воззрились на бушующего шефа.
А Акула продолжал пыхтеть из-за сложившейся странной ситуации в байк-клубе.
С получением королевского контракта дела у мастерской просто взлетели в гору. Акула так обиделся на Сатниаль, что взвинтил цену за магмехов выше некуда, а она только рукой махнула. Модель и впрямь была удачной, а без лишних мозгов стала только лучше. Механики наловчились выпускать по меху в пару недель и теперь Акула просто не знал, куда девать лишнюю наличку. Он отапгрейдил Маннергейм, купил конвейер в цех, а остальное с широкой душой тратил на свое хобби – мехи без крупицы магической начинки.
Что, как выяснилось, понравилось далеко не всем байкерам, большая часть которых была эпическими нищебродами. Увы, но глава клуба тоже считал, что настоящий байкер должен быть беднее церковной крысы, и не далее, как сегодня ночью по пьянке все это высказал Акуле, который уже пару лет, как кормил и поил всю эту банду дармоедов из своего кармана. Председатель утверждал, что честный байкер не может получать гонорар из казны и тем более крутиться с мешанами. Постучав при этом Акулу по значку.
Акула рвал и метал. Он молотил в воздухе кулачищами, плевался и так перепугал Гингему, что она забилась куда-то под потолочные балки и недоуменно теперь моргала оттуда удивленными нефритовыми лупетками.
- И это после того, как мы ему топовый мех прокачали! Ты видел на каком рыдване он шагал, Орли? Видел? А теперь? Мех старшего – гордость клуба же! Глядя на него теперь все от зависти удавятся, такой там мех! Я лично ему двигло три раза перебирал, падле! Вот что мне теперь с ним делать?
- Как это что? – искренне удивилась Птица, - Раз такие дела, то остается только одно. Дуэль.
Акула стих. Шеф сфокусировал разъезжающиеся глазки на какой-то невидимой точке в полумраке цеха, его разбойничья борода встопорщилась, и он прохрипел:
- Дуэль!!! Дуэль, черт меня д-дери! Только он и я! Один на один! По старым законам! Пусть решают Один и Тор!
Удар кулака мастера-механика завершил многолетние страдания давно просившегося на помойку столика. Расшатанный в хлам барахтающимися на нем в любви трехглазиком и гарпией тот наконец-то выдохнул и развалился.
- И, во имя всего не святого, да свершится воля железных богов!
С этими словами Акула закрыл налитые кровью буркалы, позволив наконец мозгу провалиться в ту черную бездну, которая ждет каждого выпившего пол-литра дешевого бренди и залакировавшего его тремя литрами пльзенского.
- Как ты думаешь, что Акула сотворит с Квартой? – поинтересовалась через минутку Птица, когтем мускулистой ножки потыкав Акулу сквозь дубовую кожу косухи.
- Хрен его знает. Катком, наверное, переедет. Откуда я знаю, какие дуэли у байкеров?
- А если Кварта Акулу?
- Ну, Акуле к такому не привыкать, он у нас мужик крепкий. Хотя и Кварта не слабак… - Орли покосился на гарпию и хмыкнул, - Ставлю трояк на Кварту!
- Отвечаю. Только кристаллов у меня нет, но если проиграю, то… - она что-то прошептала трехглазику на ухо, и тот аж зажмурился.
– А, я смотрю, ты знаешь, как задрать планку, девочка! Ну-ну. По рукам! Разбей, мелкий.
Я бросил щетку, которой выметал стальную стружку из-под фрезерного станка, и азартно скрепил пари.
После приключения с лепреконом я как-то незаметно оказался в команде на должности юнги. Акула приучил меня читать все подряд, Настя – управлять магмехом, подъемником и любой другой тяжелой техникой, а Орли – получать удовольствие как от дела, так и от безделья. Я убирался в мастерской, ел за одним столом с командой и учился на ходу всему подряд, задавая сотни детских вопросов, которые иногда вымораживали даже Гингему. К примеру, узнав от Орлаксазора, что никаких скрытых магических способностей у меня нет, я ни капли не расстроился, и заявил, что мне они на фиг не нужны. А потом спросил, как колдовать без маны. Орли от этого вопроса немного обалдел, но потом крепко задумался. Он и сейчас иногда посматривает в мою сторону, затыкает свой бездонный фонтан и чешет репу.
Моего папашу-алкаша исчезновение родного сына нисколько не смутило. Он и заметил-то этот факт только через месяц-другой, потому что бухал, как три мастер-шефа, так что переселился я в «Акулу и Кота» прочно и навсегда, правда механика меня интересовала мало. Я хотел воевать со злыми волшебниками, для этого у меня были кортик, Кольт 1911 и спаренная турель в кабине дрона.
А теперь я хотел поглазеть на настоящую дуэль.
- Орли, а что такое старые законы?
- А бес его знает, мелкий. Я и в новых-то ничего не понимаю, а ты спрашиваешь. Наверное, это как дрались до появления Королевы Джунглей.
- А когда появилась Королева Джунглей?
- Давно, Джиро. Я еще тогда не родился.
- А когда ты родился? – продолжал доставать я, встав на любимые детские лыжи.
Орли уже округлил глаза с твердым намерением послать меня лесом, когда рядом с нами на танковую поршню вспорхнула Птица.
- Хороший вопрос, Орли! А сколько тебе лет? Трехглазики же долгожители и не стареют, а мне интересно, что за ископаемая древность так бодро валяет меня по всем углам.
Орли засмущался и покраснел. Настя действовала на мага, как сильнодействующий наркотик, в ее присутствии он не мог ни врать, а врал он в любое другое время профессионально, ни юлить.
- Я не помню, Птиц. Правда. Точнее – не знаю, зуб даю. Ни дня рождения не знаю, ни откуда я родом. Это нормально для трехглазиков, мы совсем не семейные. Помню приемную семью фей, потом академию, и все.
- Мы же в академии с тобой и познакомились, разве нет?
- Да ладно тебе, я ее раз десять заканчивал чтоб первокурсниц чпокать, скажешь тоже! – заржал Орлаксазор и тут же получил в лоб от Птицы не слишком крупной гайкой.
Их отношения были просты, но очень честны. Они не ревновали, не ругались, а просто непрерывно были рядом друг с другом, почти бессмертный маг с темным прошлым и непобедимая гарпия с глазами, похожими на бледные магические сапфиры в пятьдесят карат, куда боялись заглянуть даже в глушняк отъехавшие лепреконы, и в которых ежедневно безвозвратно тонул Орли.
Я сам этого не замечая, я считал Настю и Орли своими мамой и папой. А еще у меня была тетя Гингема и старший брат - Железный Дровосек. Плюс-минус. Для мальца лет восьми от роду этого было вполне достаточно, как по мне.
- Думаешь, он вспомнит про дуэль к утру? – поинтересовалась Птица.
- Сложно сказать. Акула хранит сэйвы файлов в спинном мозгу ближе к крестцу. Наверное, если голову отстрелят, чтоб жопа думать начала. С другой стороны – он так сегодня накидался, что, прям, не знаю. Утром само прояснится.
Настя тряхнула недавно выкрашенными по последней моде в розовый цвет перьями на висках и парой пинков ноги откатила бездыханное тело командора в угол мастерской. Мы давным-давно привыкли работать без участия шефа, а дел у команды было невпроворот.
Орли второй день никак не мог довести до ума силовые узлы почти готового магмеха, а Настя обычно урывала ночью час-другой для собственных проектов. Она обнаружила пару месяцев назад в недрах древнего компьютера какую-то ископаемую прогу и теперь азартно осваивала дизайн старой школы.
Программа Автокад была кривой и бесячей до умопомрачения, но позволяла не только изрядно отдохнуть на расчетах при создании проекта, но и подходила к не менее доисторическом станку ЧПУ, до этого бесполезно пылившемуся в закромах Акулы. Тоже ущербному на все четыре копыта.
Что именно Птица креативила я не знал, да и не сильно интересовался, потому что на мне висела весьма важная обязанность. Я должен был максимально достать нашего куратора из Легиона Инквизиторов по фамилии Лянь, которого все звали Ляней.
Легат Сатниаль, разумеется, не оставила нас в свободном плавании, а приставила нам в качестве официального наблюдателя фавна в чине унтер-офицера по имени Зара Лянь.  Фавн вел себя, как козел, был туп, как баран и упрям, как осел. В теории этот сказочный должен был контролировать расход казенных средств, но на деле просто слонялся день и ночь по мастерской, совал везде свой вечно сопливый нос и страшно мешал работать.
Лянь искренне презирал всех лишенных магических сил людей и их творения, и поэтому даже не пытался вникнуть в принцип действия механизмов. Он бесцельно шарился по мастерской, цепляя рогами лебедки и вырывая копытами провода из розеток. Птица готова была его задушить, Орли – необратимо превратить из двуногого козла в четвероногого, а Дровосек просто планировал встретить Ляня как-нибудь под вечер в узком переулке, где и криков не будет слышно, и тело легко спрятать.
Но смертный приговор самому себе любвеобильный, как все жеребцы Ляня вынес, когда попытался затащить в койку Птицу на глазах у Орли. Настя, к слову, вообще не отреагировала, просто проигнорировав козлину, а вот лицо трехглазика вдруг стало пепельным.
Ага. Орли каждый день так распинался, что вообще физически не умеет ревновать, что все прям сразу ему поверили.
В этот же вечер после долгого разговора с магом Акула дал мне карт-бланш на нейтрализацию осла и ключи от парка тяжелой техники.

10

В детстве я любил раннее утро, когда механическая мастерская из тихой гавани Морфея в одно мгновение превращалась в цитадель неконтролируемого хаоса и деятельного безумия. Обволакивающая и вязкая тишина, казалось бы, такая непобедимая и всепоглощающая, разлеталась мелкими брызгами, как витрина дорогого бутика, в которую мелкий голодранец зафиндилил изрядным булыжником от переизбытка нахлынувших чувств. С первым гудком фабричного клаксона мир необратимо преображался. Пикси, как грудастые мухи с розовыми опасно торчащими сосками, с паническим жужжанием начинали биться в иллюминаторы, спеша покинуть воняющую вчерашним перегаром каюту мастер-шефа. За забором залаяли вечно голодные бродячие собаки. Железный Дровосек, топоча ступоходами и гремя награбленным за ночь, в броуновском мельтешении искал место для очередного схрона.
Я сидел на стволе сто двадцатимиллиметровой мортиры и зачарованно впитывал мгновения рождения нового дня, который вне всяких сомнений будет еще удивительнее предыдущего.
Детей так легко удивить. Жаль, что жизнь со временем отбивает взрослым этот странный рецептор, позволяющий магии присутствовать везде и во всем. Правда, искренне жаль.
- О чем задумался, шкет? – спросил меня, задрав голову Орли.
- Я играю в мага! – это была моя самая любимая игра, в которой я пачками укладывал проклятых лепреконов, роль которых сегодня выполняли стоявшие в паре десятков метров от нас ржавые консервные банки, а заклинаниями служила рогатка и горсть гаек.
- Отлично! И чем шарашит по гадам Джиро Великий?
- Я украл у Оллберга его книжку заклинаний и теперь знаю Выворотку!
Орли сел на подвернувшийся ящик и воззрился на меня.
- Скажи мне, а как, по-твоему, работает магия?
- Ну, ты рождаешься, и что-нибудь умеешь. Феи умеют летать, энты умеют выращивать всякие штуки. Потом тебя отдают в Академию, и там тебе рассказывают, что ты еще умеешь.
- Ага. Понятно, - улыбнулся трехглазик, - А откуда тогда у Оллберга взялась книга заклинаний?
- А он сам её написал. Ему не нужны кристаллы и мана твоя дурацкая тоже не нужна, он черноту сам делает. Оллберг колдует заклинаниями, а чтоб их не забыть он их в книжку пишет. А я её украл и теперь тоже колдую. Он же Великий, я тоже Великий. Я в одной книжке узнал, что так можно, дать тебе её почитать? У Акулы нашел. Она интересная, про ведьм, про то, что мир был плоским, а кошки тогда не умели разговаривать.
- В другой книжке… Плоским… Понятно. А остальные не Великие разве? Королева Джунглей или Зимний Король?
- Неа. Они все боятся Оллберга, а я – нет. Только он и я – Великие и так можем!
Орли сорвал соломинку и задумчиво начал её жевать. Я самозабвенно сбивал одну банку за банкой, гайки гулко стучали по металлу, день был прекрасен.
- Ладно, Джиро Великий, пора мне работать. А ты пока придумай, каким заклинанием из книжки ты этого сказочного козла Ляню выворотишь наизнанку.
- Я его превращу в камень!
- Не пойдет, его Сатниаль мигом назад расколдует. Швырни в него чем-нибудь тяжелым. Бросаешься и стреляешь ты лучше любого масая, тут не поспоришь.
- Чем бросить? Трактором?
- Отличная мысль! – нехорошо улыбнулся Орли и был таков.
Я еще немного пострелял по всяким интересным мишеням и направился посмотреть, чем занят братец Железный Дровосек.
Магмех маскировал место прикопа своего очередного клада массивной бронеплитой, и я сразу пошел ва-банк, спросив, как кинуть в кого-нибудь что-то тяжелое, но которое ты еще не можешь поднять.
- Подъемником или краном пробовал? А в чем суть проблемы?
 - Я хочу швырнуть в Ляню трактором.
- О-о, вот тут ты обратился по адресу, братишка! – просиял Железный Дровосек и деловито начал объяснять мне основы криминального планирования преступления.
- Пункт первый. Никогда не давай жертве тебя заметить. Прячься. Два – отвлеки пациента, замани в тихое местечко и приступай к третьему пункту. Грабить надо быстро, поэтому идеальный фраер, это тот, кто лежит в отключке. Пункт четыре – хватай то, что дороже, легко унести и спрятать. Пункт пять – не оставляй свидетелей. Запомни, тело — это тоже свидетель. И правило всех правил, братишка. Ври, приготовь алиби, ударяйся в бега, но никогда, слышишь, никогда не попадайся! А теперь найди себе свою собственную тихую берлогу и накидай план. Потом покажешь, я оценю.
Не имея пока ни малейшего понятия, что мне делать с фавном, я шатался по двору в поисках укромного местечка для логова, растерянно попробовал поднять ближайший бульдозер, но он предсказуемо не соизволил тронуться с места хоть на миллиметр.
Оставался кран. Но как мне поднять им трактор, сбросить его на фавна и при этом остаться не замеченным?
Абсолютно непосильная задача для начинающего преступника, согласитесь.

