Хрупкий мир/One world or none, 1946 год
Нижняя Нью-Йоркская гавань содрогнулась в тот день в 1916 году. Взорвались несколько грузовых вагонов и баржа, груженная тротилом и пикриновой кислотой, направлявшиеся к войскам царя Российской империи. Взрыв "Черного Тома" был типичным примером успешных диверсионных операций, прототипом этой скрытной тактики тотальной войны. Агенты немецкого правительства взорвали партию взрывчатого вещества, спрятав небольшие бомбы замедленного действия в загруженных автомобилях. Плохо оснащенная русская армия потерпела сокрушительное поражение от рук нескольких осторожных и решительных людей.
В Рьюкане, Норвегия, самая дешевая гидроэлектростанция в мире способствует производству водорода путем электролиза воды, а осадок от электролизеров большой Рьюканской электростанции случайно обогащается дейтерием. При дальнейшей обработке этой воды получается чистая тяжелая вода, которая может быть полезна при производстве плутония. Когда нацисты занялись этой обработкой, британцы, справедливо опасаясь попадания атомной бомбы в руки стран Оси, посоветовались с норвежским подпольем. Правительство Его Величества вооружало и поощряло диверсантов в их смелых нападениях на завод по производству тяжелой воды. Его структура и назначение были настолько особенными, а значимость настолько высокой, что вывод из строя этого единственного завода серьезно сократил бы немецкие мощности по производству тяжелой воды, следовательно, плутония и бомб.
Эти два примера демонстрируют главный принцип всех важных диверсий военного времени. Диверсант не может иметь в своем распоряжении мощные двигатели или тонны взрывчатки; он передвигается скрытно и носит свои разрушительные средства в карманах или на спине. В дни, предшествовавшие атомной бомбе, у него было два варианта. Он мог уничтожить небольшую, но важную цель с помощью взрывчатки, которую носил с собой, или он мог этим крошечным зарядом задействовать энергию, запасенную в боеприпасах его врага. Рьюкан или Черный Том - важная мелочь или великая: концентрация нестабильного взрывчатого вещества. Оба были уязвимы для прежнего диверсанта.
Для защиты принимаются меры предосторожности. Маленькая вещь, будучи маленькой, может особо и усиленно охраняться. Часовой ходит по мосту; президента сопровождает его охрана; машины, въезжающие в Ок-Ридж, обыскиваются. Груз взрывчатых веществ также может охраняться, а завод по производству боеприпасов или свалка изолированы как от мест проживания людей, так и от других скоплений взрывоопасных химических веществ. Когда корабль или поезд со взрывчаткой прибывает в порт, он направляется окольными путями в уединенное место, где его взрыв не причинит особого вреда. Катастрофа в Порт-Чикаго, где по неизвестным причинам сдетонировал корабль с военно-морской взрывчаткой, является типичным примером неожиданного взрыва. Люди, работавшие там, гибли сотнями, но это место было настолько отдаленным, что не было ни одной жертвы среди гражданского населения.
В век атомных взрывчатых веществ специальный агент не освободился от традиционных ограничений своей профессии - его физические возможности все еще невелики. Но это больше не означает небольшого разрушения. Больше не нужно наносить значительный ущерб, с трудом добиваясь близкого доступа к уязвимой цели. Ему больше не нужно изучать привычки расхаживающего охранника и проскальзывать мимо, чтобы подложить несколько фунтов тротила и детонирующий шнур к генератору. Гаю Фоксу больше не нужно подкладывать порох непосредственно под парламент. Атомная бомба скромных размеров, которую агент собирает в своем убежище, когда она взорвется, унесет с собой все строения в радиусе мили. В объеме небольшого арбуза хранится энергия более чем 20 000 тонн старомодного бризантного взрывчатого вещества. Диверсант может лично нанести больше разрушений, чем Восьмая воздушная армия могла бы нанести Германии десятью налетами с максимальными усилиями; десять налетов, в которых было бы потеряно 200 тяжелых бомбардировщиков и 2000 летчиков.
Поэтому мы больше не должны ожидать, что специальный агент будет особенным. В будущей войне и, возможно, даже в месяцы напряженной подозрительности, которые могут ей предшествовать, деятельность диверсанта будет иметь важное значение. Против него запертая дверь и вооруженная охрана больше не смогут устоять. Цель, чтобы быть в безопасности, должна быть окружена санитарной зоной радиусом не менее мили, в которой, как известно, нет подозрительных людей или предметов. Любой дом может быть так же опасен для окружающих, как самый большой из пороховых складов. Двадцать тысяч тонн тротила можно хранить под прилавком кондитерской.
