Я спрашиваю, размышляю и привожу примеры.
Нужно ли сопротивляться злу?
Корчак не сопротивлялся немцам, которые обрекли на смерть его воспитанников из "Дома сирот", хотя говорил: «Я встречусь с самим дьяволом, лишь бы спасти моих детей». Тем не менее, не смог, да и сам спастись не пожелал.
Не сопротивлялись злу и те, кого убивали во время «Мишелады» и Варфоломеевской ночи, в пустынях Дер-Зора, в нацистских концлагерях и «стране тысячи холмов». Вопили, просили, сулили, обещали, валялись в ногах, голосили, шли на поругание плоти в призрачной надежде на избавление, пытались обмануть. До чего доводит людей недальновидность, неорганизованность и страх взять в руки оружие! А прежде всего - отсутствие собственного достоинства. Ведь человек - не бессловесная тварь, чтобы, без причины гибнуть, от рук подобного себе. Но у большинства - мыслишка, вот начну сопротивляться, убьют, а нажитое непосильным трудом кому достанется? Нет, лучше пару часов жизни, чем сопротивление. Глядишь, и выживу. Ан нет. Не выживаешь. Ибо те, кто приходят за тобой, любят забирать чужое имущество. И твоя жизнь для них - ничто, так как боятся они только силы.
Правильно ли это? Важно не то, как мы умираем, важно - ради чего.
Что нас побуждает (не) сопротивляться, - инстинкт самосохранения, надежда, идея, вера?
На наших глазах убивают человека, и мы в состоянии предотвратить убийство. Если мы допустим его, не грешим ли мы сами, не предоставляем ли возможность согрешить убийце и не оказывающей сопротивление (по определенным причинам - инвалидность или убеждения) жертве? А если вмешиваемся и не допускаем, не грешат ли священники, когда заявляют, что подобное вмешательство зачтется нам? Откуда им известно, зачтется ли нам убийство, даже если оно совершенно с благими намерениями? Не кощунствуют ли слуги церкви в данном случае, когда берут на себя смелость толковать логику Судного дня?
Правы ли философ Иван Ильин и ему подобные, когда утверждают, что «несопротивляющийся злу поглощается им и становится одержимым». Несомненно, для многих это правило верно. Но не для всех. Большинство обывателей приспосабливается в эпоху засилья зла. Я не оправдываю приспособленцев, но всех их в одержимости злом обвинять ошибочно. Более того, несопротивляющийся злу вполне может являться частью системы зла и, в меру возможностей и сил, саботировать ее деятельность изнутри.
Еще один аспект: поступок Максимилиана Кольбе. Я часто пишу об этом человеке: во-первых, потому, что он заслуживает упоминания, во-вторых, потому что отыквленным и обмещанившимся обывателям, жизнь которых заключена в кредитных картах, следует напоминать, что опрощение, в котором они пребывают, неприемлемо, ибо ведет к деградации. Не хочется жить среди татуированных и изнеженных особей, являющихся большинством и готовых на подчинение любой - мальтузианской, золотомиллиардной - идее.
Итак, священник, узник Освенцима, вызвался умереть за другого несчастного. Это - высшая форма христианской любви, «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя…» (Евангелие от Иоанна, 15:13).
Теперь другой пример: преступники уходят от погони, в определенный момент один из них закрывает телом своего подельника от пуль полицейских (я не верю в рыцарские чувства преступников, воров, убийц и рецидивистов, отбросов рода человеческого, но могу допустить такой случай, ведь наша жизнь куда разнообразнее наших представлений о ней). И что теперь - значит, воришка явил пример любви?
С одной стороны, Новый Завет отменяет принцип талиона, с другой - из храма изгоняются торговцы. Мне известно о священных сиклях, о храмовой валюте, и о ростовщиках, действующих при Храме. Понимаю я и иносказание - вера не есть торговля с Создателем, как у язычников.
Что же побеждает зло? В реальности этого мира - еще большее зло или "сильное" добро. Нацизм не остановили ни заговорщики Штауффенберга, ни «Белая роза», ни "Мюнстерский лев", Клеменс фон Гален. Остановила идиотов, проповедовавших расовую чистоту на континенте, на котором, вследствие многочисленных перемещений населения, расово чистых наций быть не могло, сила, которая превосходила их по своим возможностям. Разумеется, по воле Провидения. Но трудно предположить, чтобы нацистскую Германию и ее союзников остановили монахи и пацифисты. Человека с ножом останавливет человек с автоматом.