Глава 84
— Господин Главный, — сказал я, найдя де Сен-Мара на одной из ночных попоек, после которой он вновь намеревался посетить Марион Делорм. — Я должен передать вам письмо от одной вашей хорошей знакомой, а от себя дам один совет, если вы пожелаете его выслушать.
— Я вас не знаю, сударь, поэтому не спрашиваю вашего совета, — ответил де Сен-Мар. — От кого это письмо?
— Подпись и печать вам всё скажут, — ответил я. — Быть может, узнав, от кого это письмо, вы почувствуете больше доверия и к тому, кто его доставил. Я подожду, пока вы его прочтёте. Отправитель настаивает, чтобы вы не оставляли его у себя, а вернули обратно через меня. Дело чрезвычайной важности.
Сен-Мар выхватил у меня письмо, поспешно вскрыл и прочитал.
— Ничего не понимаю! — сказал он. — Это письмо отправлено герцогиней де…
— Не надо имён, сударь! — перебил его я. — Иногда и у стен есть уши. Будем называть её Мари Мишон. Достаточно того, что вы убедились по подписи и печати, что его отправила та, кто, как вы знаете, не пишет по пустякам.
— Но я не понял ни строчки! — возразил Сен-Мар. — Какое отношение ко мне может иметь этот бред про соколиную охоту, про кабана, оленя, вепря, а также какой-то вздор про гардероб, парики, кареты и ливреи?
— Здесь использовано иносказание, которое не является шифром, но трансформирует исходный текст письма таким образом, что его ни в коем случае нельзя использовать как улику против того, кто его написал, а также и против того, кто является его адресатом, — ответил я. — Я могу дать вам ключ к нему, но проще будет, если я с листа переведу вам то, что здесь написано, а вы можете следить за текстом, и тогда в следующий раз вам проще будет понять, какие люди и термины зашифрованы в подобном же письме. Но прежде прошу вас перейдёмте в сад и встанем на открытом место, чтобы быть полностью уверенными, что никто не спрятался в кустах или за скамейкой, чтобы подслушать наш разговор.
— Что ж, переведите, сделайте милость, — ответил Сен-Мар и передал письмо мне.
Мы прошли в сад и остановились около низкой клумбы с ароматными цветами, делая вид, что наслаждаемся её ароматами. Сад был достаточно освещён, чтобы я мог читать, а Сен-Мар, заглядывая в текст письма, понимать смысл иносказаний и подмечать соответствие между тем, что я читаю, и что записано в письме.
— Итак, здесь написано следующее, — сказал я и стал читать, подменяя иносказательные термины на их исходное значение. — Господин Главный! Вам пишет герцогиня де Шеврёз, которая, как вы знаете, была дружна с Королевой, и, верьте мне, осталась её ближайшей подругой. Нам стало известно, что вы, как и все мы, сторонники Её Величества, решительно осуждаете те методы удушения свободы Франции и установления абсолютизма, которыми кардинал вот уже многие годы мучает королевство. Много раз мы пытались положить конец этому злу, но судьба нам не благоприятствовала. Однако теперь с вашей помощью, если мы можем на неё рассчитывать, кардинала можно будет обезвредить. Он должен быть отстранён от власти. Но, зная его коварство, зная, что даже в самых безнадёжных положениях он может добиться от Короля «последней встречи», на которой вновь склонит его в свою сторону и настроит против всех честных и достойных людей, которые заботятся лишь о благе Франции и о процветании монархии, тех, кто верен своей Королеве и, разумеется, Королю, но не считает необходимым подчиняться тирану, душителю свободы, палачу многих достойных людей, кардиналу Ришельё. Итак, кардинал должен быть свергнут. Для полного успеха дела необходимо привлечь на нашу сторону брата Короля, Гастона Орлеанского, а также герцога де Буйона, принца Седана. Поскольку Седан является независимым государством, он может послужить убежищем в случае поражения и оплотом в случае успеха. Мы берём на себя привлечение этих лиц, а также многих других достойных и влиятельных дворян, то есть всего цвета французской нации. Также я могу обещать поддержку Испании, Лотарингии, Савойи, Седана и некоторых других сопредельных государств, поддержку или хотя бы нейтралитет со стороны Англии и Нидерландов. Вся Европа страдает от Ришельё, вся она будет счастлива избавиться от него, но больше всех от него страдает Франция, и поэтому избавление государства от ненавистного кардинала – это дело французов. Если вы согласны действовать, я направлю вам свой план через то лицо, которое передаст вам это письмо. Прошу вас возвратить его ему, поскольку письмо должно быть уничтожено, иначе оно может послужить во вред той, кто его написала, и всем тем, кто упоминается в нём. Искренне ваша – герцогиня Мария де Шеврёз.
