Обращаются в истинное исчадие ада!.. (Влад Лесной) / Проза.ру

Друзья!

Эта брошюра представляет расширенный текст доклада, прочитанного на VI Международных Рериховских чтениях в Новосибирске и «Дне Культуры», посвященном 127-й годовщине со Дня рождения Николая Рериха, в Екатеринбурге в 2001 г. директором Музея-усадьбы Н.К.Рериха в Изваре О.А.Черкасовой. В его основе – материалы выставки, посвященной значению православной культуры в жизни и творчестве Н.К.Рериха, открытой Музеем в 2000 г. от Рождества Христова.
Брошюра подготовлена при участии научных сотрудников Музея В.А. Смирнова и А.В. Семенова. Брошюра может представлять интерес как для широкого круга читателей, так и для людей, изучающих творческое наследие Н.К.Рериха.
Увы,нынешние церковные чины этим занятием себя не утруждают. Более того- клевещут на Рерихов во тьме своего грубого невежества! Что,конечно не останется без наказания со стороны Сил Высших!
Вл.Назаров
*****************
«Благой приказ» (Православная культура в жизни и творчестве Н.К.Рериха).
Извара, 2002. – 32 с., ил.


Эпиграф:
   Относительно вопроса любопытствующих, как относится духовенство к Н.К., можно сказать, что Н.К. среди своих лучших друзей насчитывал и насчитывает много глав Православной Церкви, например, как только что ушедший митрополит Платон в Америке, митрополит Антоний и епископ Нестор, Отец Спасский и даже несколько других представителей христианских церквей, среди них трех весьма выдающихся... Н.К. никогда и нигде не говорит и не будет говорить против религий. Массы без религии обращаются в истинное исчадие ада!..
   22 авг. 1934 г. Е.И. Рерих.1

   Среди споров и разногласий по поводу отношения Н.К.Рериха к православию и религии вообще и православных и религиозных деятелей к Н.К.Рериху, его творчеству, деятельности и мировоззрению одна только сфера, на наш взгляд, остается непоколебимой – реальность, факты биографии Николая Константиновича, его жизни и деятельности, отношений, согласия или несогласия с представителями разных религиозных традиций вообще и православия в частности. И так же, как точные науки имеют основанием непреложный принцип, подтверждающий или опровергающий любую теорию – опыт, эксперимент, т.е. факт, так и науки другого порядка, имеющие отношение к истории культуры, не могут не опираться на факты в их многообразной исторической совокупности, подтверждающие, документирующие во всем их естественном разнообразии и порой кажущейся противоречивости, историческую реальность. В отношении взглядов и убеждений Н.К.Рериха, особенностей его творчества как художника и его мировоззрения как мыслителя и общественного деятеля, этот непреложный научный принцип становится особенно актуальным в наше время, позволяющее высказываться всем заинтересованным в этом предмете лицам: как друзьям, так и врагам Николая Константиновича Рериха, как сторонникам, так и противникам его идей и творчества, среди которых ученые и любители, историки и физики, светские и духовные лица. И это – прекрасно! Ибо говорит о том, что равнодушных к творчеству и личности Н.К.Рериха нет, что в его лице наша цивилизация встретилась в XX веке с культурным явлением, безграничным и единственным в своем роде, объединяющим и продолжающим все лучшие накопления человечества в сфере философии культуры. Это говорит также о той очевидной, огромной потенциальной силе, которая заключена в идеях Н.К.Рериха, особенно для молодых представителей нашего мятущегося человечества, вступающего в третье тысячелетие, в ту Новую Эпоху, которую так уверенно провозглашал Н.К.Рерих, великий провидец и созидатель, во всех доступных ему сферах творчества. Существенной в связи с этим становится задача отделения зерен от плевел, прояснения истинного лика человека, которого по праву называли Водителем Культуры. Насущная потребность в правильном понимании отношения Н.К.Рериха к православию, на наш взгляд, очевидна. Не только для многочисленных последователей идей Живой Этики, но и для всех культурных людей, особенно нашей страны, для истории культуры которой было бы невосполнимой потерей – перешагнуть порог третьего тысячелетия с неверными, абсурдными и невежественными эпитетами, бросающими тень на память одного из самых выдающихся представителей как русской, так и мировой культуры.
   Имея в своем распоряжении музейные средства, старые, как мир: возможность изучения фактов жизни Николая Константиновича, его собственных высказываний, его переписки и т.д., то есть вещественных материалов, документов, экспонатов – Музей-усадьба Н.К.Рериха в Изваре счел своим долгом внести посильную лепту в прояснение удивительно светлого и всевмещающего облика, которым предстает перед нами, чем дальше, тем больше Н.К.Рерих – великий русский художник, труженик и учитель...
   Работа по изучению этой темы началась 11 лет назад, задолго до публикаций дьякона А.Кураева. Результаты работы музей представил на выставке «Православная культура в жизни и творчестве Н.К.Рериха» в 2000 году от Рождества Христова. Знаменательны огромное уважение и отзывчивость, с которыми помогали в реализации этого проекта работники архивов, библиотек, общественных и государственных музеев, издательств, частные лица, коллекционеры, фотографы, работники милиции и т.д., – все, к кому мы обращались за помощью.
   Построив экспозицию выставки по хронологии, поскольку жизнь человека и есть его религия, то, во что он верит, мы приняли за основу самый простой и естественный принцип: комментариями к экспонатам и темам стали слова самого Николая Константиновича Рериха. В наших разногласиях и спорах по многим вопросам, связанным с его творчеством, как часто мы забываем о нем самом. А он-то что? Как он сам к этому относился? Достаточно ли мы знаем это? Таким образом, перед глазами посетителей нашей выставки проходят этапы жизни Николая Константиновича – сквозь призму этой, конкретной темы, этого, конкретного ракурса. Таким образом, любой человек, который захочет сам разобраться в этой проблеме, может сделать свои выводы самостоятельно. Наша задача заключалась при этом в изложении фактов. Итак:
   Детство. Традиции семьи Рерихов.
   Отношение родителей Н.К.Рериха к православию.
   Бракосочетание Константина Федоровича Рериха с Марией Васильевной Калашниковой состоялось 16 октября 1860 года. Венчали их в Троицком соборе г. Острова, по месту жительства невесты. В нашем распоряжении есть копия свидетельства, удостоверяющего, что « ...г. Санкт-Петербурга Андреевского собора в 1-й части метрической книги о родившихся за сей 1874 г. ...значится у Нотариуса Округа С.-Петербургского Окружного Суда Константина Федорова Рерих, лютеранского вероисповедания и законной жены его Марии Васильевой, православной и обоих первобрачных родился сын Николай сего тысяча восемьсот семьдесят четвертого года Сентября двадцать седьмого, а крещен Октября шестнадцатого числа».2
   «Из давних детских воспоминаний встает посещение Троице-Сергиевой Лавры. Потом Иоанн Кронштадтский... »3 – вспоминал о раннем детстве сам Николай Константинович.
   Мать художника – Мария Васильевна Калашникова, происходившая из древнего купеческого рода, имела духовным отцом дивного светоча русской православной церкви – о. Иоанна Кронштадтского. Народ любил его и высоко чтил. Не было в России дома, где о нем бы не знали. А.П. Чехов, рассказывая о своей поездке на Сахалин, вспоминал: «В какой бы дом я не заходил, я везде видел на стене портрет отца Иоанна Кронштадтского. Это был пастырь и великий молитвенник, на которого с надеждой были обращены взоры всего народа».4
   Благодаря своей матери, Николай Константинович имел возможность общаться с отцом Иоанном с раннего детства. Вот как сам он описывает эти встречи: «Батюшка завтра приедет». При таком сообщении весь дом наполнялся незабываемым торжественным настроением. Значит, что приедет о. Иоанн Кронштадтский, будет служить, затем останется к трапезе, и опять произойдет многое необычное, неповторимо замечательное. В зале установлялся престол. От раннего утра и домашние все, и прислуга в особо радостном, повышенном настроении готовились встречать почитаемого пастыря. Какие это были истинно особые дни, когда Христово слово во всем вдохновенном речении Великого Прозорливца приносило мир дому. Это не были условные обязанности. Вместе с о. Иоанном входило великое ощущение молитвы, исповедание веры...»5, – так пронзительно точно и взволнованно записал свои воспоминания об о. Иоанне Н.К.Рерих в 1934 году в далеком Пекине. Запомнилось все, каждая подробность этих встреч: как детьми «...издалека замечалась заветная, жданная карета, и торопливо-заботливо проносилось по дому: "идет", "приехал". И опять входил благостно улыбающийся, как бы пронизывающий взором, о. Иоанн и благословлял всех, сопровождая благословения каждому каким-то особым, нужным словом... Затем говорилось: "Помолимся". После чего следовало то поразительно возвышающее служение, которое на всю жизнь не забудет тот, кто хоть однажды слышал и приобщался ему. Поистине, потрясающе незабываема была молитва Господня в устах о. Иоанна. Невозможно было без трепета и слез слушать, как обращался этот Высокий Служитель к самому Господу с такою верою, с таким утверждением, в таком пламенном молении, что Священное Присутствие проникало все сердца.
