Иллюстрация к новелле из открытых источников:
Apocalypse Now, 1979
... ...
Дневник Смита-118
К лингво-:
Коней на переправе меняют — если дохлые кони. Боже, избавь от баскервиль-задач. Нам нужен симбиоз из образов и ролей, нужны огромные сюжеты, Белая метафора, доминирование белых метафор в кино и жизни. Требуется идеальный шпион-интеллекрат. Требуется идеальный шпионаж. Европейский шпион это шпион белоевропейского архетипа — русских старожилов Европы, конечно же наш, но послевоенный Штирлиц. Символика финала романа и фильма именно в этом.
Архетипы Европы на русской белоевропейской мета-основе! «Как вам удалось передать дух, который господствовал там?» — спросит дикая принцесса. Ведь миф — это же больше, чем реальность. Будут замесы на всей территории блиц-метафор. Главное в жизни — что? Рукописи, которые Плейшнер оставил на столе.
Изъять диверсионные метафоры!
Современные белые нацмены не понимают белой биологии как центральной исходной европейской идеи, не понимают шулерских игр, теорят, идут на отдачу, на встречу плечом меж собой, на лоб-в-лоб. Идеологическое антибелое заражение, системная ненависть к белым ветвям. Вся белая история – это платформа противостояния, война-травля меж собой, это злостный холостой спуск и самонокаут.
Версия преднамеренного саботажа не исключена.
Кто-то добыл сетевой кроссовый журнал видеонаблюдения.
Гнусавость и потеря духа – вот что определяет современника, его поведение и фальшь-программу.
«Обстрел идет пустыми, холостыми болванками», «у нас месиво!». Ариец не эволюционировал до источника, и потому пока нацмен. В интерпретации военных егерей пирамида слабаков. На Европу древнейшую (и вечно молодую), доплутократическую – никто и не был мотивирован с самого начала.
Помните Шикльгрубера – африканскую хромосому известного происхождения? Он давно в яшике. Любое «белое» нацменское радикальное время давно ушло. — Жаль, что оно вообще случилось, – пишет In The Deathcar. – Но что жалеть о провальной стартовой европейской странице – плутогонном коллайдере? Поэтому радикалы, бешеная бендера (которой хвост рубят по уши), всевозможный югенд во всех странах … «не говоря уже о несчастных коровах, которые не понимают перевода арийских часов» – холодно military-текстографом игнорируются. Спрашиваю еще раз: «почему в разных ботинках и в разных штанах?»
Холоп умирает от перегрева. Похоже, бендера начала визжать перед забоем. Кряканье баскервиль. В наше неспокойное время каждый порядочный человек укрепляет традиционализм, может и должен погонять бендеризацию. Кнут Санданса Кида – основа основ белого человека.
Белый человек получился с ядом внутри. И дело, конечно же, не в мертвом море. (Они подпаливают на тепловых ловушках, истерят, проводят выборочные рубки.) А дело в том, что белая сталь со всей силой бьет по белой стали. В этом особый цинизм ситуации. Шикльгрубер- либо майданизированные массы – это все колонны красных павианов, полигон для давления на белых. Любое нацменство есть блеф, рычаг для манипуляции. Ошибочная терминология. Бритвенная западня. Активистская сцена. И каждый раз это поражение. Плутогонный коллайдер древнейшей Европы был задуман как трюковая j.-машина на стравливание белых ветвей.
Обобщенная проституирующая бендера-попрошайка предала белую Европу.
Не тот отсчет и не те категории, если кто не понял. Думать нужно о Европе-архетипе, о белой географии, о русской принцесс-лингвистике древнейших лесов, а потом о себе. Арийские бомбардировщики на постоянной сверхзвуковой скорости. Должен быть железный, арктический аргумент Европы — «Шекспира нашего», Евпатия Коловрата: и «банковский», и военный.
Аргумент военной military географии.
***
«29» мая 2014 г.
В military-географию! В Печорские Альпы. В жесткую весьма биографию. Звуки переламывания ружья – это другие звуки. Это была типичная колониальная война. Заторы и завалы из упавших и выкорчеванных деревьев. Отели во Вьетнаме! Спецпредложение. Холодная и голодная ночёвка на очередном перевале.
Скрытное патрулирование меж заповедников, в буферных первичных лесах = цель целей. Дело в том, что многие решения, чисто военные, напрашиваются просто глядя на карту. Точное одиночество. День интенсивной войны. Ты и опасность. Новый облик войны. Ружье должно быть маневренным. Смит крайне харизматического вида и брутального поведения непрерывно перемещается между опасными участками. Черный погран-плащ в буферных лесах между Вишерой и Печорой, черный Томпсон, кинжальный клинок, – это очень дальновидно.
Вырыть бункер в коренных лесах, обосновать его. Если кто-то думает, что может безнаказанно браконьерить в буфере меж белых заповедников, то он очень ошибается. Проверим? Мародеров – в расход. (А куда их?)
В общем, в пользу версии полумедведей-баскервиль, кроме слов самих отарков, – ничего нет. Как они вырвались из загона Нордау (один из них держал в руках букет цветов, в котором был спрятан железный прут), почему Фидлер из «Дня гнева» шестьдесят четвертого накануне засобирался и уехал в город, а затем и вовсе на Мадагаскар, – пока неясно. Ясно одно: здесь туристов не будет, а будет бойня. Над тайгой дымовые облака. За агрессивное морализаторство! За резкое вмешательство. Очистить территорию от чужих войск. Здесь для посторонних, за исключением военных егерей и протестантов – мохнатых и недобитых по августу сорок четвертого – становится слишком брутально.
