Ненужные художники 1
Вместо эпиграфа
Среди всех искусств ненужнейшим для нас является ИЗО.
Заявление некоего виртуального Чиновника.
Это не гротеск и не чёрный юмор – это наша обыденная реальность. Создаётся впечатление, кто-то из могущественных мира сего решил свести с нами счёты. Не персонально с художниками, а как с видом деятельности. За что? Вопрос риторический. Чиновник и Художник всегда находились в разных измерениях, но при нынешнем варварском капитализме Чиновнику Художник стал просто не нужен.
I.
Попробую разобраться в этой ситуации. Изоискусство всегда было самым непонятным для простого человека. У нас все разбираются в литературе, музыке. Многие чувствуют поэзию, есть фанаты театра, но живопись… истинных знатоков живописи мало даже в нашей среде. В основном споры идут о «понятном и непонятном» в искусстве. Однако я бы хотел поговорить совершенно о другой проблеме. О жизни художника. Даже о его способности выживать в данных условиях.
Первое, о чём хотелось бы напомнить, что любое из творческих профессий, предполагает оплату, гонорар, вознаграждение, то есть какие-то деньги. Часто это вызывает нездоровый интерес к творческим персонам. Наши попзвёзды, некоторые актёры, блогеры – не дают нам забыть об их баснословных гонорарах. В их тусовке принято трясти мошной. Получают, конечно, все по-разному, но – ПОЛУЧАЮТ деньги за свой труд, за идею, за «продукт», как с недавних пор стали называть произведения искусства.
Художники – только ПЛАТЯТ.
1. Платят за мастерскую
Мастерская художника – это не прихоть и не роскошь. Всем понятно, что создание произведения – это большое количество материалов, холстов, подрамников, готовых произведений, и проч., и проч. Зайдите в любую мастерскую к работающему художнику – и убедитесь: всё заставлено работами.
И мы за это платим. Причём, гораздо больше, чем за квартиру платит обычный гражданин. Чиновнику пришла в голову интересная мысль, что нежилое помещение (подвал, чердак) является особо ценным помещением, и стоить должно дороже. При этом в договоре прописано: никакой коммерческой деятельности. Проживать также запрещено. За этим следят специальные люди. Каждый год устраиваются проверки.
Даже за электроэнергию я плачу дороже. Дом газифицирован, но нам запрещены газовые плиты. А это значит, что платим по самому высокому тарифу. Если учесть, что это подвал – свет горит круглые сутки, то и сумма оплаты выше…
И мы не ропщем. А знаете, почему? С лихих 90-х, когда и началась вся эта распрекрасная жизнь – нас запугали. *) И не дали создать свой кооператив *))
Пугали, что мастерские или отберут, или переведут на коммерческую оплату. И мы этому поверили, и верим до сих пор, потому что в 2025 году договора на аренду мастерских заканчиваются, а Чиновник не торопится их продлять. Вопрос прозрачный как слеза младенца: сколько помещений освободиться тогда для ИХ коммерческой деятельности.
*)
Нас не только пугали. У меня на глазах был лишён мастерской наш председатель секции Николаев И. В. Выдающийся художник, чьи работы украшают Русский музей и Третьяковку. Прямой потомок династии Бенуа-Лансере, внук Зинаиды Серебряковой. Он был не просто лишён мастерской – произошёл акт вандализма. В его отсутствии, двери взломали, работы вывезли на помойку, или украли. Это было время беспредела. «Дом России» купил некий чеченец. Друг Лужкова, очевидно. Во всяком случая, никаких последствий не было – работы до сих пор не найдены. Примечательно то, что на фасаде здания висит мемориальная доска «Здесь жил Лансере». И это только один пример современного варварства. Сколько менее заслуженных иди известных художников были лишены мастерских без последствий.
*)) Кооператив Художник был задуман и создан вначале 80-х. В нулевые был разрушен. Уже построенные этажи, были снесены, а «нулевой цикл» приспособили для коммерческого жилья, Деньги художникам не возвращены до сих пор.
2. Платят за материалы.