Это не преувеличивает значимость. Конечно, маленький кусочек атомной взрывчатки должен быть собран вместе с другими механизмами, чтобы создать атомную бомбу. Должно быть использовано какое-то химическое взрывчатое вещество с массивным окружающим пузырем, называемым "тампером". Наше правительство скептически относится к деталям, но мы знаем, что получившаяся бомба поместится в бомбоотсеке B-29, и мы можем быть уверены, что общий вес конструкции получится не более тонны. Она может быть упакована по форме и внешнему виду как картотечный шкаф или пианино в вертикальном положении.
Можно ли обнаружить её на расстоянии по излучению? Роберт Оппенгеймер, которого спросили на слушаниях в Сенате, нет ли какого-нибудь научного прибора, который позволил бы обнаружить ящик в подвале Вашингтона, в котором могла бы находиться атомная бомба, ответил: "Да, такой прибор есть. Это отвертка, с помощью которой следователь мог бы кропотливо вскрывать ящик за ящиком, пока не найдёт бомбу". Оппенгеймер не шутил. Небольшое количество радиации испускается ураном-235 и плутонием, но тяжелый металлический корпус, используемый для придания бомбе эффективности, хорошо поглощает это и без того слабое излучение. Нейтроны, испускаемые атомным взрывчатым веществом, особенно проникают внутрь, но бомба сконструирована таким образом, что перед детонацией нейтронов присутствует немного, и вся конструкция направлена на предотвращение их утечки. Помещение бомбы в деревянный ящик защитило бы ее от осмотра на расстоянии соседней комнаты.
Мы должны принять тот факт, что в любой комнате, где могут храниться важные документы, в любом районе большого города, рядом с любым ключевым зданием или установкой, решительные усилия могут привести к созданию бомбы, способной убить сто тысяч человек и опустошить любое обычное строение в радиусе мили. И мы не можем обнаружить эту бомбу иначе, как наткнувшись на нее, прикоснувшись к ней в ходе нашего детального осмотра всего, что находится внутри коробки, футляра или ограждения размером с большой радиоприемник, повсюду, в каждой комнате каждого дома, каждого офисного здания, каждой фабрики каждого города и каждого города нашей страны.
Представьте себе полицейское государство, которое должно возникнуть в результате этого сурового факта в мире, из которого война еще не изгнана! Генералу Гровсу в его показаниях перед сенатским комитетом по атомной энергии был задан вопрос о целесообразности проведения международных инспекций и контроля. Генерал был расстроен вторжением в частную жизнь корпораций и отдельных лиц, которое было связано с необходимостью убедиться, что никто не производит атомные взрывчатые вещества, удостовериться, что на крупных заводах в Ок-Ридже и Хэнфорде нет их незаконных аналогов в стране, решившей нарушить мир. Очевидно, он не рассматривал альтернативу. Очевидно, он не подумал о необходимости, которая в отсутствие надлежащей международной инспекции и контроля заставила бы агента ФБР осмотреть каждый девичий сундук, посудный шкаф каждой матроны, картотеку каждого бизнесмена, шкаф с инструментами каждой фирмы - повсюду в Соединенных Штатах по крайней мере раз в шестьдесят дней. Вот о каком вторжении в частную жизнь стоит беспокоиться!
Однако таких титанических мер внутренней проверки было бы недостаточно. Бомба может быть ввезена из-за пределов страны одним из двух способов. Атомное взрывчатое вещество, которое сейчас может быть изготовлено только на большой, дорогой и легко идентифицируемой установке, агенты могли бы постепенно ввозить контрабандой, а остальную часть бомбы можно было бы изготовить здесь, используя ресурсы достаточно скромного цеха. В конце концов, атомные взрывчатые вещества - это солидно выглядящие металлы, из которых можно изготовить позолоченные зажигалки для сигар, ключи, футляры для часов или гвозди для обуви. Их нельзя отличить от других металлов, кроме как путем детального изучения их плотности и поглощения рентгеновских лучей. Здесь снова понадобится полицейское государство. В условиях отсутствия безопасности в мире национальных атомных вооружений каждый кусочек металла, который перевозит каждый прибывающий иностранный путешественник, должен быть проверен кропотливым и изощренным способом.
