В русской литературе есть писатель,
которого невозможно иначе назвать,
как поэтом земледельческого труда – исключительно. Это Кольцов.
Глеб Успенский.
… Весной 1942 года блокадники снова – но как бы впервые в жизни! – вырвались к земле кормящей. … Хотелось лечь на землю и целовать её за то, что только земля может спасти человека. … Из дневника блокадника. Главы из «Блокадной книги».
Михаил сидел на лавочке, смотрел на небо, как ветер разгонял облака. Конец мая. Листья распустились, солнце греет, но ветерок бок студит. Зазвонил телефон, по звуку понял, - звонила внучка. «Ало!» «Дедушка25 мая в школе, для нас, - она оканчивала 11 класс,- прозвенит «последний звонок! приглашаю». «Обязательно приду! Спасибо!»
Мысль увела Михаила в его прошлое. Учителем хочет быть, в институт Герцена решила поступать. В наше время я был бы рад, сейчас, все книги переписаны по несколько раз? В душе появилась тревога « чему их научат? А они детей?» Они же не читали «Как закалялась сталь». Н. Островского. … Нам тогда еще, учительница литературы Ольга Романовна говорила: «Тот, кто не читает хороших книг, не имеет преимуществ перед человеком, который не умеет читать. Это сказал ваш любимый писатель – Марк Твен!»
Михаил вспомнил школу, себя! Все в классе писали сочинение на произведения - Пушкина, … Толстого! А он о поэте Алексее Кольцове. Друзья спрашивали почему? Он улыбался: «почему? Да потому! В 1836 году Краевский познакомил Кольцова с А. С Пушкиным. Поймите! Он с Пушкиным разговаривал!» Хотя Алексей Кольцов был с «купеческого сословия». Зато стихи у него были необычные. Подумал и тихо добавил «Гениальный талант»! Это о нем так сказал Белинский. Он его сравнивал с Пушкиным, Гоголем и Лермонтовым. Михаил тогда высказываниям Белинскому поверил и решил писать о Кольцове.
Пришел домой, сел за рабочий стол. Задумался. Решал – прошло много лет, надо ли повторять то сочинение? Может быть то время ушло? Нет – такие люди как поэт Кольцов, наше достояние. Быстро, собрал материал. Долго читал и решил идти тем же путем. Подходя к жизнеописанию Кольцова, понял, надо вернуться на исходную позицию - детство. Запись в книге города Воронежа Входа – Иерусалимской церкви (Она Ильинская). Октябрь 1809 года рожден у купца Василия Петрова, сына Кольцова и жены его Параскевы Ивановой сын Алексей. Судьба обычная - купеческого сына. Жили родители в большом ладу.
А вот главное! Воронежская губерния была скотопромышленная. Короче – отец, купец, по иному – просол. Арендовал земли, откармливал на них скупленный скот, бьет его и продает. Алексей в 1820 году поступил в училище. Занятия начинались с первого августа. За первый год обучения странная для нас оценка «остер». За второй год вместо «остер», но «понятен». Отец забрал его из училища, вовлекает в отцовское дело.
С одиннадцати лет он стал взрослым. С отцом ездил по деревням, в лес, в степь. Читая действительность той жизни Кольцова – видишь, Алексею ремесло отца нравилось. Оно познакомило его со степью, Он полюбил вечерний огонь, на котором варилась каша. Полюбил ночлег под чистым небом, на зеленой траве. Целые дни не слезать с коня, перегоняя скот на новые пастбища. Осенью, иногда целые дни проводили в грязи, на холодном осеннем ветру. Засыпать, укрывшись войлоком, под шум дождя.
Михаил читал, думал, писал и понимал – для Кольцова степь «школа жизни». Так о нем говорил Белинский. Значит биография его жизни, должна бать, неотделима от природы, в которой он жил, писал стихи. Наверное, не случайно именно в степи Кольцов, по какому – то наитию разом, ощутил себя поэтом. А вот подтверждение, Авдотья Яковлевна Панаева, жена писателя Панаева. Вспоминала: « Раз Кольцов пил у нас чай; кроме него были только Белинский и Катков. Кольцов был очень разговорчив и, между прочим, рассказывал, как первый раз сочинил стихи. Я ночевал с гуртом отца в степи, ночь была темная – претемная и такая тишина, что слышен шелест травы, небо надо мной было тоже темное, высокое, с яркими мигающими звездами. Мне не спалось, лежал и смотрел на небо. Вдруг у меня стали в голове слагаться стихи; до этого у меня постоянно вертелись отрывочные без связи рифмы, а тут приняли определенную форму. Я вскочил на ноги в каком - то лихорадочном состоянии; чтобы удостоверится, что это не сон, я прочел свои стихи вслух. Странное я испытал ощущение, прислушиваясь сам к своим стихам». И уже потом, Кольцовские приказчики вспоминали: « Малый – то ничего был, … да знаете, чудаковат был: в сочинители записался. Где бы делом заняться, а он песни сочинять».
