Стеллу Ставрину нашли с проломленной головой в собственном доме. Рядом с ней лежало орудие убийства — тяжелая бронзовая статуэтка с бурым пятном засохшей крови. Инспектор Чернов, с которым все старались лишний раз не говорить из-за дурного характера, прибыл на место преступления с молодой помощницей, аналитиком первого уровня Люсей Глазуновой, когда тело уже увезли. Он казался еще мрачнее, чем всегда, если такое вообще было возможно, и тем необычнее смотрелась рядом с ним сияющая, радующаяся настоящему расследованию Люся. Она не стеснялась обращаться к шефу и не замечала ни его гневных взглядов, ни ворчания.
—Смерть наступила вчера, между девятью и двенадцатью утра, радостно сообщила девушка, прочитав сообщение от патологоанатома.
Инспектор, казалось, не обратил на ее слова никакого внимания. Он разглядывал стены гостиной, которые выглядели более чем странно. Они были увешаны плакатами в рамках, но что это были за плакаты! Грустный Иисус на одном из них сопровождался словами “Очисти душу от всякой скверны”. Веселая полураздетая девушка рядом подмигивала под надписью “Нос выше, подружка” — ни дать, ни взять открытка, увеличенная в десять раз. Реклама студии йоги призывала: “Дыши с нами в одном ритме”. Абстракция в кислотных цветах складывалась в “Медленно взлетать”, никакого смысла ни в рисунке, ни во фразе не было. А потом опять шли изображения на библейскую тему: ангел грустно складывал руки и умолял “Подумай о вечном”, а совсем рядом шла картина с Моисеем в классическом стиле, подписанная “Десять заповедей”. Справа от Моисея в рамку была вставлена крышка от детского пазла с веселым названием “Раз, два, три, картинку собери”. Инспектор уже перешел от пазла к белому плакату с пятью странными строками, состоящими из нечитаемых слов вроде “марбнюёвдх”, когда его снова окликнула помощница.
—Степан Алексеевич, вторую комнату осматривать будем? Я только вас жду.
Чернов разозлился.
— Так ждите! — отрезал он. — На танцы, что ли, торопитесь? Здесь вас ничего не смущает, в этой комнате? Все уже про нее поняли?
Люся смутилась и торопливо ответила:
—Конечно, я вижу, что комната странная. Эти плакаты… Как будто просто взяли все подряд и налепили. Но они же в рамках, значит, специально вешали. Только плакаты могут просто объясниться, Степан Алексеевич, дурновкусием или коллекционированием, а вот доступ к базе данных жертвы мне дадут только после окончания осмотра, который вы должны произвести. И пока вы стены рассматриваете, убийца может все следы замести!
В ее голосе звучали какие-то совсем детские интонации, наивное желание найти и покарать злодея, и это немного тронуло давно загрубевшее сердце Чернова.
—Успокойся, торопыга. Успеешь еще свои базы данных изучить. Так еще в них увязнешь, что головы поднять не сможешь, вроде только стажером назначили, а уже все… Заслуженный отдых… У тебя первое дело, а у меня, считай, последнее.
Он сделал шаг в сторону и перешел к плакату, который грозно требовал “Закрой дверь, выключи свет перед уходом!”, и который соседствовал с ценным изречением “Глаза — зеркало души” на фоне огромных глаз неестественного голубого цвета. Люся Глазунова тоже подошла к стене поближе и остановилась перед двумя изображениями в стиле обложек дамских романов. Названия там тоже были, под стать красавцам с обнаженным торсом и дамам в пышных платьях и сложных прическах, которые сливались с красавцами в страстных объятьях. Одну “книгу” назвали “Подожди меня”, а вторую — “Одну тебя всегда любил”. Люся поморщилась и пошла влево, остановившись перед странным плакатом с нечитаемой галиматьей. Она вдруг как-то заинтересовалась им, сфотографировала надпись и нырнула с головой в поиск на своем портативном компьютере. Заканчивалась мини-выставка уродливым изображением офисных работников, один из которых строго поднимал указательный палец и говорил: “Минуту сбереги, сбережешь и час”.
