Хрупкий мир/One world or none, 1946 год
Ирвинг Лангмайер. Ядерная гонка вооружений
Теперь у нас есть атомные бомбы, и мы накапливаем материалы, которые можно было бы использовать для их изготовления. Эта программа реализуется с ежегодными расходами примерно в 500 миллионов долларов. Было объявлено, что Великобритания планирует производить атомные бомбы. 6 ноября Молотов сказал: "У нас тоже будет атомная энергия и многое другое".
Таким образом, началась гонка атомных вооружений, которая несет угрозу безопасности всем нациям. И все же каждый член Объединенных Наций желает будущей безопасности больше, чем чего-либо другого. Таким образом, международный контроль за атомной энергией и материалами, используемыми для создания атомного оружия, становится неотложным делом. Если метод контроля не будет разработан, единственной альтернативой, по-видимому, будет развитие гонки атомных вооружений, которая, несомненно, закончится, как и все предыдущие гонки вооружений, войной.
Этапы гонки вооружения
Я попытаюсь проанализировать последовательные этапы такой гонки вооружений. На первом этапе только Соединенные Штаты будут обладать атомными бомбами и накопят их запасы. Другие страны будут готовиться к их созданию. В течение этого времени мы находимся в безопасном положении. На втором этапе одна или несколько других стран начнут производить атомные бомбы, в то время как запасы Соединенных Штатов могут стать настолько большими, что у нас будет достаточно бомб, чтобы уничтожить практически все города вражеской страны. В течение этого периода мы все еще находимся в относительной безопасности. На третьем этапе у многих наций будет достаточно бомб, чтобы уничтожить практически все города любого противника. На этом этапе ни одна нация не находится в безопасности. Поскольку за нападением любой страны почти наверняка последует ответный удар, любое долговременное преимущество внезапного нападения в значительной степени исчезает.
Если гонка атомных вооружений продлится достаточно долго, вполне вероятно, что будут сделаны открытия, благодаря которым стоимость производства бомб может быть значительно снижена, или могут быть изобретены новые типы бомб, в тысячи раз более мощных. Было подсчитано, что около 10 000 бомб нынешнего типа могли бы уничтожить почти все города Соединенных Штатов. Однако охватываемая площадь составит около 100 000 квадратных миль, что составляет примерно 3 процента площади Соединенных Штатов.
На четвертом этапе гонки вооружений атомные бомбы или радиоактивные яды, распространенные по всей стране, могут уничтожить практически всю территорию страны, так что эффективного возмездия быть не может. Победитель в такой войне должен был бы тогда доминировать над всем миром настолько эффективно, чтобы ему не угрожали другие атомные бомбы. Четвертый этап гонки атомных вооружений, если ему будет позволено зайти так далеко, принесет невыносимую небезопасность большинству наций, так что нация, которая считает, что она лучше всего подготовлена, почти вынуждена начать войну, чтобы избежать опасности полного уничтожения.
Скорость, с которой страны могут пройти четыре этапа гонки вооружений, зависит не только от трудностей, сопряжённых с производством атомной бомбы, но также, в очень значительной степени, от мотивации: сколько усилий, по мнению различных стран, они могут позволить себе приложить для достижения своих целей?
Стимулы, которые могли бы побудить к таким усилиям, бывают двух видов: во-первых, вопросы престижа; во-вторых, обострённое чувство незащищенности. Такая незащищенность, вероятно, будет ослабевать в зависимости от международной ситуации. Тот факт, что мы сейчас единственная нация, обладающая атомными бомбами, означает, что на ранних этапах гонки вооружений другие страны будут действовать в значительной степени в соответствии со своим пониманием и интерпретацией намерений Америки. Таким образом, особое значение имеет то, что в декларации Трумэна-Этли-Кинга от 15 ноября 1945 года было признано, что Соединенные Штаты, Соединенное Королевство и Канада должны "проявить инициативу в этом вопросе".
Возможная атомная политика СССР
Несомненно, Великобритания и Канада - это те страны, кроме Соединенных Штатов, которые первыми могли бы создать атомные бомбы. Черчилль уже сказал: "Решено, что Британия должна изготовить атомные бомбы с наименьшей возможной задержкой и хранить их в подходящих безопасных хранилищах".