Вы как-нибудь ради любопытства зайдите в художественный салон (ныне полупустой), где торгуют материалами для художников. Краска по цене красной икры, разбавитель по цене коньяка. Подрамники, холст, кисти – всё стоит неприличных денег. Для кого же вся эта роскошь? Для детей олигархов? Лично я с неподъёмных масляных красок перешёл на акрил и отовариваюсь на строительных рынках.
Всегда завидовал поэтам. Этим кроме огрызка карандаша и клочка бумаги и не нужно ничего. Их мобильность и рациональность в производстве «продукта» – восхищает. Да и писателю подфартило, ну, ноутбук ещё – и всё! А у нас – перечислять запаришься все наши кисточки с мольбертами, да краски с разбавителем.
3. Платят за выставку.
Выставляться художнику необходимо. Причём, это делается не только для того, чтобы представить себя, свои работы (что является самым действенным способом заявить о себе). Художник должен со стороны взглянуть на своё творчество. Это такая же работа, как актёр оценивает себя, глядя на свою игру в кинофильме. Разница всё та же: актёр получает гонорар за сыгранную роль, мы – платим. Причём суммы нехилые. Мы даже оплачиваем залы, принадлежащие МСХ, членами которого являемся.
Небольшие залы на Старосадском 5, где и обитает МСХ стоит в неделю 35 тыс. руб.
Залы на Кузнецком 20 – в неделю 70 тыс. руб.
Я не говорю уже о залах на Крымской или в Манеже. Там цифры за персональную выставку доходят до шестизначных чисел.
Плюс доставка работ, развеска, плакат, буклет, фуршет – всё это деньги художника.
И это не фантазии, это – наша обыденная жизнь. Представьте себе актёра, который платит за выход на сцену, платит за декорацию, грим, костюм. Ещё ночами расклеивает по городу афиши, напечатанные на свои деньги, платит за анонс в СМИ, за сам театр. Причём, чем выше статус театра – тем круче сумма аренды. Такое и представить невозможно. Художники всё это проделывают и платят, платят…
Мне тут объяснили, правда, что театры принадлежат государству, мы же – общественная организация. Не повезло.
Впрочем, пример так себе. Наши профессии только в названии схожи. (Artist в переводе с ихнего английского – художник). На самом деле, художники… – это особая песня. Недавно слышал, как Олег Басилашвили сетовал, что актёр умирает и всё. А художник остаётся в своих произведениях. Не буду спорить с мэтром, но жизнь вносит свои коррективы. Сколько помоек наполнилось «произведениями в которых живёт художник» после смерти и принудительного освобождения мастерской для нового Создателя.
Откуда же берутся деньги на такую роскошь как творчество? Так у большинства их и нет. Замечу, что институт Меценатства для нас – это что-то из позапрошлого века. Спонсоры также большая редкость. Художник находит деньги на стороне, подрабатывает, сдаёт квартиру, чтобы содержать мастерскую, или устроить персональную выставку. И как результат – всё меньше остаётся таких сподвижников.
Да, на слуху у обывателя бешеные гонорары художников. Теперь только ленивый не знает, сколько стоят наши, так называемые «плевки в вечность». Нарисовал Чёрную Дыру – иди в кассу получать свой вшивый миллион долларов на аукционе Сотбис. Объяснять не надо, что сумасшедшие цифры этих аукционов относятся к неживым раскрученным художникам-классикам. Есть и живые, но их единицы. И вообще, законы артбизнеса непонятны даже участникам этих процессов. Вспомним лучше наше недавнее советское прошлое.
А прошлое было сказочно, но реально! Я хорошо его помню. Как же мы жили в эпоху «цензуры и инакомыслия»! – как при коммунизме. Как боги на Олимпе. Мастерские с минимальной оплатой, бесплатные творческие базы, поездки по стране, выставочные залы, опять же дармовые, то есть для творческого человека – рай. Всё это называлось Художественный Фонд – профсоюз художников (вожделенный Запад, включая «дикий», мечтал об этом как о манне небесной!). Мы были элитой, делали правительственные заказы, имели вес, многие – при деньгах.