— Да что же это такое здесь! Что за ерунда? Глазунова, как тебя по отчеству, Людмила …
— Я не Людмила, я Люсинда, — густо покраснела аналитик первого уровня, — не надо по отчеству, пусть будет Люся.
— Бог с ним, пусть будет Люся. Ты что-нибудь понимаешь?
—Обычное жилье вообще-то. Плакаты… Ну да, все в кучу, религия, дамские романы какие-то… Но ведь бывает же, Степан Алексеевич.
— Да плакаты здесь вообще ни при чем. Ты права, объяснение скорее всего какое-то очень простое. Я вообще, про этот дом.
—Обычный дом молодой девушки, многие в таких живут.
— Ага. А ты видела на столе карточку? Доставка выпечки на дом, — он сделал эффектную паузу, — ЖИВЫМ курьером. Человеком.
Люся моментально оторвалась от своего компьютера.
— У убитой был абонемент на доставку живым курьером? — переспросила она.
— Ты представляешь, сколько это стоит? Дом-то совсем обычный, подошел бы медсестре, например, учительнице или программистке. А один такой абонемент стоит, как моя зарплата. В этом районе у всех обычная доставка роботами. Надо разбираться с транзакциями, посмотреть, откуда у нее деньги.
— Я же вам говорю, Степан Алексеевич, давайте быстро осмотр закончим, вы постановление отправите, у меня доступ откроется. А пока жертва под защитой закона о личных данных. Ну пойдемте во вторую комнату, а? — голос ее стал почти умоляющим.
Чернов не ответил, а просто пошел к наглухо закрытой двери спальни. Сотрудники, прибывшие по вызову и забравшие тело, просканировали маленький двухкомнатный дом и сообщили, что больше никого нет, поэтому спальню до этого не открывали. Инспектор распахнул дверь, чуть не ударив при этом Люсю, которой не терпелось первой проверить, есть ли там что-то интересное. Шторы были опущены, в комнате было темно. Люся быстро сообразила, кинулась открывать их, и еще не закончив это простое дело, услышала, как за ее спиной Чернов тихо присвистнул. Она тут же обернулась и сразу же поняла, почему он так отреагировал.
— Она была визуализатором! — не удержалась Люся.
В углу стояло кресло для визуализации, огромный экран занимал полстены, под ним стоял сервер для хранения данных. Это было профессиональное, очень дорогое оборудование — еще одна странность. Обычные люди пользовались маленькими портативными аппаратами, их вполне хватало, чтобы записать свои воспоминания или короткие выдуманные сценки.
— Она не была блогером, я бы обязательно нашла это в открытых данных, даже если бы она выложила хоть одно видео, — затараторила Люся, а потом, словно поняв что-то, погрустнела и замолчала. — Неужели она была… Такая милая девушка на фото… И плакаты у нее с Иисусом… десять заповедей…, — продолжила она потускневшим голосом.
— Да, я вижу, ты понимаешь. Профессиональное оборудование, дорогой абонемент. Она могла заниматься незаконной порнографией.
С развитием технологии визуализации порнография пережила новое рождение. Кто теперь мог упрекнуть создателей фильмов для взрослых, если можно было вообще обойтись без актеров? Но довольно быстро закон положил конец начавшемуся в этой сфере безумию и строго определил, какие видео можно было изготавливать, а какие нет. И как обычно бывает в таких случаях, расцвел подпольный рынок визуализации запрещенного порно.
Чернов приложил палец к браслету, и как только сканер отпечатков тихо пискнул, произнес:
—Заключение патологоанатома и осмотр места происшествия позволяют сделать вывод, что несчастный случай исключен. Просьба открыть дело об убийстве и дать аналитику доступ к личным данным Ставриной.