— Что ж, если я что-то понимаю в иносказании, здесь, действительно, может быть написано именно то, что вы прочитали, но у меня нет полной уверенности в этом, — ответил Сен-Мар. — Откуда я могу быть уверенным, что ваш перевод соответствует исходному оригиналу?
— Переверните письмо, господин Главный, и прочтите то, что написано на обороте.
Сен-Мар перевернул письмо и прочитал следующее: «Это письмо написано с использованием иносказания и некоторых других приемов, но тот, кто передаст вам его, сможет легко прочитать вам его в изначальном виде. Доверьтесь ему, он не солжёт ни единым словом, переводя его. Ваша Мария де Шеврёз».
— Действительно, эта приписка не зашифрована! — воскликнул Сен-Мар. — Герцогиня горячо рекомендует вас. Поэтому я соглашусь выслушать ваш совет, хотя и не обещаю, что последую ему. Говорите же.
— Господин Главный, — сказал я. — В силу клятвы, данной мной Её Величеству, я исполняю любую её волю, а также в силу других важных для меня обстоятельств я повинуюсь почти во всём герцогине де Шеврёз. Я в точности перевёл вам её письмо, не добавив и не убавив ни единого слова, и не внеся своего толкования ни в единую фразу. Однако я слишком хорошо знаю всех этих людей, затевающих ещё один новый заговор, и ничуть не хуже знаю того, против кого он затевается. Поверьте, заговор обречён на неудачу. Я не рекомендую вам участвовать в нём. Если вы откажетесь от участия, заговор не состоится, или, во всяком случае, к мысли о нём заговорщики вернутся не ранее, чем через год или два. Этого достаточно, чтобы всё изменилось. Я знаю состояние здоровья кардинала, через год или два его не станет по естественным причинам. Просто подождите, и всё, чего вы добиваетесь, придёт вам само.
— Как странно! — воскликнул Сен-Мар. — Вы ведёте себя как одно из важнейших лиц заговора, и вместе с тем отговариваете меня от его участия! Уж не провокация ли это, подстроенная кардиналом?
— Я не могу ответить на это ни отрицательно, ни утвердительно, — ответил я. — Я никогда не исключаю провокацию, когда имею дело с герцогиней де Шеврёз. Впрочем, эта дама весьма импульсивна, а для провокации нужно не только холодное сердце и трезвый расчётливый ум, но также и выдержку, и терпение. Необходимо терпение Прометея и выдержку Тантала, я бы сказал. Герцогиня не обладает этими добродетелями. Но её могли использовать. Это – ещё одна причина для того, чтобы проявить осторожность. Если вы на словах передадите свой отрицательный ответ герцогине, я сочту вас не только самым красивым и удачливым молодым человеком при французском дворе, но также и самым мудрым и предусмотрительным.
— Итак, вы принесли мне письмо, вовлекающее меня в заговор, и тут же уговариваете меня отказаться от него? — спросил Сен-Мар.
— Люди часто совершают поступки, не поддающиеся простым объяснениям, — ответил я. — Разве не доводилось вам сражаться на дуэли с человеком, который вам глубоко симпатичен, или, напротив, защищать честь дамы, к которой вы сами более чем равнодушны? Так же точно и я, нахожусь сейчас в ситуации, в которой убеждения мои велят мне действовать одним образом, а холодный рассудок убеждает в другом. Я находился и нахожусь в лагере Королевы, я её сторонник, и противник Ришельё. Но голос мой слишком слаб, чтобы быть услышанным теми, кто разрабатывает тактику действий. Соглашаясь со стратегией, я не согласен с тактикой, но моё несогласие не заставит меня изменить моим принципам и покинуть моих друзей, однако, я предостерегаю всех от того исхода, который могу с полной уверенностью предсказать. Так Сократ достоверно знал, что граждане осудят его, но эта уверенность не заставила его отказаться от своих слов. Точно также и я, знаю, что заговор сейчас несвоевременен, но если он состоится, я буду ему помогать.
