Ой, чего только не бывает в этой жизни! Да ты вот послушай, я расскажу такую историю, что у нас приключилась, ты даже не поверишь. А ведь это всё чистая правда, мне Тамарка сама все подробности рассказывала, ведь Тамарка-то с Николаем через два дома от нас живут. Они в нашем посёлке уже давно. Две дочки у них, выросли обе. Одна в техникум поступила в райцентре, другая там же работает, замуж собирается. Так что здесь они одни остались. Тамарка в парикмахерской трудится. Ну, короче, семья как семья. И ведь не могу сказать, что Колька выпивал много, нет, как все. Он на нашей колбасной фабрике работал, так что с закуской у них всегда все в порядке было. Ну конечно, бывало, что и поругаются они. Бывало, что и настучит он ей под горячую руку по кумполу. Но чтобы она часто с синяком под глазом ходила, нет, такого не было, разве что иногда, после праздников. Короче, все, как у людей.
А в прошлом году, в конце мая вдруг неожиданно Николай пропал куда-то. Было это в пятницу вечером, как раз после получки. Выпили они, как водится, а потом чего-то там не поделили, друг на друга покричали, взял Колька свои сигареты да и пошёл куда-то прогуляться. Ну, Тамарка-то и не волновалась особенно, дело обычное, остынет и вернется. Но к ночи так он и не вернулся. Ну, значит, свалился где-то, может и на природе выспаться, ночи-то теплые. Теплые-то они теплые, да ближе к утру вдруг такая гроза с ливнем разыгралась, все даже переполошились, какие-то молнии уж больно необычные были. Утром всё прекратилось, погода наладилась. Ждёт Тамарка своего мокрого мужа, ждет до вечера, да так и не дождалась. Тут уже она волноваться начала. А он и в воскресенье не вернулся. Решила, в понедельник пойду в милицию, напишу заявление, пусть разыщут моего законного супруга. Ну, вот, отпросилась она с утра на работе и прямиком в милицию, плачет, муж уже три дня как не появляется. А там в милиции дым коромыслом, все мечутся, как угорелые, и из райцентра начальство приехало. Тамарке говорят, погоди, не до тебя теперь, тут такое несчастье у нас. Оказывается, рано утром большая авария приключилась, автобус, что из деревни «Пеньки» через наш поселок идет, перевернулся и загорелся. А все потому, что тракторист пьяный на дорогу выехал и с автобусом столкнулся.
Тамарка как услышала про «Пеньки», сразу побледнела. «Пеньки» эти у нее в голове всегда, как заноза, сидели. Она мне сама как-то говорила: не знаю, что это он в «Пеньки» зачастил, то на рыбалку, то еще чего. Может, завел себе кого-то там? А тут сразу подумала: теперь понятно, Коленька мой разлюбезный, где ты три ночи пропадал, сукин ты сын. И если ты в этот автобус попал, так это наказание тебе поделом. Побежала она в больничку, где много пострадавших было, ну, которые живы остались. Все с ожогами, с переломами, стонут. Николая среди них не было, один сказал, что видел его, вроде, в автобусе. Отправилась она в морг. Там плач стоит, родственники убиваются. Сказали, что есть и неопознанные трупы. А вид у них страшный, они все как головешки. Лиц совсем узнать невозможно. Одна головешка ростом точно, как Коля. На руке часы, как у него были. И еще один ботинок сохранился, такие осенью ему покупали. Похоже, это он и есть, не повезло ему. Подумала: а если опознать не смогу, так его и закопают в общей могиле. А так хоть могила будет с крестом, и похороны, и поминки, все честь по чести. Короче, подписала она бумагу. Написала дочкам, дескать, так, мол, и так,папаша ваш непутевый дуба дал по несчастному случаю. А как следствие закончится и можно будет похоронить и помянуть, как положено, сообщу, чтобы приехали.
Ну, короче, сидит Тамарка дома вся в расстроенных чувствах, себя жалеет. Вот и осталась одна, и никакого мужа нет. Она и злится на покойника, и жалеет его, ведь все ж-таки Коленька не такой плохой был. Налила себе с горя стопочку горькой, только выпить собралась, вдруг слышит, дверь скрипнула. Обернулась, а на пороге колин призрак стоит. Испугалась Тамарка, шепчет : что тебе от меня надо, призрак? А тот отвечает: что с тобой, жена моя дорогая, какой такой призрак, неужто ты меня не узнаешь?
- Очень даже узнаю, дорогой мой покойничек, да только ты сгорел в автобусе по несчастному случаю, я сама твой труп видела.
- Нет, не мог это мой труп быть, не было меня ни в каком автобусе, ошиблась ты, Тамара моя дорогая. Живой я, можешь меня потрогать.
- А где же ты все эти дни был, Коленька дорогой?
- Ох, Тамара, тут такое дело... Хочешь верь, хочешь нет, да только меня инопланетяне похитили.
- Какие еще планетяне? Нечего мне сказки рассказывать, я тебе не дурочка. Небось, в Пеньки свои подался?