11

Похмельный мастер-механик страдал, но рядом уже стояла вторая кружка пива, и скоро Акулу можно будет показывать детям без риска, что те получат свою первую в жизни неизлечимую психологическую травму. До этого момента приставать к нему с расспросами не имело никакого смысла, и я схватил дежурную книжку.
Я любил читать. В старинных книжках на выцветшей желтой бумаге происходили удивительные чудеса, люди дружили с эльфами и всегда побеждали древнее зло. Мне это подходило. Я точно знал, что со мной все тоже будет именно так, потому что иначе и быть не может, ибо я – Джиро Великий. И я однозначно - герой.
В мастерскую ввалился надутый от собственного величия Ляня. В этот раз он пыжился еще сильнее, потому что привел клиентов. Впервые, надо сказать.
Две гомо-дриады не знали, куда поставить ногу, чтоб не вляпаться в лужу масла или дизеля, с брезгливым отвращением шелестели молодыми побегами на макушках. Членам королевской ветви настолько редко приходилось покидать Поющий Холм, что скорее всего это был их первый визит за пределы Рощи. Вести переговоры они поручили козлу-Ляне. Гомо-дриад общаться с таким плебсом, как мы, разумеется, не заставишь. Удивительно, чего они вообще у нас забыли.
Акула внятно изъясняться еще не мог, поэтому нашу сторону решил представлять Орли, увидев которого гомо-дриады просияли. По статусу трехглазик был им почти ровней.
Вещали эти дрова конечно же на высоком наречии, а козлище переводил, как будто мы ни черта не понимаем.
- Ее высокоблагородие Маркиза Каштанового Дола удостаивает вас чести выполнить её заказ! – Ляня смотрел в точку на метр выше головы Орли и швырнул на стол пачку чертежей магмеха, - Мы надеемся, что вы проявите надлежащее усердие и исполните его в точности в назначенный срок без воровства и лени, которая по нашим наблюдениям, так свойственна низкой природе!
Трехглазик недвусмысленно ощерился. Орли прекрасно разбирался в этикете и заметил, что последнюю ремарку Ляня добавил от себя. Такого обращения маг козлу не спустит, уж поверьте. Маги-трехглазики – лапочки, но стоит их задеть за живое, и у них мгновенно падает забрало. Козел по своей тупости решил, что ранг Орли нивелируется общением с грязными отбросами, вроде нас, но это он зря…
Орли пролистал чертеж и хмыкнул.
- В базовую модель внесены изменения. Хочу поинтересоваться, маркиза, - обратился он на высоком к гомо-дриаде, - Это гражданский или военный заказ?
- О, мастер-маг, всего лишь магмех для дома. Прихоть дочери, она помолвлена с гвардейским полковником, который очень рекомендовал вашу модель в качестве сопровождающего в поездках на пленэр!
Маг постучал ногтями по столу.
- Заказ - гражданский, и посредник Зара Лянь в данный момент не является офицером при исполнении…
Больших фанаток официального кодекса, чем обитатели Колин Шантант еще поискать. Гомо-дриады синхронно закивали кронами.
Орли делано вздохнул и сделал печальную морду.
- Дровосек! Будь добр, исполни указ об административном нарушении! Десять розог, если не ошибаюсь? Да, именно так. И во дворе, подальше.
У Ляни округлились глаза. До него дошло. Фавн и мекнуть не успел, как его сграбастали безжалостные манипуляторы мстительного магмеха. Козел заблеял, Дровосек взревел.
Все дело было в понятии статуса, незыблемой основе общества, где в одном городе приходится жить сотням видов самых разных магических существ. В основном он зависит от магических возможностей. Статус закреплён законом и неизменен, он альфа и омега всех взаимоотношений, показатель твоей пользы для королевства и четко определяет твои обязанности и права. Государственная служба поднимает твой уровень внутри сословной категории почти на максимум, но за ее пределы тебе никогда не выйти, хоть убейся. К примеру. Лянь, баран и козлина, будучи фавном стоял на высшей ступени среднего сословия, а служба в Легионе и тень короны давали ему преимущественные права в решении всех вопросов с низшими рангами, превращая в представителя элиты во время исполнения должностных обязанностей. Однако трехглазик принадлежал к высшему сословию и тоже принадлежал короне, заказ не был военным, так что Ляня обязан был соблюдать все приличия. О чем козел конечно-же начисто позабыл, за что и поплатился. У нас с этим строго. Забыл формальное обращение или положенный поклон? Готовь задницу, в следующий раз она тебе об этом мгновенно напомнит, раз башка не справилась.
Хотя, конечно, бывали с понятием статуса и всякие казусы, вроде сказочных безмозглых пикси, которые в силу физиологии игнорировали любые доводы и жили на полную среди всякого отребья. Ничего не поделаешь, не смотря на колоссальный магический заряд, феечки вообще не дружили с головой, и не могли запомнить ничего сложнее этикетки на пакетике с чипсами. Что с ними делать короне было не понятно, так что Колин Шантант просто закрыл на них глаза.
Гомо-дриады и глазом не моргнули, они явно тоже заметили нарушение, а фавн для них был не многим лучше, чем я или Акула. Все, что их действительно интересовало, это будущий магмех, вот они с трехглазиком и углубились в обсуждение тонкостей модели.
Я глянул в окно. Дровосек с точным соблюдением устава усердно выбивал из фавна всё его дерьмо.
На протяжении этого спектакля Птица разумно не светилась, и вернулась в цех только после ухода благородных заказчиц. Я было задумался, а какой у Насти статус, но не придумал ответа.
- Чего это они? – спросила Птица задумчивого Орли.
- Да бес их знает. Гляди. Точно наша модель, но конкретно перекроенная. Вроде бы мелочи, но спецификация мутная, никак не впилю, на что она заточена. Акум гражданский, пилы сняли, поставили маломощный термитный огнемет. Но зачем еще пара манипуляторов и на них столько мощи? И за каким ему гарпун?
- От программы зависит, что там они предлагают?
- А ничего, - Орли показал техническое описание, - Магмех идет пустым, прогу поставят на месте. Интересно, кто? Айтишник нынче профессия не модная.
- Крыса или Спирит всегда на подхвате во дворце, может еще кто-то из историков найдется, - Птица долго листала чертежи, но потом махнула рукой.
- Да и черт с ними, возни будет меньше. Максимум на что он потянет, это телохранитель. Да и то кривоватый, - гарпия неосторожно прижалась к трехглазику твердым, как сталь, бедром, за что была немедленно подхвачена на руки и увлечена в лабиринт стеллажей с явно похотливыми намерениями.
Подглядывать я не стал, уже и так насмотрелся на их брачные игры, хоть мануал пиши по межвидовому скрещиванию.
Дровосек за шиворот принес окровавленного фавна и презрительно бросил в кучу мусора. Ляня был на удивление в сознании и таращился сузившимися от боли зрачками в потолок.
- Он живой хоть?
- Ха, через денек начнет шевелиться, но все по уставу. Там ни слова не написано, что розги нельзя делать из стрекающей ивы! – в этом был весь мой старший брат, чей преступный разум всегда находил самые изощренные решения в вопросах членовредительства, - И про силу удара, кстати, тоже ни строчки.
Ляня не орал, потому что все чувствовал и осознавал, но был качественно парализован. Я не испытывал к нему никакой жалости, а только глумливое злорадство. Типичный пацан из трущоб. Знай наших, баран, следующий раз с тебя заживо шкуру снимут, козлина вонючая.
- Ты его заштопаешь? – деловито спросил я старшего брата.
- А как же! Самой толстой дратвой и самой тупой иглой!
- Хорошо. А потом я его убью.

12

Акула сидел в своем кресле и грозно молчал, поблескивая титановой пластиной в черепе. Бороду рассекал огромный шрам, а глаза буравили сбившихся в кучку механиков. Команда ждала папского разноса.
Мастер-шеф был единственным, с кем считался Орли, уважала Птица, боялся Железный Дровосек и любила Гингема. В моем мире Акула был последней инстанцией, правой рукой безумного бога, пьяным вместилищем сакральных знаний. Да, я - герой, но стать таким же крутым, как Акула не стоило и мечтать.
- Вы все охренели. Да, именно, что все. Вы в конец оборзели и потеряли нюх, господа. Ты, - палец мастера-механика уперся в Дровосека, - Какого лешего ты исполняешь? Со мной связалась Легат Сатниэль и битый час делала мне голову по поводу капрала Зары Ляня, которого ты изувечил, отравил и сделал инвалидом на всю жизнь. Ты совсем дебил, или как?
- Акула, все по уставу. Розги, десять ударов! Не до смерти же, а я мог…
- Ага, как же! – голос мастера-механика стремительно перешел в рев, - А что стрекающая ива лишает фавнов потенции ты забыл? Или не в курсе? Что фавн с нестоячкой теряет голос в табуне ты не знал? И что теперь, по факту, мы нажили себе целое стадо этих имбецилов в смертельные враги, ты подумал? Половина этих скотов тащит лямку на корону и теперь каждый день нам будут дерьмо на вентилятор кидать совковой лопатой!
Железный Дровосек недоуменно моргнул фарами и искоса зыркнул на Орли. Тот шмыгнул носом и сделал шаг вперед.
- Извини, Акула. Это я его надоумил, мой косяк. Не знал, что в больнице про лозу в курсе, это не очевидная инфа.
Акула хмыкнул в бороду.
- Они и не в курсе. А вот я знаю, был когда-то забавный случай в Компоте... А кому из вас пришло в голову оттащить этого сказочного не в армейский госпиталь, а в местную больничку? Кто из вас, сказочных тварей, здесь настоящий садист?
Местную больницу в народе давно прозвали Домом доктора Менгеле. Я вжал голову в плечи и поднял руку.
- Я не знаю другой больницы, Акула. Куда было, туда и отвез. Бросил в тележку и час тащил, он знаешь какой тяжелый? Ляня достал всех, я и подумал, что в этом гадюшнике его точно укокошат. Или подхватит что-нибудь вроде парши или черного грибка, обычное дело. Зато с нас не спросят, чистая работа.
Акула закатил глаза.
- Кто вырастил в этой мастерской убийцу из ребенка? Ты это давно придумал, шкет?
- Нет, я- это… Им… Импровизировал.
- Тогда молись, чтобы козел не пережил бесплатные антидоты, Калигула хренов. Закончу выволочку – метнись и проверь, как он там. Потом доложишь. И никаких больше телодвижений, понял? Ни яда в кашу, ни дерьма в капельницу! Усек?
Я обреченно кивнул, Акула видел меня насквозь.
- Проехали. Теперь - Орли. Пока ты еще не до конца свихнулся на почве ревности и мести, заруби на своем благородном носу, что без меня больше ни один контракт взят не будет. Никогда. Впилил?
Орли кивнул.
- Давай сюда чертежи, я посмотрю на что ты нас подписал, Отелло. Просто запомни, что с Холма ничего хорошего вниз не стекает. Если уж они до нас снизошли, то это или подстава, или еще чего по хуже. Но в любом случае – мы крайние.
Маг протянул тубус Акуле, тот не глядя швырнул его на стол.
- А теперь самое главное… Птица!!!
Настя ошалело уставилась на шефа. Она никогда не получала выволочку, потому что пахала за семерых не отрываясь от конвейера.
- А теперь скажи мне, дорогуша, каким чудом твое розовое маховое перо оказалось торчащим из задницы моей любимой пикси Фри-Фри?! От кого угодно, но от тебя я такого не ожидал! Я просыпаюсь утром, хочу любви, пристраиваюсь, а тут – такое! Ты, мать его, на что намекаешь?!
Механики не просто заржали. Они громыхнули так, что с перекрытий посыпалась пыль.
Птица вытаращила глаза. Шутка была вообще не в ее стиле. Гарпия была озорной под стать всем в бригаде, но никогда не шкодила в одиночку. Подколоть своего это святое, но зачем втягивать посторонних-то? Акула это мгновенно смекнул, снял гарпию со счетов и обвел команду вопросительным взглядом.
Орли поднял бровь. Он был точно не при делах. Перевести стрелки на центр его сексуально озабоченной вселенной? Да вы с ума сошли! Никогда.
 Пока Акула изучал реакцию мага, до Насти дошел смысл подставы. Глаза Птицы превратились в смотровые щели, источающие космический холод и не сулящие шутнику ничего хорошего.
Я тоже не спалился, однако в толпе стоял персонаж, который просто не имел эмоционально окрашенной мимики.
- Дровосек?! – удивился Орли.
- Мимо. Что я – враг своему здоровью? Да и чихать я хотел на пикси, наши интересы не пересекаются, - Железный Дровосек не умел держать покер-фэйс. Когда он врал, то рефлекторно поднимал броне-щит и вставал в боевую стойку. Сейчас этого не случилось.
- Может ты сам? Чего по пьянке не бывает. Заигрались вчера, да и забыли? – предположил трехглазик.
Акула на миг задумался, но потом возмущенно замотал головой.
- Не может быть такого. Ролевые игры, Орли, это первый шаг к резиновой женщине. Не в этой жизни!
Следствие явно зашло в тупик, когда из темноты стеллажей и нагромождения станков раздался странный кашляющий звук.
Я никогда не видел Гингему улыбающейся, но сейчас черепаховая кошка смеялась.