Но случились роковые 90-е. Комбинат кормилец приказал долго жить, Худ Фонд почил в бозе. Творческие базы, выставочные залы стали стоить нереальных денег, а мы превратились в обслугу нуворишей. Вся страна тогда умирала, выживала и выкарабкивалась. И художники вместе со страной. С 00-х по 10-е страна постепенно оправилась и заработала. Театры посещаются, кино снимается, музыка звучит. Попса разбухла и купается в роскоши. И только художники остались там, в 90-х. А сейчас и того хуже: каждый год у нас новый шок от встречи с платёжкой за мастерскую, И цены, обещают, будут расти (а такие обещания Чиновник всегда выполняет)
Поколение советского периода, которое пестовало государство, – дало массу выдающихся и высокопрофессиональных Мастеров. Где теперь они? Художники стали не нужны государству. При этом процветает дилетантизм, безвкусица. Здания разрисовывают какие-то вандалы от искусства, по интернету даются нелепейшие «уроки живописи». В Строгановке учатся в основном девочки, конкурсы в вузы упали…
Напомню, что художники советского периода создали мощнейшую школу, уникальную по своей природе и эстетике. Как и советский кинематограф – это был особый вклад в мировую историю искусств. Даже так называемое «протестное искусство» могло появиться только на той почве и под тем прессингом. Все эти «Бульдозерные выставки» и разные полулегальные «объединения графиков» давали реальный шанс засветиться и взойти к вершинам даже не вполне выдающимся мастерам (сколько диссидентствующих лиц сделали себе громкое имя и карьеру на Западе).
Но будь сегодня ты хоть семи пядей, талантливый и перспективный, а нет у тебя нужной кучки купюр за погонный метр на Кузнецком или Крымской, или побольше в Манеже – гуляй, парень, тебя не существует в природе. Так что смешно теперь слушать, как гнобили творческую личность в СССР. Вы, господа создатели, сейчас попробуйте выжить как творческие личности и сформироваться во что-нибудь удобоваримое.
Короче – тупик. То есть, за то, что ты решился водить кисточкой по холсту – плати нереальные деньги. Но тебе ещё надо есть, пить, содержать семью (если, конечно, ты осмелился её завести). В общем, всем всё понятно, никому ты не нужен, а водить кисточкой по холсту при капитализме – роскошь. Что-то вроде посещения ресторации или отдых на экзотическом курорте.
А ведь тут ещё одна закавыка. Быть может, самая опасная. Стремясь заработать и засветиться, художник наступает на горло собственной песне, и идёт на поводу заказчика и моды. А это конец тому, что называется «развитие, поиск». То есть, с Изоискусством будущего можно распрощаться..
Это я к тому говорю, что о творце надо заботиться, грядки его поливать, ну и самого его культивировать. Но это так… философия. Вывод простой и неутешительный, озвученный в начале статьи: «Из всех искусств, самым ненужным является – живопись».
Закончить хочу ещё двумя фактами нашей ненужности. Корочки МСХ не дают больше никаких привилегий. Нас перестали пускать в Третьяковку, Пушкинский (хотя это также является частью нашей работы). Нам перестали делать сидку в салонах. Нас нет.
И последнее. В конце года на 1 канале ТВ прощаются с выдающимися людьми, ушедшими в этом году. Больше всего, конечно же, актёров. Дальше политики, музыканты, писатели, учёные, медики. Художников просто нет.
А ведь в год разгула пандемии от нас ушли выдающиеся мастера: Иван Николаев – создатель трёх центральных станций метро, чьи работы находятся в Русском музе, Василий Бубнов – народный художник, академик много лет возглавлявший МСХ. Иван Лубенников – академик, народный художник, профессор МГАХИ им Сурикова, известный монументалист, создавший ряд выдающихся объектов.
II.
Такое отношение государства к одному из родоначальных видов искусства приведёт только к деградации нации. Есть четыре столпа, на которых зиждется искусство: Музыка, Танец, Литература, Живопись (все остальные виды – производные от этих). Подрубив один из этих Столпов – не порушится ли всё здание?
