Paenitentia non faciet caeli. Покаяние погоды не сделает.
Вертолеты упрямо взлетали с посадочной площадки, один за другим захлопывались гигантские герметичные двери, разбрасывая вокруг себя фонтаны снежных хлопьев. В Комплексе 14151 наступала пора Первого Дежурства. Посиневшие от стужи зеки протаптывали дорожки сквозь тугую снежную массу, завывали собаки и конвоиры, протяжно взвизвигвали механическими конечностями, растапливая вокруг себя лед теплом от спряжных ускорителей спиценогие Найпаки.
В синем небе над Комплексом возвышалась башня 151, Главная Рука Всевидящего и Всезнающего Заведующего Тюрьмой Общего Режима. Хозяин необъятных просторов Зоны потянулся в кожаном кресле и кнопкой подозвал к себе душещипательного служку, похожего на раскрасневшегося хомяка. Занудий, так прозвал служку Безмудрствующий Зав., проворно подскакал к Заведующему и подал чашку крепкого кофе.
“Сегодня три совещания, одна Побудка и десять созвонов с Главным Управлением Вневедомственной Охраны УКЗ”.
“Погоди…”
Заведующий подвинул к себе стакан и принюхался. Тонкие жилы на его мордоватой физиономии подтянулись, заработали откачивающие “яд” невидимые моторчики. Спустя несколько минут чашка опустела. Поправив челюсть, железный громобот слегка зевнул.
“Так-то лучше…ну, Крым Крымыч, рассказывай, кого сегодня будем упаковывать”.
***
В Наблюдзоне 13 синхронно открылись двери домов, выпуская на дороги жизни вольноотпущенных. Тысячи раскаленных морозами тел в белых, как снег вокруг, костюмах выбежали на зарядку. Под синхронное пение ;;;;;;;; Чжу Йи Цзяньшэнь Цао Гэ, песню коммунистической зарядки, толпы горожан, радостно раскочегариваясь на страшном морозе, принялись туда-сюда вращать руками-мельницами.
Чи лай, тун чжи мен, ран вомэн цзянькан дэ юньдун,
Вставайте, товарищи, пусть мы здорово занимаемся спортом,
Гун чан чжу и дэ лилян ран вомэн гэнджиа циан да.
Сила коммунизма делает нас еще сильнее.
Шэньчан вомэн дэ шоу ван хэ цзяо хуэй,
Тянем наши запястья и лодыжки,
Вэй лэ вомэн дэ вэй лай, ню ли дуань лянь.
Ради нашего будущего, усердно тренируемся!
Среди разгоряченных тел, у одного из домов притулился в Безглазой Зоне скромный парнишка, под названием Иван Цай. Иван Цай не участвовал в зарядочных мероприятиях и плевать хотел на общее безобразие, день ото дня желая лишь одного: “С*баться с проклятого зонья куда подальше, желательно навсегда”.
К сожалению, один из глаз заметил прогульщика зарядки, и засвистели по всей площади маленького городка на окраине Зоны сирены, призывающие Парткомов “проверить чистоту зарядочных мероприятий”. Заплясали на снегу “дикие” кеды. Это улепетывал со всех ног от стражей порядка Иван Цай.
***
С внешней стороны Зоны, вне Ограниченной Законами пустоши, сидел в замаскированном внедорожном автомобиле Йорген Кампуссен. В прошлом сотрудник Внешней Разведки, а ныне протяжный пьяница с вытянутым, словно яйцо, лицом и двойным подбородком, пенсионер и дважды, а может быть и трижды, герой Последней Войны подключился внутренним взором к биноклю на кузове и принялся вглядываться в пустоту. Вскоре на горизонте появился крошечный самолетик, превратившийся мало- помалу в массивный магнитокрылый автогрузчик.
Черный ворон, отражающий на бронированной обшивке яркие лучи утреннего солнца, яростно устремился к заданным координатам. Йорген Кампуссен пригнулся, когда в шаге от водительской двери опустился, вздыбив снежные вихри, гигантский аппарат, напоминающий некогда популярный у военных всего мира VTOL.