13

Птица деловито месила грязь своими тяжелыми черными ботинками из бычьей кожи на сверх толстой подошве, а я еле поспевал следом.
- Аллергия, прикинь, Джиро. На пыльцу, на пыль, на тополиный пух, на холод и на жару, на мой собственный пот, на все на свете. Когда мы познакомились с Орли, он почти неделю восхищенно распинался мне об эстетике моих розовых теней, и только потом просек, что это такое на самом деле. Заткнулся, но не на долго. Он – хороший, но иногда бесит. Орли считает, что мы вместе потому, что мне с ним забавно. Нет. Мне с ним интересно. Надеюсь, что у них есть в аптеке что-нибудь вроде фексадина или дипроспана, а то я просто загибаюсь каждую весну и лето. Вот, за что мне все это? Ненавижу свою жизнь!
Я не знал, что такое аллергия, зато точно знал, что мне не стоит щелкать клювом. На упакованную в шикарнейшую, по местным меркам, косуху гарпию точно никто не нападет, а вот проверить мелкого шкета на предмет мелочи в карманах – это святое.
Форе Афами – задворки. Тут нет ни мешанов, ни инквизиции, только местное самоуправление в естественном виде, оно же – бандитизм. Власть приходит к нам только в карательной ипостаси и по понятным причинам популярностью не пользуется.
Но я здесь родился, поэтому держать ухо в остро мне давалось легко. Вон стоит Биль Фэнь, он работает на мадам Жу-Жу, покровительницу ночных бабочек. Сразу через дорогу на перевернутом ящике режутся в картишки сразу трое шестерок Господина Вейса, торговца паленым бухлом и всякой запрещёнкой. Эти запросто могли до меня докопаться, не иди я на буксире у Насти. А вот с фарватера Птицы спешно ретировался здоровяк Пынь, с виду вроде бы обычный недалекий задира, которым он, по сути, и был бы, если опустить тот факт, что незаконный папочка Пыня был феей с Поющего Холма. Этот бугай отлично владел магией и был далеко не так туп, как казалось.
Мне - восемь, и скоро надо будет решать, чьи цвета мне придется носить по жизни. Сами механики не принадлежали ни к какой банде, разве что Акула с его клубом. Но байкеры не гнались ни за прибылью, ни за властью, так что силой на районе не считались.
В больничке было не протолкнуться от старушек всех маломощных видов, воняло дешевым антисептиком и безысходностью. Пока Настя штурмом брала аптеку, я осведомился о состоянии Ляни.
Унтер-офицера положили в отдельную палату на первом этаже, как и положено такому редкому в наших краях явлению, как увечный мешан. Это открывало для меня целый ряд возможностей.
Стоя снаружи и глядя в открытое окно палаты, я прикидывал, как бы незаметно закинуть туда вечерком пару бутылок с коктейлем Молотова, когда на плечо мне опустилась грязная рука.
- А-а, Джиро! Каким ветром занесло? На жопе прыщи вскочили? Скоро и на морде вскочат, уж поверь старшему!
Это был Прыщ Лиду, тощий, как скелет обрыган и торчок, который вечно отирался у больнички в надежде что-нибудь подрезать и ни на кого конкретно не работающий. Прыщ был готов продать что угодно и кому угодно за дозу, и меня осенило.
Братишка Дровосек всегда говорил, что честный бой, это выстрел противнику в спину темной ночью из пистолета с глушителем, желательно, чужими руками.
- А, Прыщ! Здоровки. Чо, как сам? Отвянь, я тут по делу. Хотя… - я окинул торчка наигранно оценивающим взглядом.
Прыщ заинтересовался. Его сильно колбасило, и возможность поднять пару шекелей возбуждала Лиду лучше ископаемого порно-журнала.
- Колись, шкет.
- Да вот, мне надо в гараж по срочному, но и маляву старшим не плохо бы перекинуть, что вон в той амбразуре мешан прописался. Может метнешься по холодку? Навар впополаме, лады?
Прыщ исчез даже не кивнув. Делиться со мной он, понятное дело, не станет, зато продаст информацию всем, кому она может пригодиться. Теперь на существование козла Ляни в физическом теле я бы не поставил и ломаного гроша. Недееспособный мешан в наших краях это как кусок пирога, ни одна банда такого не упустит. Я сам с собой поспорил на десятку, что уже к вечеру палата опустеет.
Из аптеки вышла Птица и махнула мне рукой.
- Нашла лекарство?
- Угу. Нашла почти просроченный дипроспан. А как козел?
- Живой. Говорят, что очухается.
- Ну и прекрасно. Пошли перекусим, малой, мне тут Орли бомбезную жральню показал, на вид – криповая, но сэндвичи там – отвал башки.
Трехглазик был настоящим гуру маленьких удовольствий на все случаи жизни, и его рекомендацией в любом случае стоило воспользоваться.
Покидая больничный двор, я увидел, как к окошку палаты начинают как бы невзначай стягиваться представители как минимум пяти уличных банд. Жизнь фавна в ближайшее время обещала стать очень яркой и чрезвычайно короткой.
Джиро Великий улыбнулся и мысленно потер руки.
- Чего скалишься? – удивленно спросила Птица.
В Насте не было ни грамма коварства, ей бы и в голову не пришло подставить фавна. Случись надобность, и гарпия решила бы проблему сама и мгновенно. Козел бы просто вылетел из окна и назад никогда бы не вернулся.
Что ж, даже её несравненный Орлакасзор был согласен, что не всем суждено носить от рождения нимб совершенства, земным созданиям приходится ой как покрутиться ради результата. Настроения мне это ни на вот столечко не испортило.

14

Орли выложил на конвейер базовую раму стандартного магмеха и накидывал места будущих силовых узлов. Ему помогал Железный Дровосек, ворочая двухтонный хром-молибденовый каркас, как пушинку.
С балкончика капитанской каюты на локоть свешивалась вниз борода Акулы, который покачивался в ротанговом шезлонге с дремлющей Гингемой на руках. Судя по выражению лица шефа, ему опять все не нравилось, на что Птица мгновенно сагрилась.
- Что опять не так, эль брудер? Пикси порвалась, или нефилим во сне примерещилась? Пиво прокисло? Стейк весом не вышел? Что морда такая смурная, шеф? Что делать, кто виноват?
Акула знал, что Птица терпеть не может кисляк, если только это не её собственный кисляк, и по неволе среагировал.
- Да, понимаешь, такое дело, вот, как ни крути, сам не знаю.
Типичная байкерская отмазка на все случаи жизни. Реакция – есть, а смысла – ноль.
Конечно же Настя сразу встала на дыбы, откуда знать Акуле, что до конца гарантийного срока дипроспана осталось всего двое суток? Она сейчас опаснее пираньи во время течки, даже мне моя задняя мембрана прошептала: «Беги на хрен, малой!»
Настя спокойненько подошла к фризеру, уложила туда лекарство и совершенно ровно продефилировала якобы мимо Акулы.
Шеф поздно просек. У Насти очень широкий для ее небольшого роста шаг, и дерганая, немножко прыгающая походка. Это потому, что её ноги, как у профессиональной футболистки, одни сплошные мускулы и рельеф, ни грамма жирка между стальными мышцами. Как и на всех остальных частях тела. Птица – машина для нанесения моральных и физических увечий, а также – любви, не совместимой с жизнью. Но когда Настя хочет казаться безопасной, она включает именно этот плавный режим передвижения, тут поздно взвешивать шансы, нужно драпать.
Акула удивленно поднял брови, когда спящая Гингема вдруг вздыбила шерсть и, утробно взвыв в одно мгновение телепортировалась прочь с его коленей. А потом на мастер-шефа обрушились с нежностью камнепада все сто тонн Настиного характера.
- Ты кому дурака включил, Акула? – голос Птицы зазвенел, как легированная стальная плита под ударом молота, - Мне? Это за то, что я всю мастерскую тащу, пока ты не знаешь, куда еще гонорар просадить, лишь бы нам с Орли зарплату не повышать? Ты сам-то когда свой последний болт в цеху закрутил? Не помнишь, нет? А я скажу тебе. Три года назад. Только не закрутил, блин, а забил на нас, на мастерскую, на все на свете, кроме твоего трижды мухами засиженного клуба. Который, кстати, тебя за это в хрен не ставит, по слухам.
Птица поставила окованный титаном ботинок на поручень шезлонга и ее остренький носик оказался в опасной близости от разом вспотевшей сливы мастер-шефа.
- Не нравится чертеж? Так оторвись и сам его пролистай, раз ты такой умный. Не нравится отношение? Хватит стонать каждый вечер, а пойди и разберись, кто и чем не доволен. И знаешь, что еще? Если все вокруг недовольны тобой, так причина не во всех остальных, а в тебе, Акула.
Настя развернулась так резко, что ветром со стены сорвало календарь с местной обнажёнкой.
Акула сидел белее мела. Трясущейся рукой он было достал фляжку, но не смог ее раскрыть, крышка не поддавалась. Он кряхтел, вытирал руки – ни в какую. Потом мастер-шеф догадался и посмотрел в цех.
На него в упор смотрел Орлаксазор, такой же бледный и напряженный. Трехглазик многозначительно кивнул. Настя была права.
- Да чтоб тебя, Птица! Вот же блин! – заорал Акула и вскочил с кресла.
Он схватил чертежи магмеха и с пару минут пристально их изучал. Потом хмыкнул в бороду и презрительно улыбнулся.
- Да, Птица. Всё так, всё так. Хочешь сделать дело правильно, сделай сам.
- Я всегда права, Акула.
- Кто же спорит. Но раз так, поедешь вечером с нами моим секундантом.
Настя такой оборот не предусмотрела, но отступать было некуда.
- Как скажешь. Только пусть мне сначала Орли укол сделает. Аллергия эта уже задолбала.
Трехглазик сорвался с места и умчался за одноразовыми шприцами, спиртовыми салфетками и прочими атрибутами заботливого медбрата. По слухам когда-то давно он был то ли фельдшером, то ли военным врачом. Но где и когда, да и правда ли это – никто точно не знал. Все трехглазики были болтливы, красиво врали напропалую, но стоило зайти разговору об их собственном прошлом, и тут из них слова не вытащишь. И только в присутствии Насти Орлаксазор терял свой дар речи вместе со способностью отвертеться от любой ответственности.
Странная штука – любовь.
А вишенкой на торте в преддверии вечера оказался Прыщ Лиду, битый час дожидавшийся меня за воротами.
Прыщ был уделан в щи, обзавелся новым бланшем в половину лица, но невероятным образом оставался в вертикальном положении. Он вручил мне конверт и только после этого всосал хоботом содержимое маленького пакетика, после чего как стоял, так и упал в канаву.
Я раскрыл конверт. На ладонь мне упал кристалл в целый карат и записка.
«Мерси, Джиро. Прыщ не умеет читать, но если он не отдаст тебе карат, я ему глаз на жопу натяну. Папа Тыкинг.»
Я был польщен. Папа Тыкинг был негласным главой на районе, хотя с этим еще можно было поспорить. Но спорить, что он был самой опасной тварью Форе Афами никто бы не стал, Папа собирал под крыло только самых отбитых и отмороженных подонков.
О судьбе Ляни мне думать расхотелось.