   Продолжением того же священного служения бывала и вся трапеза с о. Иоанном. Мы, гимназисты от самых первых классов, а затем и студенты, навсегда вдохновлялись этим особо знаменательным настроением, которое продолжает жить нестираемо десятки лет – на всю жизнь... Также всегда помню благословение о. Иоанна на изучение истории и художества и неоднократные заботы о болезнях моих, которым я был подвержен в школьные годы»6. Перед нами – свидетельство самого Николая Константиновича как о том глубоком влиянии, которое оказал на него о. Иоанн Кронштадтский, так и о весьма значительном периоде жизни, прошедшем под духовным попечением о. Иоанна, а также о духовном, молитвенном опыте, к которому был приобщен Н.К.Рерих с самых юных лет, а это – уже сокровенные основы духовной традиции православия.
   Молебны с водосвятием родников проходили и в Изваре, имении родителей. Священника приглашала Мария Васильевна: в ее хозяйственных тетрадях скрупулезно записывались расходы на свечи и все необходимое для богослужения.
   Но как быть с отцом Николая Константиновича? Мы знаем, что Константин Федорович Рерих, происходивший из древнего скандинавского рода, был лютеранином по вероисповеданию. Обратимся к воспоминаниям Николая Константиновича: «Около нашего имения лет 55 тому назад перед великим постом сгорела церковь. Такое несчастье угрожало всей округе встретить без храма и Страстную неделю и светлый Христов Праздник. Чтобы не оставить местных жителей без этой духовной радости, отец мой широко пришел на помощь: пожертвовал одно из строений поместья с окружающею землею, и в течение шести недель усиленными трудами строение было преображено в храм. Засияла колокольня, поспел иконостас, и в Вербное воскресенье было поднятие креста и освящение храма»7.
   Подробности этого события для нас сохранили и другие документы, например, Статистический сборник Санкт-Петербургской Епархии. Из его отчетов мы узнаем о том, что К.Ф. Рерих не только лично помогал обустройству временного храма, но был председателем попечительского совета по строительству нового храма на старинном фундаменте, оказывал самую действенную помощь, собирая материальные средства и другие пожертвования. В этом документе имя К.Ф. Рериха отмечено также среди наиболее усердных жертвователей храма8. Этот факт, на наш взгляд, удивительный: лютеранин возглавляет сбор средств для православного храма – достаточно красноречиво свидетельствует об отношении Константина Федоровича к православию. Не без гордости пишет Н.К.Рерих о традициях семьи по отношению к религии и храмостроительству: в семье хранилось воспоминание о том, как один из предков по линии отца отказался во время военных действий разрушить храм. Святыня христианства оказалась для него важнее, чем обязанность военного исполнять приказы. Отмечает Николай Константинович и то, что отец имел неприятности в связи со своей помощью крестьянам в обустройстве временного храма: «...Казалось бы, что могло быть плохого в этом благожелательном поступке? Но синодский строитель посмотрел на дело совершенно иначе, ибо постройка была возведена в спешности, без него. Итак, вместо хорошего храмостроительного конца произошла длительная, совершенно неуместная переписка. Правда, моему отцу намекали, что если бы ко всем пожертвованным суммам присоединить еще некую сумму, то вместо неприятности последовала бы высокая благодарность. Но отец мой неких дополнительных сумм не любил и во всем предпочитал путь прямой и правдивый. К тому же искренняя радость всего местного населения, конечно, была гораздо сердечнее, нежели официальная благодарность... Очевидно по семейным традициям пришлось и мне неоднократно иметь неприятности по делу храмостроения и охранения древностей...»9, – писал он в листе дневника «Построения» в 1935 году. Есть и другие, не менее интересные источники, рассказывающие об этих событиях: рисунки Николая Константиновича Рериха и его археологические отчеты.

Благодаря им, мы знаем, как выглядел храм, переделанный из одного из строений поместья. У нас есть портрет священника Александра Румянцева, а также рисунок удивительной находки, сделанной в земле под фундаментом, при постройке каменного Грызовского храма: каменный крест с двумя круглыми отверстиями. Можно предположить, что этот крест связан с преданием, записанным Н.К.Рерихом в окрестностях Извары о том, что после одного из сражений сам Петр Первый указал место строительства будущего храма, водрузив в землю деревянный крест. Не исключено также, что происхождение этого креста еще более древнее. Так или иначе – находка была возвращена на место – в основание храма в честь св. Апостолов Петра и Павла. Недавно в Музее произошла интересная встреча с потомком священника Александра Румянцева, который узнал своего предка на юношеском рисунке Николая Константиновича. Знаменательно, что он поддержал традицию своей семьи (Священник А. Румянцев был автором отчета в Статистическом Сборнике Санкт-Петербургской Епархии) тем, что опубликовал статью в журнале С.-Петербургского Университета о Н.К.Рерихе.
   О глубокой религиозности Константина Федоровича Рериха, его нравственных принципах много свидетельств в дневниковых записях и письмах Николая Рериха: «Теперь я нахожусь под впечатлением странной случайности. Дело вот в чем. Один крестьянин начал красть наш лес и вообще пакостить нам. Когда отец говорил ему это – он отпирался и взваливал на других. Тогда отец сказал ему: смотри, брат, коли лжешь – пусть Бог тебя накажет. На другой же день над той деревней была гроза, и молния ударила в дом этого крестьянина, так что он сгорел. Другие дома не пострадали. Такой странный случай!»10 (из письма Николая Рериха Леону Антокольскому. Извара, 24 июня 1895 года).
   «Сейчас на меня ужасно удручающее впечатление произвел рассказ отца о какой-то семье, оставшейся без средств. Господи!.. И какое право я имею иногда думать и жаловаться на свою жизнь?.. Грех, грех сущий»11.
   Даже по этим фактам мы можем говорить о том, что семья Рерихов не только внешними формами исполнения православных обрядов, но укладом жизни была включена в литургийный цикл жизни исповедующих православие людей. Мы можем, на наш взгляд, сделать вывод о том, что родители Н.К.Рериха были людьми глубоко верующими и единодушными в вопросах отношения к религии.
   Юность. Учеба.
   Мы знаем, что юность Н.К.Рериха совпала со сложным периодом рубежа веков. Брожение умов, критика традиционной религии, атеизм – становились стилем жизни, в какой-то степени модой. Естественно, этими настроениями была заражена и молодежь.
   Тем более любопытно узнать о том, как преодолел юный Николай Рерих эти неизбежные влияния и искушения юности. В дневниковых записях художника мы встречаем свидетельство того, что антирелигиозные разговоры велись в студенческой среде, подвергалось критике и имя о. Иоанна Кронштадтского. Но Н. Рерих отметает незаслуженные высказывания, остается верен своему глубокому уважению к о. Иоанну: «Будущее воскресенье непременно надо повидать о. Иоанна. Иначе я буду неспокоен, принимаясь за академическую работу. Недавно спорил об о. Иоанне со Скаловым, он говорит, что это суеверие, ан нет. Для меня о. Иоанн просто весьма уважаемый симпатичный человек, слово которого я ценю»12. Из листов дневника Н.К.Рериха мы знаем о том, что был перерыв в общении Николая Константиновича с о. Иоанном Кронштадтским, но именно в этот период произошла одна из самых знаменательных встреч с ним, память о которой сохранялась в течение всей жизни. «Одно из последних моих свиданий с ним было уже в Академии Художеств, когда, теснимый толпою, почитаемый пастырь после литургии проходил залами академического музея. Увидев меня в толпе, Он на расстоянии благословил и тут же, через головы людей послал один из своих последних заветов»13: «Не болей! Придется для Родины много потрудиться». Вот уже более полувека это напутствие звучит. Так ясно помню залы Академии и густую толпу народа. Он все же увидал и через головы властно приказал. Он умел мощно послать благой приказ... »14. Поистине, благословение о. Иоанна Кронштадтского стало благим приказом для дальнейших трудов Н.К.Рериха во славу Родины...
   Можно добавить к этому, что благоговейное отношение к о. Иоанну Кронштадтскому пронес Николай Константинович через всю жизнь, отмечая широту мысли о. Иоанна «свойственную великим подвижникам». В далеком Пекине в 1934 году, в год своего шестидесятилетия, в листе дневника «Светочи» он писал об о. Иоанне Кронштадтском: «Известно множество случаев самых необычайных исцелений, совершенных им лично и заочно. А сколько было обращенных к истинной вере Христовой после одной, хотя бы краткой, беседы с высокочтимым пастырем... Когда скончался о. Иоанн, то всей Руси показалось, что ушла великая сокровищница русская перед новыми для земли испытаниями. Вследствие отъезда не пришлось быть на погребении о. Иоанна. Так и остался Он как бы неушедшим, а Его светлопрозорливый взор живет навсегда во всех, кто хотя бы однажды видел Его. И в наши времена не обделена земля великими подвижниками, крепкими, светлыми воеводами земли русской»15.
   Семья.