— Вы объяснили мне вашу позицию, сударь, — ответил Сен-Мар. — Простите, что не обращаюсь к вам по имени, вы мне его не назвали.
— Называйте меня д’Аламеда, — ответил я. — Это не настоящее моё имя, но так будет лучше для всех.
— Что ж, господин д’Аламеда, — ответил Сен-Мар. — Возможно, вы можете позволить себе роскошь подождать смерти кардинала. Вероятно, и Королева может потерпеть. Но я хочу жениться на той, которую Король вполне мог бы мне сосватать, если бы я получил кое-какие дополнительные милости за те услуги Франции, которые уже оказал, оказываю, и буду впредь оказывать. Король мне предоставил бы это, я уверен, если бы не кардинал. Я, как и вы, прекрасно осознаю, что кардиналу осталось недолго, что смерть уже наточила свою косу и подбирается к нему. Но не в лучшем положении находится и Король. Если Король умрёт первым, кардинал расставит всюду своих ставленников, а меня обратит в ничто. Нет, я не могу этого допустить. Я не прощу себе того, что мог смахнуть его, словно чашку со стола, поскольку власть моя в настоящее время такова, и она сопоставима с властью кардинала, и даже кое в чём выше. Я не прощу себе, говорю я, если после смерти Короля кардинал отберёт у меня всё, что я имею, и даже самоё жизнь, тогда как сейчас я держу его жизнь в своих руках. Я буду раскаиваться в том, что не воспользовался теми возможностями, которые мне предоставила судьба, для того, чтобы окончательно закрепить своё положение на том уровне, которого я по праву достоин.
— Что ж, я понимаю вас, — ответил я. — Вы не вняли моему совету, но вняли предложению герцогини. Я передам ей это, будьте уверены. Вскоре вы получите детальный план действий и либо согласитесь с ним, либо отвергнете его. А до тех пор я рекомендую вам ещё раз хорошенько всё взвесить и подумать над моим советом.
— Всё уже решено, — самонадеянно ответил Сен-Мар.
— Вы жертвуете слишком многим, поверьте, — сказал я. — В надежде получить не столь уж многое в сравнении с тем, чего вы можете лишиться. Ставки не равны. Я бы не советовал вам так поступать. Подумайте ещё.
— Ах, вы говорите о моей должности? — томно произнёс Сен-Мар. — Для вас, быть может, опасение расстаться с этой должностью, является большим риском, но для меня, уверяю вас, она не имеет никакого значения. Я хоть сейчас готов вернуться к тому положению, которое занимал до того, как Король стал со мною дружен. Я и сам ему об этом говорил не раз. Да-да, я так и говорил: «Я в любой момент готов стать простым де Сен-Маром, Ваше Величество, ничуть не опасаюсь такой перемены и даже буду, быть может, рад ей». Знаете, что ответил мне Король? Он сказал: «Прости меня, дорогой друг, не обижайся на меня и не оскорбляй меня своим уходом от меня!». Вот так-то.
— Вы, быть может, не поняли, сударь, — уточнил я. — Когда я сказал о том, чем вы рискуете, я имел в виду отнюдь не ваши должности.
— Чем же я рискую кроме них? — заносчиво спросил Сен-Мар. — Деньгами? Их я ценю ещё того менее!
— Вы рискуете не только должностями и деньгами, — возразил я.
— А чем же ещё? — спросил Сен-Мар. — Свободой?
— Головой, — ответил я.
— Король меня не казнит! — воскликнул Сен-Мар. — Он меня любит. Даже если он посадит меня в Бастилию, он сам же примчится туда за мной не позднее, чем через час, от силы через два. Казнить меня – своего Сен-Мара? Немыслимо! Вы очень плохо знаете Короля.
— Это вы его знаете недостаточно, — ответил я. — И ещё одно. Я достаточно хорошо знаю кардинала. Обдумайте всё ещё раз хорошенько.
— Нечего обдумывать, всё давно решено, и решено окончательно, — ответил Сен-Мар.
Я поклонился и, положив письмо в карман, покинул сад, где наша беседа уже начала привлекать внимание собутыльников господина Главного по его ночной пирушке.
(Продолжение следует)