ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ (1857-1859)
Глава 96.241. ФОТОГРАФ…
В самом начале второй половины дня за мной следом увязался мужчина в бархатном костюме. Внешне он походил на итальянца, у него были чёрные глаза, и он, как в те года было особенно модно у итальянцев и французов, носил козлиную бородку а-ля Наполеон.
Я свернула в боковую улочку, поскольку дело происходило на Грабене, и было только два часа пополудни. В упоминавшейся уже подворотне я подождала его. Он вошёл и в тёмном углу у ворот тотчас же взял меня за грудь, однако сделал это, скорее исследуя, нежели, собираясь поиграть ею.
– Ну, как дела?
Так спрашивали почти все. И я ответила на это:
– Мне пойти вперёд? Здесь недалеко.
– Где? – спросил он.
– На Шёнлатерн-гассе…
– Нет, – заявил он, – я совершенно не собираюсь идти к тебе…
– Ладно, – с улыбкой сказала я, поскольку к такому развитию событий тоже была готова, – давайте останемся тут.
– Тут? – он был удивлён.
– Конечно, не прямо тут, – успокоила я его, – а в подъезде, на лестнице… там никто не живёт… там мы, можем делать всё…
Этот вариант тоже его не устроил.
– Пойдём ко мне, – предложил он.
– А далеко это? – я выказала недоверие.
– О, нет, к тому же мы доберёмся туда с комфортом.
– Сколько я получу? – поинтересовалась я.
– Не беспокойся, – величественно ответил он, – тебе будет щедро заплачено… – и поскольку я всё ещё колебалась, он добавил: – Так хорошо, как никогда, я плачу лучше любого другого.
Он импонировал мне и внушал доверие:
– Ладно, – сказала я, – однако деньги вы должны дать мне вперёд.
– Дома, – твёрдо произнёс он, – ты получишь свои деньги у меня дома, как только мы войдём в дверь.
Мы вместе покинули подворотню и прошли несколько улочек. Здесь он подозвал лёгкую комфортабельную коляску, запряженную одной лошадью. Мы уселись в неё, а когда тронулись с места, он спросил:
– Ты, верно, думаешь, что я собираюсь тебя сношать?
Я кокетливо улыбнулась ему:
– А что же ещё?
– Нет, мне нужно нечто совершенно иное… – таинственно произнёс он.
Я снова не сдержала улыбку, мне хотелось показать себя смышленой:
– Ага… уже понимаю, – сказала я.
– Ну, и что же ты понимаешь? – поддразнил он.
– Наверное, в рот? – предположила я.
– Нет, – засмеялся он.
– Так что же, как ты думаешь?
– Сзади? – продолжала угадывать я.
Он отрицательно покачал головой.
Я решила, что он потребует, чтобы с ним обошлись так же, как с молодым человеком, которого мы высекли розгами.
– Может, вы захотите, чтобы вас выпороли? – попыталась ещё раз угадать я.
– Боже правый, ну и хорошо же ты во всём этом разбираешься, – воскликнул он и добавил: – Нет, и не это тоже.
– Нет? Тогда я не знаю… – сдалась я.
– Я собираюсь тебя фотографировать, – сказал он.
– Фото?..
– Да, фотографировать обнажённой, во всевозможных позах.
Я рассмеялась. Меня ещё никогда не фотографировали, и я решила, что получу потом свои красивые снимки.
Мы приехали к нему. Он жил в новом загородном доме, затерянном в глубине старинного сада. Вдоль улицы тянулся доходный дом, потом мы пересекли двор и через старинный сад подошли к небольшому особняку, состоявшему из нескольких комнат и ателье.
Нас встретила невысокая, полная женщина со светло-русыми волосами. Её коренастая фигура выглядела в красном домашнем халате ещё крупнее. Глаза у неё, как мне показалось, были подрисованы углем. Она приветливо взглянула на меня и произнесла:
– Она как раз то, что надо…
Фотограф ответил:
– Не будем терять ни минуты, чтобы использовать свет.
Она спросила:
– Нужно ли мне привести Барнабаша?
Он ответил:
– Ну, разумеется, без него у нас ничего не получится.
Она собралась, было, уйти, однако он удержал её:
– Погоди, я сам приведу его. А вы тем временем лучше-ка приготовьтесь.
С этими словами он опять удалился через сад. А женщина поглядела ему вслед и промолвила:
– Он опять боится, что одной мне с Барнабашем не справиться.
Затем она проводила меня в дом, прямо в ателье, которое произвело на меня сильное впечатление стеклянным потолком и высокими окнами. Она отворила потайную дверь, скрытую обоями, после чего отодвинула в сторону спрятанный за ней шкаф. И через образовавшийся проход мы попали в небольшую комнатку, свет в которую проникал сквозь единственное окно.
– Раздевайтесь, пожалуйста, – сказала она мне.
К моему удивлению сама она тоже начала снимать домашний халат.
– Вам следует раздеться почти полностью, – заявила она, – вы можете оставить только чулки и туфли.