   В 1900 году умирает К.Ф. Рерих. В 1901 году Николай Константинович Рерих женится на Елене Ивановне Шапошниковой. У Николая Рериха появляется своя семья. В 1902 и 1904 г.г. у них рождаются сыновья, Юрий и Святослав. Уместен вопрос: продолжались ли семейные традиции по отношению к религии и религиозному воспитанию в собственной семье Николая Константиновича? В связи с этим заслуживает внимания тот факт, что отец Елены Ивановны Рерих также был близко знаком с о. Иоанном Кронштадтским и пользовался его духовными советами: «Мой покойный тесть, Иван Иванович Шапошников, также пользовался трогательным благорасположением о. Иоанна, – пишет Николай Константинович. – Он звал его приезжать к нему и, чувствуя его духовные устремления, часто поминал его в своих беседах. Помню также, как однажды на Невском, увидев из кареты своей ехавшую тетку жены моей, княгиню Путятину, Он остановил карету, подозвал ее и тут же дал одно очень значительное указание. В этой молниеносной прозорливости сказывалось постоянное неугасимое подвижничество о человечестве»16. Из воспоминаний Елены Ивановны Рерих мы знаем о той значительной роли, которую играл в ее жизни отец. Также и тетка Елены Ивановны была очень близким человеком в семье Шапошниковых (вспомним о том, что встреча Николая Константиновича с Еленой Ивановной произошла в доме Путятиных в Бологом; в Бологовской Покровской церкви Валдайского Уезда Новгородской Епархии был крещен Юрий Николаевич Рерих). Начало семейной жизни Николая Константиновича и Елены Ивановны ознаменованы поездкой по древнерусским городам в 1903-1904 годах: «... неисчетные храмы, монастыри во время наших паломничеств с Еленой Ивановной, – вспоминает Н.К.Рерих в листе дневника «Памятка» в 1945 году. – Новгород! Наконец, Валаам со схимниками. Посейчас Юрий и Святослав поминают торжественное служение в Валаамском соборе. «Святой Остров» и монах-кормчий – седая борода по ветру... »17. И действительно, много лет спустя С. Н. Рерих напишет в воспоминаниях о своих родителях: «Мои отец и мать, профессор Николай Рерих и госпожа Елена Рерих были моими неизменными проводниками, и благодаря им я познал великие ценности жизни и имел контакты с личностями, которые давно прошли по великому и царственному пути самоосвобождения. Среди многих переживаний как источников вдохновения я живо помню очень трогательный случай, когда я был четырнадцатилетним мальчиком. Это было памятное богослужение в честь двух великих русских святых, проводимое в подземном склепе отшельниками и анахоретами, которые вышли для этого из мест своего уединения. Здесь, в этом склепе, вокруг гранитного саркофага стояли отрешившиеся от мира старцы в своих торжественных одеяниях. Их неподвижные, суровые и добрые лица были скрыты под покровами схимнических одеяний. Видны были только седые бороды. Худые пальцы держали длинные восковые свечи. Что может быть еще значительнее, чем то состояние, когда находишься среди подвижников и можешь к их молитве присоединить свою. Я вижу это сегодня также отчетливо, как и тогда, столько лет тому назад. Это воспоминание никогда не забывается, не тускнеет и вечно излучает на меня свою благодать. Когда незабвенное переживание вспоминается с особенной радостью и благоговением, его можно назвать вдохновением. Оно становится особым светом и неотъемлемой частью нашего существования»18. Что можно добавить к этим замечательным словам? Свидетельством того, что этим особым светом, несомненно, была пронизана атмосфера в семье Н.К.Рериха, являются как детские стихи Юрия Николаевича, хранящиеся у Л.С. Митусовой – племянницы Елены Ивановны Рерих (в архиве Мемориального Собрания Степана Степановича Митусова), так и многочисленные свидетельства друзей и сотрудников Святослава Николаевича и Юрия Николаевича Рерихов. Приведем отрывок из стихотворения Юрия Николаевича «Предания»:
      Ночью выходят на городища русалки из рек,
      Плачут и волосы чешут.
      Путники, ночной путь державшие, видели их.
      Зарыты в городищах древние храмы,
      Никто не видел их еще, только
            порой слышно бывает, как колокол
            под землею заунывно гудит.
      Когда зарыты храмы? Не знает
            никто, только предание говорит:
      «Взойдут храмы тогда, когда в дни
            невиданной славы, Матушка Русь
            зануждается в них...»19
   В дневнике Рихарда Рудзитиса, фиксировавшего все разговоры с Юрием Николаевичем, вернувшимся в Россию в 1957 году, есть очень интересная запись о том, как Юрий Николаевич рассказывал об о. Иоанне Кронштадтском и его общении с отцом и бабушкой: «Иоанн Кронштадтский – замечательный человек. Был духовником матери Н.К. Спас его. Как-то, отслужив молебен в гимназии, приехал к бабушке обедать. «Нет ли у вас хорошего портвейна?» – спрашивает за столом. Принесли. Он велел Н.К. выпить целый стакан. Тетя воспротивилась – нельзя же в самом деле мальчику пить стаканом вино, но была вынуждена подчиниться. На следующий день Н.К. заболел брюшным тифом, и врачи прописали ему портвейн. Так выпитая накануне изрядная порция укрепила сопротивляемость организма... Иоанн исцелил еще двух родственниц Н.К.»20. Интересны и многие другие высказывания Юрия Николаевича, например, о подвижничестве: «Подвижник тот, кто во всем соответствует своему кредо», «Кардинальный вопрос – новая духовная церковь»21. Таким образом, у нас есть замечательные свидетельства Святослава Николаевича и Юрия Николаевича о традициях семьи, в которой духовные основы православия были, несомненно, неотъемлемой частью жизни.
   Творчество.
   Ответив на первый вопрос, о традициях семьи Рерихов, их отношении к вопросам религии и православия, остановимся на раннем этапе творческой деятельности Николая Константиновича. Еще будучи студентом Академии Художеств, он пишет иконы по заказам для храмов как художник. Как исследователь истории культуры, он изучает все подробности жизни и работы иконописцев Древней Руси. Эту тему он выбирает для своего зачетного сочинения на юридическом факультете Санкт-Петербургского Университета: «Правовое положение художника в Древней Руси». Отметим при этом, как символично соединилось в нем несколько интересовавших юного художника областей знания. Отметим также и полную самостоятельность выбора. Тема духовной культуры России, ее истоков, художественного просвещения и художественной культуры, становления государства, расцвета высокого духовного искусства иконописания на Руси. Тема не случайная. Конец 19-го – начало 20-го веков будут заполнены для Николая Константиновича активной просветительской деятельностью в защиту икон и древних прекрасных храмов и монастырей – памятников архитектуры. В 1898 – 1899 г.г. Николай Рерих предпринимает путешествие по пути «из варяг в греки», которое фиксирует и как художник – в рисунках и картинах и как литератор-публицист – в очерке такого же названия. В этой работе практически намечаются вехи будущих исследований, художественной, научной и общественной деятельности. Сохранность памятников и их реставрация, древняя культура Великого Новгорода, влияние скандинавской культуры на русскую и многое другое волнует юного художника.
   В 1897 году Н.К.Рерих получает звание художника за работы «Вечер богатырства киевского» и «Утро богатырства киевского» и картину «Гонец» («Восстал род на род»).
«Вечер богатырства киевского» (1895-1896 г.г.) находится в экспозиции Музея-усадьбы Н.К.Рериха. Работа эта заслуживает особого внимания. На первый взгляд, она посвящена былинному эпосу, древней истории Киевской Руси, но по своему мировоззренческому смыслу ее трудно переоценить. В 1895-1896 г.г. Н.К.Рериху – 21-22 года. Волнующая его тема связана не только с историческими подробностями становления Русского государства, но с его духовными исканиями, духовными традициями и принципами – основой которых была вера в Бога – краеугольный камень выдающейся силы духа русского народа. Постижение этого духовного стержня русского народа, на наш взгляд, соединяется у юного художника с переосмыслением на новом, самостоятельном этапе жизни, вопросов, связанных со смыслом жизни и, безусловно, с отношением к вере, религии, как живому принципу жизни. Богатыри восстали на Силы небесные и окаменели в своей гордыне. И напрашивается вывод, к которому приходит художник: только в соединении с Высшими силами живут и побеждают русские богатыри. Разорванная связь приводит к окаменению, гибели, и только восстановив ее, обретя вновь живое религиозное чувство Высшей Воли и Высшего смысла бытия, оживут русские богатыри и преодолеет все невзгоды Россия. В 1940 году Н.К.Рерих писал об этой своей ранней работе, раскрывая ее внутренний смысл: «Богатыри проснулись» сейчас пишется. Посвящается великому народу русскому. Когда-то слагали былину «Как перевелись богатыри на Руси», но тогда же верили, что проснутся они в час сужденный. Выйдут из гор, из пещер и приложатся к строительству народному... Великому народу русскому ничто не страшно. Все победит – и лед, и жару, и глад и, грозу. И будет строить на диво... »22.
   Темами героизма, подвижничества, защиты Отечества, созидания – насыщено и художественное, и литературное творчество Николая Рериха. Эти понятия не отделимы от основ православной культуры, ее нравственных законов. Попытаемся лишь очень кратко перечислить основные вехи деятельности Н.К.Рериха в сфере религиозной живописи, иконописания и храмостроительства. Воспользуемся для этого имеющимися публикациями разных периодов.
   В 1918 г. вышла книга известного исследователя Сергея Эрнста о Н.К.Рерихе. Вот как оценивал религиозное творчество Николая Константиновича его современник и большой знаток искусства: «Архитектурные этюды » слишком скромное и поэтому неверное заглавие для многообразного и величественного зрелища достопамятностей отечественной старины, запечатленных на холсте широкой и свежей кистью, выразительно обобщающей и тонкой в передаче того легкого благостного покоя и света, коими так сильны все памятники древнего искусства. Было бы хорошо назвать эту сюиту «Пантеоном нашей былой Славы», «Российскими Елисейскими Полями»...
