Узкий зал, малиновые кресла, люди. Странные. Счастливые. Лица, одухотворённые до экстаза, до высшей степени безумия. Так ему показалось. Громкая, очень громкая музыка. Она оглушает. Мощный, неистовый драйв. Им пропитан каждый метр зала, даже воздух, немного удушливый, искрит эмоциональным напряжением. Чрезмерно восторженным.
— Проходи вон туда! — Орлицкий подталкивает его вперёд. Сам следует за ним.
Музыка резко стихает. Теперь из динамиков льётся тихая, расслабляющая мелодия.
Седой человек в сером костюме говорит вкрадчиво и проникновенно. Короткая чёлка открывает низкий морщинистый лоб. Глаза смотрят ласково и безмятежно.
— Пусть все горы понизятся… — голос седого человека мягкий, приятный, — пусть все долины наполнятся, — говорит, словно елей в уши вливает, — пусть все кривизны исправятся, — прибавляет громкости, — пусть саван укроет нашу землю, — почти кричит.
Застывший в одном на всех вдохе зал ждёт кульминации. Короткое, громовое «ау» встряхивает зал, и он взрывается восторженными аплодисментами.
— Ты на пути к успеху, — кричит на ухо Орлицкий одновременно с разрывающим микрофон седовласым тренером.
— Да! — оглушает хор голосов. Все хлопают, выплёскивая напряжение. Эти аплодисменты не похожи на театральные, хотя всё действо очень напоминает срежиссированный мини-спектакль. Они хлопают в одном определённом ритме, который заводит и затягивает. И вот уже и он хлопает вместе со всеми, и раскачивается в такт, и выкрикивает вместе со всеми «да», и верит, что он нашёл свой путь к успеху, что осталось сделать всего ничего…
— … Две с половиной тысячи баксов.
— Чего?! — наваждение вмиг улетучилось. — Откуда?! Ты говорил, что поможешь мне, что есть надёжный источник…
— Ну да! Это и есть источник! Ты вкладываешь две с половиной баксов, приводишь десять друзей, которые также вкладывают, и через месяц получаешь огромную сумму. Это же математика.
— Ну да, математика… Только откуда мне их взять, если у меня их нет?
— Давай, я тебя подвезу. — Орлицкий распахнул дверцу белого Мерседеса. — Ты думаешь, как я машину купил? А вот так…
Пока ехали, Орлицкий продолжал агитировать, рисуя радужные перспективы и не менее радужные возможности. Он изредка отрывал взгляд от дороги и поглядывал на своего старого знакомого.
— Надо тебе ещё раз сходить, чтоб ты понял…
— Да понял я…
— Не до конца, мы опоздали, надо с самого начала… Когда увидишь всё на схемах, тогда уверуешь. Сейчас такое время… Деньги вот они, под ногами валяются. Бери, если хочешь, бери, сколько хочешь, главное, захотеть. Я понимаю, ты пока сомневаешься, но вот тебе пример — я. Мне хоть ты веришь? — тарабанил Орлицкий, выкручивая одной рукой руль. Другая вальяжно возлежала на рамке бокового окна, острым локтем выпирая наружу. Весь его вид демонстрировал успешность. «А у меня всё схвачено, за всё заплачено», — очень кстати неслось из динамика. Прохладный воздух врывался в салон, освежая затуманенную голову Бориса.
— Это же пирамида…
— Ну и что? Тот, кто раньше в неё вступит, тот и в выигрыше. А мы в начале, понимаешь? Чем больше людей втянется, тем больше мы заработаем. Надо только найти деньги и других привести.
— Так нет у меня ни денег, ни друзей. Откуда им взяться.
Автомобиль завернул во двор пятиэтажного дома. Унылая серая хрущёвка приветствовала обоймой вечных бабок на лавке у подъезда.
— Значит, надо найти, одолжить у кого-нибудь. — Орлицкий пригнулся, рассматривая сквозь профиль Бориса старушечий междусобойчик.
— Ага, хорошо бы, только нет у меня таких богатых знакомых, разве что ты. Может одолжишь?
— Не, у меня весь капитал в деле. Деньги, знаешь ли, должны работать, а не в чулках храниться. — Орлицкий перестал сверлить глазами бабок и откинулся на спинку сиденья. — Может, у соседей займёшь?
— У этих? — Борис кивнул в сторону старух. — Смешно.
— Почему нет? Знаю я этих старух, Наверняка припрятано на чёрный день.
— Гробовые, что ли, у них отбирать? Так ведь не дадут, костьми лягут раньше времени, но не дадут. Да и сколько мне нужно старушек уговорить, чтоб такую сумму набрать?
— Тогда остаётся одно. — Орлицкий замолчал, выдерживая театральную паузу.
— Ну…
— Продать квартиру.
— Ну молодец! И где я жить буду?
— Снимешь пока… Вон, хоть у одной из этих старух. — Орлицкий довольно улыбался. — Ну как? Хороший я тебе вариант придумал? Говорю же, всегда есть выход… Всегда. Главное действовать. Ладно, завтра пораньше заеду. Тренинг в пять. Значит, я в четыре. Не забудь.
Он чувствовал себя разбитым, еле поднялся на свой второй этаж, долго ковырял ключом замок, тяжело ступая, доплёлся до кровати и упал лицом в подушку. В голове сквозь пелену серого тумана канонадой грохотали судорожные людские овации. «Ты на пути к успеху!» — продолжало резонировать в голове. «Действуй!», «Иди!», «Найди!» — сверлило мозг. Он встал. Полез в карман. Вынул оставшиеся от зарплаты две бумажки — на бутылку хватает. Только на бутылку, а потом… Плевать. Сейчас ему надо выпить. Чтоб рассеять этот дурман. Не выпить, а нажраться, так будет надёжнее. Если взять самогон у бабы Иры — то, чтобы нажраться, ему точно хватит. У неё забористый. На кефире. Поможет.
Вы прочли отрывок из детектива Елены Касаткиной "Розовый кокон". Полностью книгу читайте на Литрес, Ридеро и Амазон.