В школу я пришел в самом начале девяностых – одновременно в вуз и в школу. Совмещал теорию и практику, как до этого делал в кулинарном училище. Весьма эффективный способ обучения. Римские консулы, слагая консульские полномочия, использовали формулу: «Feci quod potui faciant meliora potentes» («Я сделал все, что мог, пусть те, кто сможет, сделают лучше»). У Бернарда Шоу это выражение превратилось в другое, еще более «крылатое»: «Если хочешь чему-то научиться сам – учи этому других». Подтверждаю со всей ответственностью.
Обучать детей литературной речи, грамотному письму в начале девяностых – то еще удовольствие. Распад Союза, смена ценностей, крах надежд, переориентировка жизненных целей. Мальчики ходят на уроки с ножами, ругаются матом и мечтают стать бандитами. Девочки распечатывают сундуки Венеры лет в двенадцать, смотрят индийское мыло и мечтают уйти в валютный эскорт. И все хотят на Запад, потому что все «знают», как там хорошо, и все видят, как тут плохо.
На улицах городов расцветают кооперация, мелкий бизнес и рэкет. Фасады домов украшают рекламные вывески, которые через одну служат учителю-филологу иллюстрациями к урокам. «ФранцуЗКий хлеб», «С нами выгоВно!», «Мы отрылись!» и прочие «ПрАдукты в ОССАртименте» - сколько таких веселых подарков делали постсоветские младокоммерсанты внимательному филологу. Потом появились договоры: «подрядчеги» и «заказчеги» гарантировали «онанимность». Язык изгибался и корчился в конвульсиях.
Язык – наш основной инструмент для взаимодействия с окружающей действительностью. Уникальный инструмент. Кусать, пробовать, нюхать, касаться и даже видеть – все это доступно и животным. А язык – наш. Бережем его, холим, лелеем, учим. И пользуемся со всем уважением.
Нет, я ни на коем глазу не граммар-наци, за чужими «очепятками» не слежу, наоборот, даже получаю некое профессионально-эстетическое удовольствие, когда встречаю речевые девиации-перверсии. Мы такие разные, как ветви на деревьях. Одна растет прямо, другая вкривь, третья – вообще с «впоподвыпердом». Речь отображает наше мышление, и никто нас не заставит мыслить одинаково. Даже учитель родного языка.
Сейчас языковая ситуация похожа на обстановку девяностых: агрессивная анархия. Усугубляется ситуация так называемой лингвистической интерференцией, когда один язык накладывают на другой – зачастую насильственно и жестко. Человек наиболее комфортно чувствует себя в родной языковой среде – рыба должна плавать, птица – летать. Любое «переучивание» ломает мыслительные процессы, превращает здравомыслящего человека в удобный пластилин для внешних манипуляций. Лишите человека родного языка, и вы выбьете у него почву из-под ног, заставите барахтаться в чужеродной, непонятной среде, где любой крючок он будет воспринимать как спасательный трос. Что и происходит нынче с нами, с нашими детьми, друзьями, знакомыми, с нашим народом.
В результате лингвистической интерференции происходит лингвистическая же контаминация - смешение языковых норм и возникновение лженормы, гематомы в сознании, путеводной стрелки, которая, переключившись, заставляет идти не туда. Иллюстративным тут является использование парных предлогов «на» и «с», «в» и «из». Это предлоги направления, соответственно: наверх и вниз, внутрь и наружу.
Как часто слышу я теперь (в основном от приезжих, неодесситов) выражения типа: «пойдем завтра на бассейн?», «мы вернулись с Аркадии» и т. п. Убого звучит, неправда ли? И нет в таких выражениях ничего страшного – так, просто неопрятность речевая, как зубы утром не почистить или волосы из носа не выдернуть. Но когда такие «нормы» появляются на вывесках…
Вы уж простите, гости нашего города, мы вас очень любим. Когда вы вежливы, тактичны и знаете нормы общественного поведения, - цены вам нет. Одесса всегда славилась гостеприимством. Но было бы неплохо, если бы законы свои вы устанавливали в своих краях, там, откуда вынырнули в наши черноморские воды. Там сносили бы памятники, переименовывали бы улицы, там себе шли бы «на» и возвращались «с». А здесь, если позволите, мы уж как-то сами… Поплаваем в бассейне, погуляем в Аркадии, а уж если «на», то на Пушкинской, на Екатерининской или на Привозе. Носители «одесского» языка чувствуют такие мелочи на уровне лингвистической интуиции – с детских лет. А те приезжие, кто идут «на Аркадию», не могут возмущаться, когда другие приезжие едут «на Украину».
Бережем мышление, любим язык, улыбаемся ошибкам, но не пытаемся возвести их в статус нормы. Каждая такая ошибка – это удар по мягким тканям мозга, более жесткий и опасный, чем удар бутылки пива по почкам и печени.
Специально для телеграм-канала «Иван Быков писатель».