- Господи, Тамара, да я правду тебе говорю. Я как в пятницу ушел из дому, покурил, чувствую, сморило меня, прилег на лужайке, да и задремал. А проснулся, когда дождик пошел и гроза началась. Хотел подняться, а сил никаких не чую. Над собой очень яркий свет увидел, и вдруг все пропало. А как глаза открыл, вижу, что лежу в каком-то незнакомом месте, а кругом твари какие-то странные. А на голове у меня обручи и всякие проводки с огоньками. Ну, потом-то они мне все объяснили, мол, я теперь у них в гостях, они меня будут изучать, а потом хорошим вещам научат и отпустят.
- Интересно, как же это они тебе объяснили, по-русски они говорят что ли?
- Да нет, они попискивают, вроде птиц, да только я все понимал, что они хотели сказать, словно по-русски слышал. Они потом рассказали, что давно нашу планету изучают, и разных людей, что на ней живут, и разные языки, уже несколько десятков языков освоили.
- Ох, покойничек ты мой дорогой, неужто все это правда? А как они выглядят, твари эти иностранные?
- Они, Тамар, немножко на людей похожи. Ростом метра полтора, не больше, ходят на двух ногах. А рук у них вовсе нет, зато щупальцы очень ловкие. Лица особенно не разглядеть, потому что на них шлемы. Видно только, что глаза очень большие, вроде как у стрекозы. И уши тоже большие. А еще у некоторых хвосты имеются. Они мне объяснили, что эти хвостатые еще молодые, а когда становятся совсем взрослыми и разумными существами, а не зверями, то эти хвосты им отрезают.
- Ой, ну прямо как у собак!
- Но если эти хвостатые плохо себя ведут, дерутся, например, или дурь употребляют, грибы ядовитые едят, от которых дурман, то их так и оставляют с хвостами, и всем сразу видно, что их уважать не надо.
- Ну, надо же, чего только ни придумают.
- А еще они говорили, что мы тут все живем плохо, неправильно, травим себя алкоголем, табаком, наркотиками, едим животных, сквернословим, обижаем друг друга. Они все знают про наши дела, и про автобус, что сгорел, и что меня в покойники записали. Особенно, говорят, много у нас плохого из-за водки, от нее много бед. Да ты сама, небось помнишь, как мне палец в цеху отрезало, когда я с похмелья на работу завалился. Кстати, тебе надо было у трупов обгоревших пальцы проверять, тогда не ошиблась бы, не приняла бы за меня чужую головешку.
- Да я, Коленька, тогда совсем голову потеряла, ничего не соображала.
- Я тебя не виню, но имей в виду, я теперь совсем другой человек и жить буду по-новому. Ни водки, ни сигарет, ни рукоприкладства. С тобой говорить обещаю всегда уважительно, как ты есть моя единственная жена. С колбасной нашей фабрики я увольняюсь, мяса есть больше не стану. Будем питаться тем, что земля родит. На крайний случай можно рыбалкой промышлять, у рыб кровь холодная. А для новой жизни они мне и имя новое дали. Никакой я теперь не Николай, а зовут меня Саламан.
- Какой еще Соломон, Коленька, неужто ты в евреи подался?
- Да не Соломон, Тамара, а вовсе Са-ла-ман! Это от слова саламандра, есть такая ящерица, многие считают, она в огне не горит. Вот и со мной так приключилось. Ты считала меня сгоревшим, а я - вот он, снова живой!
- Я уж не знаю, Коля ты или этот самый Саламан, а только скажи, что мне теперь делать, как людям все объяснить. Ведь я уже и продукты на поминки приготовила, и люди ждут.
- Я не знаю, Тамара, может никому не надо про инопланетян рассказывать, могут не поверить или не так понять. Ты просто скажи, что с горя перепутала, ошиблась, а вот теперь муж, непутевый, но живой нашелся. Радость-то какая! И можешь всех вместо поминок позвать в гости радость эту отметить. Так что продукты твои не пропадут.
- Да, Коля, ой, прости, Саламан, ты и вправду изменился, шибко умным стал, не зря эти твари тебя обрабатывали. Ну, видно, быть по твоему, хоть и сомневаюсь я, как мы без твоей колбасы проживем. На одной картошке далеко не уедешь.
Про весь этот разговор мне Тамарка уже потом по большому секрету рассказала. А тогда сделала все, как муж посоветовал. Всем сказала, мол, ошиблась я, дура, нашелся мой супруг ненаглядный, вот радость-то! Ну, людям даже приятнее, за здравие выпить лучше, чем за упокой. Собрался народ, а как стали наливать, Николай, который теперь и не Николай вовсе, говорит: вы, дорогие мои гости, меня простите, но пить я с вами не могу. У меня все теперь по новому, трезвый образ жизни я начал, буду пить только квас или минералку. Ну, как-то это всех смутило, выпили, конечно, но без особого удовольствия. А один приятель привязался к нему, стал за грудки хватать: выпей да выпей, или ты нас не уважаешь?. Ну, все поняли, сейчас драка начнется, ведь нрав у Николая всегда крутой был. Да не тут-то было. Он его спокойно отодвинул, сказал, не обижайся, уважаю тебя, просто нельзя мне иначе. Тут все увидели, действительно, переменился он, может болен. Короче, веселья особого не получилось.
