Глава 39. Нам не дано предугадать 1

   

Нам не дано предугадать как наше слово отзовётся.

Мы оставили Евдоху и Николая, когда они узнали о беде сестры Николая и её сына Вани.
После этого они ещё трижды побывали в районе в женской консультации, где врач сообщила им, что у Евдохи беременность проходит вполне нормально и её анализы вполне соответствуют хорошему течению беременности.
После этого они дважды заезжали в Среднюю Матрёнку по дороге домой, и оба раза у Груни и  Ванюшки всё было нормально: Иван ни разу больше не приходил домой пьяным, и жену с сыном не обижал.
Было видно что Груня хорошо поработала с сыном — он и выглядеть стал лучше, чем в прошлый раз — увереннее спокойнее, и в глазах не было той загнанности и безысходности, и Николай поверил что всё у этого парнишке может быть хорошо — только в прошлую жизнь его возвращать никак нельзя.
Николая порадовало то, что племянник без напоминания вспомнил и его и Евдоху и был откровенно рад их появлению. Начался пятьдесят первый
1950 год подошёл к концу — начался пятьдесят первый - жизнь казалось понемногу налаживалась и люди начали привыкать к спокойствию: уже не нужно было трястись по вечерам и ночам, ожидая что к тебе придут известные всем органу и возьмут тёпленьким прямо дома —  просто так -ни за что. В верхах может что и было — не всегда это до низов доходило, но  в низах стало поспокойнее.
Евдохе предстояла ещё одна консультация у гинеколога в первой половине марта и потом, как она надеялась, будет совсем другая жизнь — не на верёвочке у этих докторов, которым мёда не надо — дай покопаться во внутренностях человека.
Теперь и у Груни они оба с Николаем надеялись будет поспокойнее: получив по заслугам Иван теперь крепко запомнит что терпение человека не беспредельно и даже женщина, если её довести может превратиться в монстра. Но после этого произошло действительно непредвиденное: недаром люди говорят: не буди лихо — пока оно тихо, а ещё бывалые люди утверждают что не стоит заранее каркать о том, чего ты совсем не хочешь чтобы случилось.
Так получилось, что в следующий раз Николай с Евдохой не смогли заехать в Среднюю  Матрёнку: В Добринке им встретился попутчик до их Деревеньки — они и поехали сразу домой, даже не подозревая о том, что в это время произошло в доме сестры Николая.
Об этом они узнали только утром в понедельник от Фёдора, который прямо в начале работы отвёл Николая в сторону и поначалу нескладно и очень эмоционально начал утверждать, что в семье его сестры случилась беда.
Николай оборвал невнятную речь Фёдора вопросом:
-Что с Груней?!
Николай испугался что изверг Иван убил его сестру а может быть и  Ваню тоже и его начало трясти.
-С Груней — ничего — ответил Фёдор. - Ты спроси что с Иваном?
-Фу чёрт! - начал сердиться Николай. - Я уж перепугался что Иван убил и сестру и племянника а что с этим гадом — мне совсем не интересно.
-Не интересно значит? - задиристо поинтересовался Фёдор.- А если я скажу что твоя сестра едва не убила своего мужа — как тебе это?
-Я тебе никогда не поверю! - отмахнулся Николай.
-И напрасно — стоял на своём Фёдор: твоя Груня действительно едва не убила Ивана — всё делала, как советовала ей твоя жена: по рукам — по голове, по голове- по рукам… Когда он прибежал к нам, спасаясь от неё — его лицо и голова были похожи на кусок окровавленного мяса. Нет двух передних зубов опухшие голова и руки похожие на надутые шары. Забился к нам за печку и умолял чтобы мы не сказали жене где он. Так и заночевал у нас за печкой — в дом не вернулся.
-Не поверю — пока не увижу собственными глазами! - ответил Николай. - А ты, как вижу, сочувствуешь ему? Лучше бы Груне с Ванечкой сочувствовал, когда он избивал их почти каждую пятницу.
-Я сочувствовал - ответил Фёдор — Хотя  Иван угрожал расправиться с нами. Никто больше ни Груню ни Ваню к себе не пускали — Ивана боялись.
-Всё! — оборвал его Николай — Мы едем с тобой после работы и сами убедимся насколько пострадал твой дорогой сосед от рук несчастной женщины доведённой до предела.
