(статья написана и опубликована в 1999 году, в канун 200-летия со дня рождения А.С.Пушкина)
Пушкинский год приближается к заветной дате.
А заодно – к апогею и апофеозу датской критики.
Точнее говоря – к апофигею.
Потому что до самого Александра Сергеевича критикам дела нет.
Он им, собственно, до лампочки Ильича.
Они вообще не о нём. Они о себе, любимых.
Они на его день рожденья решили себе подарок сделать.
Снимок на фоне.
И сделали.
Сварганили.
Состряпали.
Слепили из того что было.
А была у них его жизнь.
А из чужой жизни при желании можно слепить что угодно.
Если не жалко.
Вот мы теперь и читаем что им угодно:
– что Пушкин был чистой воды западник.
– что Пушкин был чистого кваса патриот.
– что женщинам он делал исключительно гадости, а эти дуры его ещё и любили.
– что дружеские его чувства тоже сильно преувеличены – вот и на Сенатской площади он замечен не был.
– что он, наконец, из чистой вредности сам себя и убил, вероломно использовав для этой цели славного французского парня Дантеса.
И это, как выражаются наши рекламные агенты, еще не всё. И мы, возможно, прочтём:
– что Бенедиктов писал лучше. Не говоря уже о графе Хвостове.
– что все свои стихи Пушкин украл у Байрона. Кроме «Гавриилиады», которую он украл у Баркова.
– что Пушкин был женщина.
– что Пушкина вообще не было, его Никита Богословский придумал (а почему это Шекспира может не быть, а Пушкина не может?)
– что Пушкин, наконец, любил камнями кидаться. «Как увидит камни, так и начнет ими кидаться. Иногда так разойдётся, что стоит весь красный, руками машет, камнями кидается, просто ужас!»
Правильно, это уже Хармс.
Тридцатые годы.
Золотое Даниилу Ивановичу досталось времечко.
Тогдашних пушкинистов ещё можно было всерьёз пародировать.
«Ну что, брат Пушкин?» – «Ничего, брат».
Это не о Пушкине.
Это об «идиотизме восприятия великого человека мелким человеком», итог всех попыток которого, по определению Виктора Шкловского, – лишь «порванная сеть, прошедшая через пустую воду».
Опасно писать о гении, не будучи ему соразмерным.
Не равновеликим, но соразмерным.
Уж лучше на эту ухабистую дорогу вовсе не ступать.
В давней сценке того же Хармса Пушкин и Гоголь то и дело спотыкаются друг о друга, приговаривая: «Опять об Пушкина! Опять об Гоголя!..».
Точь-в-точь наше датское литературоведение.
То об Льва Толстого.
То об Солженицына.
А нынче – и крепче всего – об Пушкина.
Что значит всенародная любовь и юбилей.
Это ж всем birthdays birthday!
А он вас приглашал?