15

Жизнь полна сюрпризов. Она преподносит их щедрою рукою, вот только все её сюрпризы обычно дурного свойства.
Стоит только почувствовать, что судьба тебе благоволит – жди беды. Еще вечером я был самым счастливым пацаном во всем Конг Виванте, но ровно в полночь где-то в небесах раздался слабый звон, и мой позолоченный магмех превратился в тыкву.
Первым звоночком надвигающейся катастрофы стали фавны. Встретить одинокого козла в Форе Афами вовсе не было чудом, но не ночью, и не в таком количестве.
Сегодня ночью фавны были везде. Они целенаправленно куда-то рысили парочками, тройками, а иногда и по пять-шесть рыл.
- Глянь-ка, Орли. И куда это они все спешат? - Акула чуть не раздавил ступоходами Маннергейма очередную стайку парнокопытных.
- Очевидно, что к больнице, - Орлакасазор подозрительно проводил козлов глазами.
По моей спине пробежал холодок, затевалось что-то очень нездоровое. Я представил, каково будет фавнам, когда они столкнуться с головорезами Папы Тыкинга.
Мы же ехали в байк-клуб. В полном составе.
Акула услышал Настю. Вы уже поняли наверное, что когда Птица хотела кого-то разнести, то била по самому живому и проигнорировать ее было просто невозможно.
Вот Акула и решил бросить перчатку в лицо Кварты максимально официально, точнее – помпезно, чтобы на людях, с соблюдением всего сомнительного этикета вернуть себе поруганную честь, позволяющую мастер-шефу и дальше просаживать обе почки в компании таких же, как он потомственных лузеров. И одновременно малость восстановить свой пошатнувшийся авторитет в глазах гарпии и трехглазика.
Акула весь день проторчал над чертежами, делая пометки на полях, а в полночь протрубил общий сбор и выкатил Маннергейм в город. Немного истеричный подход, согласен, но Птица — это же Птица! Сплошные пушистые перья, выкрашенные по последней моде, а под ними когти тверже вольфрама. Если Настина цель не бросалась мгновенно замаливать грехи, значит она не добита и нужно провести пару контрольных в голову. Жестко, быстро, эффективно. Все, как она любит. А нечего было злить гарпию на пике пубертата.
Разумеется, в ту ночь я так не думал. Японо-немецкие корни, позднее взросление, неблагополучный район, все дела. Я с религиозным ужасом смотрел на грозную Настю, пред которой стушевался сам Акула и понимал, что она прекрасна. Этот розовый пух, её прямой и упрямый клюв носик, ее... Да всё в ней, от легендарной походки, до низкого и совсем неожиданного от такой хрупкой Птицы голоса – идеальны! Вся она – совершенство. Ещё бы! Она – моя мама, и мы едем туда, куда она скажет. Конец геволта, шлемазлы.
Скажу вам честно. Я вообще ненавижу детей. И особенно себя в том возрасте.
Так вот.
Сели мы, значит, в Маннергейм, чуть не передавили ступоходами десяток козлов по дороге, на рысях доскакали до той дыры, которую байкеры называли своим клубом и…
Клуб назывался «Загогулина», и там нас встретило гробовое молчание. На нас не смотрел ни один из этих тронутых лишайником с северной стороны старпёров в лохмотьях, которые и нищий постеснялся бы носить.
Даже мой задний привод дал звоночек, что намечается жара, чего уж об остальных говорить. У Птицы перья аж в ирокез встали, куда там вашим попугаям.
И только Кварта злобно ощерился, глядя в упор на Акулу. И нехорошо так кулаки сжал на своей лохани, которую и кружкой-то назвать было нельзя.
- Стой, где стоишь, Акула.
Акула тормознул малость, но останавливаться не спешил, не такой он мужик, чтобы заднюю давать.
Кварта вроде бы никак не маякнул, но на нас вдруг уставилось со всех сторон столько огнестрелов, ребята, сколько я в жизни не видел. Здоровенные калибры, серьезные. Я уже к тому моменту в этом неплохо разбирался. Настя, конечно, после такого залпа может и не отъедет, но перья ей ощиплет зачётно. Остальным – кранты однозначно.
- Секи момент, мы тут поболтали с пацанами и порешали без спешки. Короче… - Кварта побултыхал в лохани пивом и сплюнул на пол, от чего там стало только чище, - Цвета скинь, где стоишь и разворачивай оглобли, мешан. Вали, откуда приполз, сюда тебе больше без значка и ордера дороги нет. Впилил, или расшифровать?
Акула встал, как вкопанный. Я не видел лица мастер-шефа, тот стоял впереди. Его спина не дрогнула, только напряглась. Мастер-шеф молча снял косуху с эмблемой Гайки и скрещенных Ключей, бросил ее, где упала. Развернулся и вышел из «Загогулины».
От необдуманного прыжка на гада Кварту меня спасла только рука Орли на плече.
Я уходил в арьергарде и напоследок, обернувшись, выдал всем этим уродам фирменный взгляд Птицы, когда она последний раз смотрит на окончательно испорченную деталь перед тем, как раскрошить ее в узкой ладони.
Скорее всего это выглядело смешно в исполнении мелочи, вроде меня, но ни один байкер почему-то не улыбнулся.
По пути домой я посмотрел на Акулу и увидел... Нечто.
Когда злится Птица, все вокруг становится звонким от ее безразличия.
Мастер-шеф был совсем другим. В его бесцветных, впрозелень, глазах было теплое, уродливое и зовущее обещание, темное, как болото, полное греха. Вязкая бездна, кишащая тошнотворными монстрами, в которой рано или поздно сгинет все живое.
Ни следа от в общем-то доброго и по-своему заботливого старикана, которым всегда был мастер-шеф. Сейчас за рычагами Маннергейма сидело голодное чудовище.
Это было так страшно, что я чуть не обделался.

16

Думаете, наши приключения на этом закончились? Ага, как же.
Причиной первой остановки были конечно же козлы. Целый табун фавнов в доспехах строем двигался в сторону Дома доктора Менгеле. Это были не абы кто, а вооруженные до зубов мешаны в штатском, даром, что без штандартов.
Но Акула и бровью не повел, просто дал гудок, от которого заложило уши у всех в радиусе ста метров и прибавил газу, предоставив фавнам самим уступать дорогу списанному Джаггернауту.
Второй заминкой чуть было не стала баррикада поперек улицы. Наверное, её наспех сложили ребята Папы Тыкинга, но я не успел их рассмотреть, потому что Акула просто проехал эту груду поленьев и хлама насквозь. Сегодня ему было плевать на дворовые ссоры.
Третья проблема была намного мельче, но серьезнее лично для меня.
Когда мы повылазили из кабины, от стены отделилась темная тень. Через мгновение в конус света лобовых фар вошел Хлыщ, кузен и посыльный Папы Тыкинга. Мерзкий парень, но Папа других и не держал. Лет двадцати пяти, весь на бандитских понтах, от походки, до манеры гнусавить. Сплошная угроза был этот Хлыщ.
- Папа Тыкинг велел тебе быть, Джиро. Вихляй по быстрому, сучёныш.
Акула чуть притормозил. Его голос был нежнее Настиного пуха.
- С чего бы?
- Малой взял наши деньги, значит теперь на нем наши цвета. Шевели колготками, мелк…
Акула всегда носил за спиной здоровенный кукри с лезвием сантиметров сорока. И он просто взял да и отрубил Хлыщу с одного удара его патластую голову.
Я опешил, Настя вообще дар речи потеряла.
Тело Хлыща еще только падало на вымощенную старомодным гранитом мостовую, фонтан крови только-только набрал силу, голова бедного Хлыща еще кувыркалась в воздухе, а Акула уже шагал к мастерской, на ходу ткнув Железному Дровосеку:
- Брось падаль на перекрестке, переведи стрелки на козлов. Всем полный сбор. Настя остается дома. И давайте, чтоль, поживее.
- Ты чего! – наконец-то смогла выдавить Птица, но Акула даже не посмотрел на нее, просто махнул Орли, мол, разъясни. И скрылся в цеху.
Орли обнял трясущуюся Настю и негромко сказал:
- Акула все правильно сделал. Папа Тыкинг сделал предъяву на Джиро. Ты действительно взял у него бабки, малой?
Я обреченно кивнул. Вот это я сам конкретно влип, и семью втянул, идиота кусок.
- Акула может быть и со странностями, но он – солдат. Ты же в курсе, что он родился во время штурма Томатов, в самом пекле, прямо во время ковровой бомбардировки. Он ненавидит войну, магию, армию и все такое, но это только потому, что он их знает лучше всего на свете. Джиро – наш юнглинг, а Акула не сдает своих. И тебя он любит, как умеет и бережет, как может. Ты остаешься дома, птиченька, потому что мы идем на войну. Настоящую, где тебе, душа моя и сердце мое, вообще не место.
Птица скорее всего поняла только часть услышанного, потому что в ее глазах продолжал биться совершенно животный страх. А вот Орли был расслаблен.
Кажется, что и Настя и я не слишком хорошо знали трехглазика. Прошлое у него наверняка более чем интересное, он ведь может оказаться намного старше Акулы, и в его шкафу могут лежать такие скелеты, что мама – не горюй. Вот что бы вы делали сейчас на его месте? А Орли как ни в чем не бывало взял в руки шланг и стал смывать струей кровь с мостовой, как только Дровосек уволок останки Хлыща. Разве что под нос себе не насвистывал. Темная личность, этот наш маг. Мрачная.
Настя посмотрела-посмотрела на все это и залезла в кабину крана. Ей всегда там было спокойнее, потому что высоко, да и гнездо нагретое.
Мастер-шеф, тем временем уже подкатил погрузчик с патронами к Маннергейму, за ним деловито рысили два готовых к продаже магмеха на базе Железного Дровосека.
- Орли! – мастер-механик был почти весел. Я потом видел настоящую восьмиметровую белую акулу, так вот, он сейчас таких мог горсть под пивко закусить.
- Да, Акула, - древняя темнота мага была ничем не лучше.
- Я прикинул что к чему с этим чертежом.
- И?
- Это, мать его, ассасин, зуб даю. Дриады хотят выпилить какую-то крупную шишку из своих и списать всё на программный сбой. Но нам от этого не легче, сам понимаешь.
- Тебе виднее. Откажемся?
- Вот ещё. Есть у меня одна светлая идейка на этот счет!
Зависть дураков и ярость кротких, вот что когда-то погубило, и ещё раз погубит весь этот гребаный мир.