   Художественные достоинства этюдов не должны закрывать для нас и большое общественное значение их, ибо они явились одним из первых сильных голосов, прозвучавших защитой древнего национального достояния России, защитой ее старого искусства, ее души, которой грозят необъятные полчища лжи, забвения и уничтожения...
   Особняком хочется поставить первые опыты художника в области религиозной живописи – «Святые Борис и Глеб» (1904), «Роспись в моленной», «Сокровище ангелов», «Пещное действо» (все написаны в 1904 и 1905 гг.) и ряд творений 1906 г. – эскизы росписи церкви в киевском имении Голубевых Пархомовка, «Спас Нерукотворенный», «Св. Борис и Глеб» (для церкви в Шлиссельбурге), «Синяя роспись», «Св. Апостолы Петр и Павел», «Св. Михаил Архистратиг». Все эти работы внимают заветам древнерусской иконописи и продолжают, развивая, ее искания. С иконописью художник впервые познакомился в конце девяностых годов и сразу почувствовал и преклонился перед высокими ее достоинствами – перед теми световыми заданиями, перед тем композиционным искусством, что так выделяют иконное письмо. И еще в 1903 году, задолго до нынешнего открытия русской иконы, Рерих предсказывал: «Иконопись будет важна для недалекого будущего, для лучших «открытий » искусства. Даже самые слепые, даже самые тупые скоро поймут великое значение наших примитивов, значение русской иконописи. Поймут и завопят, и заахают» ( «По старине», 1903).
   У стен многобашенного райского кремля молчаливой ратью стоят ширококрылые полки ангельские, внизу мерцает черно-синий, горящий изумрудными отсветами камень с высеченным изображением Распятия, его стерегут два грозных ангела с копьями и щитами, кругом растут чудные деревья, на них сидят птицы-сирины... Это – «Сокровище ангелов». Строгий и кроткий Спас Нерукотворенный окружен премудрым плетением узора, ему предстоят Свв. Апостолы Петр и Павел в одеяниях, ритмично и смело вылепленных из самоцветных камней... Это – мозаика для собора в Шлиссельбурге. Свв. Борис и Глеб мчатся на конях над городом, раскинувшимся на берегу реки... Это – опять мозаика для того же собора. Как эти, так и остальные помянутые церковные работы художника исполнены с всегдашним вниманием к стилю, в духе возрожденной древней традиции; мастер берет каноны старого искусства, исследует их ясно, проходит их искус и затем уже «на земле, овеянной их присутствием» строит свои иконы, где столь чудесно сочеталось искание современного художественного глаза с утонченными правилами старины (в этом отношении особенно интересны эскизы росписи церкви в Пархомовке, вдохновленные византийскими образцами).
   Ту же идею связи современности со стариной можно уловить и в красочном наряде этих произведений...
   Характеристика религиозных композиций мастера была бы неполна, если бы не было указано на их исключительную декоративную одаренность. Они столь же богаты этим качеством, как и их древние прообразы, их «тончайшая шелковистая ткань» так же достойно, ясно и ритмично одевает Дом Божий, как и вдохновения мастеров новгородских и ярославских.
   В таких чертах рисуется формальная сила этих работ Рериха, но, кроме нее, они должны обладать еще одним свойством: они должны быть движимы тем святым чувством Бога, коим все благоухает в храме – и дым кадильный, и мерцание восковых свечей, и напевы высокие и благостные, и шествия священнослужителей, и коленопреклонения молящихся. По вот этого-то воодушевления, самого дорогого и нужного в искусстве церковном, почему-то не хотят видеть в работах мастера; принято говорить об их декоративности, об их колористическом избытке и отрицать их духовное горение. «В работах Рериха на религиозные темы, нет, сколько мы можем судить, внутренней связи с религиозной традицией народа, и нет претворения веры, довлеющего нашему времени», – пишет один из последних истолкователей творчества художника («Аполлон», 1915, № 4-5, стр.20). Но как раз эти-то черты: внутренняя связь с религиозной традицией народа и претворение веры, довлеющее нашему времени, движут религиозное творчество мастера. Древнерусские росписи и росписи Рериха – явления одного и того же порядка, явления, проникнутые одним и тем же пафосом, но никто ведь не станет отрицать религиозного воодушевления во фресках древних русских храмов. По отношению же к нашему времени твердое и радостное вероисповедание художника, коим живут все его религиозные композиции, гораздо ценнее многих других течений в области церковного художества, маской поверхностного модернизма покрывающих свою некрепкую веру и мало говорящих сердцу, верующему no-старому ясно и чисто»23.
   Много лет спустя, в Харбине был опубликован очерк М. Шмидта «Религиозное творчество Рериха»:
   «Среди имен Васнецова, Нестерова, Врубеля, Рябушкина, так потрудившихся над украшением православных церквей, почетное место занимает академик Рерих, также внесший большую работу в русское храмостроительство. Обширная литература посвящена исторической и так называемой Гималайской части художественной работы академика Рериха, но нам, православным, знаменательно знать и о его религиозных церковных работах.
   Знакомясь с этим материалом, мы узнаем, что многие храмы российские имеют религиозные мозаики, фрески или иконы кисти Рериха. Не говоря уже о том, что первая картина мастера была «Рассказ о Боге», и в 1903 году появилась всюду отмеченная серия русских монастырей и святынь, с 1906 года до 1916 художник неустанно принимает участие в целом ряде выдающихся церковных строений. При благословении Киевского митрополита Флавиана художник создает эскизы, стенописи и мозаики для храмов в Пархомовке в Киевской губернии. Все святые изображения выдержаны в русско-византийском характере, ибо художник всегда избегал всякой модернизации священных изображений. Нам запоминаются «Покров Пресвятой Богородицы» – строгий купол, Пантократор, ряд архангелов и всех сил ангельских. Также замечательны и мозаики для храмов в Шлиссельбурге с много раз воспроизведенными в художественных изданиях образами святых апостолов Петра и Павла, святых Бориса и Глеба, архистратига Михаила в глубоких насыщенных тонах. Затем следует иконостас для женского монастыря в Перми и по благословению митрополита Антония мозаика для Почаевской Лавры, в которой собраны изображения всех святых Стратилатов русской церкви. Почти одновременно с этим создается живопись часовни в Пскове, изображение святого Георгия Победоносца для домовой моленной Нечаева-Мальцева, а последние годы [жизни в России] художник сосредотачивается на стенописи в Талашкине, имении покойной княгини Тенишевой под Смоленском. Кроме того, изготовляются религиозные изображения для Марфо-Мариинской Общины в Москве, фрески для частной часовни в Ницце и многие другие отдельные религиозные изображения, стяжавшие известность на Миланской, Венецианской и Парижской выставках.
   И среди последних работ художника, мы видим воспроизведение многих религиозных, православных сюжетов, находящихся в настоящее время как в Музее Рериха в Нью-Йорке, так ив Европейских центрах – Париже, в Белграде, Бельгии и других центрах. Среди этих последних работ художника, широко отмеченных как в иностранной, так и русской зарубежной печати, имеется незабываемая серия из жизни преподобного Сергия Радонежского, которому, как известно, особенно предан художник.
   Кроме того, широко воспроизведена так называемая «Священная Сюита», посвященная русской монастырской жизни. Нельзя забыть и картин «Моление о Чаше», «Пресвятая труженица», «Трон Невидимого Бога» и «Огненный Ангел», который как бы входит в серию предвоенных предчувствий художника. По воспроизведению мы знаем «Святую Царицу Небесную, охранительницу» – изображение, посвященное Пакту Рериха по сохранению культурных сокровищ.
   Из самых же последних картин, уже написанных в Гималаях, известны «Сергиева пустынь», «Звенигород » и «Ныне силы небесные с нами невидимо служат». Все эти религиозные изображения связаны справедливо называемым рериховским стилем, который основан на глубоком изучении византийского, романского и новгородского мозаичного и иконописного искусства...
   Не забудем, что академик Рерих кроме живописи применял свои способности и в архитектуре. Так, он получил первую премию на конкурсе [на проект] церкви в государевом имении Скерневицах, дал несколько проектов скитов и часовен имени преподобного Сергия. В этих проектах чувствуются излюбленные художником новгородский и псковский характеры.
   Не забудем также еще два ценных обстоятельства в религиозной деятельности Рериха – открытие им иконописной мастерской при Школе императорского Общества поощрения художеств во главе с известным иконописцем Тюлиным, а также основание иконной мастерской для инвалидов прошлой войны. Очерки Николая Константиновича «О правовом положении иконописцев на Руси» и «Иконный терем» обратили на себя широкое внимание, а в статье «По старине » Рерих явился ярким апологетом древнего иконописания.
   В картине Рериха «Земля всеславянская», находящейся сейчас у короля Александра в Белграде, изображен инок, устремившийся взором в дали славянские... Над иноком виден колокол. Не есть ли это напоминание о чтимом преподобном Сергии уже близким призывному колоколу... »24.