Но мы еще не в безопасности. Другой способ доставить атомную бомбу из-за границы - это спрятать полную атомную бомбу в каком-нибудь якобы невинном грузе, отправленном в Соединенные Штаты. В трюме корабля, праздно стоящего в бруклинских доках в ожидании рентгеновской проверки груза, которую навязала боязливая нация, такая бомба может убить сто тысяч человек и разрушить гавань. Занесенный в самолет, совершающий последний заход на посадку на взлетно-посадочную полосу большой заокеанской авиабазы, он может уничтожить базу, путешественников и несколько квадратных миль окрестностей. Скорость и удобство авиаперелетов сводятся на нет острой необходимостью медленного и тщательного осмотра любой коробки, достаточно большой, чтобы вместить пишущую машинку для отправки за границу. В одном таком ящике могло бы содержаться орудие достаточной мощности, чтобы разрушить Панамский канал.
Возросшая эффективность саботажа в атомный век, вновь возросшая концентрация разрушительной энергии делают возможной анонимную войну. Личность изготовителя бомбы и имена людей, установивших бомбу, исчезнут за микросекунды в устрашающем шаре атомного огня. Это открывает ужасную возможность преднамеренной провокации. В подозрительном мире полномасштабных атомных вооружений третья нация может, установив бомбы, спровоцировать войну между двумя другими странами, которые на мгновение испугаются друг друга. Предательство, которое является патриотизмом на войне, здесь доведено до крайности; и все же в этой мысли нет ничего призрачного. Это мрачный итог того, что мы можем сделать.
Маловероятно, что исход войны будет решен разрушениями, вызванными атомными бомбами, спрятанными рассмотренными здесь способами; в наши намерения не входит подразумевать, что войну можно выиграть с помощью саботажа или предательства. В этом нет необходимости; ракеты слишком хороши для этого. И организация диверсионной сети, способной разместить более горстки такого скрытого оружия с риском развязывания военных действий в случае провала одного-единственного плана, несомненно, является серьезной. Но здесь есть еще одна неопределенность. Если ваша страна вовлечена в гонку за атомным оружием, будете ли вы спокойно смотреть на огромное море крыш вокруг вашего дома в городе? Любой из них может спрятать бомбу. Начало новой войны, несомненно, повлечет за собой не только запуск ракет, но и взрыв мин, которые были тайно установлены вблизи ключевых целей, чтобы обеспечить предельную точность, которой, возможно, не хватает оружию дальнего действия. Падут правительственные здания, будут разрушены важнейшие средства связи, будут выведены из строя железнодорожные порты, воздушное и морское сообщение, что имеет решающее значение, будут атакованы промышленные объекты. Все это произойдет независимо от того, обладают ли авиабомбы сверхточностью или нет. Возможно, мы никогда не узнаем, кто это сделал, кто заложил, провез контрабандой или переправил бомбы. И меры, которые нам придется принять, чтобы защитить себя от этого набора ужасных возможностей, снизят международную мобильность в путешествиях и торговле до уровня, который преобладал в эпоху парусных судов; наши люди будут тратить зря время на охрану, слежку и расследование.
Сообщается, что нашего президента раздражает необходимость тщательной охраны его персоны днем и ночью. Как отнесется какой-нибудь будущий президент к необходимости никогда не приближаться к своим собратьям ближе, чем на пару миль, кроме как после самого тщательного изучения района и людей, в нем проживающих?
Все эти возможности были основаны на бомбах, которые мы знаем, как создавать, - на бомбах, которые наша нация создает сегодня на случай неопределенного будущего. Как и соображения, приведенные в других главах, приведенные здесь соображения указывают только на один факт. Мы не можем искать национальную безопасность в вооружении в мире, обладающем атомным оружием. Наши достижения могут только подстегнуть амбиции и подозрительность других наций, которые, возможно, так же, как и мы, неохотно идут на войну. Если одна нация вооружается, все должны; и если все нации вооружаются в условиях атомного мира, каждая из них в подавляющем большинстве способна уничтожить другую, что войну можно рассматривать почти как санитарную меру. Её вспышка становится неизбежной.
Вывод кажется однозначным. Мы не можем допустить, чтобы наш мир, окруженный множеством реальных проблем, с большой неопределенностью и недоверием, скатился в состояние настолько фантастическое, что это не поддается описанию, и настолько реальное, что у вас есть его фотографии в газетах. Гонка атомных вооружений должна быть предотвращена путем международного контроля над атомной энергией. Диверсанта не найдут; но фабрика, производящая его бомбу, никогда не должна существовать.