Вопросы обращены в никуда. Нас не слышат и вряд ли когда услышат. Пишу эту статью от отчаяния, и ещё потому, что посвятил ЖИВОПИСИ всю свою жизнь. И перспективы оказаться на помойке, как и многие мои коллеги – вполне реальна.
Когда Булгаков умирал от голода и обречённости на забвение – он написал Сталину. И тот его услышал и дал работу в театре. Сейчас Сталина нет. Есть Чиновник. В мэрии, в стране, в министерстве Культуры. Да и у нас в МСХ – свой Чиновник. Для Художника сейчас не делается практически НИЧЕГО. Мы просто выживаем…
Да, с недавних пор, Министерство Культуры утвердило некую Стипендию, которая на слуху в нашем гигантском коллективе. Но это, скорее, «яблоко раздора», чем помощь. А со стороны Министерства – отмазка, мол, работа проводится, деньги выделяются.
Мои предложения:
1. Мастерским нужно вернуть статус «Нежилого помещения», с соответствующей оплатой, которая должна быть ниже жилого помещения.
2. Выставочные залы, принадлежащие МСХ сделать бесплатными.
3. Вернуть деньги, отобранные в кооперативе «Художник».
4. Вернуть льготы членам МСХ.
5. Учредить на государственном уровне «институт Меценатства» и спонсорства.
6. Создать фонд «Наследие» одиноких художников.
Ненужные художники 2. Сор остаётся в избе
А теперь к делам семейным. Два слова о «избе» и накопившемся в ней соре, который не выметешь. И не потому, что «как можно-с», просто нынче этим сором никого не удивишь. Разоблачения, фейки, ушата вылитой «правды» – всем всё надоело. Так что надежд никаких: наш сор остаётся с нами.
А начну я с небольшого экскурса в историю, чтобы обозначить основной посыл статьи. Как так случилось, что из уникального, мощнейшего предприятия наша секция превратилась в некий «Клуб по интересам».
Секция монументалистов всегда была в авангарде СХ. Мы были не просто художниками, работа в архитектуре откладывала отпечаток на всю нашу деятельность. Мы были законодателями направления и стиля. Наши художники имели своё лицо, почерк, своих учеников и последователей. Чернышев, Андронов, Васнецов, Тальберг, Милюков, Николаев, Лубенников – эти имена стали уже легендами, вошедшими в историю искусств.
Мы были экономически независимы. Наш комбинат (КМДИ), и комбинат оформителей (КДОИ) содержали Худ Фонд. А Худ Фонд, в свою очередь, содержал весь тогдашний МОСХ. Мой отец был одним из создателей идей «Комплексного проектирования». Это было новое слово в нашем деле. Был создан комплексный Совет, куда входили лучшие художники и архитекторы. Вопросы решались на государственном уровне. Знаменитый Форос, (куда был сослан Горбачёв) новый Арбат, станции метро, (в том числе в Праге и Париже) объекты в архитектуре и интерьерах – всё это было нашей вотчиной.
У нас была (не побоюсь этого слова) демократия. Открытые Советы, вменяемое Правление, Собрание действительно что-то решало. Во главе секций и МОСХа стояли незаурядные личности. Это я не потому вспоминаю, чтобы оплакать наше прекрасное прошлое, а к тому – чтобы было, куда стремиться в будущем.
Всё обрушилось одномоментно. Оказалось, монументальное искусство и капитализм – несовместимы. Короче, наши грёзы о жизни художника «как на Западе» оборотились катастрофой. А если, по сути – сделали нас тогда ребята, не обременённые моралью. Игра в напёрстки на высшем уровне состоялась. ОНО – вечно, а деньги не пахнут. Ну а мы, выдающиеся мыслители из подполья, впали в анабиоз от осознания «светлого завтра», и получили в подарочек – дырку от бублика. Дикий капитализм улыбнулся и нам своей завораживающей улыбкой.