   Вот как сам художник вспоминал благословенное время «хождения по святыням русским», когда естественно зарождалась идея о необходимости сберечь все эти сокровища.
   «Сколько глав! Сколько золоченых, и синих, и зеленых, и со звездами, и с прорисью! Сколько крестов! Сколько башен и стен воздвиглось вокруг сокровища русского! Для всего мира это сокровище благовестит и вызывает почитание. Уже сорок лет хождений по святыням русским. Напоминается, как это сложилось.
   В 1894-м – Троице-Сергиева Лавра, Волга, Нижний Новгород, Крым. В следующем году – Киево-Печерская Лавра. Тайны пещер, «Стена Нерушимая». Стоит ли? Не обезображено ли?
   В 1896-м и 1897-м, по пути из Варяг в Греки – Шелонская Пятина, Волхов, Великий Новгород, Св. София, Спас Нередицкий, все несчетные храмы, что, по словам летописца, «кустом стоят». В 1898-м – статьи по реставрации Святой Софии, переписка с Соловьевым, Стасовым, а в 1899-м – Псков, Мирожский монастырь, погосты по Великой, Остров, Вышгород. В 1901–1902-м – опять Новгородская область, Валдай, Пирос, Суворовское поместье. Места со многими храмами древними от Ивана Грозного и до Петра Великого.
   В 1903-м – большое паломничество с Еленой Ивановной по сорока древним городам, от Казани и до границы литовской. Несказанная красота Ростова Великого, Ярославля, Костромы, Нижнего Новгорода, Владимира, Спаса на Нерли, Суздаля, всего Подмосковья с несчетными главами и башнями! Седой Изборск, Седно, Печоры и опять несчетные белые храмы, погосты, именья со старинными часовнями и церквями домовыми и богатыми книгохранилищами. Какое сокровище! Ужасно подумать, что, может быть, большей части его уже не существует.
   Тогда же впервые оформилась мысль о нужности особого охранения святынь народных. Доклад в обществе архитекторов-художников. Сочувствие. Но не могло человеческое воображение представить, что через двадцать лет придется оплакивать гибель Симонова монастыря, знавшего самого Преподобного Сергия. Придется ужаснуться разрушению Спаса на Бору и Храма Христа Спасителя и негодовать при угрозе самому величественному Успенскому собору.
   В статье «По старине» и во многих писаниях о храмах и стенах Кремлевских говорилось о том, что незабываема Земля Русская. В 1904-м – Верхняя Волга, Углич, Калязин, Тверь, Высоты Валдайские и Деревская Пятина Новугородская. Одни названия чего стоят, и как незапамятно древне звучат они! Через многие невзгоды и превратности устояли эти святыни. Неужели найдется рука, которая на них поднимется?
   В 1905-м – Смоленск с Годуновскими стенами, Вязьма, Приднепровье. В 1907-м – Карелия и Финляндия, славные карельские храмы. От 1908-го до 1913-го – опять Смоленск, Рославль, Почаев. В 1910-м – раскопки Кремля Новгородского, оказавшегося неисследованным, а затем, до войны, и Днепровье, и Киевщина, и Подолье. В 1913-м – Кавказ с его древностями, а в 1914-м при стенописи в Святодуховской церкви в Талашкине получилась первая весть о Великой Войне. Нужно хранить!..
   В 1917-1918-м – Карелия, Сердоболь, Валаам, со всеми его островами. Святой остров! Владыко Антоний. Немало уже нарушено. В 1919-м после Швеции и Норвегии – Лондон. Доклады и статья в защиту сокровищ искусства. О нерушимости святынь. О сокровищах народных. Во всех далеких странствиях думается о том же.
   Бесчисленные развалины всюду напоминают о зловещих разрушениях. Исследуем. Запоминаем. И только в 1929-м оформился Пакт по сохранению Культурных Сокровищ. Спасибо Парижу и Америке, которые поняли, поддержали. Но ведь это еще только воззвание. Нужно, чтобы его услышали. А кругом столько гибели. С трудом вмещает сердце дикое разрушение. Но ведь взорван Симонов монастырь, запечатленный Преподобным Сергием! Ведь уничтожен Храм Христа Спасителя! Погублен Спас на Бору! Что-то с Киевской Лаврой?! А где мощи Преподобного Сергия?
   Всеми силами спешим с Пактом. Но не коротки пути к миру. И не везде благоволение. Нужно преобороть и превозмочь. На конференции в Бельгии – протест против разрушения Храма Христа Спасителя. Наши М.А. Таубе и Г. Шклявер подписывают протест. Печатаются статьи о Симоновой монастыре. Подчеркивается гибель Спаса на Бору. Статья «Охранение» в дальневосточной и русско-американской прессе молит об Успенском соборе.
   «Пьяные вандалы», «Друзья сокровищ Культуры», «Возобновление», «Охрана», «Правда нерушима », «Защита ». Под всеми доходчивыми до сердца человеческими словами молим о сохранении Святынь и Культуры»25.
   Конечно, сердце Николая Константиновича не меньше болело и о тех храмах, в создании которых он сам принимал участие: в 1906 г. – храм в п. Морозовка под Санкт-Петербургом (близ города Шлиссельбурга), а также Покровская церковь в селе Пархомовка Киевской губернии (имение востоковеда В. В. Голубева) – по проекту архитектора В.А. Покровского; в 1909 г. – Троицкий собор Почаевской лавры (архитектор А.В. Щусев). В1913 г. – часовня во Пскове, где Рерихом были исполнены внутренние росписи. В 1910-1914 г.г. – работа над созданием мозаик и росписей в храме Святого Духа в Талашкине. В эти же годы Рерихом создается иконостас для Успенского монастыря в Перми.
   В 1909 году происходит знаменательная история с проектом храма в Скерневицах – царском имении.
   Сотрудникам музея удалось найти в Российском Государственном Историческом Архиве цветной эскиз храма, посвященного Алексею, Митрополиту Московскому – небесному покровителю наследника – Царевича Алексея, выполненный Н.К.Рерихом, а также архивные документы, раскрывающие некоторые подробности этого события, упомянутого в очерке Шмидта.
   В декабре 1902 г. по прошению православного населения г. Скерневицы в Польше Император Николай II разрешил отвести под постройку православного приходского храма землю имения, прилегающую к дворцовому парку, где и предполагалось строительство храма. Первоначально предполагалось строить храм по типу церкви в Дармштадте, устроенной согласно желанию и вкусу Государыни Императрицы Александры Федоровны. Но Императрица, отвергла этот вариант, признав, что Дармштадтская церковь слишком мала, сложна и дорога, чтобы служить образцом приходского храма в Скерневицах.
   Архитекторами Федерсом, Валевским и Андросовым было разработано 4 проекта храма, но все они были отвергнуты Императрицей. Проект последнего был представлен Императрице в апреле 1909 г., и после его рассмотрения Александра Федоровна повелела поручить архитектору Андросову исполнить новые чертежи в прежних размерах и плане, но придав пропорциям и фасадам характер православной церкви по типу древних Псковских церквей со звонницами, а не с колокольнями – на основе эскиза Н.К.Рериха, удостоившегося «полного Милостивого одобрения ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА»26.
   По желанию Императрицы закладка храма, сооружаемого «в воспоминание Священного Коронования Их Императорских Величеств и в честь Св. Алексея Митрополита Московского», была произведена 5 октября 1909 г. (ст. стиля), в день Тезоименитства Его Императорского Высочества Наследника Алексея Николаевича.
   В 1914 г. Николай Константинович работает над внутренними росписями храма Святого Духа в Талашкине. Ему помогают младший брат Борис и сыновья. Там его застает известие о начале войны. В 1939 г. Н.К.Рерих так вспоминал об этом: «В дымке мреют Смоленские леса. Ясный летний день. Жарко, но в храме прохладно. Кончаем роспись «Царица Небесная». Часть лесов уже снята. Идут предположения, как пойдет дальше настенное украшение. Вдруг конский топот. Кн. Четвертинская спешно влетела на паперть храма и ударила тяжкою вестью: «война». Менее всего гармонировало это убийственное слово с мирною стенописью... Вместо росписи всего храма пришлось ограничиться одною алтарною апсидою с пилонами и надвходными арками... Первое августа 1914 года встретили в храме, первое сентября 1939 года встретили перед ликом Гималаев. И там храм, и тут храм. Там не верилось в безумие человеческое и здесь сердце не допускает, что еще один земной ужас начался...»27.
   Время работ по украшению храмов – это и время общения с иерархами церкви – Флавианом Киевским и Антонием Волынским, о которых художник вспоминает с особой теплотой.
   «Митрополит Флавиан особенно ценил строгий византийский характер фресковой живописи. В моих эскизах для церквей под Киевом Он отмечал именно это качество. Блаженнейший митрополит Антоний вообще глубоко ценил старинное иконописание, которое, как нельзя более, отвечало и всему богослужебному чину. Помню, как при обсуждении одной из мозаик для Почаевской лавры я предложил избрать сюжетом всех Святых стратилатов Православной Церкви, и митрополит вполне одобрил это... Драгоценно и радостно было встречаться с владыкой на путях церковного художества и видеть, как глубоко Он чувствовал священное благолепие русской иконы. А ведь в те времена не так часто еще понималось высокое благолепное художество нашей старинной иконописи и стенописи». «Помню, как владыка Антоний, смотря на мою картину «Ростов Великий», проникновенно сказал: «Молитва земли Небу», – писал Н.К.Рерих в листе дневника «Светочи»28. Именно этот иерарх благословил создание иконописной мастерской в Школе Императорского Общества поощрения художеств.
