В одном из номеров журнала «Столица» (который я аккуратненько покупал раз в две недели, чтобы проверить - не напечатали ли там мой какой-нибудь рисунок) вдруг обнаружилась интересная статья. Одна журналистка сходила на выступления так называемых розенкрейцеров и написала про этот свой поход ироничный текст; про то, что, оказывается, в Москве есть люди, которые называют себя розенкрейцерами. Статья была и не одобрительная, и не осудительная, - просто лёгкая заметка о странных людях, живущих в нашей Столице. Меня же эта информация сильно заинтересовала. Я ведь тогда увлекался астрологией и почитывал что-то там про средневековых мистиков, которые составляли гороскопы и изучали влияния звёзд на человеческие судьбы. И розенкрейцеры были в их числе. Ну и, я решил сходить по указанному адресу, где побывала эта молодая журналистка (не помню, как её звали). А побывала она в Библиотеке Иностранной Литературы (ВГБИЛ), где работал розенкрейцер с простой русской фамилией Петров…
Эта библиотека находилась совсем рядом с моей мастерской, напротив кинотеатра «Иллюзион» и знаменитой сталинской высотки, что на Котельнической набережной. Идти было где-то минут пять. И я, преодолев свою природную застенчивость, туда тут же сходил, где и познакомился с этим Петровым. Это произошло в полдень 27 мая (я записал точную дату этого события). Розенкрейцер был высоким, худощавым и красивым мужчиной лет пятидесяти. Он мне сразу понравился своей вежливостью и обходительностью. Мы немного поговорили о причинах, меня к нему приведших. Он удивился, что в журнале «Столица» появилась про них статья, так как Петров не давал никому интервью, и эта девушка не говорила, что она журналистка. Потом Петров пригласил меня на вводные бесплатные курсы, которые назывались «12 писем». И курсы эти проходили тоже в этой библиотеке. Ну и я, конечно же, не стал испуганно отказываться. Мне было это крайне интересно. И на следующий день я опять явился туда, в назначенное время.
Кроме меня эти курсы посещал ещё один слушатель, которого звали Сергей Витальевич. Ему было где-то в районе пятидесяти годков. Интересный человек, увлекающийся мистицизмом и религиозными направлениями. Я с ним не очень долго общался, так как он потом, через год, покинул ряды московских розенкрейцеров, и ушёл к мормонам. И меня туда приглашал. Я сходил к ним один раз, из любопытства, но не особо увлёкся этим направлением. Возможно, что Сергей Витальевич тоже потом и от мормонов ушёл. Наверное, ему просто нравилось куда-то прийти и там немного повращаться. Ещё я про него знал, что он был прекрасный шахматист и даже был тренером в этом виде спорта. Внешность же у него была обычная. Интеллигентный человек, - лысеватый, в очках, без усов и бороды. Он больше напоминал какого-нибудь иезуита. Возможно, что он потом ушёл к католикам и там обрёл тишину в беспокойной душе. Вряд ли он стал истинным мормоном. Хотя, кто его знает…
Я, потом уже, про эту мормонскую церковь немного читал. И про пророка Джозефа Смита, убитого в 1844 году. И даже побывал в том местечке, где произошло это печальное для всех мормонов событие. Городок Наву, на реке Миссисипи, в штате Иллинойс. Совсем рядом с тем городком, где жил юный Марк Твен и его Том Сойер. Джозефу Смиту было 39, когда его вместе с родным братом, застрелили местные жители, возмущённые его деятельностью и тем, что к мормонам уходят их дочери и жёны. Видимо, Джозеф Смит был крайне харизматичный лидер, как новый Магомет. После этого мормоны двинулись далеко на Запад, где и основали свой Солт-Лейк-Сити и штат Юту (где я побывал в 2015 году). Мне нравилось, что у них раньше было многожёнство, которое потом, зачем-то, отменили. Хотя именно это и дало этому движению быстрый рост и процветание. Непьющие работящие суровые бородатые мормоны сильно не нравились Властям. И их вынудили отказаться от их брачных отношений с многочисленными жёнами. Если бы не это, то Америка бы была полностью во власти мормонов. И все президенты здесь были бы мормоны…
