Мы с Марфой подружились друг с другом. Даже то, что я случайно на нее наступил, нашей дружбы не разрушило. Правда она продолжала шипеть с тумбочки, когда я уходил. Но потом разъяснилось и это.
Иришка пришла одна, утром накормить и напоить, а Марфа сидела под дверями и жалобно, безостановочно мяукала. Иришка позвонила Фаине, объяснила ситуацию и та попросила поднести трубку к уху Марфы, что и было сделано.
Из трубки полилась ласковая речь, мелькали слова «ягодка, голубушка, красавица, скоро приду, уже скоро». Марфа терлась головой о трубку, а потом, благодарно устроившись на груди у Иришки, продолжала тереться уже об ее щеку.
Вечером мы пришли вдвоем. Марфа встретила, восторженно подняв палкой хвост.
Когда я присел, она тут же воткнула когти мне в колено, пытаясь на них забраться. Помог. Она уютно устроилась на коленях, но ненадолго и тут же перебралась к Иришке, когда та закончила мыть плошки и, устроившись на ее груди, начала усиленно тереться о ее щеку. Я пошел в комнату, взяв мышку.
Марфа устремилась за мной. Играла она более активно, чем ранее и даже пару раз перекатилась через свой живот, а один раз подпрыгнула.
Мы стали собираться и тут Марфа грозно зашипела, на что Иришка пояснила, что со слов Фаины, она сердится на то, что мы уходим и опять надолго оставляем ее одну.
Иришка, учитывая, что кормов и так много не стала насыпать его в одну плошку. Мы уже собрались, но Марфа запрыгнула на стол и стала тереться о резервуар с сухим кормом. Так продолжалось, пока Иришка не заполнила пустую плошку. Расстались мы довольные друг другом, и даже без сердитого шипения, а завтра, наверное, Фаина вернется домой.
Но не зря прошли эти дни, если Иришка сказала: «Ты Марфуша, так и заставишь меня полюбить кошек!»
Но у нас дома кошек никогда не будет, как бы ласковы и милы они не были. Собаки лучше!