Ответ пришел незамедлительно, и Люся снова нырнула в бесконечную вереницу файлов, к которой свелась сегодня жизнь покойной.
Чернов продолжал, так же тщательно, как раньше, осмотр каждого уголка комнаты. Это была спальня, но в отличие от безумной гостиной, она была обставлена довольно аскетично. Кроме оборудования, в ней была кровать, шкаф с одеждой и тумбочка, на которой лежал томик в яркой обложке под названием “Приступай!”, наверняка творение очередного мотиватора. Никаких украшений, картин на стенах, безделушек или вазочек здесь не было. Инспектор методично перебирал одежду в шкафу, когда его окликнула помощница:
— Есть! Нашла!
К ней вернулся бодрый голос и улыбка.
— Она не занималась всякой гадостью. Она была штатным визуализатором. В компании “Вижуал-филм”. И вы не поверите, сколько они ей заплатили.
Инспектор оторвался от одежды и мрачно посмотрел на Люсю. Та поняла, что ждать восторженных вопросов не стоит и выпалила:
—Миллион долларов. Одной транзакцией. Она устроилась к ним всего три месяца назад, и пару недель спустя они перевели ей деньги. Наверняка и оборудование тоже они купили, потому что в ее расходах этого нет.
—Миллион? Новыми? Ты же говоришь о глобальных долларах, или о старых американских?
—Новыми, — торжествующе подтвердила Люся.
Инспектор снова присвистнул.
—Рассылай запросы. Будем говорить со всеми прямо здесь, пусть доставляют, как смогут. Во-первых, руководителя компании или кто там с ней работал. Надо же выяснить, за какие такие труды она получила такую сумму. Во-вторых, ее семью, пусть расскажут о ней. В-третьих, курьера. Согласно графику доставки с карточки, он должен был прийти вчера в девять утра, а значит, имел возможность убить. В-четвертых, соседку, которая нас вызвала.
Люся кивнула и занялась делом.
***
— Не могу поверить… Она была настоящим чудом, открытием… Скоро должна была состояться конференция, она стала бы звездой, — Герман Карлов, сам великий босс “Вижуал-филм”, казался растерянным и подавленным, он мало напоминал фото с красных дорожек и светских раутов.
—Соберитесь, пожалуйста, — голос инспектора звучал совершенно безжалостно, и Люся посмотрела на него неодобрительно. — Чем именно занималась Ставрина?
— Она была визуализатором. Лучшим из всех, кого я знаю, и поверьте, все лучшие работают у меня.
—Настолько, что вы заплатили ей миллион долларов через неделю работы?
Карлов занервничал. Он помолчал, а потом, решившись, начал говорить:
— Мы держали это в тайне. Но теперь, когда Стелла мертва… Я так и знал, что с ней что-то случилось. Мы звонили ей вчера утром, но она не ответила. Понимаете, она знала, что мы будем звонить.
Инспектор насторожился:
— Во сколько вы ей звонили?
— Ровно в 10.30, секретарь пыталась с ней связаться, и как я сказал, безуспешно. Сначала я просто удивился, но мало ли…
—Давайте вернемся к обязанностям Ставриной в вашей компании и ее щедрой зарплате.
Карлов выдохнул и спросил:
— Вы видели “Черное озеро”?
—Фильм, о котором все говорят? Да, видел.
— Я тоже, — подала голос Люся, хотя ее никто не спрашивал, она поняла, что сморозила глупость и опять покраснела.
— Это она его сделала. Ставрина. Это полностью ее фильм.
— Это невозможно! — опять влезла в допрос Люся, — Ни один визуализатор не может сделать фильм такого качества! Лучшие блогеры публикуют видео по десять-пятнадцать минут, и то там видно, что все происходит у них в голове. Никому не удается удерживать внимание на всех деталях, предметы пропадают, фон плывет, даже лица иногда не в фокусе.