   «Помню, как при создании иконописной мастерской, благословенной тогда архиепископом Антонием в Школе Императорского Общества Поощрения Художеств, – вспоминал художник, – иконописец Тюлин не сразу мог уловить, какой именно характер в этой новой мастерской должен быть сохранен. После долгих разъяснений наконец мне удалось найти для него подходящее слово: «творите под старину». И лицо исконного иконописателя вдруг прояснилось и он воскликнул: «Понял, понял». А через год с небольшим посетители уже изумлялись высокому качеству икон нашей мастерской. А насколько сам народ склонен к священным изображениям иконописания, показало следующее обстоятельство. Уже во время войны мною была учреждена иконописная мастерская для раненых ветеранов войны. Когда же через год на выставке в Соляном Городке мы представили результаты работы мастерской, то никто не хотел верить, чтобы воины-инвалиды, никогда не обучавшиеся рисованию, так быстро усвоили приемы иконописания...»29.
   В 1934 г. Рерих вспоминал деятельность этой мастерской: «...иконы нашей иконописной мастерской, писанные как учащимися школы, так и инвалидами Великой войны, широко расходились по Руси и за границей, внося в жизнь истовые изображения Святых Ликов... Из учащихся иконописной мастерской некоторые, проникнутые религиозными основами, приняли монашеский чин и подвизаются и ныне в монастырях. Еще не так давно имели мы трогательное письмо от одной нашей бывшей ученицы, сердечно благодарившей за наставление в иконописании, которое ей, как монахине, особенно пригодилось для украшения ее обители»30.


Телеграмма министра Императорского Двора барона Фредерикса Н.К.Рериху.
Ливадия, 11 декабря 1909 года.

   В связи с этим, на наш взгляд, весьма значительным фактом деятельности Николая Константиновича, уместно остановиться на теме отношения его к иконам и иконописи. Традиция иконопочитания священна для православной культуры, она уходит корнями в далекое прошлое (по преданию первым иконописцем был евангелист Лука, который написал Икону Богородицы) и полна драматизма (вспомним период иконоборства в Византии).
   Насколько эта тема волновала художника можно понять по его многочисленным высказываниям по этому вопросу на протяжении всей жизни.
   Вот только несколько примеров:
   В письме Министру Императорского Двора барону Фредериксу, от 28 ноября 1909 г. по поводу преподнесения в дар Императору первой иконы, написанной в иконописной мастерской Императорской Школы Общества Поощрения художеств, Н.К.Рерих писал:
   «16 Января сего года, представляя на милостивое воззрение ИX ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ мои картины, я имел счастье доложить ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ о моем предположении открыть, при вверенной мне Школе ИМПЕРАТОРСКОГО Общества Поощрения Художеств, мастерскую иконописи, которая должна способствовать распространению среди художников истинных сведений о Священном Деле Иконописания и должна иметь в будущем значение особенной важности.
   ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО соизволил милостиво принять мой доклад, и изволил указать на высокое значение развития русского искусства и высокомилостиво одобрил мое предположение об учреждении мастерской Иконописи...»31.
   «Драгоценно и радостно было встречаться с владыкой на путях церковного художества и видеть, как глубоко он чувствовал священное благолепие русской иконы»32 (выделено мной – О.Ч.).
   «Ценно нам сознать, что и Соборы и цари жаловали именно тех художников, которыми справедливо восхищаемся и мы. Огненным очищением из под старой олифы зажигая первоначальные краски, мы видим всю смелость истинно живописного дерзновения. Видим творчество, сложенное глубоким мистическим смыслом. И великое углубление создало восторг, общий многим векам и народам»33.
   Следует остановиться на особом отношении Н.К.Рериха к иконам. В начале XX века, как известно, это отношение не было однозначным. Рерих был одним из тех, кто взволнованно взывал к «просвещенному обществу», объясняя уникальность этого духовного и художественного явления: «Всего десять лет назад, когда я без конца твердил о красоте, о значительности наших старых икон, многие, даже культурные люди еще не понимали меня и смотрели на мои слова как на археологическую причуду... Слава Богу, слепота прошла: иконы собирают; из-под грязи возжигают чудные, светоносные краски... Наконец, мы прозрели; из наших подспудных кладов добыли еще чудное сокровище»34 (1910).
   Чудное сокровище иконы – воспевалось Рерихом как в многочисленных статьях, посвященных иконе, так и собственным творчеством – иконописанием.
   Подчеркнем главный принцип, на наш взгляд, в отношении к иконе Николая Константиновича: «Икона как живое звено церкви и жилища входит широко в жизнь... Лики всего Священного Христова Воинства и освещают, и укрепляют, и бодрят народное сознание»35.
   Кроме значения высокой художественности икон, мы имеем счастливую возможность убедиться в том, что это отношение к иконам, иконописанию так же, как и к храмостроительству, не изменилось и в дальнейшей жизни Н.К.Рериха, когда уже совершилось прикосновение к Сердцу Азии – когда открылись многие тайны мироздания и мироощущения для Николая Константиновича и его семьи.
   Америка.
   В 1920 г. семья Рерихов приехала в Америку по приглашению Чикагского Института искусств для проведения выставочного турне. Начался короткий, но очень насыщенный период культурного строительства Н.К.Рериха на Американском континенте. Им создаются Институт Объединенных искусств («Master Institute»), Международный художественный Центр «Венец мира» («Corona Mundi») и Объединение художников «Пылающее сердце» («Cor Ardens»). В 1923 г. при непосредственном участии Николая Константиновича создается Музей Н.К.Рериха в Нью-Йорке. Тема эта обширна и потребует отдельного внимания, но отметим следующее: В Музее Рериха – существовала комната-часовня Св. Сергия Радонежского, созданная по инициативе художника: «Одним из последних благословений на храмостроительство было трогательное благословение покойного митрополита Платона нашей часовни в Нью-Йорке. Сам владыка по причине смертельной болезни уже не мог прибыть на освящение, но он прислал преосвященного Вениамина и весь клир свой, присовокупив свои трогательные благословения и пожелания. Священную хоругвь владыка освятил сам»36.
   В 1922 г. в Америке написаны и замечательные по красоте и утонченной духовности картины знаменитой серии «Санкта». Там же, в Америке, в штате Коннектикут до сих пор стоит часовня, посвященная Св. Сергию Радонежскому, построенная по проекту Н.К.Рериха его другом и сотрудником американского Музея, руководителем Сибирского отдела Общества друзей Музея Н.К.Рериха – сибирским писателем Георгием Гребенщиковым.
   В 1931 г., выступая с приветственным словом на освящении этой часовни, Н.К.Рерих говорил: «Святой Сергий – Строитель Русской Духовной Культуры.
   Каждое упоминание этого священного имени повелительно зовет всех нас к непрестанному светлому труду, к самоотверженному созиданию и делает из Святого Сергия поистине, Преподобного для всех веков и народов. Повторяю, для всех веков и народов, ибо культура духа стоит над всеми границами. И нет такой религии, и нет такого учения, носитель которого не преклонился бы перед образом Преподобного, когда вы расскажете ему о трудах Его...
   Случайно ли, что на всех путях сужденных вырастают священные знамена Преподобного? Дивно и чудно видеть, как даже в наше смятенное, отягощенное мраком время, всюду возносятся светочи храмов и часовень во Имя Преподобного. В Париже Сергиева Обитель, в Лондоне Сергиева группа учащихся. В Южной Америке Имя Святого Сергия. Под Нью-Йорком мы имеем радость освятить часовню Св. Сергия. В Нью-Йорке, в доме Музея, комната-часовня Преподобного. По Азии раскинуты зачатки часовень и храмов во Имя этого непобедимого Водителя ко Благу. Огромное количество книг, статей и листовок посвящены Преподобному. Всюду благовестит это непобедимое Имя...»37.
   Это приветствие было опубликовано в сборнике «Знамя Преподобного Сергия Радонежского», опубликованного в 1934 г. издательством «Алтаир», где также был помещен очерк Е.И. Рерих «Знамя Преподобного Сергия Радонежского» и статья академика В.О. Ключевского «Благодатный воспитатель русского народного духа».
   Харбин.
   Шестидесятилетие знаменитого художника совпало с его экспедицией в Манчжурию в 1934–1935 г.г.
   Чтобы оценить значительность этого периода деятельности Н.К.Рериха, остановимся кратко на двух моментах. Во-первых – на значении Харбина для постижения истории русской культуры – и, во-вторых, на том, что это была первая встреча художника с кусочком (тогда еще) русской земли в Манчжурии, населенной русскими. Только представим себе: Рерих, уехавший из Петербурга в 1918 г. – вновь встречается со своими... не где-то заграницей, в Лондоне, Нью-Йорке, но в русском городе – в котором, в силу обстоятельств, казалось, остановилось время – не произошла революция, не было гражданской войны, где культура развивалась без видимых потрясений – те же лица, та же музыка: Вертинский, Шаляпин... Те же священники (митрополит Антоний). Русские гимназии, школы, храмы, всевозможные общества, музеи, партии, газеты и т.д. Разнообразная и разнородная, как и когда-то до революции, жизнь.