Уехали сразу после работы и естественно не смогли взять никакого гостинца, поэтому Евдоха решила зайти в магазин в Средней Матрёнке. И на самом пороге столкнулась — как вы думаете с кем? Конечно со своей извечной врагиней Любкой Зибровой.
-Как?! - мысленно воскликнула она. - Она же вместе со своей Раиской должна быть в Сталинграде, а выходит всё это время была у нас под боком?! Ну, Нил Ерофеич, — всех обвёл вокруг пальца. Не прощу! - Ох не прощу! Пожалеете, дорогой братец, что так посмеялись надо мной и Галиной! Продажная душонка…
Любка прошествовала мимо неё так, словно весь мир лежал у её ног, а уж Средняя Матрёнка — точно лежала. И это больше всего задело Евдоху: Любка чувствовала себя тут полной хозяйкой.
В помещении магазина было трое покупателей, и продавщица которая внимательно посмотрела на вошедшую, но не признав в ней знакомой тут же все разом отвернулась.
Евдоха поздоровалась с присутствующими желая вернуть их интерес. Ей без интереса ответили все в разнобой.
Евдоха приблизившись поближе к продавщице поинтересовалась:
-Не скажете, уважаемая, что за женщина сейчас вышла из магазина?
Та ответила с готовностью:
-Это тётя Люба — мать нашей бухгалтерши Раисы Лукъяновны.
-А почему она сама берёт продукты в магазине? Насколько мне известно у вас дают продукты только тем кто работает в колхозе?Почему не сама бухгалтерша берёт, а её мать?
-Потому что Раечки сейчас нет в колхозе! - ответила продавец с уже некоторой долей раздражения. - Она сейчас на курсах бухгалтеров учиться в самом Омске.
-Тем более мать не имеет права брать продукты! - настаивала Евдоха.
-Имеет! - уже почти раздражённо бросила продавец. - Потому что тётя Люба сама работает уборщицей в колхозной конторе.
-А вы кто такая? - заинтересовалась одна из присутствующих — дама моложавая и одетая совсем не по деревенски.- Какое вам дело до нашей тёти Любы? И вообще — какое дело?!
-Никакого! - бросила Евдоха. - Просто лицо показалось знакомым.
-Вы это, гражданка, — берите что нужно и идите по добру по здорову — отреагировала городская дамочка.
Евдоха спорить не стала: купила всё что нужно к чаю и ушла по добру- по здорову, но мысли в её голове бурлили, как бражка во фляге. Однако она надеялась всё подробнее узнать у Груни.
Николай ожидал жену недалеко от магазина, и очень удивился, как изменилось её настроение  — не прошло и пяти минут, как они расстались. Но спрашивать ничего не стал — захочет сама расскажет.
Мужу Евдоха рассказывать ничего не стала — это её дело а его впутывать в свои дела она не хотела. В последнее время её слова отчего-то приносят людям только неприятности: взять хотя бы совет Груни дать мужу отпор. Даже помыслить она не могла что из этого получится — разве могла такая хиленькая женщина так изувечить, как рассказывал Фёдор, мужика? Кто в это может поверить? Вот и Евдоха в это до сих пор не верит: как видно сосед сильно преувеличил последствия учёбы. Потому она не хочет считать себя виновной в этом происшествии — это просто совпадение, ведь Груня её тогда, если и слушала, то в пол уха.
То что у Груни лопнуло терпение Евдоха не виновата — это рано или поздно случилось бы и без её совета.
Естественно Еху волновало состояние золовки — пережить такое без последствий вряд ли кому удастся и она постаралась успокоить Груню, что вины её в том, что произошло, нет — Иван сам во всём виноват. Если бы он не пришёл в тот вечер пьяным, и не начал скандалить — ничего бы не произошло — это же очевидно.
Даже самая сильная женщина нуждается в понимании, поддержке и любви, а у Груни с самого начала жизни с Иваном ничего этого не было — только скандалы, унижения и побои. Даже удивительно, как её на столько хватило — Евдоха давно бы такому уже дала заслуженный отпор. Если честно Еха никак не ожидала от золовки такого: хрупкая, спокойная женщина, превратившаяся в тигрицу, никак не вязалась с Груней — видно её муженёк снова напал на Ванечку, который начал, наконец, приходить в себя — Груня испугалась, что сын снова перестанет говорить и превратится в того самого дурочка Ванюшу, которым досужие сельчане пугали всех остальных жителей колхоза — это и заставило мать сорваться.