17

Я был на таком адреналине, что время для меня спрессовалось в какой-то ком, из которого торчали во все стороны концы всяких событий.
Кварта хорошо знал Акулу и успел подготовиться. Его мех ничем не уступал Маннергейму, еще бы, сам мастер-механик его и собирал. Назывался он Сколопендр.
Кварта сидел на броне, а за ним на месте стрелка торчала голова Пепса, адъютанта, правой руки и, как я понял, главного закадыки нашего оппонента.
- Резво ты, мешан. Мех на мех, без магии?
Акула молча кивнул, и Орли неспеша потягиваясь вылез из кабины на землю, мол, да и без меня все будет пучком. Верите или нет, но он мне подмигнул. А я остался сидеть за рукоятками турели. А что поделаешь, сказано же – без магии, а стрелок нам нужен.
- Не мал у тебя шкет, а, Акула? – поинтересовался Кварта, но Акула только захлопнул кокпит и завел мех. Шеф не сомневался во мне, а что еще нужно?
Я – Джиро! Джиро Крюгер! Джиро Великий!!! Не знающий промаха уничтожитель лепреконов, на которых хаживал по малолетке с одним ножом. А тут какой-то там мех и вонючка Кварта, прости господи. Пиши завещание, потому что в руках у меня не нож, а спаренная, полностью укомплектованная турель М45 калибром 12,7, в ее лентах идут один бронебойный, один зажигательный, один разрывной. И все они – твои, Кварта. Я ведь тебя предупреждал, когда мы уходили.
Мяукнула сирена. Поехали.
Я смутно помню, что и как. Забрало у меня и так всегда на соплях держалось, а тут совсем упало. Водится за мной такое с пеленок, если доходит до свары – прощай крыша. Берсерки прошлого грызли свои щиты и рвали на груди кованные кольчуги, а я просто орал и давил гашетки.
Нет. Не просто. Акула учил меня, что целиться надо сердцем, а стрелять – головой.
Я очень старался всадить первую очередь в стрелковую кабину прежде, чем Кварта успеет поднять бронированный ковш. Я не знаю, успел или нет, Пепс тоже не терял времени, целя в прикрытого бронещитами Акулу.
Ах, мастер-шеф, мастер-шеф. Я, Джиро Великий, понял тебя. Тебе и твоей липкой бездне сегодня на пулеметах нужен убийца. Нет, Орли – тоже наверняка и точно был убийцей, но сейчас трехглазик - влюблен. Его трехглазая голова, его сказочное сердце, ноги, руки и весь он - рядом с Настей. В бою это – слабость.
Рожденному в огне и железе, крещеному ковровыми заклинаниями Акуле был нужен именно я, кусающий лепреконов за жопу Джиро, ублюдок из неблагополучной семьи и хренового района. Потому что у сидящего за турелью Сколопендра Пепса сейчас мандраж. Он не станет сразу палить в ребенка. И зря, очень зря.
Когда ковш меха Кварты полностью поднялся, я сосредоточил огонь на гидравлике ступоходов. Там есть уязвимость, как ее ни закрывай. Со второй перезарядки я срезал Сколопендру правый задний ступоход, и тут патроны наконец-то закончились.
Я помню, как орал. От слюней потом всю турель оттирали. Я высунул руку с Кольтом в развороченную смотровую щель и палил. Перезаряжал машинку и все по новой. Целился в щели, разбитые люки и по уязвимостям. Абсолютно на автомате. Патронов я с собой взял – на три жизни хватит. Не помню, чтобы турель Сколопендра как-то огрызалась, но я и особо внимания не обращал.
А потом Акула сделал классический подкат под правый борт с покалеченным мною ступоходом, Сколопендр кувыркнулся и подставил нам свое брюхо, куда мастер-шеф и впечатал с ходу ковш Маннергейма, перерубив трансмиссию.
Вы видели крабиков, жующих креветку? Вот так Акула и выпотрошил Сколопендра. Передними манипуляторами, деловито, не торопясь. Кварту он не полнился вытащить через пробоину и деловито расплющил его одним ударом двухтонной клешни в кровавую кляксу, прямо как комара. К чести Кварты, скажу, тот не орал, не стонал, вообще не издал ни звука, просто пошел себе налегке в Валгаллу.
Сейчас я это уважаю, а тогда мне было все равно.
А Пепса, как потом выяснилось, я все же почти завалил. Два попадания в саму турель, один из кольта в левое плечо. Как он выжил – без понятия, ему разнесло в труху всю левую ключицу, но Пепс всегда был кабаном и вытащил.
Вот так я и узнал, что такое дуэль по старым законам, а заодно чуть не убил своего первого человека. Я очень старался, между прочим.
Ненавижу свою жизнь.
Когда все закончилось, в круг вышла Кляча, счетовод клана. Долго смотрела на красную лужу, в которую превратился Кварта, потом плеснула на нее вискаря из фляжки и пожала плечищами.
- Зло порешали, но все по правилам, вопросов нет. Только мешана обратно мы не возьмем, Акула. Даже не проси.
- Больно мне надо. А вопросы у меня еще остались, - заявил мастер-шеф, - Из клана вы меня выперли, но за вами должок по старой памяти, как ни крути.
Кляча холодно уставилась на Акулу.
- Не для меня, мне теперь на вас и смотреть противно, а для малого. Чисто по-людски – он в кругу заслужил.
Кляче это не понравилось. Она уставилась на меня, явно прикидывая, как бы так законно отказать Акуле. Но я не был мешаном и действительно отвоевал свое право сидя в чертовой стрелковой рубке.
- Пусть клан решает, - наконец выдавила Кляча.
Байкеры кивнули. Акула пользовался раньше бешеным авторитетом, и это не прошло даром.
- Короче. На малого наехал Папа Тыкинг. Сейчас у него стрелка с фавнами у госпиталя, можно технично все разрулить по-быстрому. А если по уму, то нужно на районе оставить сообщение, что лезть к байкерам – себе дороже. Сейчас не сделаете – через месяц станете подстилкой у братвы.
У Акулы варит котелок, конечно. Он был во всем прав, байкеры это знали. Прикол же заключался в том, что я был единственным шкетом, который вообще имел отношение к клубу, что делало ситуацию уникальной. А вот Папа Тыкинг этого не смекнул, когда посылал ко мне покойного Хлыща.
Ну, а еще байкеры очень любили подраться, а тут такой случай выдался. Практически все они были в запасе, с послужным списком трех-четырех конфликтов, от местной шпаны отличались и дисциплиной, и боевой мощью мехов.
- Все так и есть, Акула. И время подходящее. Есть только одно но, - раздался чей-то голос из толпы, - а что утром скажут мешаны? Дуэль - это одно дело, а проводить настоящую зачистку – совсем другое. Тут одним жмуриком не обойдется.
- Как что скажут? Спасибо скажут. Гран мерси доблестным и законопослушным солдатам запаса, освободившим задворки от криминальных элементов. А если у кого-то должок перед братвой есть – самое время его под шумок закрыть. Раз уж я мешан, то и разрулю это по-нашему, по-мешански. - хмыкнул Акула в бороду и дал отмашку Орли, - Сгоняешь к легату, как пыль осядет?
Орли кивнул. Акула и тут был прав, трехглазика на Холме выслушают.
- Надо только турели перезарядить, малой весь боекомплект высадил. Стреляет он, конечно, одно загляденье.
- Как его зовут-то хоть? – раздался вопрос.

18

Акула – гений тактики, а Орли - коварства. В эту ночь, которую Форе Афами запомнит навсегда, всем на горе они оказались в одной кабине.
И я, Джиро Крюгер по прозвищу Жнец.
Все произошло очень быстро, хоть и громко. Папа Тыкинг, как самый настоящий босс, лезть в разборки у госпиталя не собирался, а сидел в своем похожем на бастион логове. Туда пришли мы и еще пара средних мехов. Остальные байкеры рассредоточились по району, нацелившись на штаб-квартиры всех мало-мальски активных банд.
Ровно в четыре, без всяких команд или сигналов мехи дали залп. На улицах в это время не было ни души, жители задворок задницей чуют, когда запахло жареным. Ну, пошумят банды, а утром все будет уже в полном порядке. Так было и в этот раз, поэтому жертв среди мирного населения удалось избежать.
Наш мир после пристального внимания Хаоса просто помешан на магии. Зачем учиться делать бетон мостовых марок, если достаточно кирпича и пары заклинаний? Проще нанять двух-трех магов средней руки, чем разрабатывать и производить камеры слежения и софт к ним.
Только вот маги, они же все разные, и заряженному трехглазику конкуренцию может составить только цветущая гомо-дриада по весне или совсем пожилая фея, чьи услуги стоят недельного бюджета небольшого городка. А вот кассетные боеприпасы кое-где остались. Просто забыты, и до них докопаться можно только вконец потеряв связь с реальностью.
Никогда недооценивайте тихих спивающихся аутсайдеров. У нас они были. И аутсайдеры, и боеприпасы.
О чем Орли говорил с Акулой я не в курсе, стрелковая рубка слишком высоко, чтобы хоть что-то услышать. Тем более, что меня в тот момент больше интересовало, почему сами по себе прыгают ноги и ходуном ходят руки. Но когда Орли с двумя патронташами мерцающими голубым светом кристаллов залез на кокпит и снова мне подмигнул – все сразу прошло.
- Секи вокруг, Жнец, - трехглазик весело отстучал по плексигласу чечетку, - Увидишь, что кто-то бежит – мочи.
И начал колдовать.
Заряды кристаллов по очереди рассыпались в полупрозрачную дымку, а эффекта не было. Я просто его не видел, человеческое зрение не предназначено для такого кино.
Зато все остальное я помню до сих пор, потому что Маннергейм – злая штуковина. Двенадцать метров стального корпуса, в котором живут старые кровожадные изделия древнего мира, дети огня и смерти.
Акула начал с минометов. Их было шесть, все - восьмиствольные, которые мастер-шеф почему-то называл Самоварами. Они выдали полный комплект вакуумных зажигательных зарядов. Бастион Папы Тыкинга превратился в фейерверк от фундамента до крыши. Стены крепости были созданы для сдерживания внешнего врага, и сыграли дурную шутку с хозяином лавочки, не давая пламени вырваться на улицы, концентрируя огненный ад внутри бастиона.
Я очень внимательно смотрел вокруг, но из раскалившейся докрасна топки, устроенной Акулой, понятное дело, так никто и не выбежал.
Примерно такая же картина, судя по вспышкам в ночном небе, происходила по всему району.
Что случилось у госпиталя – я не в курсе. Туда ушло всего пара легких Прыгунов, но это решило дело. Фавны выиграли со счетом 1:3. Их малость потрепали в самом начале, но после высадки байкеров в тылу врага козлы сомкнули ряды и дружно забодали все живое.
Но все вышесказанное – присказка.
Сказка во всем ее чернушном варианте братьев Гримм случилась в полдень, когда к нам вломилась легат Сатниаль.
Нефилим Хамавет была очень злой, очень бледной и алкала крови. Я это физически чувствовал, отвечаю.
- Что происходит, Акула?
- Ничего. Все уже произошло, мой легат, - Акула даже бровью не повел, когда Сатниаль снесла одним сказочным пинком закованного в геральдическую сталь копыта ворота цеха с петель.
Я проснулся от этого грохота. Не знаю, это нормально ли, но сразу после кремации Папы Тыкинга я просто клюнул носом и проспал на отходняках от адреналинового бума часов шесть, а то и больше.
- Какого лешего ты тут устроил?!
- Я устроил? – Акула не просто удивился, он даже подпустил миазмов.
Легат это услышала и вдавила тормоз, слишком физиологические реакции – не её компетенция. Легат никогда не была человеком. Её, как и любого из истеблишмента, коробит от естественного натурализма.
- А что, так сразу я? Тут вообще не я, мамой клянусь. Тут патриотизм, закон, вера в скрепы и инициатива масс. Причем тут я? Вы-таки знаете, как я люблю Королеву Джунглей, вас лично, Кодекс и все, с вами всеми до кучи связанное, любовь моя! – мастер-шеф был прекрасен.
Сатниаль поняла, что её цинично водят за нос. Она не поверила ни на грош, ни на секунду, ни единому слову. Легат достала Пламенный Меч.
А Акула, не моргнув и глазом встал грудью под острие.
- Что б я так жил, мамой клянусь, еду я на мехе, ми амор, вижу, местная шпана прессует фавнов из семи госдепартаментов.  Прости, любовь всей моей жизни, не устоял, нажал курок. Я всегда знал, что именно ты – мой конец. Но я не мог иначе. Карай и пусть не дрогнет твоя рука!
Я – охренел. Легат – вообще отвалилась. Акула был максимально честен, аура Нефилима его приняла, как невинного младенца, а Пламенный Меч, кара всех виновных, потух, чтоб его.
Так врать я не научусь никогда. Врать, чтобы небеса вибрировали правдой, чтобы перед лицом смерти, наглухо, до конца.
Сатниаль все же оказалась сказочной, она не поняла. Слишком доверяться собственной магии – обычная ошибка всех сказочных. Раз меч и аура считают Акулу агнцем божьим, значит так оно и есть.
Легат села в свое кресло с бумажной запиской на спинке: «Только для легата Сатниаль».
- Мой легат, - Акула со скорбным лицом на автомате налил Нефилиму водки, - Все случилось, как вышло. Мы увидели вопиющее нарушение закона. Я принял решение, моя вина, но я сделал то, что мог. Во имя Королевы, долга солдата и совести. Вы меня знаете, я грешен, но зло – это зло.
Легат не взяла рюмку. Она моча смерила мастер-шефа свинцово тяжелым взглядом и что-то прокрутила в своей до одури сказочной голове.
Потом так же молча встала и ушла вместе со всей гвардейской ротой.
- Сука! – через десять минут выдал Орли и накатил стакан Папской Водяры, который так демонстративно проигнорировала легат, - Ты, мать её, утырок, Акула! Зато какой ты утырок, шеф! Ты сам-то понимаешь, что провернул?
***
Днем Акула не поленился, лично прошел по адресам всех байкеров. Я сидел на турелях, Орли – на кокпите. Настю успокоили, что никакой драки уже не будет, и она ехала в кабине Железного Дровосека.
Когда байк-клуб собрался в полном составе на плацу перед той халупой, которую они называли резиденцией, мастер-шеф забил последний гвоздь в гроб Кварты и всей байкерской романтики.
- Я объявляю здесь и сейчас благодарность Королевы Джунглей всем военнообязанным и ветеранам запаса армии Её Величества. Я объявляю именем Её Величества, что все вы, заслуженные воины Родины, защитники Отечества, преданные и оценённые, больше не останетесь втуне! – Акула перепроверил незнакомое слово из записки легата.
Байкеры напряглись. Нормальная реакция любого, пережившего хотя бы одну войну. Доверие к Королеве Джунглей у них на нулевом уровне.
- Сим провозглашаю, что все вы с настоящего момента являетесь представителями законной власти на попечении Королевы Джунглей с соответствующим рангу довольствием. С сего дня на вас, доблестные воины, лежит обязанность по поддержанию закона и справедливости под знаменем действующего запасного легиона «Стальной Кулак»! Ура, господа! Распорядок дня и расписание несения дежурства я оглашу позже. Вольно. Разойдись.
- Тва-а-арь… - прохрипела Кляча, когда до неё дошло, что Акула всех их поголовно записал в мешаны.
Да, Акула перестал быть байкером. Зато он одним росчерком пера легата Сатниаль стал штабс-майором запаса с действующими полномочиями, а Королева вернула огромный и ещё вчера бесперспективный район в свою полную власть, включая оплату налогов. Под управлением проверенной рабочей силы в лице ветеранов Короны, которые меньше всего на свете хотели возвращаться на службу на старости лет.
А отказаться новоиспеченные легионеры уже не могли, потому что такие повороты наша любимая Королева Джунглей расценивала, как однозначную измену Родине и карала не дрожащей рукою.
Даже сейчас, с опытом десятилетий, я понимаю, что до Акулы мне никогда не дорасти, хоть я умри, что уже физически маловероятно. Железный генерал, что скажешь. Сразу он это все придумал, или на ходу подстроился – без разницы. Только Акула так умеет, остальным не дано.