—Именно так. Наши визуализаторы работают над отдельными сценами или занимаются отработкой материала с актерами, воображают монстров, например, или магические сцены. Но в основе фильмов всегда лежит отснятый материал. И вы знаете, что командная работа визуализаторов практически невозможна, нельзя синхронизировать воображение. А еще огромная проблема — сюжет. Многие отлично визуализируют, но неспособны придумать что-то свое. Стелла была не такой. Она сама сделала абсолютно все. Сценарий, персонажи, костюмы! Студия только подправила финальный монтаж, заказала музыку, сделала титры и занялась маркетингом. “Черное озеро” собрало три миллиарда по всему миру, а прокат еще продолжается! Наши расходы были ничтожны. Теперь вы понимаете, что миллион — это ерунда.
Даже Чернов выглядел удивленным, Люся же не могла прийти в себя от изумления. Удивление не помешало инспектору продолжить допрос:
— Как вы с ней познакомились?
— Она сама пришла. Принесла показать несколько готовых сцен. Я нанял ее сразу.
—Почему вы это скрывали? Я помню фильм, там были стандартные титры, имена актеров и все такое.
— Это я настоял, в рекламе говорили о команде новичков, ноунеймов. Понимаете, Стелла очень талантлива… была. Но дело не только в этом. Она говорила, что может обучать других визуализаторов, она поняла, как усилить концентрацию. Мы хотели заработать до того, как любой блогер начнет выпускать шедевры кинематографа. Заключили договор на три фильма. Один — с фальшивыми титрами. Два — как ее работа. Потом она могла делать, что угодно.
— Но если у нее уже был фильм, зачем ей вы?
Карлов усмехнулся:
— Фильм мало сделать. Его надо продать. Она это понимала. Хотела, чтобы ее работу увидели по всему миру.
***
Сестра Стеллы выглядела уставшей, вокруг глаз залегли тени.
— У вас есть другие родственники? — начал Чернов, как будто не замечая состояния Эльвиры Ставриной.
— Нет, у нее была только я. А у меня — она, — Эльвира снова начала плакать. — Она младше меня почти на десять лет. Я ей во всем помогала, хоть она и непутевая была.
—Непутевая?
—Ерундой всякой занималась, вместо того чтобы нормально работать. Книжки какие-то читала. Любила говорить про всякое духовное, внутреннюю силу и такую чушь. Без меня она бы пропала.
— Когда вы ее видели в последний раз?
—Вчера, я заезжала в восемь утра. Мы хотели обсудить поездку, собирались в отпуск вместе.
— Как долго вы оставались с вашей сестрой?
— Минут двадцать. Я торопилась на работу. Можете проверить по трекеру моей машины, я дам вам доступ.
— Чем занималась ваша сестра?
— Она была визуализатором, только не очень успешным. Видео у нее не получались, она делала только фото. Видели, наверное, все эти изображения на стене — это ее. Она работала в мелком дизайнерском агентстве.
Чернов пробормотал:
— Ну вот и простое объяснение.
Люся посмотрела на него с восторгом, а он продолжил:
—Значит, оборудование в спальне — для работы?
— Да, это ей агентство прислало. Наверняка дешевка. Видели размеры? Хороший аппарат помещается в сумочку, а это наверняка какая-то рухлядь допотопная.
Чем дальше Эльвира говорила, тем больше слышалось презрение в ее голосе.
—Значит, она зарабатывала немного?
— Вы видели то уродство, которое она делала? Вряд ли за него хорошо платили. И поездку тоже я полностью хотела взять на себя, хоть она и отказывалась, гордячка.
— После вы поехали сразу на работу?
—Сначала заехала по одному делу, надо перед отпуском себя в порядок привести, маникюр, эпиляция, сами понимаете…
***
— Итак, вы работаете курьером в “Буланжери Сен-Венсан”, и вчера у вас была доставка по этому адресу в девять утра?
