ВДОВА
Я участвовал в проекте Всемирного банка, который посвящался системе среднего образования. Готовился транш для Грузии. С целью оценки ситуации проводился соц. опрос педагогов и родителей учащихся. Руководила исследованием американка – Лора Л., молодая, симпатичная. Она была аккуратной и скромной, немного неуверенной в себе. Выяснилось, что это - её первая миссия.
Как-то после многих трудов Лора решила отдохнуть, поехать на экскурсию. И вот мы в машине. Отъехав от гостиницы, я и шофёр принялись обсуждать, куда поехать. Водитель давно обслуживал VIP-персоны и отличался норовом. Во время моей перепалки с ним американка сидела сзади и молчала. Решили съездить в посёлок П., живописное местечко в горах, подышать чистым воздухом, посмотреть старинную церковь. В тех местах готовили вкуснейшие хинкали, о чём я поведал шефине на английском, когда, наконец, повернулся к ней.
Экскурсия удалась. Лоре понравилась церковь, горы тоже. Спускаясь на машине с гор, я с шофёром на грузинском спорили в какую бы хинкальную заглянуть. Сошлись на том, что в посёлке П. есть отличное кафе. Лора тихо сидела и только хлопала своими большими карими глазами.
Посёлок мало отличался от деревни. Вдоль дороги были сплошные подворья. По улице неприкаянно бродили коровы, свиньи, собаки. Шофёр спешил, он предвкушал прелести застолья. «Остановите, остановите!!» - неожиданно оживилась и заголосила американка. Мы проезжали мимо здания школы. Увидев её, Лора загорелась желанием её навестить. «Опять!» - проворчал водитель. Он-то знал о служебном рвении американки.
По дорожке, посыпанной гравием, я и шефинья подошли к трёх-этажному зданию. Водитель остался в машине и ворчал что-то себе под нос. Приятно удивило то, что с окна второго этажа нас энергично зазывала в гости женщина. Как будто наше появление здесь ждали. Фойе было прибрано, украшено цветами. Меня и Лору торжественно встретил охранник и сопроводил к лестничной клетке. К нам навстречу спускалась та самая взволнованная особа лет около пятидесяти, с приятной наружностью. Я представился, извинился за неожиданный визит. Её ажитация заметно прибыла. Луиза Т. (так она себя назвала) замельтешила ещё пуще. Нас завели в классную комнату. Тщательно умытые и причесанные, одетые по случаю ученики (скорее всего старшеклассники) ждали отлучившегося педагога. В дальнем углу, на последних партах сидел педсостав школы. На столе стояла ваза с цветами, стену над доской украшали транспаранты с цитатами из Пушкина и Лермонтова, на других стенах висели портреты русских классиков. Стало понятно, шёл урок по русской литературе, а Луиза - преподаватель сего предмета. Мы заняли свободную парту в начале ряда. После того, как премьерша шепнула коллегам о визите иностранцев, от группы отделилась и направилась было к нам угрюмая особа, директор. Я предупредил её мягким жестом, мол, поговорим после мероприятия. Она снова присоединилась к коллегам и прислала к нам учительницу английского. Молодой педагог говорила с нами в вполголоса. Её английского хватило не на долго, и она покраснела. Лора улыбнулась ей. Подбодрила.
Премьерша говорила о Лермонтове, громко с пафосом, кстати, на превосходном русском.
- Арчил, встань, пожалуйста, скажи нам стих из «Мцыри», - обратился преподаватель к ученику. Из-за парты встал встал высокий угловатый парень и на довольно плохом русском, спотыкаясь, прочитал отрывок их поэмы. Преподаватель быстро прекратила его мучения и усадила. Затем с пафосом продолжила солировать.
Действо развивалось как в древнегреческом театре. Герой на сцене - Луиза явно не из местных, дама из столицы. Выразительное лицо, она была одета в светло-коричневый костюм в крупную клетку, зеленоватая блузка, красный батистовый шарфик на шее. Волосы были покрашены в тёмно-коричневый цвет. От неё умеренно веяло запахом дорогих духов. На лацкане кофточки виднелся университетский ромбик. Народ, то есть хор - сплошь особы женского пола, седые, простоволосые, с простонародными лицами, в тёмных незатейливых одеяниях. Кто бы сказал – типичные деревенские учительницы, да ещё вдовы или старые девы. Луиза ладно отчитывалась за проделанную работу, но с её лица не сходило выражение грусти. Моментами оно пропадало, а потом спавшую маску спешно одевали, и эта маска обращалась к хору. С чего бы? Интересно, что «народ» не производил впечатление грозного и непогрешимого, что пристало бы к нему как олицетворению морального авторитета. Коллеги Луизы казались утомленными и будто пребывали в прострации. Некоторое оживление среди них произвело явление диковинной для них иностранной «комиссии». Даже ученики сидели заторможенные действом.