Аккуратно приоткрыв дверь, Йорген Кампуссен ступил на покрытую вечным льдом равнину. Окраина леса за его спиной тихо разговаривала сама с собой. Тугие, как струны, ветви деревьев раскачивались из стороны в сторону под порывами ветра. Впереди, сквозь километры царства смертельного холода, возвышалась, скрывая горизонт, могучая стена Наблюдзоны 13.
Подойдя к грузовому отсеку магнитогрузчика, Йорген наподдал сапогом люк аварийного смежевателя, и двери посадочного бокса распахнулись, открыв взору укутанные в брезент коробки. Одна из коробок была незаперта. Что-то сверкнуло внутри. Толстые лапы Йоргена схватили предмет, вытащив груз на свет.
Щелкнул предохранитель новенькой многозарядной винтовки. В другом отделении отключенного от вражеской сети винтокрыла оказались информационная пластина и костюм Высшего Эшелона Вневедомственной Охраны УКЗ.
***
На внешнем краю Наблюдзоны давно толпились “утырки”, смазливые, назойливые торговцы всех мастей, маскируясь под непреходящий образ участливых решателей проблем, скапливались, словно водородная масса в топливном баке патрульного магнитолета у гигантских ворот в Аэространцию.
В общем пространстве Наблюдзон было невозможно достать сколь бы то ни было полезной в хозяйстве вещи. Предупредительные Миротворческие Патрули сразу же обирали счастливых обладателей чего бы то ни было, иногда давая тумаков.
Но была в хозяйстве Зоны лазейка, через которую, как масло с ножа, стекало раскаленное слухами, легендами и слегка поднадутое преувеличениями Иностранное Добро. Лазейка эта называлась “отколоть камсу”. Камса, или же в простонародье “запрещенный сахар”, была доступна в стенах Зоны в таком количестве, что каждый, кто когда-либо попадал в пределы одной из Наблюдзон рано или поздно становился “камсунником”, сахароедом.
На этом и сыграл Йорген Кампуссен, подкатывая автономное средство передвижения к Сбродным воротам. Сброд сразу же набросился на обладателя автомобиля. Тягучие, липкие от противоморозной смазки руки оставляли жирные следы на бронированном стекле внедорожника, пока тот, помешивая шинами грязную слякоть, пробирался сквозь многолюдный базар.
Все это время одетый в непримечательный, но выражающий безумное богатство в глазах вольноотпущенных, костюм Высшего Эшелона УКЗ Йорген держал одну руку на рулевой балке, а вторую на кобуре гелестатического пистолета.
Припарковавшись на узком, защищенном от внешней стороны базара колючей проволокой, парковочном месте, Йорген заглушил мотор и принялся осматривать окрестности. Напрямик попасть в Зону он не мог, это было невозможно даже для тех тайных лиц, что отправили ему замаскированную магнитолетом посылку.
Намазав на лицо противоморозный гель, Йорген направился на базар, поглядеть обстановку, а заодно раздобыть отпирающей все двери КамсЫ.
На базаре стоял шум торговли. Сила человеческой мощи была такова, что от одного взгляда на толпу пестрых вольных солдаты, охраняющие периметр базара, пятились, не смея приближаться. И правильно делали. Вольноотпущенных боялись даже высшие эшелоны управления Зоны, на территории Базара были свои законы, и существовали не только меры предосторожности, но и защита от нежелательных защитников несвободы.
Именно поэтому на Йоргена, который спокойно, с высоко поднятой головой направился в центр Базара, были направлены все “защищенные” и “незащищенные” от вмешательства взгляды. Но сколько ни пытались спрятанные за пазухой торговцев устройства проверки личности зацепить таинственного гостя, никто не мог понять, насколько опасным может оказаться новый покупатель. Йорген внутриголовной машинки не носил.
***
Иван Цай спасался бегством сквозь переулки, подворотни и надворотни. Переходные мосты, опустевшие Кварталы Раннего Наполнения и промышленные комплексы Последней Войны. Ищейки шли по пятам, не открываясь ни на секунду:
“Проворные Найпаки 4.0 …”
…внутриголовная машинка Иван Цая от избытка адреналина в крови и жуткого страха быть пойманным выплескивала в создание беглеца “глупые и никому не нужные факты”.
;;;;;; Цзюньцзин дэ тивэнь жэ, шэнмэ шы ‘Найпак’ УВАЖАЕМЫЙ СПРАШИВАЮЩИЙ, ВЫ ЗАДАЛИ ВОПРОС “ЧТО ТАКОЕ ПРОВОРНЫЙ НАЙПАК???”