   И так сложилось, вероятно, не случайно, что именно здесь, в этом уголке прежней России – в беспредельных просторах Азии – началась та драма вокруг Н.К.Рериха и его отношения к религии, прежде всего – к православию, свидетелями которой мы являемся и поныне.
   «Приезд художника всколыхнул весь русский Харбин, – вспоминал один из очевидцев событий, ученый-востоковед B.C. Стариков. – Творчество Рериха, его личный пример стали оказывать все большее влияние на политические убеждения Русского Зарубежья, внедряя оборонческие идеи, особенно в его среднее и молодое поколение...»38. «Оборонцами» или «утвержденцами» называли себя накануне второй мировой войны те, кто не связывал с возможной победой фашизма над Россией надежду на возвращение навсегда утраченной монархической или буржуазно-демократической России. «Утвержденцы» стремились к защите Отечества, к помощи ему.
   Именно в это время в печати начинается травля «оборонцев», поддержанная местной японской газетой «Харбинское время». Появляются статьи клеветнического, провокационного содержания, направленные непосредственно на Н.К.Рериха. В газетах появляется вопрос-обращение к художнику: «Како веруеши?»
   Оставляя без внимания потоки клеветы, на этот вопрос Николай Константинович счел необходимым ответить. Прославленный во всем мире художник и общественный деятель, автор движения знаменитого Пакта Рериха в защиту культурных ценностей, символом которого стало Знамя Мира, символ Культуры как единства религии, науки и искусства, отдавший сорок лет жизни храмостроительству (что сам он считал важнейшей частью своей жизни), ответил: «Верую во единого Бога Отца...» – весь Символ Веры – «и сие исповедую. Николай Рерих. 26 сентября 1934 г.».
   С горечью был вынужден отметить художник, что ему пришлось интимные сферы души выставить публично в свой 60-летний юбилей. В конце одного из писем сотрудникам в Америку, в котором Николай Константинович очень озабочен присылкой необходимых ему книг «Знамя Преподобного Сергия», он делает приписку: «Итак, мое шестидесятилетие ознаменовалось напечатанием Символа Веры! О Tempora, о mores! – о времена, о нравы! Инквизиция!»39.
   И все это происходило на фоне очень теплых отношений с церковными иерархами – митрополитом Антонием, харбинскими архиепископами Мелетием, Нестором и Димитрием, на фоне благотворительной и созидательной деятельности художника.
   Из письма Н.К.Рериха митрополиту Антонию от 15 сентября 1934 г., Харбин:
   «Весьма драгоценным для меня было недавнее письмо Ваше. Рад сообщить, что как правящий Архиепископ Мелетий, так и Архиепископ Нестор, окружают меня здесь заботливым вниманием, чем премного способствуют моей работе во благо нашей Родины и храмостроительства. Представляю Вам при сем мою недавнюю статью «Спас», снимок с моей последней картины «С нами Силы Небесные ныне невидимо служат» и снимки моего проекта деревянной церкви в Бариме, селении в Маньчжу-Ти-Го, а также оттиск статьи г-на Шмидта о моем религиозном творчестве. Я очень рад, что в очерке из биографий моих подчеркнуто упоминание Вашего светлого имени, ибо я всегда с особой сердечной устремленностью вспоминаю Ваши многоценные для меня указания и радушные споспешествования моим работам...»40.
   В статье «Дом Милосердия», посвященной этому детищу архиепископа Нестора, Н.К.Рерих писал: «Разве не замечательно, что при «Доме Милосердия» создается и музей-хранилище, про которое строитель добрый пишет в недавнем своем письме: «Преподобный Сергий Радонежский, которого так свято чтите Вы, святым молитвам которого любовно посвящаем наш скромный музей-хранилище, да будет всегда помощником... Именно Преподобный воспитатель русского народного духа, сам неустанный труженик и создатель, Преподобный Сергий так живо вспоминается при каждом ко благу направленном строительстве. В то время, когда даже многие учебные и просветительные учреждения не задаются мыслью о создании в своих стенах вещественного напоминания о священном и культурном, тогда «Дом Милосердия», и в этом смысле великомилосердия подает благой пример»41. Участие же самого Николая Константиновича в делах «Дома Милосердия» высоко оценено архиепископом Нестором:
   «Глубокоуважаемый, добрейший, дорогой Николай Константинович. Не нахожу слов, чтобы выразить Вам глубочайшую благодарность и признательность за ту доброту, внимательность и заботы, которыми окружаете Вы наш Дом Милосердия. Ваша добрая помощь в трудную минуту существования Дома Милосердия, Ваш чудный дар – древние священные образы русских икон и, наконец, Ваш бесценный вклад в наш скромный музей – Ваши творения, на которые с восторгом и благоговением взирает весь мир, – все это Ваше внимание наполняет наши сердца чувством глубокой, искренней и самой пламенной благодарности...»42.
   Учреждается в Харбине Университет Святого Владимира – и Н.К.Рерих откликается на это культурное событие письмом-поздравлением владыке Мелетию:
   «Высокопреосвященный Владыка.
   Прочтя в газетах об учреждении Объединяющего Университета Святого Владимира, приношу Вам, как председателю Комитета сего, свое искреннее поздравление. Искренно радуюсь этому объединительному благому событию. Также прошу Вас передать Обществу «Икона» прилагаемую мою статью-приветствие...»43.
   4 ноября 1934 г. Н.К.Рерих получил извещение за подписью члена Харбинского Совета Е. Сумарокова об избрании его членом временного Совета общества «Икона». В этот же день он ответил в письме митрополиту Антонию: «Прошу Вас, Высокопреосвященнейший Владыко, передать Совету Общества мою душевную признательность за избрание... Велико значение Священной Православной Иконописи в том виде, в котором мы получили эти изображения от Святоотеческих Преданий (Выделено мной – О.Ч.). Поистине, некоторые новейшие храмы, допускающие известную модернизацию Священных изображений, напоминают нам о земном, тогда как наши исконные Православные Храмы, осиянные древними иконами, живо устремляют нас к молитвенным и небесным вдохновениям (выделено мною – О.Ч.). Кроме того, и само религиозно-художественное выражение старинных икон как нельзя более соответствует чину богослужения, создавая одно неразрывное вдохновляющее устремление (выделено мною – О.Ч.).
   Мне лично в течение сорокалетней работы по украшению и строению Церквей Христовых постоянно приходилось наблюдать, насколько старинный стиль иконописания ближе народному сердцу»44 (Выделено мной – О.Ч.).
   Н.К.Рерих приветствует создание «Общества русской иконы», членом которого его пригласили быть. «Можно от души приветствовать образование «Обществ Иконы»: ведь именно в них будет охранено и углублено качество иконописания. Сейчас именно качество так потрясено во всем мире...
   Прекрасна задача «Обществ Иконы», которые своими распространяющими и проникающими выступлениями могут способствовать качеству священного украшательства и строительства. Церковь прекрасна в своей благой духовной привлекательности. Священное слово отображается соответствующим величием изображений и украшений. Пусть будут эти строения хотя бы и простыми, но строгость линий и красок боговдохновляет творчество и не потребует дорогостоящих роскошных материалов»45.
   Переписка Н.К.Рериха с харбинскими архиепископами и митрополитом Антонием опубликована О.В.Румянцевой, заведующей сектором «Наследие Рерихов» в Государственном музее искусств народов Востока, в журнале «Дельфис» (№2, З за 2000 г.).
   Тема отношения Н.К.Рериха к религиозному воспитанию детей заслуживает особого рассмотрения46. Приведем лишь одно из многих очень серьезных высказываний Николая Константиновича по этому поводу: «Священнейшая Непреложность Бога Всевышнего зачинается в каждом детском мозгу, впервые обратившемся к мирам бесчисленным...»47.
   Свое отношение к православной культуре Н. К. Рерих, на наш взгляд, выразил определенно во многих своих литературных и художественных произведениях, во всем своем творчестве и деятельности. Очевидно, что дать исчерпывающий очерк этой грандиозной, более чем сорокалетней работы не представляется возможным.
   Поэтому вместо итога ограничимся цитатами из двух статей художника: эссе «Бог» (1933 г.) и «Священное древо» (1934 г.)
   И может быть, чувства, вызванные этими строками помогут нам понять не умом, но сердцем всю глубину и неисчерпаемость этой темы в жизни великого русского художника:
   «БОГ»
   «О Ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени предвечный Без лиц, в трех лицах Божества! Дух, всюду сущий и единый, Кому нет места и причины, Кого никто постичь не мог, Кто все Собою наполняет, Объемлет, зиждет, сохраняет, Кого мы называем – Бог!»
   Так в 1784 году первый русский поэт Державин начал свою бессмертную оду «Бог».
   Первый основной член Символа Веры читается: «Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца Неба и Земли; Видимым же всем и Невидимым».
   Ко Всевышнему, к Дыханию всех Дыханий, к Атману всего Сущего, все народы на всех языках приносят свое сокровенное и непреложное устремление. Каждый в пределах своего сердца, в пределах своего разумения красоты, прилагает лучшее название Элохиму. Пусть эти священные Имена многоразличны, но, сложенные воедино, они дают трогательную симфонию всего самого лучшего, самого высокого, что только мог произнести язык человеческий и что могла начертать воплощенная рука всеми Священными Иероглифами...»48.
