Предыдущая глава:
http://proza.ru/2023/04/08/120
Летели дни, недели, месяцы... Жизнь шла. Именно жизнь, наполненная радостью от любимого, пусть и опасного, дела, приносящего, к тому же, нормальные деньги, на которые можно было нормально жить.
- Это где столько платят??? - искренне удивился "коллега" - сопровождавший грузы охранник, встретившийся Алексею на одной из железнодорожных станций.
- В нашем регионе. - одновременно и ответил, и не ответил Алексей.
И изобразил свой любимый жест: сделал недоумённое лицо, пожал плечами и развёл руками.
- Какая у тебя жизнь насыщенная! - восхитилась одна из знакомых Алексея.
- Жизнь - как жизнь. - просто ответил Алексей, снова изобразив свой любимый жест.
- Лёха, я с тобой таких девушек вижу! То одну, то другую... Сколько их у тебя? Где ты таких красивых находишь? Может, поделишься секретом? - пристал с расспросами один из знакомых, встретившийся на улице.
Ответом был только излюбленный жест.
"Надо же... - думал Алексей, "переваривая" услышанное, - Оказывается, мне ещё и завидуют..."
Время летело... Алексей спешил жить. То ли помня итальянское: "Мементо мори", то ли просто понимая всю бесценность и безвозвратность времени... То ли периодически вспоминая речь одного из бывших коллег: "Не успел родиться - уже школу окончил, только пошёл работать - а уже пенсия... И на что жизнь ушла?"
Так вот этот вопрос тот бывший коллега должен был задавать самому себе. И чем раньше он бы начал это делать - тем лучше было бы для него самого...
А жизнь Алексея, как говорится, "била ключом". Причём, во всех смыслах этого выражения.
Ударил экономический кризис... Любимая работа Алексея, по независящим от него причинам, приостановилась... Благо, руководство ценило одного из лучших своих сотрудников. Если не самого лучшего. За каждый месяц вынужденного простоя Алексею выплачивалась сумма, равная минимальному размеру оплаты труда. Директор, при желании, мог бы найти множество способов избежать этого. Но он этого делать не стал. За что ему большое человеческое спасибо. Видимо, Алексей заслужил такое отношение. Во время вынужденной безработицы, эта "минималка" определённо помогала выжить... Особенно, если учесть, что вскоре после потери Алексеем работы, умерли двое его родственников: бабушка и отец. С перерывом в полгода... И средства на похороны определённо понадобились... Супчик без мяса и хлеба два раза в день - вот так выглядел тогдашний рацион Алексея.
Парень не сидел, сложа руки. Он обошёл несколько местных предприятий, "вооружившись" трудовой книжкой, несколькими свидетельствами и удостоверениями и дипломом о высшем образовании.
Но многие местные работодатели в то непростое время, видимо, почувствовали свою "исключительность". Требования к соискателям возросли значительно.
- А такое удостоверение у вас есть?
- Нет, но у меня есть похожее. Думаю, что я, как человек с высшим образованием, легко смогу переучиться на схожую рабочую специальность.
- Нет. Нам нужен работник именно с таким удостоверением. И с опытом работы именно по данной специальности.
Подобных ответов, во время своих поисков, Алексей услышал несколько. Где-то отделывались дежурной фразой:
- Оставьте нам свой номер телефона, мы вам перезвоним.
В общем, конечный результат - продолжение двухразового питания, без хлеба и мяса.
Вскоре окончательно закрылось и охранное предприятие, в котором Алексей ранее трудился на сопровождении грузов, и директор которого ему ещё посильно помогал... Теперь, слава Богу, помогали родственники - кто чем мог.
- Эй, завидующие моей жизни! Где вы? - не терял свойственного ему чувства юмора Алексей.
В конце концов, ему повезло. Если можно так сказать. Нашёл работу именно по той специальности, которая была указана в его трудовой книжке. Правда, как говорят: "за тридевять земель"... Но, как опять же говорится: "На безрыбье и рак - рыба".
Позднее такая "ракообразная рыба" оказалась Алексею, увы, не по вкусу...
То, с чем столкнулся он на новой работе, словами было описать трудно... Но попытаться, думаю, можно.