Последовал пространный заключительный монолог преподавателя, урок закончился. Учащиеся быстро разошлись, а сотрудники обступили Луизу хвалили и поздравляли её. Премьерша зарделась от удовольствия. Однако минор, томная озабоченность всё ещё обозначались на её лице. Меня и Лору пригласили к директору. Нас приняла уже знакомая женщина. Её угрюмость сменилось шутливым выражением лица. Она прошлась по поводу сюрприза-визита иностранных гостей и того, что он пришёлся прямо к открытому уроку. Директриса пристально смотрела то на меня, то на Лору, пока не убедилась, что мы оказались на нём случайно. Американка, мямля, задавала дежурные вопросы, я переводил и думал о том, что шефиня отодвигает гастрономическую часть экскурсии. В дверь робко постучали. Заглянула озабоченная Луиза и усталым голосом лично пригласила директора и гостей... на хинкали в кафе.
В коридоре группами стояли учителя. Они уже узнали, что мы – комиссия да не та. Не из проверяющих. До кафе шли пешком минут двадцать. Мою компанию с Лорой разделяла Луиза, приветливая, глаза блестели. Я приглянулся ей. Беседовали на русском, перебирали университетских знакомых. Непринужденно она рассказывала, как попала в посёлок:
- Мой супруг - Звиад был ещё тем повесой! Сокурсники праздновали окончание университета. В разгар пира официант преподнёс мне от имени инкогнито бутылку дорогого шампанского. Затем последовал набор сладостей. Затем появился и сам аноним – здоровенного роста усач... Танцевал он плохо, но держался уверенно. Тут занесли огромный букет и ящик вина на всю нашу компанию. Кавалер присоединился к моим сокурсникам, сказал тост, под конец извинился и заявил, что вознамерился похитить меня. Пока все смеялись шутке, он вывел меня из зала, усадил в свою «Волгу» и во весь опор погнал.
Луиза, не без юмора заученно пересказывала эту историю, вернее легенду. У всякой женщины есть таковая.
- Звиад был директором местного винзавода. Только и помню нескончаемые застолья, гости. Скучать не приходилось! Подумывали переехать в Тбилиси. Подрос сын, он звал к себе, врачом работает в столице... Но руки не дошли, – сказала она и посмотрела вокруг.
Потом она несколько изменилась в лице и продолжила:
- Диабет подкосил моего супруга. Дело дошло до ампутации обеих ног. Помню, как иногда ночью он приползал ко мне... – здесь она всхлипнула. Данный эпизод в моём переводе заметно взволновал Лору.
Наша собеседница снова приняла озабоченно-грустное выражение, когда мы дошли до кафе и смешались с её коллегами. Луиза хлопотала, возникала то там, то здесь, иногда её не было слышно – значит удалилась на кухню. Я, Лора и шофёр расположились недалеко от директрисы. Появление первой партии хинкали сопровождалось энтузиазмом. Больше всех торжествовала Луиза – ни тени печали на физиономии. Даже мрачные учительницы просияли. Первый поднос с исходящей паром снедью поставили на равном удалении между нами и директором. Я показывал американке, как её едят – нож и вилка не обязательны. Ей было не впервой кушать это яство, но есть его руками она так и не научилась. Водитель с видом знатока подпустил критику к хинкали и попросил, чтоб я перевёл его замечание Лоре. В дурмане запахов кафе и шума застолья мне померещилось, что кто-то пересказывал эпизод с больным супругом Луизы.
Застолье продлилось не долго. Мужчин почти не было, никакого тебе алкоголя, горячее блюдо запивали холодным лимонадом. Я улучил момент и сказал тост от имени нашей «миссии-комиссии» и объявил, что нам пора восвояси. Проводить гостей вызвалась Луиза. Прощание получилось мелодраматичным. Я с понимающим видом поцеловал её руку. Она с готовностью приняла мой намёк. Ещё больше погрустнела.
Довольные обедом, мы молча неслись на нашем седане в столицу. Мимо проносились деревушки, поля, горы остались позади. Вдруг слышу с заднего сидения:
- Вдова и в Америке вдова! Тем более в провинции! Но эта, мне кажется, переигрывает и утомляет публику.
Я оглянулся на Лору. Она улыбнулись мне. Потом я и шофёр на повышенных тонах начали обсуждать, как можно срезать путь.
- Многовато у вас экспромта! - опять донеслось с заднего сидения.