   «СВЯЩЕННОЕ ДРЕВО»
   «Где только не зажглись светлыми огоньками елочки в священную Ночь Сочельника. Где только не было произнесено имя Христа Господа, и какие новые знаки почитания не воздались от путников, к кострам сошедшихся.
   Сколько раз уже засветилась елочка в далеких Гималаях. То внутри жилья, а чаще среди горных просторов сияло Священное Древо. Приходили к нему нежданные гости, и даже самые дальние путники почтительно поклонялись, видя и зная глубокую сущность обряда. Часто эти незнаемые путники спрашивали: "А можно ли засветить огонек и можно ли принести плоды или печенье к празднику?"
   Так же светилось деревце и в Тибете. А сколько раз оно зажигалось уже и в Америке, и во Франции, и в Швеции, и в ледяной Карелии.
   Не потребовались ли Миру еще огни, еще Священные Укрепления? Как же так случилось, что воссияли Священные Огни в местах совершенно новых? Знаю, как и в пустынях африканских, и в зарослях тропических рек Южной Америки, и на всяких дальних островах зажигались эти дотоле небывалые Огни.
   Итак, среди смущений и ужасов, среди разрушений и недоумений, каким-то несказуемым великим путем растет что-то такое необычайное, к чему ухо людское даже не умеет прислушаться. А око человеческое даже не верит себе, и наверное, сочтет Священные Огни в далеких горах лишь маревом или призраком. Хотелось бы на каком-то незримом воздушном корабле в Великую Ночь облететь все заокеанские пространства, где рассыпались и воссияли Огни в "рассеянии сущих". Как сияющая сеть, вспыхнут эти свечи и лампады, и какие священные слова сложатся из этих искр сердечных.
   Если бы только все эти в "рассеянии сущие" могли вспомнить, какое их множество. Если бы каждый засвеченный огонек не показался затерянным, но был бы понят как часть Великого Священного Узора земного?! Одно сознание такого беспредельного единения уже утрет много слез и уничтожит горькие зерна. Одна из главнейших причин горечи, подозрения и клеветы заключается в неосознании светлых возможностей и действенных знаков добра. Если бы в одну ночь, в эту Светлую, прекрасную ночь, Великие Прозрения сошли бы всем, кто возжигает свечу светлую! Как проник бы этот животворный огонь в сердца человеческие. Эти сердца поняли бы, что не отвлеченное, не призрачно далекое, но самое нужное, неотложное и действенное сходит и укрепляет их сознание в дружелюбии. Это чувство повело бы к той общей радости, без которой немыслимо созидание.
   Где же и когда заповедано, чтобы люди зверино рычали и грызлись, измышляя оскорбления? Даже самые ограниченные в глубине души своей понимают, что путь раздражения, отделения и человеконенавистничества не есть путь, заповеданный Заветами.
   Каждая засиявшая в Христову память елочка пусть будет тем светлым путевым знаком, который сияет сейчас по всему миру. Тогда, когда многие по неразумию мыслят об утеснении, именно тогда вспыхивают знаки Добра на таких горных высотах, куда ранее они еще не достигали.
   Да сияет во всех странах мира Священное Древо Господне.
   Полетит в священном дозоре Ангел Божий и, увидя новые огни, скажет: "Господи, вместо того, чтобы увидеть наступление тьмы – узришь Огни Светлые. Показались там, где не было их ранее. Точно бы засветились целые леса по всему пространству земному. Даже в пустынях, даже на кораблях среди океанов возжжены были свечи. Да будет прославлено всею землею имя Твое, Господи!"
   13 декабря 1934 г., Пекин»49.
__________

   Литература.


   1 Рерих Е.И. Письма. – М., МЦР, 2000. Т. II. С. 309.
   2 ЦГИА СПб. Фонд 14, Опись 3, д. 29988, л. 4.
   3 Рерих Н.К. Листы дневника, т. III. – М., МЦР, 1996. С. 269. (л.д. «Памятка ». 1945 г.).
   4 Газета «Вера», № 386, 2001 г.
   5 Рерих Н.К. Листы дневника. T.I. – М., МЦР, 1995. – С. 45. (л.д. «Светочи», 1934 г.).
   6 Рерих Н.К. Листы дневника. T.I. – М., МЦР, 1995. – С. 45 (л.д. «Светочи », 1934 г.).
   7 Рерих Н.К. Листы дневника. Т. I. – М., МЦР, 1995. – С.509 (л.д. «Построения », 1935 г.).
   8 Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии. Т. VIII – С.-Пб., 1884. – С. 436-439.
   9 Рерих Н.К. Листы дневника. Т. I. – М., МЦР, 1995. – С.509-510 (Л.Д. «Построения», 1935 г.).
   10 Рерих Н.К. Письма Л. Антокольскому. – С.-Пб., 1993. – С. 17.
   11 Запись Н.К.Рериха в дневнике от 07.03.1895 г. Цитируется по: Беликов П.Ф. Рерих (опыт духовной биографии). – Новосибирск, 1994. – С. 18.
   12 Запись в дневнике Н.К.Рериха от 20.10.1894 г. Цитируется по: Беликов П.Ф. Рерих... С.19-20. 13.
   13 Рерих Н.К. Листы дневника. Т. I. – М., МЦР, 1995. – С. 45 (л. д. «Светочи», 1934 г.).
   14 14 Там же. T.III. – М., МЦР, 1996. С. 242 (л. д. «Не болей », 1944 г.).
   15 Рерих Н.К. Листы дневника. Т. I. – М., МЦР, 1995. – С. 46 (л. д. «Светочи », 1934 г.).
   16 Там же. T.I. – М., МЦР, 1995. – С. 46. (л. д. «Светочи», 1934 г.).
   17 Там же. Т. III. – М., МЦР, 1996. – С. 269 (л. д. «Памятка », 1945 г.).
   18 Рериховский вестник. Вып. 3. – С.-Пб. – Извара, 1990. – С. 8.
   19 Мемориальное Собрание С.С. Митусова.
   20 Свет Огня. – Рига, 1994. – С.41.
   21 Там же, С.46.
   22 Рерих Н.К. Листы дневника. Т. II., С. 335 (л.д. «Великому народу русскому», 1940 г.).
   23 Эрнст С. Н.К.Рерих. – С.-Пб., 1918, С. 60-67.
   24 М. Шмидт. Религиозное творчество академика Рериха. – Харбин, 1934.
   25 Рерих Н.К. Листы дневника. T.I. M., 1995, С. 227-230 (л.д. «Чутким сердцам», 1935 г.).
   26 РГИА, Ф. 525, оп. 1 (205/2693), дело № 31. «О сооружении в г. Скерневицы православного храма». Л. 29, об.
   27 Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. II. – М., МЦР, 1995. – С.217-219 (л.д. «Опять война», 1939 г.).
   28 Рерих Н.К. Листы дневника. T.I. – М., МЦР, 1995. – С. 47.
   29 Н.К.Рерих. Священный Дозор. Рига, 1992. – С. 205.
   30 Рерих Н.К. Интервью газете «Наша Заря» (Пекин),13 декабря 1934 г.
   31 РГИА, Фонд 472, оп. 43 (50/2733), дело 3, лист 550.
   32 Рерих Н.К. Листы дневника. T.I. – М., МЦР, 1995. – С.45 (л. д. «Светочи», 1934 г.).
   33 «Русская икона». Сборник первый. Редактор-издатель – С. Маковский. – С.-Петербург, 1914 (Январь). С. 14-19.
   34 Рерих Н.К. Иконы // Н.К.Рерих. Глаз добрый. – М., 1991. – С.155.
   35 Рерих Н.К. Священный дозор («Спас»). – Рига, 1992. – С. 204.
   36 Рерих Н.К. Листы дневника. Т. I. – М., МЦР. – С.45 (л. д. «Светочи », 1934 г.).
   37 Знамя Преподобного Сергия Радонежского. – М., 1991. С. 24-25.
   38 «Утренняя Звезда». Альманах Международного Центра Рерихов. – М., 1997. С.270.
   39 Журнал благотворительного фонда «Дельфис». № 2, 2000 г. С.36.
   40 Там же, С. 35.
   41 Рерих Н.К. Священный дозор. – Рига, 1992. – С. 207.
   42 Из письма архиепископа Нестора Н.К.Рериху от 12 сентября 1934 г. // Дельфис... С. 35.
   43 Письмо Н.К.Рериха архиепископу Мелетию от 10 сентября 1934 г. // Дельфис..., С. 34.
   44 Н.К.Рерих. Письмо митрополиту Антонию от 4 ноября 1934 г. //Дельфис, № 3, 2000 г. – С. 45.
   45 Рерих Н.К. Священный дозор. – Рига, 1992. – С.205–206.
   46 см.: Черкасова О.А. Синтез жизни. // Духовное Созерцание. Журнал Благотворительного Фонда имени Е.И. Рерих. № 1, 1999. С. 113–118.
   47 Рерих Н.К. Твердыня пламенная. – Рига, 1991. – С.58.
   48 Рерих Н.К. Твердыня пламенная. – Рига, 1991. – С.57-58.
   49 Рерих Н.К. Листы дневника. Т.1. – С.49-51.
   -************************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
16 июня 2023 года.