19

Настя сидела и смотрела на Орли своими огромными серыми глазищами. Так иногда смотрят девочки, когда им рассказывают что-то очень-очень им интересное.
Трехглазик сильно буксовал под ее взглядом, но изо всех сил пытался донести свою мысль, потому что для мальчишки нет выше награды, когда на него вот так смотрит девчонка, от одного присутствия которой у него голова кругом и хочется говорить дальше.
- Понимаешь, душа моя, природа магии не ясна, сама магия – загадка, мы видим только ее результат и понятия не имеем на самом деле, как все происходит, - Орли даром что руки себе не выкручивал, подбирая правильные слова.
На верстаке стояла уже вторая по счету бутылка очень приличного красного и сладкого, как поцелуй матери, портвейна Санта Клара. Настолько мирного и домашнего, что даже мне налили небольшой стаканчик, и моя голова тоже шла кругом от слов трехглазика, рассказывающего сказку не о каком-то там выдуманном мире, а о нашем, но от того не менее сказочном.
- Никому, в принципе, не известно, а что такое волшебство, Солнце мое. Ну да, у каждой расы есть свои специфические способности. Но как они работают – пойди пойми. Самые сказочные из нас даже могут себе позволить читать заклинания, вроде Дикого Роста или Огненного Шторма. Но откуда они взялись или кто их придумал – никто не помнит. И разобраться в этом практически невозможно, потому что никому не нужно, если честно.
Трехглазик запнулся, но Птица чокнулась с ним стаканом сладкой крови виноградной лозы со склонов холмов провинции Сингаконг, и Орли продолжил.
- Чем ты сказочней, тем меньше тебе хочется что-то выяснять. У тебя есть магия, и она решает все проблемы. Королеве Джунглей вполне достаточно того, что на Зеленой Грани она фактически всесильна, а ее подданые обладают четко определенным списком расовых и видовых способностей. Зачем ей копать глубже? От этого только брожение умов, а там и до бунта не далеко. Но на деле-то – все иначе!
- Например? – одобрила направление беседы Настя.
- Ну, возьмем недавний инцидент с Акулой и легатом. Кто у нас Сатниаль? Статус - высокорожденная, класс – Судия, вид – нефилим хамавет, ангел смерти. У нее есть аура паладина, которая не позволяет преступнику выйти из радиуса её действия или сопротивляться наказанию, и меч, карающий на месте любого виновного. Но мастер-шеф провел и легата, и ауру, и её гребаный меч, потому что сама легат и близко не понимает, как все это работает. Акула просто с самого начала решил, что он вовсе не нарушает закон, хотя де факто он его просто в грязь втоптал своими сапожищами, а поддержал, выжигая кластерными зарядами раковую опухоль вопиющего криминала. Как у него это получилось, если любого другого меч легата испепелил бы в один момент? А хрен его знает. Но Акула смог, потому что разбирается в магии почище любого из нас каким-то сказочным образом. Жизнь заставила.
- Я все равно не понимаю, как он умудрился. Меня тогда чуть Кондратий не схватил, а ему – хоть бы что.
- Вот именно. И легат не поняла, да я и сам, признаться, не до конца разобрался. Но это все – цветочки, любовь моя. Сейчас я ещё один примерчик приведу, а потом перейду к самому вкусному, - ухмыляющийся трехглазик, явно предвкушая эффект от сказанного плеснул всем нам портвейна и с огромным удовольствием выпил.
Мы все уже были вполне навеселе, и выступление мага казалось нам чем-то вроде шоу.
- Так вот! Пикси!
Птица сморщилась, ей они не нравились.
- Да ладно тебе, сейчас не об их сиськах. Что, собственно, мы знаем о пикси? Ни-че-го!
Орли стукнул пустым стаканом о верстак, а Птица вдруг удивленно кивнула.
- Пикси официально обладают статусом Высших, и в теории являются родственниками фей, но по факту из всех их способностей нам известны только бессмертие и неуязвимость. При том, что с их магическим потенциалом они должны уметь почти все на свете. Но они по какой-то причине вообще ничего не делают. И никогда не делали. Есть теория, по которой сверх-сказочные существа, вроде Королевы Джунглей, получают ограничения в качестве платы за могущество. Королева Джунглей перестала передвигаться, превратившись в священную рощу, а пикси, в свою очередь, имеют только краткосрочную память, начисто забывая все, что произошло с ними три дня назад. Но Королева колдует круглые сутки, а эти мерзавки только бухают и трахаются. Почему? Никто не знает, и разбираться некому. А теперь – главное! И это по-настоящему очень круто!
Орли было вскочил, но пошатнулся, чуть не опрокинув верстак, поэтому снова сел и широко улыбаясь вытянул указательный палец в сторону Насти.
- Что? – удивилась Птица.
- Не что, а - кто. Ты! – Орли улыбнулся ещё шире.
- А что я?
- Ты – самая большая тайна, которую я не в силах разгадать уже несколько лет! Помнишь, как мы встретились?
- Ну, помню, - Птица немного смутилась, она не очень любила признаваться на людях, что обожает романтические моменты.
- Помнишь, что с самой нашей первой встречи я всегда спрашивал наших общих знакомых, существуешь ли ты, или просто мне мерещишься? Прожив столько на свете, я до сих пор не могу поверить, что ты можешь быть реальной. Я встречал тысячи людей, и ни один из них ни вот на столечко не дотягивает до тебя ни в чем. Потому что ты не только противоречащий здравому смыслу Абсолют, но еще и загадка. С первой секунды, как я тебя увидел, я пытаюсь разобраться, кто ты на самом деле. И не могу! А я вовсе не дурак, хоть и влюблен в тебя сверх всякой меры, отвечаю. Начнем с общеизвестного. Гарпии, медузы и сирены – дети Оллберга, которых он вроде бы как создал для тотального истребления всего живого.
Настя хмуро кивнула. У Птицы это была ужас какая больная тема, но Орли был на её стороне, и поэтому она готова была слушать.
- Вы не беретесь магией Граней, почти неуязвимы для оружия и должны быть зверски опасны, обладая таким арсеналом для убийства, какого ни у кого больше нет. Но все это только после инициации, которая может и не наступать, если вас не доводить до бешенства. Почему так? Почему Оллберг вообще придумал эту инициацию? И Оллберг ли это придумал. А какие у вас способности до неё? И вообще, кто сказал, что инициация у вас возможна всего одна?
Мы с Настей недоуменно уставились на трехглазика.
- Ну, ты даёшь, - мотнул головой Орли, меня он давно не замечал, загипнотизировано глядя только на Настю, как и она на него, Санта Клара сделала своё дело, - Это же очевидно, Птиченька!
Орли как можно легче положил свою ладонь на маленькую ручку Птицы.
- Солнце мое. Во-первых у тебя, как и у всех Высших, есть очень сильная аура, которую ты по желанию даже можешь концентрировать в узконаправленный луч, под который я как-то попал. И это аура аттрактора.
- Аура чего? – не поняла Настя.
- Чего-чего. Любовная магия. Аура привлекательности.
- Да ну тебя. Нет у нас ничего такого.
- Ты просто не видишь её. Вспомни, часто тебе говорили слово нет? Тебя хоть раз бросал тот, кто тебе понравился? Тебе вообще кто-то в чем-то мог отказать?
- Конечно нет! - Настя гордо встопорщила перья на загривке, - Я же крутая!
- То-то и оно. Аура у тебя есть, причем мощнейшая. Ты интуитивно ею управляешь, захочешь – включишь, захочешь - спрячешь. Но ты о ней ничего не знаешь, потому что для тебя это так же естественно, как для меня непрерывно думать о твоих ногах. Стоит тебе захотеть чего-то от большинства живых, и раненых нет. А после инициации она просто меняет свой полюс, превращаясь в ауру ужаса. И это только начало.
Орлаксазор вдруг стал очень серьезным.
- И именно поэтому я никогда не дам тебе обратиться, Солнце моё. Потому что я настолько сильно тебя люблю, что никогда не смогу больше жить без твоего света. Я-то его вижу всегда, а не как все остальные, только когда ты им это позволяешь.
- У-у! Ты тако-ой милый! - Настя пьяненько, но нежно потрепала зажмурившегося от удовольствия трехглазика по щеке, слишком непринужденно маг смог ввернуть признание в любви в околонаучную сферу. Молодец её мальчик, старается.
- Кстати, Птиц, а что это мы тут сидим, как два дурака? Кристаллы есть, айда в клуб? Танцевать и блистать, чтоб твоя аура не ржавела понапрасну!
Вернулись оба уже когда рассвело. Орли был в лоскуты, но невредимой донес до дома Птицу, которая в полной отключке пьяная и счастливая свисала с его правой руки.

20

Акула уже неделю не появлялся в цеху. Шеф приползал на часа три-четыре просто поспать, разгребая навалившиеся на него штабные обязанности, поэтому у всех нас появилось какое-то количество свободного времени.
После ночной гулянки Настю опять одолела аллергия, и Орли был срочно направлен в аптеку. Птица даже разрешила ему взять свой мотоцикл, что случалось не часто. Как я мог не напроситься пассажиром?
Форе Афами чутко реагирует на перемены, особенно, если это перемены к лучшему. Улица была чистой, безымянные бордели превратились в варьете и вполне пристойные стрип-клубы. Притоны как по мановению руки обрели новые фасады и стали почти респектабельными казино. Еще вчера торговавший на углу шавермой оборванец сегодня где-то нашел инвестора и открыл ресторанчик с интригующим названием «У Гуса», откуда уже доносился запах жареного мяса и паприки.
Очень приятно осознавать, что гуляя по аллее, теперь ты больше не рискуешь получить ножик в почку просто потому, что какому-то торчку так захотелось.
Орли тоже заметил перемены и настолько воспрял духом, что даже припарковался, чтобы помочь какой-то переезжающий в наш район даме выгрузить из экипажа увесистые сундуки. Дама тепло поблагодарила, из парадной вышла очень на нее похожая смуглая девушка лет двадцати с небольшим, Орли с ними тут же разговорился, разбрасываясь комплиментами и наилучшими пожеланиями, быстренько черкнув наш адрес на всякий случай. Дамы унесли баулы в дом, а мы по-джентльменски остались приглядывать за разгрузкой.
- Нет, Джиро, ты видел? Она – гибрид! Та, которая молоденькая. Ты слышал её голос? Он же как булочка, так бы и надкусил! Голос очень важная штука, Жнец. И запах. Ох, какой сегодня прекрасный день!
- Чего? Кто она? – я о каких-то там гибридах и слыхом не слыхивал.
- Гибрид! Наполовину маг Красной Грани, наполовину маг Зеленой. Редкость неимоверная. Кстати, её зовут Д’ашИ. Она детский хилер в Доме доктора Менгеле. Как её могло занести в нашу дыру, вообще не понимаю, - Орли скрутил сигаретку и многозначительно выдул струю дыма поверх моей головы.
- Ты тоже маг, и тебя же тоже занесло как-то.
- Ну, со мной все ясно, - хохотнул Орли, - Куда Птица, туда и я. Нас, трехглазиков, наш неугомонный бог создал максимально неприхотливыми авантюристами. Тут, если подумать, мне самое место.
Из экипажа в этот момент выгрузили здоровенную клетку, в которой сидел кто-то размером с человека. Из парадной снова вышла Д’аши, улыбнулась нам и достала поводок с очень широким, инкрустированным алыми рунами ошейником. Гибрид открыла клетку, повозилась там минутку и вывела на свет очень милую, даже красивую девушку примерно своего возраста. Немного бледноватую, но вполне обычную.
Трехглазик выронил окурок и уставился на пленницу. На мой взгляд та была обычным человеком. Только очень симпатичной, но не более.
- Д’аши-и… - озабоченно протянул Орли немного отшатнувшись от удивительного питомца, - А зачем вам в доме, простите, кадавр?
Я вспомнил зловещие детские сказки, которыми ночью шепотом делятся дети, а потом стучат от страха зубами до рассвета. Именно оттуда родом были кадавры. В них-то и превращались люди, если при нападении гуля или вампира жертва оставалась в живых. Ничем не отличаясь внешне, отравленные черной магией кадавры здорово менялись изнутри, превращаясь… Я не знал, во что. Я впервые видел кадавра. Но судя по реакции трехглазика, нам всем стоило держаться от неё подальше..
- А? – Д’аши нимало не смутилась, - Она часть моего медицинского эксперимента по возвращению. Кстати, познакомьтесь, её зовут…
- Кадавр, - хмуро перебил гибрида Орли. Он внимательно и с какой-то внутренней напряженностью разглядывал девушку, которая равнодушно стояла, не проявляя никаких признаков агрессии, - Вполне здоровая взрослая особь. Д’аши, при всем моём уважении, это же чертовски опасно. У кадавров нет души, они вычеркнуты из Книги Жизни. Кому вообще в голову придет держать такое в доме?
Я начал догадываться, почему красивая девочка и редкий гибрид с востребованной профессией вдруг переехала в наши края. Это, наверное, что-то вроде истории с Птицей, которой нравилось быть в толпе, но которую и на пушечный выстрел бы не подпустили к Колин Шантан. Да, наш район битком набит ребятами со странностями.
- Ой, да ничего страшного. Мы отлично ладим, - Д’аши взмахнула руками, а в её глазах мелькнула томная грусть, - Реабилитация – это же очень интересно. Я - врач, у нас на Красной Грани мы даем нерушимую клятву в оказании помощи, так что теперь куда я, туда и она.
- Конечно. Без тебя кадавру одна дорога - до ближайшего костра, и он об этом знает. Но не стану тебя учить, у меня в этом вопросе скорее всего не так много опыта, - Орли решил закончить сомнительный разговор, - Так что, пообедаем на днях все вместе? Можешь смело заходить в гости, тут не далеко, в паре кварталов. Я отлично готовлю, тебе у нас понравится. Для самоотверженного фанатика медицины у меня всегда найдется подходящая бутылочка-другая.
- Конечно! – обрадовалась Д’аши, - Только когда у меня не будет дежурства. Детское отделение, сам понимаешь.
Орли дал газу, и мы шустро долетели до аптеки.
- Орли, - меня одолевали сто дежурных вопросов, - А почему у кадавра нет души?
- Потому что её съел гуль.
- А как ты понял, что она кадавр?
- Я такое вижу.
- А она теперь мертвая?
- Нет. Тело живое. Но внутри мёртвое. Помнишь о чём мы вчера говорили? Кадавр не понимает, что перестал быть человеком. Он думает, что остался прежним, а это вообще не так. Он может выглядеть так как этот из клетки, девочкой с офигенной задницей, но на самом деле он просто хочет жрать и рано или поздно обязательно начнет жрать всех вокруг. Но Д’аши – удивительный человек. И очень интересный. Надо будет приглядеть за ней одним глазком, а то это добром не закончится. С чернотой шутки плохи.
Ага. Присматривать, как же. Кто бы за тобой присмотрел, трехглазик, с твоей-то манерой совать свой сказочный нос, куда не стоит.
- А Настя ведь тоже чёрная, но ты ее любишь. Тебе всегда нравились черные?
Орли уставился на меня отсутствующим взглядом, будто я ляпнул что-то дикое.
- Настя живая. Кадавр – нет.
- А что такое Книга Жизни?
- Книга, куда боги записывают судьбы людей.
- А я могу её почитать?
- Нет.
- А ты её читал?
- Да. Блин, Жнец, заканчивай! Ты кого угодно своими вопросами со свету сживешь быстрее любого кадавра!