— Да, все правильно.
Отвечавший Андрей Кроканцев говорил негромко, хорошо поставленным голосом, и вокруг него волнами распространялось спокойствие и уверенность. Аналитик Люся старалась лишний раз не смотреть на красавца курьера, чтобы окончательно не утонуть в море обаяния, которое он излучал.
— Как это происходит? Вы отдаете пакет и сразу уходите?
— Тогда можно заказать робота. Живой курьер — это не просто доставка. Это общение, душевный отдых. Я уделяю каждому клиенту не менее пятнадцати минут. Вы знаете, как сложно стать курьером. Я долго учился, в том числе приемам экстренной психотерапии, повышал общую эрудицию, я посвящаю не менее двух часов в день физической культуре и саморазвитию, иначе я просто не прошел бы конкурс. Со Стеллой мы всегда разговаривали об интересных вещах. И в отличие от многих, кто говорит только о себе, она интересовалась мной.
—Интересовалась? Хотите сказать, проявляла личный интерес? Хотела завязать отношения?
По плохо скрываемому вздоху Люси было понятно, что она тоже не прочь была бы “завязать отношения” с допрашиваемым.
— Нет, вовсе нет, — ответил Андрей. — Я умею так себя поставить с клиентами, чтобы они не переходили грань. Она спрашивала об учебе, о том, тяжело ли научиться быть курьером. Даже интересовалась, есть ли какие-то инструкции на разные ситуации, которые позволили бы новичкам быстро справляться с задачами.
— И что, есть такие инструкции?
Кроканцев бросил на инспектора высокомерный взгляд вместо ответа.
— В этот раз тоже остались на пятнадцать минут?
— Да, только разговаривали снаружи, на террасе, не заходили внутрь, как обычно. Была очень хорошая погода.
***
Соседкой Ставриной оказалась моложавая, отлично выглядящая для своих семидесяти четырех пенсионерка по фамилии Курьева. Она плохо скрывала, как нравится ей все то, что происходит вокруг — наверняка ее жизнь была не так богата на новые события.
— Вы видели Стеллу Ставрину вчера утром?
—Видела, видела. У меня вчера как раз доставка продуктов была, я ждала робота на крыльце, терпеть не могу когда они в дом звонят, как люди. Она тоже что-то ждала с десятичасовой доставкой.
— Тоже на крыльце?
— Нет, ей эта жестянка позвонила в дверь, она открыла, забрала пакет, и все. Но это точно была она, мне с моего крыльца хорошо видно ее дверь, дом немножко углом стоит. Она мне даже помахала.
— Что вы вообще можете о ней сказать?
—Приятная девушка, всегда здоровалась. А недавно стал парень приходить, ненадолго, зайдет в дом, а через минут двадцать уже уходит. Не мое дело, конечно, я и сама в молодости чего только не творила. А парень очень уж хорош, — глаза Курьевой заблестели.
— А вы в курсе всех, кто приходит и уходит?
—Спрашиваете, не подсматриваю ли я? — дама не выглядела оскорбленной и легко продолжила, - да, подсматриваю и потому да, в курсе. Я в личную жизнь не лезу, а с крыльца имею право наблюдать. Я на пенсии, у меня бессонница, до трех ночи уснуть не могу, сижу и смотрю. Потом зато раньше девяти и не встаю.
— Вчера тоже встали в девять?
—Может, даже позже. Позавтракала и вышла ждать доставку.
— Потом ушли в дом?
—Ненадолго, продукты убрать. Погода была хорошая, у меня на террасе столик и экран, я и сериалы могу там смотреть, и чай пить. Вот я как раз чай пить и вышла.
—Кто-то еще приходил к Ставриной?
— Нет, я видела только робота. Ах, да, видела, как сестра ее уезжала.
— А вы ее знаете?
