Денис вернулся в горчичный дом и, чтобы хоть как-то отвлечься, спросил Катерину:
– А помнишь, как ты Пиковую Даму вызывала?
– Ой, – Катька искренне улыбнулась, может быть, впервые за все эти дни, – такая ерунда была. А я, между прочим, верила. И самое интересное, что, когда вызывала, часто действительно что-то происходило. То что-нибудь свалится, то шорох раздастся, то окно хлопнет. Страшно было до мурашек!
С этими словами она внезапно помрачнела.
– Призрачные фигуры видела?
Катька испуганно оглянулась.
– Конечно, нет, но убеждала себя, будто в зеркале кто-то появляется, ведь какая-то муть и вправду клубилась…
Катька неестественно хихикнула и настороженно спросила:
– Тебе что мало «Клуба»? Хочешь ещё и Пиковую Даму вызвать?
– Ага…
– Да ну тебя! – Катерина произнесла это каким-то странным придушенным голосом.
Денис вышел во двор. Там за железным столом под яблоней сидела Агаша и что-то рисовала красками в альбоме. Денис немного помялся и, преодолевая неловкость, приблизился.
– Привет! Чего рисуешь?
Подняв свои чайно-карие глаза, Агата в упор посмотрела на Дениса.
– Да так…всякое…
На мгновение ему стало не по себе, настолько странным и тяжёлым был этот взгляд, и зрачки ненормально огромные. Слава Богу, Лизка так никогда не смотрела, а то бы Денис вообще с ума сошёл. А, может, он и так всё-таки сошёл… Не в силах смотреть Агаше в глаза он взглянул на Джокера, дремлющего у её ног. Попытался выровнять сбившееся дыхание.
– Агат, можно присесть?
– Садитесь, – она равнодушно подвинулась, освобождая место.
– Слушай, я вот что хочу спросить… ты когда-нибудь Пиковую Даму вызывала?
– Ну, вызывала, – всё также без интереса сообщила Агаша.
– Мы с твоей мамой в детстве тоже вызывали.
Агаша слегка оживилась:
– А она приходила?
– Мама говорит, будто видела что-то страшное и мутное в зеркале. А ты?
Агата заёрзала на скамейке, с её маленькой, словно мраморной, ножки упала шлёпка. Проснувшийся вмиг Джокер подхватил её и понёсся играть. Агата сорвалась и, всё ещё прихрамывая, пустилась в погоню за собачкой. Глупый Джокер не умел петлять и бежал напрямую к крыльцу, где Агаша настигла его и, отругав, отобрала шлёпанец.
– Безобразник, – сказала она сердито, легонько потянув Джокера за уши.
Пока они бегали, Денис рассмотрел рисунок в альбоме: всё та же проклятая заброшка, чёрные качели взлетают высоко, очень высоко, к самым вершинам сосен. На сиденье – Агаша с непомерно длинными, как у Рапунцель, волосами. Волосы развеваются и заполняют собой чуть ли не всё пространство вокруг качелей. Достают и до неба, и до земли, струятся по траве, вьются между кустов малинника, накрывают грибные шляпки, залезают в дупло на сосне.
Агаша с Джокером вернулись к столу.
– Ну и что, – сказала Агаша с обидой, – я её тоже видела.
– Ух ты!
– Не верите?
– Очень верю. И как она выглядит?
Денис приготовился услышать рассказ о жутком чёрном привидении с костлявыми руками, но Агата полистала альбом и ткнула в рисунок на одной из первых страниц. Денис увидел красивую (насколько Агатины способности к рисованию позволяли показать красоту) молодую женщину в костюме похожем на тот, в котором Пиковая Дама изображалась в колоде «Русский стиль»: вышитый рыжеватый наряд с жемчугами, волосы убраны под головной убор, так что не поймёшь, какого они цвета. Лицо дамы вовсе не выглядело зловещим. Наоборот, она улыбалась. «Ясно. Просто с карты срисовала».
Денис вернулся к себе в комнату и сел за ноутбук. От нечего делать решил поискать информацию о Пиковой Даме в Интернете. Сидел долго, но ничего достойного внимания не обнаружил: городская легенда, детский фольклор, злой дух, живущий в зеркале, в хорошем настроении может исполнить желание, в плохом – задушить, при встрече надо прятать волосы («связано ли это с тем, что у дамы на карте не видно волос?»), вызвавшие Пиковую Даму пропадают или умирают страшной смертью и так далее. Попутно Денис удивился обилию в Интернете мистических и эзотерических сайтов. Он попробовал найти что-нибудь о людях, видящих призраков. Открылась масса простеньких статеек. В одних утверждалось, что призраки несомненно есть и ни в коем случае нельзя говорить о них врачам, иначе засадят в дурку; другие сообщали, что привидения – суть галлюцинации и призрак шизофрении; третьи рассказывали о видениях под влиянием наркотических веществ.
В ту ночь к Денису пришла Катерина, и он впервые за много дней ощутил, что проблемы последних дней хоть немного отступили. Вернее, он не почувствовал этого осознанно, но забылся, словно погрузился в водоём, состоящий из нежности, тишины, чего-то обволакивающего, дающего смысл не только переживаемым сейчас мгновениям, но и всей Денисовой жизни. Окружающий мир будто расплывался. Казалось, выгляни в окно и не увидишь ничего кроме размытых контуров деревьев, домов, фонарей и звёзд. Всё превращалось в единый волнистый океан, и на этих волнах плыл куда-то горчичный дом вместе с Денисом и Катериной, чьё тело единственное оставалось чётким даже в темноте и сияло, как алебастр. Катерина постанывала совсем тихо, а когда всё закончилось, Денис осознал, что остался в Немчиновке не в ответ на просьбу Кати пожить с ними в трудное время (он мог бы придумать тысячи предлогов, чтобы уехать), но потому что сам хотел остаться с ней. Не из-за детской ностальгии по каникулам в горчичном доме, но ради теперешней Катерины. Удивлённый открытием Денис обнял Катю так нежно, как только смог. В ту ночь она не заплакала, а умиротворённо лежала у него на плече и спокойно дышала. От её дыхания на плече Дениса образовался приятный тёплый кружок. Он не помнил, как заснул.