Груня подтвердила эту догадку.
Даже сейчас спустя сутки женщину трясло от предчувствия того, что муж снова вернётся домой пьяным и устроит побоище, когда он в таком состоянии его ничто не остановит — даже присутствие Николая.
Слава Богу Иван в этот вечер с работы не вернулся и Груня постепенно успокоилась — тем более и Николай и Евдоха всеми способами уговорили её — даже наливочки заставили выпить грамм 50 — Груня вообще не употребляла спиртного.
Ваня вёл себя вполне спокойно — он же не видел, что произошло дома после того, как мать проводила его из дома через окно, и избитого отца он тоже не видел, поэтому оставался вполне спокойным, и это радовало и мать, и дядю, да и Евдоха тоже была рада, что парнишка не принял этот случай близко к сердцу.
Только, как Евдоха не пыталась скрыть от мужа то, что на Груню подействовал её совет дать мужу отпор  мужу,Николай узнал это и сказал вполне категорично:
-Вот видишь, Еха, до чего могут довести бездумно сказанные слова? Хорошо, что сестра не убила мужа — могло случится и так! С кем бы тогда Ванечка остался? Подумай об этом, пожалуйста, хорошо, и впредь слова свои прежде обдумывай, а уж потом — говори.
-Прости, Коля,  не подумала. - согласилась Евдоха, закрывая вопрос- Больше это не повториться — лбещаю..
В разговор вступила Груня задавая вопрос:
-На долго приехали, родные?
-Завтра на работу - ответил Николай. - Начальник отпустил только на сутки — работы много.
-А как же мы с Ваней? - удивилась Груня. - Что если завтра Иван снова явится домой пьяным — тогда нам точно не несдобровать. Я и в этот раз с трудом смогла остановить его лишь потому что поняла: убьёт — рука не дрогнет. Я  так надеялась что вы побудете ещё хоть пару дней и Николай сможет поговорить с Иваном и предупредить, что он в случае чего до представителей власти не доживёт — народ растерзает, как врага всего нашего села.
-Прости сестрёнка — не можем остаться: начальник предупредил если во время не отремонтируем автомобиль — он лишит нас годового вознаграждения а у нас на него большие планы: нужно купить для будущего ребёнка всё необходимое.
-Как же нам с Ванечкой быть? - не понимала отказа Груня.
-Не волнуйся я сейчас зайду к соседям и попрошу Фёдора с Варварой подстраховать вас — уверен они не откажут — Фёдор терпеть не может таких мужиков, которые воюют с теми кто слабее их, а Варя, уверен, поддержит его во всём. Если что — они просто вырубят твоего непутёвого муженька, свяжут и потом сдадут участковому.
Николай поднялся и вышел из хаты, не говоря больше ни слова. Евдоха посчитала, что муж к ней относится без должного уважения, менее чем прохладно и обиделась на него.
Груня, увидев как изменилось настроение снохи после ухода Николая, попросила:
-Еха, не обижайся на Николая, пожалуйста, даже если он кажется иногда холодным — он не виноват в этом: в нашей семье не было принято открыто проявлять тёплые чувства. Ты всегда должна помнить, что Николай очень добрый человек, и если что всегда поддержит и поможет — не имеет значения родной это человек или просто знакомый.
Но эти заверения душу Евдохи не согрели — хотелось от самого Николая услышать что-то обнадёживающее и тёплое.
Может от обиды Евдоха завела со снохой разговор о Зибровых, поинтересовавшись знает ли Груня Зибровых.
-Их все знают! - с доброй улыбкой ответила Груня. -Хорошие люди: бухгалтерша Раиса Лукъяновна и её мать — тётя Люба. Раечка вдова советского офицера, погибшего в Сталинградской битве, после чего они вернулись сюда — на свою родину. И всё село потребовало выселить их за 24 часа из села. А Нил  помог им устроится в колхозе давнего друга — Петра Петровича.