21

Я умолк. Потому что старший попросил, и потому что во дворе Дома доктора Менгеле сидел вполне живой и почти здоровый Зара Лянь, весь в бинтах и без одного уха. Фавн сидел на скамейке у бездействующего фонтана во дворе больнички и распинался перед толпой таких же, как и он козлов о своем бесконечном героизме.
Когда ребята Папы Тыкинга ввалились в палату, Ляня крепко спал и был сильно удивлен, когда его начали душить подушкой. Понятное дело, что козел не на шутку разволновался и начал брыкаться. Что умеют делать фавны, так это бить копытом. Народа в палату к тому моменту набилось порядочно, каждый мечтал отрезать себе кусочек побольше, поэтому свалка началась несусветная. Ляня в панике молотил не глядя и в кого ни попадя, потерял ухо, но как-то умудрился все же выскочить в окошко.
Я не знаю, кто предупредил табун о том, что Заре собираются выпустить кишки, но подозреваю, что это был Прыщ Лиду, успешно сыгравший на обе стороны. Как вы помните, фавны победили.
Я осторожно посмотрел на Орли, но тот не подал виду, что существование Зары Ляня его как-то волнует. Он даже сорвал какой-то цветущий сорняк с газона, лютик, наверное, и кинул его Заре на колени.
- Цветочек Заре? – заржал я.
- Не цветочек. Веночек, - иронично цыкнул сквозь зубы маг и направился в аптеку, а я остался послушать, о чем толкуют козлы. Те, конечно же, обсуждали свое начальство.
- Герцог Черного Поля, маршал Ченг, никому не позволит, особенно какому-то отребью, позорить свое имя! Помнишь, как под Бон Чкаем он вывел нас из котла? Скакал без маны, с одним мечом в руках в первых рядах табуна и его китель был алым от крови предателей! Настоящий солдат, от корней, до кроны, опора престола.
- И что с того? Старый вояка нужен на поле боя, а во дворце никто не будет бить его в грудь, только в спину. Здесь зреет настоящий заговор, клянусь своими рогами! Этот мелкий упырь Чо Бань – просто подставная пешка, зло затаилось гораздо глубже! Посмотри на младшего брата, Зару Ляня, думаешь, просто так его хотели проткнуть во сне ста кинжалами? Нет, и еще раз нет! Это часть коварного вражеского плана! Уничтожить всех самых верных, а потом…
- Что – потом?
- А я откуда знаю. Я же не предатель. Но мы должны предупредить маршала, а тот уже все доложит Её Величеству.
Как с логикой, так и с фантазией у козлов всегда были проблемы. Фавны слепо идут за вожаком, такая у них природа, но я вдруг задумался, потому что маркиза Каштанового Дола приходилась маршалу Ченгу родной сестрой, а наследников у старика не было. Откуда я это знал? Да оттуда, что наблюдение за дворцовыми интригами в Конг Вивант – любимый вид спорта. Любой оборванец наизусть вам выпалит все родословное древо каждого приближенного ко дворцу просто потому, что ему самому таким никогда не стать. Акула называл это «завистью дураков». Не знаю, почему. Ну, тогда не знал.
- Орли, а вдруг мех нужен, чтобы защищать семью маршала? – спросил я мага, когда мы ехали домой.
- Маршала Ченга? Вот же чёрт… Жнец, а ты оказывается не совсем дурак! – трехглазик вдруг рассмеялся, вывернул руль и наподдал газа. Мотоцикл он припарковал не в цеху, а во дворе новоиспеченной штаб-квартиры легиона запаса «Стальной Кулак».
- Акула! Это - маршал Ченг!
Мастер-шеф изволил спать в окружении поверженной батареи полуторалитровых бутылок самого дешевого пива, которое только можно было купить на задворках. Пиво называлось «Бурдяшкой», его варили холмовые гномы, те еще засранцы. Но по башке оно било не хуже гномьей киянки, бац, и ты в отключке.
- Да ладно, ты допер? - Акула проснулся, протяжно рыгнул и закашлялся, - На кой ещё сказочной маркизе сдался наш магмех, скажи пожалуйста? Или ты настолько втрескался в Птицу, что оба полушария отказали? Они зальют пиратскую прогу, магмех покалечит маршала, а в наших черепах Королева Джунглей будет выращивать свежую рассаду.
Трехглазик нахмурился. Орли ненавидел быть недальновидным, он вообще не умел проигрывать.
- Ясно. Я во дворец к Спириту. Нам есть что обкашлять с программером.
- Ага. Пригласи его к нам вечером, дело-то деликатное.
Орли так спешил, что совсем позабыл про меня, только галька из-под колес брызнула, когда он погнал Настин мотоцикл к Колин Шантан..
- Любовь, Жнец, это такая штука… Ты её не ждешь, и тебе нормально. Валяешь девочек по сеновалам, занимаешься своими делами, а потом она приходит, и твоя голова уже не цитадель коварных мыслей, а ведро, в которое ты поставишь для нее букет роз. Лично я ничего не имею против любви, у нее есть свои неоспоримые плюсы, но все, кого я видел влюбленными – дуреют просто на глазах. Орли еще из лучших, держится…
Я тут же дал себе обещание никогда ни в кого не влюбляться.
Иногда я жалею, что его сдержал, но у меня никогда не было ни одного шанса, увы, его нарушить.
Это совсем потом Орли и Настя купят себе по черному титановому кольцу, как обет взаимного договора. Через много лет дуралей Орли снимет его целых три раза. А Настя…
Она просто снимет его.

22

Спирит оказался странным невысоким человечком, то ли седым, то ли изначально блондином. Он непрерывно что-то бормотал себе под нос, когда ставил на борт магмеха дублирующую систему, не пил спиртного, зато вел себя, как старинный знакомый Орлаксазора. Когда-то давно они служили то ли в армии, то ли в какой-то банде, я точно не понял где. Вместе штурмовали неизвестные мне крепости и сражались против сказочных чудовищ, скорее всего из первой волны детей Оллберга.
Когда программист ушел, Орли еще долго сидел, улыбаясь одному ему известным воспоминаниям, пока Настя не вывела мага из ностальгического транса.
- И что вы придумали? – гарпия с интересом рассматривала добавленные программистом нововведения.
- Обычную ловушку для дурака. Вставили параллельный компьютер. Когда на мех станут заливать программу, ни одному нормальному человеку и в голову не придет, что он прошивает вторичную систему. Дриады считают всех не магов тупым быдлом. Они забыли, что компьютер умеет мыслить быстро, прямо и по существу. Сказочные давно положили на технологию, этому же нужно учиться, и учиться долго. Хорошо, что до сих пор есть такие высшие, как Спирит.
- Разве Спирит – высший?
- Не знаю, Птиц. И он сам не знает. Но Спирит был рожден ещё до Метаморфозы, а это значит, что без высшего статуса он давно бы уже помер от старости. Раз так - магия у него – ого-го. Но он ею не пользуется настолько, что даже не удосужился выяснить, а что, собственно, он может. Ему достаточно, что он лучший из двух программеров на Зеленой Грани. И единственный во всем городе, кого никак не назвать сказочным, душа моя.
 - А кто второй?
- Один скавен, Визгом звать, ученик Спирита. Ему не подфартило, родился альбиносом. Но как-то выжил.
Крысы на Гранях - это беда. А родиться скавеном – вообще хуже некуда. Они есть везде, сказочности в них – кот наплакал, но всего остального…
Начнем с того, что скавены - доказанные сволочи. Это у них в крови. Они отломают, утащат и сожрут все, до чего доберутся. Плодятся крысюки со скоростью швейной машинки, они быстры, хитры и бесконечно преданы гнезду. Мораль у них проста – хватай и беги. Победил тот, кто не сдох. Договориться со скавеном проще некуда, вот только потом надо хорошенько помыть руки. Они любопытны, отлично приспосабливаются и могут жрать такое, что лучше не рассуждать на эту тему.
На Зеленой Грани популяцию контролируют сами скавены. Они попытались было ещё перед Первой Волной выйти из подполья, но Королева Джунглей быстро поняла, во что это выльется и решительно выжгла дотла девяносто процентов крысиных гнезд. Скавены поняли намек и больше не борзели. Они живут в гнездах, гнезда находятся в строго очерченной территории, кто не поместился – тот будет сожран кровными родственниками. Угу, каннибализм у крыс в порядке вещей.
Живут скавены максимум лет пятнадцать, закон на них не распространяется, а убийство крысюка не считается преступлением. Вот такая шутка в неповторимом стиле Хаоса.
Выжить в гнезде, сами понимаете, не просто. Кому остаться, а кому сдохнуть обычно решает матриарх гнезда, или просто Мать. Но ее решение работает только в норе, стоит крысе выйти наружу, и в дело вступают права самцов-охотников. Есть скавены, которые годами не покидают гнезда, потому что за них высказалась мама. Их сожрут как только те высунут нос за пределы её юрисдикции.
Визг был как раз из этих. Альбинос, да еще и слабый, он чем-то приглянулся матриарху, и она подселила его к роженицам ухаживать за пометом. Визг быстро просек свои перспективы и поступил так же, как любая крыса. Он выкрутился.
Я потом много беседовал с Визгом. Он с юности меньше всего хотел жить в гнезде среди старых самок, но снаружи его ждали только копья и зубы его же родственников. И наш белый крыс начал думать, как бы ему тихонько слинять, а потом сберечь свою приметную задницу от еще менее милосердного внешнего мира.
А теперь главное. Визг научился читать, рассматривая клочки бумаги в подстилке норы. Сам, понимаете? За год. Как вам такое? Он знает все доисторические хрестоматийные материалы наизусть. Он досконально изучил все свои скромные магические возможности, которых всего-то – копать и есть несъедобное.
И вот в возрасте двух лет скавен-альбинос прорыл свой тоннель наверх и сбежал от всех. В столицу, самое опасное место для крысюка. Где осел не где-то, а во дворце на должности программиста. Как? Я спрашивал Визга сто раз. Он просто отвечает, что готовился. Ему в голову не приходит, насколько в принципе невозможно то, что он проделал. А для скавена это в порядке вещей, надо было, он и сделал.
Спирит пригрел Визга, которого во всем городе звали не иначе, как Крысой. Старому программеру действительно нужен был ученик, а более соображалистого, чем Визг, согласитесь, пойди найди.
Но Визг как был, так и остался крысой. Он прост, любопытен, жаден до одури и бесконечно туп в социальных вопросах. Он хотел самку, доминировать и не голодать. Идеальная жертва для подставы.
Спирит это знал. Ценой за работу с магмехом король программистов назначил спасение Визга от неминуемых последствий. А мне так и осталось невдомёк, какое вообще дело Спириту до какой-то там крысы.
А Акула кивнул. Такая задачка ему была по нраву, джентльмен хренов.
Через пару десятков лет я узнаю, какими способностями обладает Спирит, причем он ими всегда обладал, даже до Метаморфозы. Для меня до сих пор остается непостижимым, как можно иметь такую чудовищную силу, что над ней не властен даже сам Хаос, и никогда ею не пользоваться? Как она может быть не нужна? Что творится в голове у настоящих высших, которые во все времена существуют рядом с нами, неопознанные, но наблюдающие? Кто они вообще такие, эти люди, которые - не люди, но лучшие из людей?
Я ничего не боюсь, кроме такой власти, и таких существ, как Спирит, даже зная, что её невозможно использовать во вред.
Ну, и любви, которой я, слава Великому Хаосу, никогда не испытывал и не испытаю. Уж об этом-то я позаботился в первую очередь.