Но Россия, с ее населением более 195 миллионов человек и площадью около 9 миллионов квадратных миль, также обладает огромными людскими и материальными ресурсами. В течение 1934-1940 годов Россия, вместо того чтобы следовать политике умиротворения, как это делали другие страны, осуществляла обширную программу военной подготовки не с целью нападения, а для защиты от немецкой агрессии. Они сделали это, даже несмотря на то, что это означало поддержание уровня жизни намного ниже того, что было бы возможно в противном случае. Военные эксперты в Германии и Америке сильно недооценили военную подготовку России, и они были застигнуты врасплох мощью, которую Россия продемонстрировала, отбросив немецкие армии от Сталинграда до Берлина. Русские построили удивительно хорошие самолеты, в течение многих лет удерживая мировой рекорд по дальним перелетам. На эффективность российских танков по сравнению с танками Германии и Соединенных Штатов уже указывалось в предыдущей главе.
Стоимость проекта создания атомной бомбы, подобного нашему, была бы действительно невелика по сравнению с расходами, которые Россия потратила на подготовку к недавней войне. Поскольку атомные бомбы примерно в десять раз дешевле других видов оружия с точки зрения равной эффективности, общие затраты даже на масштабную атомную программу могут быть намного меньше, чем Россия выделила бы на обычную армию и флот.
Русские производят впечатление сильного, грубого, новаторского народа, который гордится своими достижениями во время недавней войны. Таким образом, вопросы престижа, вероятно, сыграли бы важную роль в том, чтобы побудить их научиться управлять атомной энергией. Если международная ситуация будет развиваться таким образом, что они почувствуют растущую незащищенность, я полагаю, что русские могут запустить программу разработки атомных бомб в гораздо большем масштабе, чем та, которая, вероятно, будет предпринята любой другой страной. Россия может мобилизовать свои ресурсы для такой программы точно так же, как она это делала при подготовке к войне с Германией, выделив 10 или даже 20 процентов своих возможностей на пятилетний или десятилетний план. До войны Соединенные Штаты тратили всего около 0,04 процента своего национального дохода на исследования в области чистой науки и 0,25 процента на промышленные исследования. Во время войны общие расходы на исследования, включая проект создания атомной бомбы, выросли примерно до 1,5 процента.
В таком масштабном проекте эффективность русских поначалу может быть низкой, но она будет быстро и неуклонно возрастать по мере того, как они будут продвигаться к осуществлению своего плана, точно так же, как это происходило во всех их крупных начинаниях. Они вполне привыкли к большим проектам. Когда я недавно был в России, мне рассказали об экспериментальной установке стоимостью почти 100 миллионов долларов, которая близится к завершению, для непрерывной работы большой доменной печи, использующей кислород вместо воздуха. Экспериментальные запуски, проведенные до проектирования этой установки, показали, что доменная печь заданного размера дает примерно в пять раз большую производительность при замене воздуха кислородом. Рассматривался проект стоимостью 2 миллиарда долларов по преобразованию всей сталелитейной промышленности России, что привело бы к значительной экономии затрат на сталь и чугун.
Если гонка вооружений продолжится, я полагаю, что русские могут достичь второй стадии (то есть они начнут производить бомбы) примерно через три года. Однако впоследствии существует определенная вероятность того, что Россия может накапливать атомные бомбы гораздо быстрее, чем мы, так что они могут перейти к третьей или четвертой стадии даже раньше, чем это сделаем мы. Преимущества, которыми они обладают в такой гонке, заключаются в следующем:
1. У них большое население; оно может жить в суровых условиях и готово пожертвовать комфортом ради длительной политики защиты.
2. У них замечательная система стимулирования, которая быстро повышает эффективность их промышленного производства.
3. У них нет безработицы.
4. У них нет забастовок.
5. Они высоко ценят фундаментальную и прикладную науку и придают ей первостепенное значение.
6. Они уже запланировали гораздо такую обширную научную программу, которой не знала любая другая нация.