-Кто такую чушь нагородил?! - возмутилась Евдоха. - Вдова советского офицера- это Раиска то?! Да она замужем отродясь не была, а ребёнка нагуляла с главным бухгалтером колхоза Верхняя Матрёнка — Алёшкой Пальчак. А её мамаша — Любка — мать шлюхи!
И она ничуть не лучше дочки: яблоко от яблони падает недалеко — это все знают. Она явилась сюда с одной целью захомутать моего брата Нила Ерофеевича — председателя колхоза. Да только дочка спутала ей все карты:  связалась с Лёшкой-безродным И всё село потребовало выселить их обоих из села за 24 часа. А Нил, который был влюблён в Любку ещё с молодости, как оказалось, перевёз их к вам — помог и с жильём и с работой, а в селе сказал что Зибровы вернулись в Сталинград. Я только сегодня узнала об том, что Раиска родила дочку от Лёшки, а её отправили учиться на курсы бухгалтеров и Любка работает сейчас уборщицей в колхозной конторе. За что такая благодарность?! За то что Любка — мать шлюхи! А вы все как заведённые твердите: -“Какие они замечательные люди!“ Как можно не видеть очевидного — того, что Любка — мать шлюхи?!
Голос Евдохи от возмущения звенел и никто из женщин не обратил внимания на, то что Ваня очень внимательно прислушивается к их словам, постепенно меняясь в лице. Никто из них даже понятия не имел, что на парня очень влияют негативные сведения о человеке, поднимая в душе целую волну протеста и желания наказать этого человека за то, что он — такой плохой,  мешает жить хорошим людям. А то, что мать и тётушка Еха люди хорошие, он не сомневался. Ваня понял все слова, за исключением последнего, и поэтому захотел посмотреть на женщину, которая чья-то плохая мать.
Несколько раз повторенная фразы была достаточной, чтобы запомнить её, и он про себя несколько раз повторил её: - „Любка — мать шлюхи!“

Это событие произошло в первой половине марта и Евдохе с Николаем оставалось ещё одно посещение консультации — врач сказала, что это будет самое сложное и тревожное  время в течении беременности Евдохи, поэтому они непременно должны будут приехать к ней на следующую консультацию.
Врач долго выслушивала пальпировала  сильно увеличившийся животик Евдохи,  пристально разглядывала итоги анализов и в конце наконец сказала, что некоторые из них вызывают у неё беспокойство: появились незначительные признаки преждевременных родов а на таком сроке это весьма опасно: если семимесячный плод при достаточном уходе ещё способен выжить, то восьмимесячный сто процентов не выживает.
-Может тогда Еху положить в больницу? - предложил Николай.
-К сожалению мест у нас не хватает на всех — ответила врач. - Давайте посмотрим ещё пару недель, и вот когда вы приедете в середине апреля на следующую консультацию, я постараюсь освободить место для вашей жены, и если анализ вызовет хоть малейшее сомнение мы положим её в больницу на сохранение.
Ничего иного у супругов не осталось и они согласились, приняв совет врача, чтобы Евдоха соблюдала всяческую осторожность: не нервничала не поднимала тяжести, избегала неприятных ситуаций.  Супруги хором обещали врачу соблюдать все её предписания.
Но вот не нервничать уже в этот же день не получилось: посещение семьи Груни сразу нарушили обещания супругов, и хотя Николай просил жену не нервничать — она просто не была способна выполнить это, и особенно разнервничалась, когда он так демонстративно  сбежал от неё к соседям, даже не попытавшись объяснить или успокоить жену, хотя знал что ей нельзя нервничать. Потом он правда рассказал всё подробно о разговоре с соседями и их обещании в случае чего обезвредить Ивана, связать его,  выдать участковому и настоять на его изоляции от семьи — раньше они этого не сделали и очень сожалеют об этом.
Утром и Николай и Евдоха вместе с Фёдором уехали на работу, взяв с Груни слово, что она не будет лезть на рожон. Обещание было искренним, и супруги успокоившись уехали домой, ещё раз напомнив ему об обещании в случае чего вмешаться и защитить Груню и Ванечку..
Фёдор заверил Николая и Евдоху, что они не допустят ничего плохого. Осталось только поверить ему — обещание было очень искренним и твёрдым.






            Продолжение следует: