Сегодня на Фейсбуке прочитала на украинском призыв беречь „iжаков» и задумалась. Это кто или что такое? Вообще-то языки родственные и, по крайней мере язык восточных украинцев совершенно понятен для тех, кто владеет в полном объеме русским. Правда, иной раз все понятно с точностью до наоборот. Как с польским, в котором «вонять» - прекрасно пахнуть, а вот « пахнуть», это, звиняте, наоборот «вонять».
Так о ком речь-то, кого беречь? Ишака? Это вообще-то с узбекского – «осел». И его, конечно, обижать не следует, но ему вроде никто не угрожает?
Ан нет, ёжиков беречь надо. И тут мне на память пришли пару смешных историй из собственной длинной жизни.
В саду моих родителей, в моем далеком детстве встречались и ежи, и даже жили черепашки Тортила и Крутила, пока моя племянница с ревом и скандалом не потребовала, чтобы черепашки сопровождали ее в поездке в отпуск в Подмосковье. После перелета черепашки погибли.
Уже взрослой девицей, оставшись летом дома одна, лежала я вечером с книжкой, пока вдруг периферическим зрением не увидела, как у стенки моей комнаты кто-то серый медленно и нагло шествует. Я заорала так, что, видимо, предполагаемая крыса скоропостижно скончалась от инфаркта. На помощь мне прибежал сосед-студент, чуть моложе меня, узбек. Узнав причину моих воплей, он закрылся в моей комнате и через некоторое время крикнул:
- Лола-опа, тряпку дайте, это ёжик, полумертвый от пережитого страха!
Когда у меня родилась дочь, в квартире у нас завелись тараканы, спасу не было, вот кто-то и посоветовал ежа завести, они на раз тараканов изведут.
Но нам попался экземпляр, который охотиться категорически не желал, зато по ночам исправно топал по квартире как слон, шелестел всем бумажным, от яблока гордо отказался, а как-то утром мы обнаружили «картину маслом»: наш охотник на тараканов мирно пил молоко из кошачьей миски и его ничуть не тревожило, что с другого конца плошки пьет ее хозяйка-киска.
Прошло много лет. Я уже была врачом со стажем и в нашем доме все исправно бежали ко мне с порезами, занозами, повышенным давлением и даже ранами «героев-любовников» своих котов.
И вот в мою дверь звонят как на пожар.
- Лена, он умер, умер! Что делать, Лена?!
Ну, если уж умер, то уж ничего не поделаешь, но этого я своей соседке и подруге Миле говорить не стала. Бегу за ней к ней домой и сквозь рыдания понимаю, что умер ручной ёжик Ёшка.
Жалко звереныша, но ему, конечно, не место на бетонированном полу балкона на четвертом этаже.
Прежде, чем констатировать смерть, я, уже учёная, решила «покойника» потрогать. Он слабо пошевелился. Странное какое-то состояние катарсиса: каменно-плотный пациент и холодный.
И тут до меня дошло:
- Мила , он в спячку впал, ноябрь на дворе.
Обе мы не знали, что ежи в спячку впадают на зиму, вот, что значит, городские жители.
Впервые услышав «Му-уу!» коровы, моя малышка сказала:
- Ой, мамочка, там медведь, он рычит и он коричневый, я его боюсь!»
Вот такие бывают «iжаки».