… Нафига Ной взял на свой ковчег голубя? Взял бы альбатроса – у того и дальность полета больше, и сам он у людей под ногами не путается. А он, мичурин фигов, достал какую-то крысу летающую, запустил в небо, она ему притащила в клюве оливковый листик, и с тех пор голубь считается символом мира и тварью божьей. Хотя не, это просто тварь, не божья. Убил бы, к чертовой матери…
У бабы Толи были все основания так рассуждать. Балкон его квартиры облюбовали голуби. Каждый день, начиная с пяти утра, туда на поручни слеталось по пять-шесть штук голубей, которые начинали творить всякие непотребства – шумели крыльями и гурдели прям как бабушки на скамейке. Более того, они норовили прицельно гадить на 5-килограммовый бюстик Ленина, который Толя всегда использовал для засолки капусты. Это был уже край.
Теперь каждое утро Толя просыпался от голубиного гурдения с ранья, выходил на балкон в трусах с веником и шугал голубей оттуда. Но это плохо помогало: голуби – наглые твари; веника они не боялись, а лицо Толи в трусах вечного запоя могло испугать только человека. Уже буквально через 10 минут они прилетали обратно и продолжали свои бесчинства. С восхода и до заката.
На стороне голубей играла и Валька - жена Толи. Она не так давно увлеклась феньшуём и прочитала, что голубей можно гонять только в определенные часы и в определенные лунные сутки. Причем это она одна гурдела Толе в уши громче всей голубячьей стаи.
Казалось бы, кердык. Но Толю спасла его теща. У "мамы" были очередные именины, и Валька умотала к ней в деревню. А поскольку Толя тещу терпеть ненавидел, Валька поехала, на его радостях, одна. Тем самым голуби потеряли важного союзника, а перед Толей открылось широкое поле мести.
Для начала, он достал на кухне пакет с разными пряностями и густо засыпал ими все "голубиные" места на своем балконе. Но это не помогло – эти летающие твари начали их просто клевать. Вы когда-нибудь видели голубя, клюющего перец? А хлорный отбеливатель типа "синьки"?
Хотя чему удивляться? Если они жрут всякую химию на помойках, чего им этот перец с отбеливателем? Он им как слону дробина.
Толя рассматривал и более жестокий вариант: налить в миску портвейна, поставить голубям и подождать, пока они наклюкаются и вырубятся – а потом поотрубать топором им бошки. Но этот вариант был неосуществим априори, ибо 1) когда у Толи был портвейн, ему было плевать на голубей и 2) Валька забрала с собой все деньги, а в шаверме через дорогу Толю хорошо знали – и потому не принимали мясо от него ни под каким соусом.
Обозленный трезвостью и голубиным разгулом, Толя полез в шкаф к Вальке. Сначала он схватился за коробку со швейными принадлежностями. Он собирался настричь там иголок, начинить ими хлеб и скормить голубям. Но внезапно его осенила идея получше. Он взял плечики, прикрепил к ним несколько мешков для мусора, натолкал в них Валькиных шмоток и задрапировал все это ее халатом. Сверху он присобачил небольшую кастрюлю и надел на нее Валькин парик и шляпу. Пугало получилось очень реалистичным – почти один в один. Выглядело оно так же страшно, как и сама Валька, но при этом оно молчало. Это было ценное преимущество.
Толя вынес это пугало на балкон и закрепил там. Результат превзошел всякие ожидания. Голуби стриснули в одну минуту и больше на балкон не совались. Баба Толя, обрадовавшийся долгожданной тишине, лег на кровать и наконец-то крепко заснул.
Проснулся он следующим утром – причем от боли. Над ним стояла разъяренная Валька, которая дубасила его сумками и кричала что-то невразумительное. Толя было подумал, что теща скопытилась и потому Валька вернулась раньше, но все было гораздо проще:
Бабушки на скамейке под домом видели, как Валька уезжала в деревню. А потом они увидели, что Толя к себе какую-то бабу затащил и на балконе с ней обнимался. На глазах у всех. Причем еще и в Валькины тряпки ее одел. Разумеется, они тут же позвонили кому надо.