А тут вскорости сестра колина с мальчиком в гости к ним приехала. Мальчик в садик ходит, маме жалуется, что его там один Петя обижает, отнимает игрушки. Мама его учит: не бойся, дай этому поганцу Пете в глаз, отлупи его как следует, чтобы он к тебе и близко не подходил. Тут Саламан наш, натурально, выступать стал: как тебе не стыдно, разве можно ребенка такой жестокости учить, вырастищь из него злодея, сама потом страдать будешь. Сестра обиделась, разругалась с братом вконец, уехала. Тамарка видит, никак у этого Саламана с людьми не складывается, даже с родственниками.
Стал он новую работу искать, непросто это было. Наконец взяли его сторожем ночным на склад, ружье дали, хоть он и отказывался. Через пару ночей мужики какие-то заявились. Саламан услыхал, вышел к ним без ружья, стал спрашивать, что надо. А те смеются: где же твоя берданка? Саламан говорит, мне ружье ни к чему, я в людей стрелять не могу. А если вы воровать пришли, то вам стыдно должно быть, одумайтесь и уходите. Еще больше те засмеялись, сказали, ты, мол, нас не видел, а мы тебя. Сиди тихо. Как бы не так, говорит Саламан, и кричит: Караул, грабят! Ну тут они ему наваляли, связали, кляп в рот засунули и дело свое бандитское совершили. Утром нашли его, дурочка, развязали. Начальство говорит, не годишься ты для этой работы, надо было из ружья в воздух палить.
Ну, как он снова без работы остался, крепко задумалась Тамарка. Чувствует, совсем пропадет с таким Саламаном. Ну, прямо блаженный он стал какой-то. И люди на него обижаются. Тут он как-то со своим старым приятелем спор затеял, оба разгорячились. Потом этот приятель-то жаловался: ну, добро бы он меня по матушке послал, а ведь он меня чудаком обозвал, это мне очень обидно. Думала, думала Тамарка, да и надумала к одной бабке обратиться. Про нее многие у нас знают, говорят, помогает с приворотом, против сглаза работает. Собрала Тамарка денег да и пришла к ней, рассказала все, как есть, и про инопланетян тоже не утаила. Бабка говорит, правильно, что ко мне пришла. Порчу на него навели очень сильную, и выгонять ее нужно тоже сильно. И рассказала, что и как делать надо. Пошла Тамарка к знакомым мужикам, к тем, что давно с Колькой приятельствовали, Ну, угостила их щедро, а потом объяснила, как все должно быть сделано. Еще пообещала, что если все получится, как задумали, то снова им поставит. Короче, все приготовила, как бабка эта самая научила.
И вот как-то в пятницу зовут мужики Николая вместе в баньке попариться, новыми вениками березовыми соблазняют. Ну, согласился он. Там они его от души веником обработали, а сами пар развели отменный, на каменку брызгают и брызгают. А как жар такой стал, что уже дышать невмоготу стало, выскочили они из парилки, а дверь приперли так, что ее не открыть. Этот Саламан несчастный в дверь колотит, кричит, не могу больше, помираю. Ну, они еще его там подержали, а потом дверь отворили: давай, мил человек, охладись, - и прямо его в холодный пруд. Пришел он в себя, остыл, хочет вылезать, а они его не пускают, в воде держат. Замерз он совсем, дрожит, зубами стучит. Тут они ему говорят — согрейся, и подносят водки стакан. Выпил он, крякнул и говорит: еще налейте! Выпил второй, а мужики говорят: что же ты на сухую пьешь, на-ка закуси, - и суют ему черного хлеба кусок, а на нем хороший шмат сала. Съел он его, улыбнулся и говорит мужикам: Ах, до чего же хорошо! А те его пытают: а скажи-ка нам, мил человек, как тебя звать? Удивился он, вы что, меня не узнаете? Я же Коля! Ну, тут они поняли, что все получилось. Довели его до дома, а там уже Тамарка встречает: как ты, муженек мой дорогой, хорошо ли попарился? Послал ее Николай да и спать завалился. А утром попросил у нее горькой опохмелиться, и она обрадовалась, ведь не обманула бабка, все вышло, как та обещала.
- Надо будет на фабрику нашу колбасную сходить, заявление написать, может, примут обратно, ведь у меня опыт многолетний все ж -таки, - рассуждает Николай.
- Ой, Коленька, какой ты умница, - улыбается Тамарка. - Может ты еще и с сестрой своей помиришься, родня все-таки.
- Нечего мне, Тамарка, свои советы давать. Это ведь родня моя а не твоя, так что не встревай, а то получишь, - рассердился Николай и на всякий случай дал ей подзатыльник.
Короче, все наладилось, все пошло, как прежде. Все, как у людей.