Впрочем, завтра наступило и взросление, а с ним прагматизм, цинизм и прочий реализм. Худ. Фонд приказал долго жить, творческие базы, выставочные залы стали стоить нереальных денег, а мы превратились в обслугу нуворишей. А эта публика и раньше не отличалась большим вкусом, теперь же искусство покатилось туда, куда лучше б не заглядывать – в тартарары. Художник перестал быть мечтателем, проводником «божественного», он занялся, наконец, вполне конкретным делом – стал производить продукт. Всё стало жёстко и внятно. Мечтать стали скрытно. И всё больше о бабле.
Справедливости ради, всё-таки замечу – у той идеологии не было будущего. Идеологи «равенства и братства» в какой-то момент сами впали в прелесть и захотели пожить «как у них». Но их сегодняшнее сальто-мортале назад к «западным ценностям» проделали совершенно бездарно. Русские не китайцы – запрягают долго, зато ломают быстро. А потом репу чешут. Вот и думай теперь русский мэн, что страшнее: заглядываться на западных жуликов или смотреть внутрь себя, где громы небесные и вечная война.
Но это всё философия, а реально – поломали мы всё даже с каким-то вдохновением. Настоящую римскую мозаику теперь невозможно сделать. Лисичанской смальты нет. Взамен появилась т. н. «ириска», похожая на мишуру (а ведь ещё Ломоносов варил смальту). Лисичанский завод был наш поставщик. Вот что удалось отыскать в интернете: Лисичанск и Лисичанский стекольный завод теперь в РФ (ранее Украина), но сам завод кое-как дюжит. Может среди наших подписчиков есть люди, которые бы хотели инвестировать и возродить это направление? (Инвесторов не нашлось).
Нет теперь не только смальты. Нет производственных баз, складов материалов, нет бригад профессиональных исполнителей, станков. Ничего не стало.
Во времена Перестройки и последующей за ней эпохи Безвременья, мы, как и вся страна, наворотили много ненужных дел. Председатель нашей секции (да и мы тогда) соответствовал духу того безвременья, и Правление перестроило систему выборов под себя. То есть стали выбирать Председателя не общим Собранием, а непосредственно Правлением. Тем самым, сменили схему российских выборов, где Президента выбирает вся страна, на американскую «схему выборщиков». На деле же создали некую «тайную норку», где твориться могло всё что угодно. Эдакий бесконтрольный междусобойчик.
Учитывая, что работу сегодня каждый художник находит сам, выставки стали платными, а вместо секции мы имеем «Клуб по интересам», то и на собрания ходить перестали, и кто в Правлении, кто Председатель – стало почти безразлично. Единственно волнующий вопрос о мастерских решается совершенно в другом месте и другими людьми.
И последнее. В 90-х мною была выдвинута идея создания некоего Центра искусств. На месте принадлежащих секции помещений Комбината, была создана галерея: два зала с подсобкой – идеальное место для выставочной деятельности. Написан устав и выбрано своё Правление, Председателем которого я стал. Была поставлена задача: популяризации монументального искусства, расрутка художников. Привлечен профессиональный галерейщик, издан каталог авторов, и…
Не буду вдаваться в подробности того непростого времени. Нас, как и режиссёров, и писателей не минула чаша «раздрая и ненависти». Из Центра меня «попросил» тогдашний Председатель секции, как только он заработал. Причина?
- Где доходы? – спрашивал он меня.
- Давай ресторан откроем, будет тебе доход…
И вскоре Центр перестал существовать. Его сдали каким-то левым структурам. Причём, как стало известно, не мы сдаём, а МСХ. То есть секция потеряла не только Центр, но и своё помещение. И это как-то прошло незамеченным. А ресторан, кстати, МСХ открыл во дворе усадьбы. Приносит ли он доходы – не ведаю…
Вот такая метаморфоза. Деградация в её самой действенной фазе – БЕЗРАЗЛИЧИЯ ко всему. Однако дела в «Тайной норке» всё-таки делались. Они, правда, засветились, когда в Правлении начался переворот. Председателя, ими же выбранного решили заменить. По-тихому не получилось.
