На следующий день Денис задержался в офисе и вернулся в Немчиновку позже обычного. На пруду было пусто. В камышах прочищали горло лягушки, настраиваясь на ночной концерт. Над водой стелилась серая призрачная дымка, и пруд казался сценой, на которую вот-вот должны были выйти артисты, а пар выступал бы в роли декоративного сценического дыма. Вдалеке на другом берегу сидела пара рыбаков, неподвижных, как и лежащие возле них коряги, похожие на скелеты ископаемых существ.
Неизвестно отчего вздрогнув, Денис посмотрел на чёрный обелиск. Показалось, будто очертания его зыбки, цвет бледнее обычного, а высота меньше. Денис страшно перепугался: только не это, не хочу вновь видеть тот белый маленький памятник. Он собрал всю волю, какая имелась, и постарался внушить себе, что никаких галлюцинаций у него нет и быть не может, потому что… потому что просто не может. И точка. Но, миновав чёрный обелиск, он боялся оглянуться и проверить, не торчит ли там теперь старый скромный монументик.
Так он дошёл до 3тьей Запрудной и приблизился к дому Игоря. На улице было тихо пустынно, и Денис тем более удивился, когда, отделившись от Игорева забора, какая-то женщина почти перегородила ему путь. В руках она держала сигарету. Видимо, курила у ворот или делала вид, что курит. Денис узнал жену Игоря – Настю. Осунувшаяся, с заплаканными глазами, она выглядела довольно жалко.
– Привет! – сказала Настя. – Ты ведь Денис, да? Извини, что на ты.
– Привет! – бросил Денис равнодушно. – А я всегда самый маленький, меня можно.
– Слушай, не обижайся, я сама не своя, ты ведь понимаешь?
– Понимаю, – искренне сказал Денис, - чего ж тут непонятного.
Настя опустила глаза, будто стеснялась, а затем решительно вернув их на место посмотрела Денису в лицо.
– Удели мне, пожалуйста, несколько минут. Мне нужна помощь.
Денис машинально взглянул на часы. Вышло невежливо.
– Торопишься? Дела?
– Да в общем-то нет.
Действительно, куда ему торопиться. Тут зарёванная женщина, в горчичном доме – точно такая же. И обе из-за Игоря. Да ещё и зарёванная девчонка в придачу.
– Зайдём ненадолго к нам… то есть теперь ко мне, – Настя подавила всхлип.
Быстро просеменила к воротам, распахнула их, и Денису открылся большой заботливо ухоженный участок с бирюзовым бассейном, элегантной беседкой, шезлонгами и столиком. «Кучеряво живут».
– Зайдём внутрь, прохладно уже, – Настя оглянулась, словно опасаясь, что на улице их кто-нибудь услышит.
Она провела Дениса в просторную стильную, но неуютную, несмотря на камин, гостиную. На каминной полке стояла большая каменная сова и пялилась на них выпуклыми оранжевыми глазами из сердолика. Настя указала Денису на диван у стены, предложила выпить. Когда Денис попросил стакан воды, Настя посмотрела на него, как на убогого. Наконец, соблюдя все формальности гостеприимства, Настя присела напротив Дениса и начала:
– Денис, вы все друзья детства, но давно не виделись, правильно?
– Угу.
– То есть ты, с одной стороны, человек старый, а с другой – вроде как новый.
– Можно сказать и так, – осторожно заметил Денис, не понимавший, куда клонит Настя.
– Я могла бы, конечно, попросить Анну или Алексея, – она повертела в руках стакан с каким-то более крепким, чем вода напитком, – но они меня как-то недолюбливают. Уж не знаю, почему.
Катерину Настя даже не упомянула, будто той не существовало в природе. «Знает она про них с Игорем или нет? – подумал Денис. – Скорее да, раз и не заикнулась про Катьку. А вот про Агату вряд ли».
Денис видел, что Насте неловко, и это его слегка раздражило. «Ну, что ты не мычишь, не телишься», – мысленно проворчал он. Настя будто бы догадалась об его недовольстве.
– Короче, – выдохнула она, – ты в курсе, что у Сашки строительная фирма?
– Ага.
– Так вот они делали у нас на участке работы.
– В дом и участок немало вложено, я заметил.
– Да-да, но дело в том, что очень многое он делал нам в долг. Сначала вроде по мелочи, а затем этих мелочей накопилось столько, что когда всё подсчитали, то… это просто ужас.
Настя нервно отпила из стакана.
– Зачем делали в долг, если знали, что отдавать нечем?
– Нет, нет, нет, – залепетала Настя, – конечно, мы собирались отдавать. Отец Игоря занимался торговым бизнесом, мы рассчитывали на его помощь, но он внезапно умер от инфаркта. После смерти и у него оказалось полно долгов. Совершенно неожиданно… Мы думали, он успешен. В общем, платить нечем, а Сашка в последнее время наседает. Игорь вроде что-то пообещал ему, только всё это блеф. И я… боюсь Сашку. Он ведь даже начал угрожать Игорю расправой.
Последние слова Настя почти прошептала.
«А что если?..» – подумал Денис. Он вспомнил разговор между Игорем и Сашкой на пруду. И Сашкины слова: «Я могу и по-другому поговорить… могу и позвать ещё кого-нибудь…» Что если он действительно позвал мордоворотов, а они перестарались с запугиванием? Или Сашка считал, что после смерти Игоря слупить деньги с вдовы будет гораздо проще? Верить в такой цинизм было противно.
– Не уверен, что Сашка в смерти Игоря повинен.
– Я и не утверждаю, что повинен.
– У тебя есть ещё какое-нибудь имущество?
– У меня ничего нет, – всхлипнула Настя. – Игореву квартиру мы продали, чтобы заплатить долги отца, а моя записана на родителей. Да и отношения у меня с ними не ахти. Если честно, совсем хреновые отношения. Скажут, сама выпутывайся.
– А дом в Немчиновке тебе нужен? Можно ведь продать его и расплатиться. Он же дорогущий.
– Мне не хотелось бы терять такую недвижимость, – тут голос Насти вдруг зазвучал по-другому. Не жалобно, не плаксиво, а по-деловому.
– А от меня-то что требуется?
– Поговори с Сашкой, – как ни в чём ни бывало сказала Настя, – пожалуйста, попробуй упросить его повременить, а я, может, что-нибудь придумаю. Хочу сама заняться бизнесом, есть кое-какие планы.
– А ты-то сама с ним говорила?
– Конечно, – лицо Насти снова сделалось жалобным и несчастным, – но он ко мне пристаёт.
– А, ну да, это он может. Озабоченность – его натура. С детства такой.
Настя хлопала ресницами и казалась воплощением беззащитности. Денису стало её жаль.
– Хорошо, я попробую.
Деловой тон Насти совсем пропал, а на лице проявилась благодарно-заискивающая улыбка:
– Спасибо!