ЭТО ОСТАЛОСЬ НАВСЕГДА
(Из книги "Под сенью Ясной Поляны")
До сих пор я люблю яснополянские места, люблю бродить в самых затаённых местах, в самой глуши, идти без тропинок и дорог, удивляясь красотам мира. Бесконечно любоваться прелестью берёз, лесов и перелесков, многотравию полей. Не устаю любоваться разнообразию и сочностью красок мира, слушать шум листвы и пенье птиц.
И потому своего внука, лишь только он научился ходить, более-менее крепко стоять на ногах, сразу же повёл в лес. Ему и шести лет не было, а он через наш лес пешком прошёл, вместе со мной, в Ясную Поляну.Нашу прогулку не мог прервать даже дождь.
Показал я ему тогда и могилу Толстого, и любимую его скамейку. Пусть о тоже любит эти места также сильно, как и я. Часто приходится слышать мне удивление тех, кто оказывается в лесу вместе со мной в лесу, когда мы идём по грибы ими ягоды:
- Откуда ты так хорошо знаешь эти места?
Что я могу на это ответить? То, что эти места в детстве я облазил их вдоль и поперёк с этюдником за плечом. И тогда я начинаю им рассказывать о том, что вместе с прекрасным человеком и художником, нашим учителем, какие мы совершали походы в самые укромные уголки этого леса. И начинались они с раннего утра и продолжались до глубокого вечера.
Я рассказываю им о том времени,когда он собирал нас пацанов-кружковцев и вёл нас на этюды.И эти походы стали нам просто необходимы. Мы подросли, и уже лет в четырнадцать-пятнадцать, стали самостоятельно, без руководителя, бродить по окрестным лесам. Ходили за Груманты, и даже за Труфаново. Выбирали самые красивые места, располагаемся и рисуем. Для нас это было настолько сильное увлечение, что мы забывали и о футболе, и о танцах.
Помню такой случай: пошли мы как-то на этюды вместе с Валерием Бочаровым. Было тогда тёпло августовское утро.По одному этюду сделали и потом прошли деревню Рвы и направились в сторону деревни Струково. Перешли узкоколейку, затем большой сад, где сейчас дачи, та на нас тогда собаки напали,когда мы там полные за пазухи яблоками набили. Еле-еле палками от них отбились. Убежали от них и оказались на на заброшенном кладбище. А на нём старая полуразрушенная церковь.
Очень она нам понравилась. Уселись мы на холмики-могилки, расположились поудобнее с этюдниками и стали рисовать. Увлеклись, а тут вдруг кто-то из нас возьми и скажи:
- А что, если покойники встанут?
А уже и темнеть начало. Тут же за нашими спинами:
- Кхе-кхе, - раздался тихий кашель.
У нас кисти так из рук и попадали. Оглядываться назад боимся.Оцепенели.Но тут за нашими спинами голос:
- Что, наша церковь понравилась?
Оглянулись. Стоит за нашими спинами старичок, а рядом с ним овечки-козочки пасутся. Слава Богу, живой человек!
И всё равно, даже после этого, никакие страхи не могли нас отвадить от рисования.На последние копейки, экономя на школьных пирожках, мы покупали открытки с картинами великих мастеров. Тогда они широко продавались, не то, что ныне! Это картины: Репина, Сурикова, Шишкина,Перова, Левитана,Поленова и других. И мы их картины копировали.И они висели в наших квартирах, как предмет гордости наших родителей.
Жили мы все тогда небогато. И эти картины украшали наш быт. Они позволяли нам познавать мастерство настоящих художников прививали нам вкус к настоящему искусству.Ведь в Туле тогда не было ещё художественного музея. Таким было наше послевоенное детство. Какой было радостью для меня, когда мой отец купил мне коробку карандашей, где было сорок восемь цветов!Это был лучший подарок для меня.Как я тогда на них любовался, и рисовал ими без устали!
Мне было лет десять,в сорок восьмом году, когда в клубе им Ленина у нас на Косой Горе, на выставке за карандашную работу чучело вороны я получил премию - двести рублей!На них я купил буханку хлеба и селёдку. С гордым и торжественным видом я пришёл домой. Мама, поцеловав меня сказала:
- Вот и первый твой заработок, сынок!
Трудным, но интересным было наше время. И мы стремились к настоящему искусству.
Но самое главное, что были в нашем посёлке люди, которые вели нас к нему. Кроме Сергея Ивановича Романова с нами занимались учителя рисования в школах. Это Евгений Васильевич Зеленцов и Евгений Васильевич Любенков. Мы приглядывались и к тому, как работают и более старшие наши товарищи. Это Евгений Дрофин и Алексей Силищев. У нас было и творческое, товарищеское соревнование межу собой. Каждый старался нарисовать лучше другого, как работает каждый из нас.
И вот я сейчас очень удивляюсь: неужели занятия в кружках могут заменить видики, лёгкое чтиво детективов, а то и алкоголь и курение? Да и мы любили кино.Сами делали фанерные ящики-фильмоскопы и смотрели диафильмы о великих художниках. Правда, не все из нас стали профессиональными художниками. Не всем материальный достаток в семьях позволял учиться. Я, например, ещё несовершеннолетним пошёл трудиться в механический цех шлифовщиком. Но любовь к искусству осталась в нас навсегда.
Владимир Власов,
1993 г.