Бывает так, что расставшись насовсем, люди вдруг понимают, что вовсе не ошиблись друг в друге. Что выбор их дружбы или любви был правильным, что они были друг для друга такими, какими надо. Это были именно те, кто нуждался друг в друге, те, которым беспечно улыбалось счастье на каждом шагу. При расставании это особенно чётко видно, и сознание этого представляет собой последний подарок, последний всполох того костра, имя которому дружба или любовь. И расчёт на то, что никто ни к кому не вернется тоже оказался верным, ведь как же можно ошибиться, если так хорошо знаешь человека! Всё взвешено и за всё заплачена цена. И отдельное спасибо существованию прошедшего времени, которое, как геологический пласт, скрывает под своей мощью непомерно возросшие требования друзей, уже мало отличные от наглости.
Время в жизни человека может и помогать, и мешать, трудно распорядиться им правильно. Должна ли дружба быть долгой или краткой? У Кармен, правда в отношении любви, был свой взгляд на этот вопрос. Быть может, долгая дружба или любовь редки как никогда, и пример велик, а человеку всё хочется, чтобы было как в лучших домах, да не очень-то получается. Борьба Наташи Ростовой (и сегодня было, и завтра будет - слова Наташи для пояснения Соне о бесконечности) и живущей моментом Кармен неоднозначна. "Одной звезды я повторяю имя" или своевременный уход и широта горизонта? Приемлемо и то, и другое, неприемлемо человеку только остаться в дураках с маниловской мечтой о жизни в лучших домах при не тех людях. Мы воспитаны на дворянской литературе, в поединке Наташи Ростовой и Кармен не ускользает от взгляда, что одна дворянка, другая уличная цыганка, но у неё энергии столько, что ей ничего не стоит начать жизнь с нуля и не один раз. В русской литературе в отличие от западной явный дефицит ярких героев не дворянского происхождения. Это сильный пробел для становления русского человека, его возможности подчас начать жизнь с нуля. Дворянская литература рискует породить не Наташу Ростову, а при неблагоприятных обстоятельствах всего лишь Соню, которая как загипнотизированная, сидит и смотрит на красивую жизнь, как будто, если она не является родным ребёнком Ростовых, условно говоря не принадлежит элите, то и не может действовать по-настоящему, наравне с Наташей, Николаем, Петей. Она продолжила так же сидеть, наблюдая и за семейной жизнью своей любви, Николая Ростова, что уже вообще выглядит гротескно.
Советская литература, не страдая идеей предопределённости элит, перегнула идею равенства, выдвинув лозунг о том, что кухарка может управлять государством и возможности советских людей абсолютно равны. Чтобы понять абсурдность этого, можно вспомнить, как Христос прожил 33 года среди людей. Христос не был равен никому и Его возможности не были равны никому. Поэтому советская литература с её обесцениванием личности (да что там такое, там и нет ничего, все мы такие, все мы советские люди!) оставляет в целом смутное впечатление, вроде бы о чём-то родном, но как-то не так, без благодарности кому-то, без восхищения кем-то, без порицания и гнева на кого-то. Литература очень чутка к привиранию, даже в малом. Несравненная Татьяна Доронина как-то говорила, что в жизни никогда не врёт, потому что ложь что-то меняет в чертах лица и невозможно выйти на сцену, зритель не поверит. Ценность личности признавалась только для целей социалистического труда, а вне социума личность была неинтересна. Это связано, конечно, с атеистической идеей советского строя. Целая страна атеистов, официально заявленных, где общество господин, а на поверку каждый сам себе господин, хорошо, что это уже в прошлом и Россия вернулась к своим истокам, а мы получили урок, что идея равенства без Бога не работает.
Теперь же не видно препонов на пути - дорогу новой русской литературе! Обстоятельной и всеобъемлющей, внушающей доверие, удовольствие, мечту о счастье, как у Толстого, религиозной, образованной, знающей, талантливой, как у Андрея Ткачёва, непревзойдённой и привлекающей к себе, как образец, другие народы, как у Пушкина, одним словом гениальной русской литературе!