Мне надо было приходить где-то раз в неделю, на чтение этих писем. Мы рассаживались в круг, в центре которого стояла вазочка с белой розой. Приходило несколько учеников и учениц этой организации, которая называлась «Лекториум Розикруцианум» или Международная школа золотого розенкрейца. Её основал голландец Ян ван Рейкенборг, где-то в середине 1930-ых. В России эта школа появилась в самом начале 90-ых, когда у нас наблюдались бурные демократические времена, и расцвела свобода слова, совести, и собраний. Наш народ тогда устремился к духовности (хотя, конечно же, не весь) и был крайне любопытен на разные заморские течения в области мысли и веры… В ВГБИЛ проходила какая-то выставка, посвящённая гностическому христианству. Приехали голландские розенкрейцеры, и таким образом возникло российское отделение этой гностической школы, которая считала себя продолжательницей дела катаров, манихеев, богомилов... Политикой розенкрейцеры не занимались и ни в каких таких выборах и движениях не участвовали. Потому что с точки зрения нормального розенкрейцера, сей земной мир никак нельзя улучшить, ибо он преходящ, тленен, и диалектичен (то есть постоянно изменчив). В отличие от Вечного Божественного Мира, куда стремится попасть просветлённый гностик. Только туда попадёт не его смертное заблудшее эго, а его падший Микрокосмос, - зерно которого находится в человеческом сердце. И из которого может вырасти, так сказать, Новый Человек, которому Смерть уже не страшна…
В этих письмах, которые зачитывались на этих курсах, про это примерно и сообщалось. Это был такой вот немного суровый гностицизм. Гностики к нашему земному миру относились крайне недружелюбно, считая его созданием падшего Архонта или Демиурга. Эта тема сложная и я бы даже сказал тёмная. И я что-то такое слышал на антропософских лекциях, в Ереване. Доктор Штайнер был тоже эзотерик, но это была совсем другая школа, с более мягкими условиями ученичества, и к земному нашему миру антропософы относились значительно дружелюбней. Розенкрейцеры же, куда я попал, с антропософией имели мало общего, и это я уже потом понял, когда стал чуточку мудрее. А тогда у меня не возникло каких-то там больших вопросов. Впрочем, поначалу, я их задавал, и вопросы мои были довольно наивны и немного глуповаты. Про весь этот гностицизм я мало чего знал. Впрочем, как и сейчас, ибо, опять же повторю, - это всё дело тёмное и малоизученное. И кто создал наш физический мир и всю нашу видимую Вселенную, - этого, я думаю, никто не знает… Тогда же мне просто хотелось куда-то там пойти и общаться с новыми людьми. Ибо я пребывал тогда на душевном распутье и утратит некую жизненную цель. Только рисовать и быть простым художником, мне, честно говоря, никогда не нравилось. Хотелось чего-то большего и нового. И, вероятно, поэтому мне тогда Судьба и подкинула эту гностическую школу, через статью в журнале «Столица»…
Потом у меня как-то вся эта новая информация улеглась, и я решился стать членом этой школы. От члена ничего такого сложного и не требовалось. Это было некая ступень до принятия в ученичество. И на этой стадии можно было находиться, сколько душа пожелает, и никуда не спешить… Нас с Сергеем Витальевичем и с ещё одним человеком, которого звали Анатолий (с ним я потом даже сдружился), торжественно приняли в членство, в самом конце лета 1997 года. В этот же день, в городе Париже, погибла несчастная английская принцесса Диана. И мне тот день как-то ярко запомнился. Была ежегодная конференция российских розенкрейцеров, которая происходила в прекрасном Овальном Зале этой замечательной библиотеки. На эту трёхдневную конференцию приехали несколько голландцев. И там была такая приятная пожилая пара. Его звали Вопка, а его жену – Кора. Мне они очень понравились, и мне тогда казалось, что они светились изнутри каким-то духовным светом. Возможно, я просто был в состоянии эйфории. Всё равно, чувствовалось, что они совсем другие. И они не были похожи на заезжих сектантов, которые приехали нас охмурять. Честно говоря, именно эти голландцы и были для меня тогда самым ярким впечатлением. Тем более то, что Вопка когда-то был практикующим астрологом, но он оставил эти оккультные занятия. Про это я узнал уже позже, когда с ним немного на эту тему побеседовал…