…ОТВЕТ:
“В далеком будущем, после столетий конфликтов, Земля была опустошена Последней Войной. В это время, китайско-немецкое объединение создало роботов-воинов, известных как Найпаки, или на оригинальном китайском - ";;; (выносливый боевой аппарат). Эти роботы были не только несокрушимыми на поле боя, но и обладали искусственным интеллектом, способным адаптироваться и учиться. Сначала они использовались для завершения военных операций, но вскоре их основная роль стала охраной и поддержанием порядка в Зоне, территории, которая была особенно пострадавшей от войны”.
……ЗАПРОС:
Иван Цай бежал. Тяжелое дыхание смешивалось с монотонным жужжанием настигающих его механических призраков Последней Войны.
…ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТВЕТА (ВЫ УВЕРЕНЫ ЧТО ХОТИТЕ ПРОДОЛЖИТЬ?):
“Зона была местом, где множество народов смешались из-за массовых миграций и ужасов войны. Найпаки быстро стали символом защиты и восстановления, поскольку их присутствие помогло сформировать порядок в обществе, которое ранее было погружено в хаос…
….0x1DRA9ON3_45B;;789;;25635255236 “ОШИБКА ПРОДОЛЖЕНИЯ ЗАПРОСА!”
“Бл*дь…!”
Иван Цай поскользнулся и со всего размаху влетел в ржавый кузов заброшенного автомобиля. Роботы пробежали мимо. У них, по какой-то одному машинному мозгу известной причине, изменилась цель. Иван Цай громко рассмеялся и отчего-то принялся молиться запрещенному (и несуществующему) в пределах Зоны Высшему Разуму.
***
Заведующий Тюрьмой отключил зарядные усики от элементов тела и, словно ушедший в небытие старых дней “троллейбус”, мягко приноровившись, ввалился в зал для упражнений. Проворная внутриголовная машинка тут же включила расположенные в стенах электрифицированные окрашиватели воздуха, и ослепленный на мгновение Начальник Наблюдзоны охнул, плюхнувшись в подъехавшее вовремя массажное кресло.
В воздухе перед ним появилось сначала окрашенное, словно тысяча светлячков, изображение Подметной Улицы, а затем картинка расширилась и захватила все вокруг. Виртуальный мир заиграл красками и ожил.
Горстка студентов, принадлежащих к Отборным, элите учебно-воспитательного процесса Зоны, размахивая самодельными плакатами, скандировала “ДОЛОЙ ГОРЗОНУ. ЖИТЬ ХОТИМ. ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ!”
Затем на экране появился Окрнадзорный. Он что-то неразборчиво сказал, потом сделал несколько выстрелов из гелестатического пистолета. Студенты разбежались, кто куда, но не тут-то было. Выскочившие из магнитолета Окрнадзорного Найпаки в мгновение ока расхватали всех беглецов. Вскоре на место происшествия прибыла колонна Транспортировочных Тубусов. Ширококолесные проходимцы, “лапочки Севера”, раскрыли двери, в которые посыпались, словно Снежные Бобы, нарушители порядка в Зоне.
Картинка погасла, и мягкий голос проник в приемное ушкО Заведующего, сообщив ему о том, что запись закончилась.
Массажное кресло остудило больное тело получеловека-громобота, и тот нехотя поднялся. Вот и вся зарядка.
Заведующему Зоной упражнения были не нужны, он не был в привычном смысле слова человеком, он был говорящей биомассой, в которой давно не осталось почти ничего человеческого, но для того, чтобы общаться с заключенными и работниками Зоны Мордехаю Притоптовичу нужно было хоть немножко добавлять себе естественности. Для этого надо было соблюдать некие обычаи, присутствующие у каждого из “людячих”.
Пространство тренажерного зала превратилось в голые бетонные стены. Массажное кресло исчезло, и на его месте появился рабочий стол с тонкой иглой в стоящем у стола сидении. Игла блестела в свете тускло-ярких энергосберегающих ламп.
“Занудий, твою м*ть…Крым Крымыч, поди сюда живо!”
Рявкнул Заведующий, и на пороге тут же возник приветливый, словно пес, служка.