Вот отрывок из первого стихотворения «Песнь утру» - С зарею красною восходит/ Солнце яркое в восток,/ Из – за леса, гор выходит; / И шумит живой поток. … Его стихи стала печатать местная газета. … А потом и в столице. Их вы найдете в интернете.
Жизнь у Алексея Кольцова была яркая, как радуга после дождя, но короткая, к сожалению. Михаилу захотелось остановиться на одном ярком моменте его жизни. Это встреча Кольцова с А. С. Пушкиным. Как это произошло?
Кольцов уже более десяти лет был в круговороте всей сельскохозяйственно – промышленно торговой работе. Вот одно интересное его письмо: « Батюшка, - сообщает он Краевскому в 1836 году, - два месяца в Москве продаю быков. Дома я один, дел много; покупаю свиней, становлю их на винный завод на барду; в роще рублю дрова, осенью пахал землю; на скорую руку езжу в сёла, дома по делам хлопочу с зори до полуночи».
В том же, 1836 году, Кольцов был в Петербурге. Краевский во время одной из субботних встреч на квартире у Жуковского, который как наставник наследника престола жил в Зимнем дворце, Кольцов был представлен Жуковскому, Вяземскому, Одоевскому … Пушкина в тот вечер не было. Узнав о приезде Кольцова, просил его к себе. Современник передает рассказ самого Кольцова, - это главное, - о приезде к Пушкину уже после вторичного (!) приглашения. Как он объяснил свой поступок «я робел». Кольцов говорил, что вид его был поразителен: худой, черный, со впалыми глазами и со всклоченными волосами, он работал в своем кабинете. Множество книг и горы рукописей лежали перед ним. Казалось, говорил Кольцов, Пушкин чувствовал свою близкую кончину и спешил воспользоваться кратким временем, назначенным ему судьбой, трудился день и ночь, никуда не выезжая, и никого не принимал, исключая своих друзей. Едва Кольцов сказал своё имя, как Пушкин схватил его за руку и сказал: « Здравствуй, любимый друг, я давно ждал тебя видеть». Он пробыл у него долго. Был еще несколько раз. Очень странно, он никому не говорил, о чем он беседовал с Пушкиным. А когда его просили рассказать о своем свидании, то погружался в какое – то размышление.
Но встреча с Пушкиным указала Кольцову новый поворот, идея собирания народных песен. Его современники вспоминали: «На столе у Кольцова, рядом с сочинениями Пушкина лежали книги духовного содержания, сборники песен».
Эх! О таком человеке как Кольцов - можно писать, писать …. Но не каждый современный человек сможет понять его поэзию? Время другое. Пример – у Кольцова своя география, его степь бесконечна: - Ах ты степь моя,/ Степь привольная,/ Широко ты степь пораскинулась. / К морю Черному понадвинулась./ …
В конце хочу остановиться опять о его отношении к А. С. Пушкину. Когда Пушкина не стало, многие откликнулись на такую огромную утрату в культурной жизни страны. Но каждый по - своему. М. Ю. Лермонтов, офицер написал: - Погиб поэт! - невольник чести./ Пал, оклеветанный молвой, /С свинцом в груди и жаждой мести. / Поникнув гордой головой.…
Кольцов написал - посвящение памяти А. С. Пушкину « ЛЕС». В своем стиле, а что бы было понятно для настоящего читателя. Воскресает старая народная легенда об убийстве безоружного спящего героя, не случайно использованная Кольцовым. Где сильный оказывается бессильным: Что, дремучий лес,/ Призадумался/ Грустью темною затуманился?/ Эпос – с образом дремучего леса: лес - туча буря. … Что Бова - силач/ Заколдованный,/ С непокрытою/ Головой в бою …/. И в конце: - С богатырских плеч,/ Сняли голову -/ Не большой горой,/ А соломенной … Видимо он вторил истории пушкинского Моцарта.
В конце, о грустном. Хлопочу от зари до полуночи. Так и не женился, только стихи ей посвятил: «посвящаю Дуняше». Стихотворение: « Опять тоску, опять любовь./В моей душе ты зародила,/ И прежнее, былое вновь/ Приветным взором оживила. … На работе, как говорят в народе «сгорел». Как писал Белинский о Кольцове: « Нельзя не дивиться силе духа этого человека. Правда он надеялся выздороветь, и не хотелось ему умирать; но возможность смерти он видел ясно и смотрел на нее прямо, не мигая глазами».
К осени 1842 года слег окончательно. В ноябре 1842 года в одной из метрических книг Воронежа появилась запись: «Октября 24 –го умер, ноября 1 погребен на кладбище. Всех Святых воронежский мещанин Алексей Васильев Кольцов, 33 лет, от чахотки».