Началась (пардон) «веселуха». Председателя поменяли, но старый Председатель с этим не согласился. Закрыл сейф, забрал печать, и затихарился. Ревизионная комиссия, в составе одного человека, разговорилось о том, что всё тип-топ (в том смысле, что всё у них по закону). Собрали Собрание как высший орган власти. Утвердили нового Председателя, а старому – от ворот поворот. Казалось бы всем всё понятно.
Однако на Собрании не было кворума. А откуда он появится, когда БЕЗРАЗЛИЧИЕ стало тотальным. Веселуха продолжилась. Сейф закрыт, печать спрятана, работа секции парализована. Секретарь, не получая зарплату – уволился. Связь с секцией прервалась.
Вновь Собрание, и вновь полупустой зал. Не интересно. Вернее, интерес был чисто спортивный: «за кого болеем»? Но старый Председатель повёл себя… не как свободный художник, а как прицепившийся к «кормушке» искусствовед (искусствоведение сейчас – мёртвая зона, поэтому и сравнение в тему). Председатель стал раздражать многих.
Но на деле всё оказалось ещё хуже. Стало известно, что затянувшийся кризис раздражал не только нас, но и «отцов-учредителей» и мы, как секция Монументалистов реально могли перестать существовать. И тогда старшие товарищи из МСХ, чтобы унять расходившиеся страсти – приняли простое, и, быть может, единственно правильное решение: сколько придёт художников – это и будет КВОРУМ. Пришли человек 120 из 600. Утвердили нового Председателя. За развал работы изгнали из секции предыдущего.
Короче, как-то что-то наладилось. Печать появилась, сейф открыли. Новый секретарь к работе приступил. Только вопрос завис над всем нашим дружным мини-кворумом: «А если опять?». Если и новый Председатель такой же окажется? Выбирали-то его «как бы», на грани развала всей Секции. Это к вопросу выборов Председателя.
Жизнь, впрочем, пошла. Новый Председатель пытается наладить связь с членами секции. Сообщается о выставках, конкурсах… Днях рождения членов Правления)*. Забыли только сообщить о пресловутой Стипендии. КОМУ дали, и, главное, ЗА ЧТО. В вопросах ФИНАНСОВ нужна особая щепетильность и открытость. Это аксиома.
)* Два слова об этом нововведении. Члены Правления, конечно, достойные люди, но зачем всей секции знать дату рождения этих художников. Может быть лучше сообщать о юбилеях, ушедших от нас мэтров. В наших рядах были выдающиеся мастера, и не грех вспоминать о них. В 100-летие моего отца, стоявшего у истоков создания секции, мне сообщают о дне рождения очередного члена Правления.
Умирание, впрочем, продолжилось, но стало вызывать интерес у умирающих, а это несомненный плюс. После пертурбаций в секции, главный Чиновник МСХ – народный художник и академик тоже попал в наш объектив (посещая собрание, разрулил, в конце концов, ситуацию). Выставка у народного художника состоялась аж в самой Третьяковке, где выставлены классики советского периода от Кандинского и Филонова до наших дней. И на Кузнецком 11 заодно (куда многолетняя очередь желающих) – пожалуйста. То есть, мэтру ни в чём не было отказа.
Мы, кстати, не против, и даже горды. Как без регалий и выставки в Третьяковке статус Главного держать. Как без статуса с правительством Москвы общаться. Как на ковер к Мэру пожаловать и в глаза ему посмотреть. Посмотреть и вопрос задать.
А вопрос один, но ёмкий. Вопрос всеобъемлющий и актуальный. И Русский, и Вечный. Не угадали: «Кто виноват?» и «Что делать?» – анахронизм. Наш вопрос и современный, и глубокий: ДОКОЛЕ? И ответа не надо, и воздух сотрясли. Поэтому глухо. Как в танке Армата глухо и надёжно. Чиновнику. И нашему – народному, и их – инородному.
Ладно, согласен, понесло меня в сатиру и «Салтыкова-Щедрина». Город Глупов замаячил в воображении. Не буду раздражать и так раздражённых. И смеяться над умирающими негоже. Повернёмся лицом к фактам.