23

- Её светлость высокородная и могущественная владетельница Маркиза Каштанового Дола и Западного Улья, госпожа Аделаида Ченг с наследницей земель и титулов!
Зал не обратил на маркизу ни малейшего внимания. Её древо почти перестало плодоносить, а пение птиц в кроне давно сменилось скрипом сухих ветвей. Все внимание привлекала Жорж Ченг, её дочь, наследница и невеста бравого полковника авангарда Арне Бернара. Маркиза даже жалом не повела, она уже привыкла. Жизнь есть жизнь. Сначала ты цветешь, а потом угасаешь, таков закон природы, и кому-кому, а гомо дриадам это было известно лучше нашего. Но маркиза Ченг пришла на бал не для того, чтобы блистать.
И я, Джиро Крюгер, по прозвищу Жнец – тоже.
Как мы вообще попали во дворец? Да очень просто. Акула ляпнул, что неплохо было бы проконтролировать эвакуацию Крысы, а Птица в ответ – что она ни разу не бывала на настоящем балу. Вот и все. Орли завелся с полтычка, как подорванный.
Орлаксазор, как и все трехглазики, систематически получал приглашения на регулярные светские рауты. Маги имели титул баронов, но не имели земель, а единственной их привилегией было не ходить ни на один из балов без последствий для статуса. Королева Джунглей слишком хорошо знала их племя, которое всегда предпочтет жареный на углях бургер всем изыскам дворцовой кухни, а на мелодию гавота легко может откаблучить хакку.
Поэтому приезд Орлаксазора на торжество, да еще и в сопровождении положенной регламентом свиты был уже событием.
Орли всю неделю гонял нас по этикету, выел все мозги портным, а лично мне пообещал превратить нос в хобот на веки вечные, если я ещё хоть раз в жизни высморкаюсь на пол.
Когда пришло время выдвигаться, а я натянул на себя свой первый в жизни костюм, дверь каюты мастер-шефа открылась, и я обомлел.
Орли был одет в небрежно расстегнутый оливковый френч, который шикарно дополнял хаотично намотанный клетчатый шелковый шарф. Я всегда считал Орли доходягой, и вдруг сейчас понял, что он от сапог, до пучка волос на макушке – олицетворение эстетики декаданса в лучшем смысле этого слова.
А Настя в розовом платье от «Всех Святых» и лично украденном для нее трехглазиком серебряном колье с обсидианом и ониксом…
Даже я понял, куда могут завести смертного эти бездонные глаза и белизна рук. Ключицы, вполне конкретный намек на грудь в разрезе глубокого декольте, еле заметный макияж, переходящий в утонченный нездоровый румянец аллергии на веках, она была не просто красива, Птица была потрясающей, загадочной и совершенно ни на кого не похожей.
А вместе ребята смотрелись вообще бомбезно. Настя сияла от счастья и предвкушения, Орли был делано равнодушен и манерен. Вокруг них мерцала та самая аура аттрактива, о которой рассказывал Орли, я её сейчас сам видел собственными глазами. Аура двоих влюбленных друг в друга и в происходящее, которая почти валила с ног. Они были сказочными принцессой и принцем, только настоящими, потому что весело матерились и не забыли врезать по сотке односолодового вискаря на дорожку.
Мастер-шеф пришел в парадном кителе и при всех орденах и медалях, хлопнул меня по плечу, осмотрел с ног до головы и хмыкнул.
- Пушки взял?
Я кивнул. Мой костюм специально шили так, чтобы два увесистых ствола не бросались в глаза. Команду неминуемо обыщут, но по словам мага никому и в голову не придет шмонать такую неприметную мелюзгу, как я.
- Отлично. Тогда – погнали! Пока эти двое отвлекают внимание, мы с тобой весь дворец обнести успеем!
Я еще раз глянул на мага и гарпию. Да, не только обнести успеем, но еще и по второму кругу зайти, настолько они светились.
Так мы и попали на бал. Я, к слову, еще смог узнать, каким статусом и титулом в наших краях величают Птицу, потому что церемониймейстер стукнул своей палкой о зазвеневший паркет и слегка охрипшим от наплыва чувств голосом провозгласил:
- Истинный владетель не существующего и вершитель не созданного - барон Орлаксазор фон Тойф и её неминуемость Темное Солнце, Анастасия Сойка, законная поработительница всех желаемых ею душ дома Войны!
Зал увидел нашу парочку. Зал замер. Предсказуемая реакция.
Ноги гарпии, это – что-то. Представь себе, что ты - фут-фетиш, потом возомни себе идеал икры, камбаловидки и икроножки. Это мышцы такие, я это узнал позже. А потом возведи в девятую степень свою сексуальную фантазию. Сделал? Молодец, ложись и умирай, ты не видел идеала, слюнявый фантазер со скудным ресурсом восприятия, просто сдохни. Ты не видел идеала. Не видел.
Тот, кто не встречал нашу Настю… Нет, не поймет, бесполезно. Слова не имеют смысла, потому что Абсолют нельзя описать, а я вообще не претендую на роль писателя. Но эти ноги… Они бы остались в твоей голове навсегда.
Мелодия полонеза дала петуха, кружащиеся пары сбились с ноги, оркестр и все утопающие в танце, пьющие, продававшие выгодно отпрысков всех полов, просто кто-то во фраках и ливреях – замерли на микросекунду. Они узрели.
М-м, бедный влюбленный Орли, бедная влюбленная Птица. У вас есть пустые титулы и право, но нет ничего такого, что позволит вам существовать с вашей пятиметровой аурой любви в зале, битком набитом теми, кто об этом грезил всю свою долгую-долгую жизнь, но так и не получил. Они никогда не простят вам того, что вы те, кем им никогда не стать. И они отомстят вам за то, что вы - их мечта, которая никогда не сбудется. О, вы за это поплатитесь, уж поверьте.
Я видел много раз глаза самых разных убийц, хоть мне и мало лет. Я сам – убийца, и это не вызывает во мне отторжения, я не сомневаюсь в том, кто я.
Вас убьют, и убьют, как можно кровавее просто потому, что вы – воплощение чуда, которое случилось не с ними.
Ненавижу всех людей. Ненавижу себя, потому что я – один из вас, меркантильные, тупые, приземленные, мстительные за собственный позор твари.
Я ненавижу свою жизнь, и с этим ничего не поделать.
Короче, мы влезли с головой в такое говно, о котором и подумать не могли.

24

Пока загипнотизированный дворец пялился на мага и гарпию мы делали дело.
Ни Акулу, ни меня, разумеется, в бальный зал не пустили. Место прислуги или на кухне, или в передней. Меня отправили на кухню, откуда я сразу улизнул в поисках Крысы. Где его искать мне рассказал Спирит, так что все прошло бы очень быстро и просто, не будь у скавенов вшитого в подкорку чувства опасности. Когда я вломился в кабинет Визга, тот уже просачивался в отрытый им и скрытый за настенной панелью крысиный лаз, только хвост мелькнул. По размеру мы были приблизительно одного роста, так что я бросился за ним.
Догнать скавена в его же норе – дело не простое. Визг так наподдал, что только розовые пятки замелькали. Ему было все равно, кто и зачем его преследует, инстинкт крысюка отчаянно вопил, что эта встреча ничем хорошим для него не закончится. Он чуял запах моего азарта и пороховую гарь двух кольтов у меня подмышками, так что никаких сомнений, что нашего знакомства нужно всеми силами избегать у него не было и он драпал бы и дальше изо всех сил, не всади я при первом же удобном случае крысенышу в задницу дротик из духовой трубки. Чем быстрее молотил лапами Визг, тем быстрее по его венам растекался сваренный Орли транквилизатор. Наконец крысюк рухнул на землю, и мне оставалось только вытащить его на поверхность. Я долго плутал в его подземном лазе, но наконец вылез в дальней части рабочей зоны дворца. Вокруг не было ни души, я открыл окошко и выпихнул тело на клумбу. Его подберет Акула, а мне пора возвращаться на точку сбора.
Тем временем Акула занимался соей частью работы, а именно – делал вид, что паркует Железного Дровосека, на котором приехали Орли с Птицей. Мой бро стоял, всячески изображая безмозглого бота, а метрах в десяти стоял почти его близнец, та самая модель, из-за которой и заварилась вся каша. Магмехи выглядели мирно, но я точно знал, на на примере Железного Дровосека, на что способны эти сорок тонн бронированного кошмара, дай ему волю.
Все дело в том, что магия не срабатывает мгновенно. Огненному шару нужно время, чтобы прожечь броню, найти уязвимость и остановить машину. Заклинания Дикого Роста на меха вообще никак не влияют, он просто скосит всю поросль своими пилами. А мех все же не живой в нашем понимании, их мозги устроены совсем иначе, там нет места ни сомнениям, ни совести, только цель. Железному Дровосеку было безразлично какого размера перед ним энт или дендроид, он просто впивался в скрипящее и воющее от боли дерево методично делая из него кучку чурок. Яд фей на него не действовал, песня сирены – тоже. Да, он мог сгореть от нескольких попаданий молний, но Орли с Птицей не забыли о заземлении контура, да и электрическая магия на нашей грани не слишком частое явление. Все, что могла противостоять магмеху на поле боя, это сопоставимая ему самому грубая сила.
- До конца бала сидим на жопе ровно, а вот когда гости пойдут в сад смотреть салют, начнется заруба. Можешь пока на час-другой расслабить булки, - шепнул мне мастер-шеф, пока я тихонько передавал ему один из стволов.
- А кого мочить, когда начнется?
- Смотри сам по ситуации. Отрабатывай бронебойными по ходовой, а если кто-то из магов попробует влезть – мочи его зажигательными. Но вперед не лезь, прикрывай мне спину. У меня на затылке глаз нету. Мало ли какие ещё сюрпризы будут. Ты крысу надежно упаковал? А то я его на ходу подхватил не глядя.
- Четыре кубика вколол и еще веревками спеленал.
Акула кивнул и занялся полировкой позолоченного корпуса Дровосека, а я от нечего делать забрался по лианам на балкончик, с которого было хорошо виден зал.
Орли с Настей сидели на тахте и ворковали, попивая шампанское, вокруг них собралась молодая часть приглашенных, очень убедительно делавших вид, что они стеклись в этот угол совершенно спонтанно.
- Её милость посол пограничья и Скалистых Гор госпожа НинА!
Зал снова на мгновение притих, а Орли вдруг расплылся в улыбке и указал Птице на вновь прибывшую.
Ох, эта тоже была из настоящих. Невысокая и худощавая, НинА не шла, она переливалась с кошачьей грацией и силой. Немудрено, посол была форвалакой, человеком-пумой. Человеком она была внешне, никаких тебе хвоста или ушей, но внутри человеческого тела жила скалистая львица, я слышал про их племя, живущее в горах на стыке Зеленой и Красной Грани.
Вроде бы посол шла неспеша, но вдруг оказалась у нашего столика, улыбнувшись миллионом белоснежных клыков трехглазику, который расшаркался, раскланялся, представил Настю и вдруг очень фамильярно поцеловал подставленную форвалакой руку чуть выше запястья, а та в ответ лизнула его в щеку. Черт. Они явно были очень близко знакомы, но Орли никогда про это не рассказывал. Он вообще мало рассказывал о себе, только ключевые события и без особых подробностей. Упоминал разные места и времена в контексте анекдотических ситуаций из жизни, но в какой-то хронологический ряд их уложить было сложно.
А вот Настя явно была наслышана о НинА, а посол – о Насте. Орли аж раздулся от самодовольства, настолько он гордился, что рядом с ним находятся две самые красивые из возможных женщины. Ну и что, что одна из них – зверь, а другая может им стать в любой момент? Это не важно, потому что добавьте еще только один миллиграмм красоты, и эта реальность просто порвется, не выдержав происходящего чуда.
Девочки плюхнулись на тахту, рядом мгновенно материализовался официант с бутылкой текилы, троица выпила за знакомство, еще раз выпила уже просто так, и я понял, что гарпия с форвалакой мгновенно сошлись. Они не были похожи, но что-то общее в поведении у них однозначно было.
Рядом со мной заскрипела лиана, и на балкончик пыхтя и матерясь грузно приземлился Акула.
- А-а, НинА! Так и знал, что Орли подтянет тяжелую артиллерию!
- Ты её знаешь? Кто она такая?
- О-о, она друг Орли, это давняя история, да я её всю и не знаю. Эта кошка тут с самого рождения, считается иконой стиля и собирает где-то у себя в логове коллекцию скальпов самых оторванных мужиков, на которых обычно и охотится на подобных мероприятиях. В переносном смысле, Жнец, но в кровожадности форвалаке тоже не откажешь. Мда-а, колоритный зверинец собрался.
- Орли же человек.
- Думаешь? А как он тогда смог подружиться с пумой и влюбиться в гарпию? Ты вообще много знаешь о трехглазиках? Где-то внутри, Джиро, в Орли тоже больше зверюги, хотя это так сразу и не разглядишь, в отличие от НинА и Насти. Вон, они даже вокруг не смотрят, настолько им наплевать на этих твоих людей.
Акула был прав. Орли, Настю и НинУ интересовало только общество друг друга. Гости даже смотреть боялись в их сторону, настолько эти были не отсюда.
Ох, не к добру это все.