Русские учёные
Скорость, с которой крупномасштабный проект по созданию атомной бомбы мог бы развиваться в России, учитывая стимулы подобного рода, упомянутые выше, и отсутствие механизмов контроля, в конечном счете, будет зависеть от ее способности готовить ученых. Недавно было заявлено, что в настоящее время в России насчитывается 790 университетов и что число студентов неуклонно растет, несмотря на войну. Они считают, что их методы обучения очень сильно улучшились. Например, мне сказали, что во время войны они обнаружили, что могут готовить квалифицированных рабочих для промышленности за гораздо более короткое время, чем считалось возможным ранее.
Тем не менее, многие люди считали, что в России нет ни достаточного количества ученых, ни образовательных учреждений для подготовки ученых, а также недостаточно квалифицированной рабочей силы для создания атомных бомб в разумные сроки. Генерал Гровс, например, в своих показаниях перед Комитетом по атомной энергии Сената, считал, что России может потребоваться от двадцати до шестидесяти лет, чтобы создать атомные бомбы.
У меня была возможность ознакомиться с некоторыми направлениями научного развития в России, посетив встречи в Москве и Ленинграде в июне 1945 года, проведенные в ознаменование 220й годовщины со дня основания Академии наук (России) СССР.
Пленарные заседания Академии, которые проходили в больших оперных театрах, на которых присутствовало около 3000 человек, были посвящены общим докладам по истории науки в России и в других странах, а также отдельным темам, представляющим широкий общественный интерес. Для участия в этих встречах было приглашено более 100 иностранных ученых. Большая часть нашего времени в течение восемнадцати дней в Москве и Ленинграде была потрачена на совещания с учеными в некоторых из семидесяти восьми институтов Академии. Я посетил несколько институтов, особенно в области химии и физики. Я обнаружил, что российские ученые свободно рассказывали о своей работе и показывали мне свои лаборатории. На меня произвело большое впечатление дружелюбие всех этих людей и их беззаветная преданность науке. Все они явно работали над проблемами, которые были запланированы учеными без чрезмерного политического контроля. Фактически, во время войны они смогли вести научную работу такого рода, которая была бы невозможна в Соединенных Штатах. Большая часть работ носила долгосрочный характер и во многом планировалась для того, чтобы заложить прочную основу для послевоенного промышленного развития. Они смогли уволить мужчин с действительной военной службы для выполнения такой работы.
Те, с кем я встречался, явно хотели долгий период мира и безопасности. Их планы свидетельствовали о том, что они надеялись и верили, что это будет возможно. В течение 1934-1940 годов они тревожились, поскольку, по их словам, все они ощущали опасность немецкой агрессии. В июне 1945 года они испытывали огромное облегчение от того, что этот период нестабильности подошел к концу: война против держав оси была выиграна. Они планировали восстановить разрушенные районы, но в то же время рассчитывали заложить основы для будущего уровня жизни, такого же высокого, как в Соединенных Штатах, или даже выше его. Наука, фундаментальная и прикладная, должна была играть доминирующую роль в этой программе. Здание Академии наук недавно было отремонтировано и улучшено, но мне показали планы нового здания, по крайней мере, в пять-десять раз большего, чем нынешнее.
Социальное положение ученых в России, а также предоставление летних домов, автомобилей и т.д. рассматриваются как стимулы для того, чтобы учёные трудились лучше. На заседании Академии было вручено около 1400 наград; например, 13 ученых получили звание Героя Социалистического Труда, высшую награду; 196 получили орден Ленина, который всего несколько недель назад был вручен Молотову. Статья под названием "Наука служит народу", появившаяся в это время в "Московских новостях", содержала следующее:
...Никогда прежде ученому не уделялось такого внимания со стороны государства и такого уважения со стороны общества, как в Советском Союзе...
...Государство предоставляет ученому все возможные удобства для жизни и работы и гарантирует безбедную жизнь его семье после его смерти...
Удивительно, что это заседание Академии состоялось всего примерно через месяц после окончания войны в Европе. Пышность развлечений - например, банкет на 1100 персон в Кремле с участием Сталина и Молотова в качестве руководителей - показала, какое значение русские придают науке. Во всех выступлениях большое внимание уделялось международному характеру науки. Было заявлено, что ученые всего мира всегда сотрудничали друг с другом, и межнациональные конфликты не играли никакой роли. Была выражена надежда на то, что другие страны могли бы научиться сотрудничать аналогичным образом.