Первая и основная наша проблема – МАСТЕРСКИЕ. Мало того, что нас душат ценами, так ещё и угроза потерять наши «святые чистилища» оказалась вполне реальна. Договора у нас до 2025 года. Дальше – мрак и плохие предчувствия. Периодически в интернете щекочут нам нервы вбросами: где-то на самом высоком уровне всё уже порешали, и мастерские отберут. Собираются подписи протеста.
Это я говорю про арендованные мастерские, которые МСХ арендует у города. Со своими собственными «фондовскими» – дела обстоят не лучше. Цены там тоже выше, чем счета на квартиру. Так с недавних пор ввели ещё и налог, происхождение которого неясно. С недавних пор в конце года стали брать «налог на мастерскую».
Года два назад объявили аврал. Где-то, кто-то что-то недоплатил, мол, образовался дефицит, не оплатив который, всем будет худо. Всем, у кого фондовские мастерские. А раскидав долг на всех, сумма получается приемлемая – 10-15 тыс. с носа. Оплатили.
Понравилось (не нам, естественно, – чиновникам МСХ). Через год та же лафстори. Но уже не просьба оплатить, не уговоры – обязаловка. Происхождение налога многим непонятно. Открыто возмущаться и не платить – боятся: на кону мастерская.
Вот текст: «Пользователи творческих студий (мастерских), находящихся в собственности РОО МСХ, должны погасить компенсационные выплаты по налогу на землю, налогу на имущество и другие расходы, связанные с эксплуатацией мастерских».
Дальше привычные пугалки: в случае неуплаты – выселим, и проч. То есть художнику мастерская не принадлежит, но налог платить надо как «за собственность». Ручной юрист МСХ объяснил, что так надо.
Кому надо – понятно. Ещё надо: требовать оплату мастерской до 10 числа текущего месяца. Так, мол, постановили. Даже в банке у меня спросили: «Вы платите заранее?». Ну, да, я пытался платить по закону в следующем месяце – СМСки засылают: «Вы хотите распрощаться с мастерской?». Нет, не хочу. Но и «пугалки» ваши достали.
Если вы не по закону свои «постановления» сочиняете, то хотя бы ведите себя скромнее. Дошло до того, что «девочка в окошке», озвучивающая мои счета за мастерскую, (зарплату «девочки» художники и оплачивают) мне выговорила. На моё восклицание, что, опять цена поднялась?! Ответила: «А что вы хотите? Иметь такие хоромы в центре…».
Я полагаю, она выразила мнение ВСЕХ чиновников оптом. Это настораживает. Отнимут «хоромы» в подвале. Не продлят договор в 2025 году. А главный чиновник МСХ молчит.
И художники молчат. Молчат и платят. За мастерскую, за выставку, за своё существование. Молчат, что цены запредельные, молчали, когда кооператив «Художник» развалили. Молчат и сейчас, когда оплачиваем «налог на собственность», собственниками которой мы не являемся. Удобный мы народ – художники. Впрочем, а мы существуем??
Я понимаю, проблемы существуют, в том числе и финансовые. Но они должны решаться не только за счёт художников (не секрет, что многие помещения сдаются МСХ). Есть Правление МСХ, есть Ревизионная комиссия, есть высший орган – Съезд художников. Почему не ставятся вопросы перед правительством Москвы? А если ставятся – почему не доводятся ответы для нас, художников?
Мои предложения.
1. Вернуть в собственность монументальной секции помещение бывш. Комбината и возможно восстановить Центр. При дефиците выставочных площадей – сделать это необходимо.
2. Заключить договора на мастерские на 25 лет.
3. Разобраться с ценами. Почему нежилое помещение стоит дороже жилого? Почему мы платим «Налог на собственность», не являясь собственниками?
4. Распределение Стипендии Министерства Культуры сделать гласным и открытым. Вывешивать списки награждённых в помещении Правления и сообщать на почту. Кому и за что?
5. Выбирать Председателя только ОБЩИМ Собранием и ТАЙНЫМ голосованием.
Идею с Кворумом: «кто пришёл, тот и решает» взять за основу и прописать в Уставе.