“Чего изволите? Чаю, кофе, трибинокубыра или камсЫ?”
“Камсы!”
Твердо отреагировал Заведующий, чтобы не дать понять глупому человеку, что единственным способом “подзарядки” была игла, которую тот не замечал.
Служка на мгновение исчез, а затем появился, неся на серебряном подносе с витиеватой каймой “трубный сыр” и тонкий скальпель, на котором стояло крошечное нагревательное устройство.
Заведующий сел за стол и махнул рукой. Служка исчез вместе с дверью в кабинет Заведующего. Трубный сыр сразу же полетел в инценератор, а “золотая игла” впилась в не чувствующие боли синтетическое тело.
“Охххх….”
“;;;;;;;;;;;” чундян кайши, чин баочи юанди ЗАРЯДКА НАЧАТА”, с несколько невнятным переводом сказал внутренний голос, и Заведующий раскрыл перед собой тысячи отчетов и писем, углубившись во внутреннюю программу анализа дел Наблюдзоны.
…
Наблюдзона 13 дышала и поддерживался в ее жилах порядок, пока был жив, вернее, “работоспособен” Заведующий. Каждый Найпак чувствовал и видел, то, что видел он.
Увидел на мгновение, не придав особого значения этому весьма обычному в Зоне событию, Первый Глаз Тюрьмы и убегающего от Найпаков Иван Цая.
“Этого оставим, неважный…”
…Затем “В.З.О.Р” Заведующего обратился к Сбродным воротам. Базар был первым местом, куда “направлялся” каждый день ЗавЗоной. Именно там, как правило зрели противозонные взгляды. Нащупав контакт с управительной башенкой, громобот “вошел в ситуацию” и проглядел каждого базарного. Все было, как обычно, однако…несколько Найпаков в пассивном режиме определения взаимоисключающихся событий тихонько вели одинокого Эшелонника. Высшие Эшелоны УКЗ никогда не появлялись на базаре, это было запрещено Уставом, однако…иногда некоторые особо важные УКЗшники заглядывали на базар по долгу службы“подкрепиться женщиной”.
“Гладимира Окуляновна, погляди-ка что за номер сидит в голове у Эшелонника в 18 наблюдательном секторе”
Рядом с внутренним взором Заведующего появилась опрятная старушка в униформе Наблюдательного Отряда. Поправив крепко сидящий в голове кабель, она, закрыв глаза, кивнула, и проворные пальцы в кожаных перчатках принялись молотить воздух невидимого обычному взгляду интерфейса системы “В.З.О.Р”.
…
Высшее-Зонное Обнаружение и Регистрация Реликтов, наследие Последней Войны, замечательным образом приспособилось к мирному существованию благодаря удивительной и ни с чем не сравнимой способности держать в базе данных бесчисленное количество информации о внутриголовных машинках всех обитателей Зоны.
Для поддержки правильной работоспособности старой машины правителями Зоны был сформирован специальный отряд, называющийся Взорники.
…
Гладимира Окуляновна Взорников возглавляла, на Зарядку каждое утро ответственно приходила, уходить на пенсию не собиралась. В дополнение к наслаждению от работы, она получала “невиданный кайф” от взаимодействия с новейшими механизмами слежки за обитателями Тюрьмы. Отыскав в после “зрения” околачивающегося на запретной территории работника Эшелона Вневедомственной Охраны УКЗ, Взорница попыталась подсоединиться к внутриголовной машинке и не смогла.
“Мордехай Притоптович, а он Нерегистрант”.
Заведующий тут же взял под управление одного из патрулирующих район базара Найпаков.
“Большое тебе спасибо, Гладимира Окуляновна”.
…
“Единственным, кого не мог превзойти по правам доступа Всесильный Заведующий был настоящий человек, истинный, идеологически подкованный, а главное ЖИВОЙ Висячий. Висячие, в большинстве своем настоящие люди, управляли всеми низшими делами Зоны, подчиняясь напрямую Стоячим, а Стоячие…те держали ответ перед Главным Комиссариатом Зоны. Кому докладывали Главкомзонцы, не знал никто.”
Отвлекшись от мыслей о мироустройстве Тюрьмы, Гладимира Окуляновна достала из кармана “самокур” и принялась дожидаться отчета вверенному ей в управление громоботу.