Применение атомных бомб в августе против Японии, должно быть, стало большим потрясением. Большинство русских, вероятно, почувствовали, что безопасность, которой, как они думали, они достигли, внезапно закончилась, и они оказались в состоянии незащищенности, подобном тому, что было в 1934-1940 годах. Я полагаю, что трудности с достижением международных соглашений с Россией перед Московской конференцией были вызваны естественной реакцией, вызванной их разочарованием в отношении будущей безопасности.
Мы можем лучше понять сомнения России по поводу нашей политики сокрытия атомных бомб как "священного достояния", если спросим себя: каким было бы сейчас американское общественное мнение, если бы у нас не было развития атомной энергетики, но если бы ближе к концу войны русские сбросили атомные бомбы на Берлин без предварительного обсуждения? Ослабла бы наша неуверенность полностью, если бы российское правительство несколько месяцев спустя объявило, что оно оберегает увеличивающиеся запасы атомных бомб как священное сокровище?
Основы соглашений с Россией
В декларации от 15 ноября выражается надежда на то, что с помощью Организации Объединенных Наций может быть создана "атмосфера взаимного доверия, в которой будут процветать политические соглашения и сотрудничество".
Основу для сотрудничества и окончательного мирового контроля над атомной бомбой можно найти, рассмотрев, во-первых, то, с чем все согласны: ни одна нация не желает завоевания мира, каждая желает безопасности, свободы от безработицы, все хотят достичь лучших условий труда и, в целом, более высокого уровня жизни для своего народа. Можно найти много других точек соприкосновения.
Существуют серьезные трудности с мировым контролем. Мы должны учитывать, что Россия и Соединенные Штаты не очень хорошо понимают друг друга. Нам не нравится их форма правления, а им не нравится наша. Им не нравятся наши забастовки и безработица, а нам не нравится их контроль над прессой и общественным мнением. Они находят в наших газетах много заявлений, которые, как они знают, являются ложными, но, очевидно, мы хотим верить этим заявлениям. Российские газеты приписывают все, что им не нравится в Америке, контролю капиталистов, плутократов или буржуазии. Они говорят, что у них единственная истинная демократия, а мы говорим, что у них вообще нет демократии. В таких условиях трудно развеять страхи или недоверие.
Нации коренным образом различаются по своим формам правления. Однако они могут договориться о признании права каждого на свою собственную форму правления в пределах своих собственных границ. В последнее время возникли разногласия относительно правительств, созданных в завоеванных и освобожденных странах.
Общая политика Соединенных Штатов была предложена в "Четырех свободах" и в Атлантической хартии. Первой из четырех свобод, предоставленных президентом Рузвельтом в январе 1941 года, является "свобода слова и самовыражения...повсюду в мире." В Атлантической хартии, предложенной президентом Рузвельтом и премьер-министром Черчиллем, есть восемь статей. Во второй статье говорится, что наши страны "не желают видеть территориальных изменений, которые не согласуются со свободно выраженными пожеланиями соответствующих народов". Третья заявляет, что они "уважают право всех людей выбирать форму правления, при которой они будут жить", и они желают "видеть восстановление суверенных прав и самоуправления для тех, кто был насильственно лишен их".
Существует общее американское убеждение, из-за которого другим странам трудно сотрудничать с нами, что мировые проблемы могут быть решены с помощью лозунгов или идеализированных принципов, даже когда они на самом деле неприменимы к конкретным ситуациям. Проблемы, вызванные применением некоторых из наших идеалов к другим нациям, можно понять, рассмотрев различия в значении, придаваемом демократии и свободе прессы в Соединенных Штатах и в России.
Говоря о демократии, русские склонны использовать стандартную фразеологию. Хорошим примером может служить следующая цитата из статьи профессора В. Баушко "Советская демократия", опубликованной в "Советских новостях" 3 ноября 1945 г.:
"В буржуазных странах не может быть последовательной демократии - даже в тех из них, конституции которых провозглашают эти права. Везде, где общество разделено между эксплуатируемыми и эксплуататорами, равенства быть не может.... Не может быть свободы слова, печати или объединений для трудящихся, если типографии, бумага и даже залы собраний принадлежат буржуазии...