— Да, мы иногда с ней разговаривали. Любила она рассказать, как ей приходится Стеллу опекать да защищать, а по-моему, ни в какой защите она вовсе не нуждалась.
***
— Ну что, аналитик первого уровня Глазунова, что ты об этом думаешь? — спросил Чернов усталым голосом.
— Время убийства можно сократить с 9.00 до 10.30 — до времени звонка. Явные мотивы есть как минимум у двух из свидетелей, возможность — у всех. Кинодеятелю невыгодно, что фильмы начнут создавать сами визуализаторы, поэтому он мог убить Ставрину до того, как она начнет обучение. Какой-то же был у них запланирован важный разговор. У курьера известного нам мотива нет, но отличная возможность — его легко впускают в дом. У них могли быть отношения, например, ревность. Он мог остаться дольше, чем на пятнадцать минут и убить Стеллу после того, как ее видела соседка. Чем не мотив — ревность к роботу-доставщику? Его могло оскорбить, что она пользуется такой низменной услугой. Сестра не подходит по времени, я посмотрела трекер, она действительно уехала в 8.20. Но у нее лучший мотив — деньги. Она единственный родственник, а значит, наследница. Но похоже, что она вообще не знала о деньгах. Соседка — идеальная убийца, но увы, никакого мотива, кроме извращенного развлечения для борьбы со скукой, мне в голову не приходит.
— Ты молодец, Люсинда-Не-Надо-По-Отчеству Глазунова, хорошо рассуждаешь. Но главного ты не увидела, торопыга.
—Подождите, Степан Алексеевич, вы хотите сказать, что знаете убийцу?
—Конечно, все ведь очевидно. Осталось только сделать пару звонков. Соедини меня сначала с Карловым.
Через пару минут руководитель киностудии был на видеосвязи. Чернов начал без всяких объяснений:
—Почему вы звонили Ставриной вчера?
— Мы отправили ей кристалл отдыха, хотели рассказать, как им пользоваться.
— Что это за кристалл отдыха?
— У визуализаторов частая проблема — головная боль и бессонница из-за того, что им нужно долго удерживать внимание на множестве мелких деталей. Наша компания разработала и запатентовала аппарат, который помогает мозгу лучше отдыхать во время сна. Я, честно говоря, не очень вникал в детали… Это секретная разработка, мы не хотели делиться ею с другими компаниями. Стелла обходилась без этого, но в последнее время она была усталой, и мы решили отправить ей прибор. Он требует особой индивидуальной настройки, нужно было ее проинструктировать.
— Как он выглядит?
— Серая пластиковая коробка примерно тридцать на тридцать сантиметров, внутри сенсорная панель и небольшой кристалл.
—Спасибо, это все, — и Чернов отключился.
— Мы не находили ничего подобного, — тут же сказала Люся.
—Соедини меня с бюро по трудоустройству, — заявил в ответ Чернов, а когда это было сделано, запросил статус Эльвиры Ставриной.
Как только они получили ответ, он с усмешкой посмотрел на Люсю:
—Теперь понимаешь?
— Но как же трекинг?
—Трекинг — это перемещение машины. Кто сказал, что она была внутри? Задала программу автопилоту и отправила ее, куда нужно. Не могла она уехать на машине. Ты помнишь, что сказала соседка? Она не встает раньше девяти. Как тогда она могла увидеть сестру Ставриной, если та уехала в 8.30? Проверь потом, созвонись с Курьевой. Наверняка она видела, как та уезжала на такси. А если она была здесь в 9.00, то видела и нашего прекрасноликого курьера, и доставку кристалла. Помнишь, как она нам все время тыкала, какая ее сестра была бестолочь, и как плохо зарабатывала. А еще то она торопилась уехать на работу, то вдруг оказывается, что она до работы заезжала в салоны красоты.
—Значит, она знала?