***
Йорген Кампусс пронзительным взглядом фотокептических линз отыскивал в толпе “камсоедов”, помечая их красными галочками. Каждый камсоед обладал отличительной чертой, несвойственной обычным людячим, жителям Зоны. Камса имела свойство придавать употребляющему ее человеку лишний вес или “трансплантный жирок”, камсоеды не были здоровее или большее обычных обитателей зоны, но надо отдать им должное, выглядели они поживее и одевались всегда опрятно, насколько это было возможно в пределах Употребительного Кольца.
Один из Найпаков, Йорген разумеется это заметил, его предупреждали о том, что в Зоне, как правило, всегда наблюдают за всеми и вся, вдруг приблизился к Йоргену и предупреждающе зашипело внутри трехногой машины переговорное устройство.
“Отличительный элемент, немедленно пройдите за мой в пункт допроса. В случае неповиновения я открываю огонь”.
Одна из клешней Найпака в мгновение ока превратилась в маленький пулемет типа “ОСА”.
“Вот и камса не понадобилась…”
Подумал Йорген. Сопротивляться Найпакам не было смысла, потому что весь базар так и кишел управляемыми и неуправляемыми боевыми машинами.
***
В Допросном Отделе царил полумрак. Где-то шумела вентиляция, и отряд маленьких “чертиков” очищал со стен камеры пыток следы жестокой расправы. Тонконогие полоскатели стремительной струей выползли из дыры в стене и принялись мыть Йоргена. Затем с потолка спустилась Афина и поднесла ему сосуд с замаскированной под прохладительный напиток сывороткой правды и “чистое” тюремное белье.
Афина, система для успокоения заключенных, включила тихую музыку, а унылое пространство камеры вдруг превратилось в цветущий сад. Поперек сада появился стол.
“Пожалуйста, садитесь, допрос сейчас начнется”.
Тихая музыка продолжалась несколько минут, пока наконец дверь в камеру не открылась, и на пороге показался человек в костюме Окрнадзорного.
Аристарх Няньшанский внимательно осмотрел крепко побитого по пути в место заключения узника и, прищурившись, прикинул, с кем имеет дело.
“Садитесь, уважаемый…как вас величать?”
Заключенный ничего не ответил. Он не успел надеть рубашку, и на покрытом синяками от побоев теле Аристарх Няньшанский разглядел знаменательную татуировку.
“Троекратный участник боев за АпцУх…элитный корпус Легионеров Соединенных Земель Королевства Штатского и Ирнандского…вот это находка…”
Вслух же Окрнадзорный зачитал полагающиеся арестанту права, в которых в общем-то не было никакого смысла, поскольку большинство попавших в заключение шпионов иностранных государств расстреливались по завершении следствия.
“Итак..Заключенный Номер Семьдесят Семь, изложите свою версию произошедшего”.
Аристарх Няньшанский чинно сел за стол перед заключенным и раскрыл записной аппарат. Ему было несколько жаль подвергать пыткам такого же ветерана Последней Войны, как он сам, но того требовал долг. Подождав несколько минут, Окрнадзорный аккуратно положил перед шпионом стереографии припаркованного на базаре автомобиля и изъятого из багажника имущества.
“Как вы объясните это?”
Заключенный молчал.
“Знаете ли вы, что бывает с теми, кто нарушает границы нашего мирного государства в военных целях?”
Заключенный поднял голову и внимательно посмотрел Окрнадзорному прямо в фотоэлектрические глазницы. Аристарх Няньшанский не надеялся на чистосердечное признание, через его руки прошло множество подобных жизней, все, как один, рано или поздно складывали “оружие”, покорившись ходу судьбы.
“Что вы знаете о Главкомзоне?”
Аристарх Няньшанский вздрогнул. Никто и никогда в пределах Зоны, ни Стоячие, ни Висячие, а уж тем более те, кто попал в мясорубку Системы Исправлений Тюрьмы, не смели произносить слово Главкомзона.
“И стены слышат…”
Сказав про себя “отводящую плохую судьбу присказку” Окрнадзорный решил изменить тактику. “Намотав” слова заключенного на птиотерционные нити внутриголовной машинки, он решил “подружиться с арестантом”. А для этого нужно было первым делом ослабить условия содержания.