С другой стороны, в СССР вся государственная власть принадлежит народу, с эксплуатацией человека человеком покончено, классов эксплуататоров нет, демократические права и свободы гарантированы социалистической экономикой... расовая и классовая ненависть была искоренена и вытеснена дружбой народов, а наука и культура поставлены на службу народу".
Мы считаем, что в балканских государствах и в Японии народы должны иметь демократические формы правления, и Россия, похоже, согласна с этим. Однако в Японии мы строим предлагаемую демократию по образцу нашей собственной, но мы не согласны с тем, что Россия должна строить правительства завоеванных и освобожденных балканских государств в соответствии с ее концепцией демократии. Если мы хотим поладить с другими нациями, у которых другие идеалы, мы не можем настаивать на том, чтобы наши концепции свободы и демократии преобладали повсюду. Такие вопросы требуют компромисса и мудрой государственной мудрости. Они не должны решаться с помощью лозунгов.
Свобода прессы - это еще один момент, в котором мы отличаемся от России. Ниже приводится цитата из доклада Молотова от 6 ноября 1945 года по случаю двадцать восьмой годовщины Октябрьской революции:
Сила советской системы заключается в ее близости к народу. В отличие от парламентской демократии, советская демократия носит поистине народный характер. Поэтому перед Советским государством, как государством нового типа, стоят задачи, которые не присущи государствам старого типа. Таким образом, в обязанности Советского государства входит политическое воспитание советского народа в духе защиты интересов мира во всем мире, в духе установления дружбы и сотрудничества между народами, которые... призывает к разоблачению всех попыток подготовки новой агрессии и возрождения фашизма... По Советской конституции проповедовать ненависть между нациями, антисемитизм и т.д. является преступлением, точно так же, как воспевание преступлений, грабежей и насилия над человеком запрещено в нашей прессе. Такие "ограничения" столь же естественны при советской демократии, как, к сожалению, совершенно противоположные вещи естественны для некоторых других государств. В некоторых странах свобода слова и печати до сих пор трактуется таким образом, что наемным слугам фашизма даже не нужно надевать маски, чтобы вести безудержную пропаганду агрессии и фашизма...
Очевидно, что у русских концепция свободы прессы радикально отличается от той, которая сложилась в Америке. Мы, конечно, не можем требовать, в соответствии с первой из четырех свобод, чтобы наш вид свободы прессы существовал "повсюду в мире". Русские не видят причин, по которым их идеи по этому вопросу не должны применяться к балканским государствам, если мы хотим, чтобы наши идеи возобладали в Японии.
Американцы часто не доверяют российской прессе, потому что она контролируется правительством, но мы не в состоянии признать, что большое количество искаженных новостей публикуется в наших газетах даже пропагандистскими агентствами со злым умыслом. Хорошим примером было заявление в наших газетах, повторенное госсекретарем Стеттиниусом на конференции в Сан-Франциско, о том, что шестнадцать поляков, представляющих польское правительство в Лондоне, были приглашены в Россию на конференцию, а затем были арестованы и ожидали суда. Позже это заявление было опровергнуто Стеттиниусом. Посол Гарриман в Москве сообщил нам, что шестнадцать поляков не были приглашены в Москву на конференцию, но были арестованы в Польше за распространение оружия для использования против русских. Я присутствовал на некоторых заседаниях суда над шестнадцатью поляками. Я верю, что у них был справедливый суд. Многие из них были оправданы. Максимальное наказание составляло десять лет тюремного заключения. Подсудимые гордились своими действиями против России, и один из них заявил, что готов воевать против России, если это необходимо, чтобы помочь Польше получить выход к Черному морю. Я никогда не встречал в Америке никого, кто слышал бы опровержение первоначальной лживой истории. Вероятно, она была опубликована тайно. Такая несправедливость плохо сказывается на наших отношениях с Россией.