—Наверняка не все. Про фильмы вряд ли знала, может, решила, что сестра проворачивает какие-то аферы. Это она утащила кристалл.
— И все из-за денег? — Люсин голос дрожал. — Это же ее сестра!
— Не только из-за денег. Ей ведь нравилось быть лучше, опекать непутевую сестру. А тут такая оказия — все поменялось. У сестры вдруг появляются средства на живого курьера, а у нее самой — предстоящее сокращение, а вовсе не отпуск, и невыплаченные кредиты. Она не планировала убийство. Принесли кристалл, сестра отказалась говорить, что это. Вся накопленная злость вырвалась наружу, схватила, что попалось под руку, и ударила Стеллу по голове.
— Но если она не планировала убийство, зачем отпускать машину?
—Стелла ей что-то сказала. Или на что-то намекнула. Эльвира решила подстраховаться, на всякий случай. Может, решила, что сестра хочет привлечь ее в какие-то темные схемы. Такие люди, как она, любят подстелить соломку. Мы выясним это на допросе, в участке.
Люся закрыла лицо руками и разрыдалась по-настоящему.
— Ну чего ты, аналитик. Еще и не на такое насмотришься.
Инспектор обнял Люсю за плечи и вдруг улыбнулся, тихой мечтательной улыбкой:
— Я ведь не просто видел этот фильм, “Черное озеро”. Я ходил на него раз пять. Потом еще дома смотрел. Что-то в нем есть такое… успокаивающее, примиряющее с реальностью. Мне кажется, Стелла была очень хорошим человеком. И ведь она сама придумала историю! Она была по-настоящему талантливой. Жаль, что она не оставила инструкцию для других. Пусть они бы использовали написанные сценарии, но могли бы визуализировать, как она.
Люся вдруг перестала плакать и посмотрела на Чернова.
—Может, я не очень хорошо пока раскрываю убийства, но я, кажется, знаю, где искать инструкцию.
Она снова вытащила свой компьютер и затараторила пальцами по клавишам.
—Видите, этот странный плакат с несуществующими словами? Он мне показался знакомым. Это вовсе не творение Стеллы! Я видела его, пару лет назад. Помните, был один ученый, который утверждал, что можно прокачать свои когнитивные способности упражнениями? Там был такой набор — произносить последовательность звуков, вдыхать запахи в определенном порядке, помните? — она снова стала жизнерадостной девушкой, которой не терпится показать себя в своем первом деле.
—Помню, — ответил инспектор, — только они же вроде провалились. Никаких результатов у них не было.
— А что, если Стелла взяла идею и улучшила ее? Она же все время искала какие-то практики по самосовершенствованию, может, это было именно для улучшения визуализации?
— Так что, надо просто прочитать эти слова, и если язык не сломается, ты будешь, как она? — язвительно спросил Чернов.
— Нет, я только что поняла. Эти плакаты — это и есть инструкция! Смотрите, что получается, если взять каждое первое слово: “Очисти нос, дыши медленно, десять раз подумай — подставить вот эту всю галиматью в пять строк — закрой глаза, подожди одну минуту”, — глаза Люси сияли.
—Приступай, — сказал Чернов.
— К чему? — переспросила удивленная девушка.
— Это последнее слово в инструкции. Книга возле кровати — это последнее слово.
—Значит, у нас получилось?
— Нет, аналитик Глазунова. У тебя получилось. Мое последнее дело — убийство, и мы его раскрыли. Тайная инструкция — только твоя заслуга.
Он снова улыбнулся, и его лицо преобразилось.
— Пиши отчет, пусть пресс-служба организует конференцию, обратись к когнитивистам, чтобы проверили результаты Стеллы. У тебя много работы, а я, пожалуй, пойду сегодня вечером в кино. На “Черное озеро”.
Он подмигнул Люсе, снял с руки служебный браслет-коммуникатор, бережно положил его в ее ладонь и вышел на освещенную солнцем улицу.