Представим такую ситуацию. Попал доцент, или профессор, с огромным стажем и опытом преподавания в ВУЗе, из университета в начальную школу... И стал преподавать, например, высшую математику, химию, или сопротивление материалов ученикам 1-го класса... В лучшем случае, его бы просто не поняли. И его ценные, либо вовсе - бесценные знания там бы оказались никому не нужными. В худшем - начались бы скандалы с родителями учеников. Думаю, что в любом случае профессору, или доценту пришлось бы уйти туда, где его знания и опыт приносили бы реальную пользу. Примерно так же получилось и с Алексеем: профессионал с многолетним стажем, опытом работы (до сопровождения грузов) и высшим образованием, специалист, воспитавший на тот момент пятерых учеников, двое из которых стали бригадирами, на новой работе оказался "не в своей тарелке".
Алексей с непониманием и ужасом смотрел на происходящее вокруг.
Запчасти, необходимые для рабочего процесса, либо снимались с идущей под исключение рухляди, либо изготавливались кустарным способом из подручных материалов, либо просто собирались с территории завода. Благо, они там ещё валялись. Причём, делалось всё это силами тех, в чьи обязанности входило заниматься только заменой запчастей.
Местные "профессионалы" и "специалисты" не знали правильного названия доброй половины запчастей, узлов и агрегатов и поэтому называли их так, как считали нужным.
Высшее образование во всём огромном цехе было только у одного человека - его начальника. У заместителей - за плечами техникумы, у мастеров - ПТУ (профессионально-технические училища), у рабочих - в лучшем случае ПТУ, или 10 классов средней школы, но чаще - ШРМ (школа рабочей молодёжи), или "неоконченное среднее" - 7 классов и какие-нибудь 2-х месячные курсы...
Об антисанитарных и "античеловеческих" условиях работы, о противоестественном и абсолютно неоплачиваемом совмещении профессий, о добровольно-принудительной работе в сверхурочное время, о постепенно "растворяющихся" льготах и социальных гарантиях, о годами стоящей на месте "индексируемой" зарплате и о многих других нарушениях трудового законодательства лучше бы, наверное, и не говорить...
Но не говорить об этом Алексей не мог: ни по закону, ни по Совести. К тому же его, как одного из немногих тамошних работников, умеющих "читать", "писать" и "говорить", выбрали в профсоюз. Для защиты интересов трудящихся.
"И здесь я - снова защитник... - думал, улыбаясь, Алексей, - Видимо, не зря Бог дал мне такое имя. Похоже, это мой Крест".
И, как говорится: "нашла коса на камень"...
То, что творилось на большом, некогда славном, а ныне - разваленном, разворованном и распроданном иностранным хозяйчикам заводе, иначе, как "беспреледом" назвать было трудно. Разве что - "безобразием" и "беззаконием".
И у Алексея не было другого выхода, как встать на защиту "обездоленных" и "оскорблённых"...
О том, что позднее некоторые из них его же предадут и продадут, он ни знать, ни даже предполагать не мог - он просто верил в людей. И, наверное, судил их по себе. Но, увы: и предали, и продали. Больно? Очень. Тем более, что заграничные буржуи, невесть как прибравшие к рукам этот завод, если в чём-то и были заинтересованы - так это в получении максимальной прибыли. Благополучие рабочих этого завода их если и волновало - то в самую последнюю очередь. И больше на красивых словах, чем на деле. Бороться в одиночку с иноземными оккупантами и их местными "представителями" Алексею, увы, было не по силам...
Позицию оппонентов Алексея можно было сформулировать примерно так:
"Будь на твоей стороне хоть железобетонные аргументы и факты, и будь ты хоть 1000 раз прав, но на нашей стороне - бешеные деньги и те, кого за эти бешеные деньги можно купить. Так что на тебя нам - плевать со Статуи Свободы, Эйфелевой башни, или Часовой башни Вестминстерского дворца!"
И ему ничего не оставалось, кроме как уволиться. С тяжёлым сердцем - оттого, что его знания, труды, старания, переживания оказались просто не нужны...
Профсоюзные тяжбы такого масштаба не могли пройти для Алексея бесследно - ведь он, всё-таки, живой, а не железный. Видимо, на нервной почве обострились некоторые заболевания. Увезли на скорой в больницу, сделали две операции... В общей сложности, Алексей пролежал в больнице два месяца.
Сомнительные личности, продолжавшие наблюдать за Алексеем после профсоюзных баталий, видимо, успокоились: едва живой, Алексей уже не представлял для них никакой опасности.
Вот, примерно так выглядели некоторые"ключи", которыми била жизнь Алексея. Жизнь, о которой завидовавшие ему люди не знали почти ничего.
Продолжение следует.