Крайне желательно, чтобы между российским правительством и американским правительством состоялись откровенные дискуссии относительно неприятных последствий, вызванных различиями между нашими концепциями демократии и свободы прессы. Одной из причин отсутствия взаимопонимания между Соединенными Штатами и Россией является тот факт, что так мало людей из каждой страны путешествуют по другой. Недавно Эдгар Сноу отметил, что в России проживает всего 260 американцев, а в Соединенных Штатах около 2000 человек имеют российские паспорта. Облегчение поездок между двумя странами оказало бы большую помощь. Обнадеживает тот факт, что Молотов в своем обращении от 6 ноября признал желательность этого общения. Он сказал: "Знакомство с жизнью других народов, безусловно, пошло бы на пользу нашему народу и расширило бы его кругозор".
Снятие ограничений на распространение американских газет и периодических изданий в России и российских статей в Соединенных Штатах значительно улучшит отношения. Мы должны помнить, что в нашей стране любой, кто слишком много говорит о России или одобряет российскую практику, подлежит "расследованию" Комитетом Палаты представителей по антиамериканской деятельности. Очень обнадеживающим знаком стало недавнее приглашение Россией корреспондентов газет посетить все районы оккупированной Россией территории.
Одна из рекомендаций, содержащихся в декларации от 16 ноября, заключалась в том, что мы должны обмениваться учеными и научной информацией между странами. Россия начала подобную акцию в июне 1945 года, пригласив в Россию около 120 иностранных ученых и предоставив им полную информацию о научной работе.
Россия публикует большинство своих важных научных работ как на английском, так и на русском языках. Они начали преподавать английский язык всем школьникам в России и даже в Сибири. Русские - заядлые читатели, и, если они смогут читать книги и журналы на английском языке, будет сделан большой шаг к лучшему пониманию.
Проблемы инспекции
Обмен учеными также проложил бы путь к эффективным методам контроля, которые, вероятно, понадобятся для установления эффективного мирового порядка. Доктор Силард подробно напишет об этом в следующей главе, но я хотел бы отметить некоторые конкретные аспекты этого здесь.
Я верю, что если будет искреннее стремление к безопасности со стороны всех стран, то желаемое всеми стремление к эффективной системе инспектирования будет всеобщим. Это могло бы включать инспекцию источников урана и, конечно же, инспекцию заводов, производящих материалы, используемые для атомной энергетики.
На это указал Бернард Броуди ("Атомная бомба и американская безопасность", опубликованная Йельским институтом международных исследований, 1945) и это еще раз решительно подчеркнул доктор Юри в своих показаниях перед Сенатским комитетом по атомной энергии, что инспекция была бы очень упрощена, если бы крупномасштабные заводы по производству U-235 или плутония для энергетических целей не существовали бы.
Наибольшие выгоды мирного времени, которые можно извлечь из наших новых знаний о ядерных реакциях, вероятно, будут связаны с их косвенным воздействием на ускорение научного прогресса, ведущего к великим открытиям в биологии, химии и физике. Эти выгоды, вероятно, могут быть получены путем мелкосерийного производства радиоактивных веществ одной или двумя "кучами". Крупномасштабное использование атомной энергии предполагало бы производство материалов, которые можно было бы быстро преобразовать для использования в атомных бомбах. Это создало бы очень серьезные проблемы при проверке. Коммерческое использование атомной энергии в качестве замены угля и нефти в течение многих лет будет вопросом незначительной важности по сравнению с опасностями, которые могут возникнуть в результате существования атомных бомб.
Поэтому было бы желательно уничтожить все атомные бомбы, все крупные заводы по их изготовлению и все запасы элементов U-235 и плутония, если они окажутся серьезными препятствиями на пути к достижению эффективного мирового контроля и необходимой инспекции.
Было предложено передать запасы атомных бомб Совету Безопасности Организации Объединенных Наций. Трудно представить, что запас атомных бомб мог бы послужить какой-либо полезной цели. Атомная бомба - это не полицейское оружие.
Если поэтапный процесс, наконец, приведет к предполагаемому эффективному контролю над атомным оружием, доверие в мире возрастет, и тогда появится механизм, с помощью которого другие виды оружия могут быть объявлены вне закона или находиться под контролем. Возможно, когда-нибудь мы станем рассматривать атомную бомбу как открытие, позволившее человечеству положить конец всем войнам.