«Против нас работают вышколенные отряды».
Более того, по данным In The Deathcar, в распоряжении военных егерей (смерш-подразделений в единственном числе) на Хоза-Тумп находится лесной остров белых интеллекратов для экспедиционных задач: «… произвожу первый выстрел из четвертого калибра. Инцидент на красной дорожке. Полыхнуло пламя, вылетел огромный столб черного дыма». Уникальная мишенная обстановка. Форсированная зачистка. Здесь местность достаточно пересеченная, много лесов, что даст военному егерю, The Last Stand, возможность прорваться в любом месте, где захочешь. Таранить джунгли вьетконга. Волки, медведи. Если специально работать на ходовой, рано или поздно натура будет.
Что есть утро для героя? Это элементарные подтягивания. Жизнь требует сильных предплечий и пальцев рук, «досылая патрон в патронник, затвор нужно отпускать резко, чтобы лязгнул». Внятной альтернативы пока никто не предложил. Это совершенно вдохновляет, как и баскервиль на Белых скалах.
Итак, в лесном военном экзистенциализме нет ни левых, ни правых, есть белый рейнджер и новая Европа. Железо теорий. Бронированное подразделение в единственном числе. Шифровка на оружии. Лингвистикой по перегону! Катящиеся, нескончаемые колонны: «Единственный и его собственность», «Герои и героическое в истории», «Семнадцать мгновений», «В августе сорок четвертого», «Добивая хунту и ее прихлебателей». Силовой экзистенц-блок, тотально мобилизованный. Переход на черное обмундирование – рабочую одежду в лесах. Есть многострадальный плащ Смита. Есть бродни-снегомеры. Есть массив белого человека. Равнодушен к «камуфляж» и совершенно не переношу браконьерские капюшонные рожи за Печорой. Специалисты ходят в черном. Говорят, что инженер Гарин с атомным пулеметом груб на переговорах. Это за растерзанную тайгу.
Обычные моменты превращаются в зловещие. И есть огромная вероятность того, что топтать лунный грунт будут русские герои.
И никаких пробных лесных выходов в буферных лесах. Сразу серия недельных вылазок в дерзком стиле.
«30» мая 2014 г.
Звуки романтики извлекаются из текста. Семантический военный архив оптимизирует жизнь. Герой экзистенции изучает новеллистику по военной лингвистической политике. Дневники Смита. Утро для блондина. Бесценные био-графические, стилистические, географические и знаковые вопросы. Силовые установки. Силовые методы. Бородатый белый человек верхом на боевом медведе. Манипулирование оперативными (текстофонными) и ядерными журналами. Военная география, military-картография, теория атомного ядра. Европа-текстография, русский архетип и формулы-метафоры.
За выслеживание самотопом!
Преодолев завал, медведь бросился к нему. Заломать баскервиль – вот что значит настоящее мужество. Триумфатор Смит, в горные леса со скалистыми местами. Зигзаг-кинжал за голенищем. Брутальные знания: вдарить бритвой по глазам! Спустить застоявшуюся кровь в европейских текстах. Ободрать медведя! Это хунта, баскервиль-клика какая-то.
Максимально жестоко пресекаются инциденты. Шпана, холуи, нанюхавшись покрышек, «бросили вызов»? Ангольская рана, хлорный туман, проблемная бендера? Пятьдесят анархо-шавок в метро? «Смерш-7» – железо теорий на техническом, уличном уровне. Координаты туши. Рассыпают саморезы. Холодная методика под war-stress. Сталь правит миром. Тяжеловесный ответ. Железный повод. Рычащий баскервиль. Нагнетание баскервиль-страстей. Шпану аннигилировать, недалеко от блатного кафе. Без оглядок на местные нюансы. Черный плащ, рывковое вытаскивание, черный обрез. С черным Томпсоном для личных (экзистенциальных) времен. Лесной навык ведения боя!
Лесная школа и Европа-мифология на русской, белой мета-основе. Более агрессивный дизайн. Вертикальная полоса яркого света вырывается из недр Красной планеты. Отмашка уже дана. Текстуальный дьявол в Танковом кольце – необходим? На красивой гипотезе и жизнь красивая. Проверка на истинность личности. Якобы плененная белая Европа. А кто сказал. У меня на биваке царит железная дисциплина. Агресс! Ваше слово, товарищ Томпсон! Белая категория: фильмы о Европе. Вокруг холод, лед, айсберги. Должны быть прозрачные и понятные механизмы. Идеология действия. Ядерный вариант. Арийский мандат – теоретическая память о древнейшей Европе, до разлета лингвистических ветвей. Смит отрабатывает вопросы совершения маршей своим ходом. За оборону русской мета-Европы отвечает сама Европа. Кино-кинжальная идеология Смита. Вилла классика! Небесного цвета. – Небесного цвета? – переспросит медномордый в сцене в баре («Достучаться до небес»). – Да, небесного цвета.
За военный экзистенциализм на марсианской скале.
К смерш-Европе, триумфу-метафизике – кто готов? Кроме экзистенциалиста Кириллова. Никто. Только револьверные метафизики. Это не отрицается.
Смерш вне форума, львы.
– Но кто эти строгие, справедливые и требовательные люди? – пишет In The Deathcar. (Определившиеся с формой и жанром.) – Это боссы по жизни и боссы по смерти, – экзистенциальные боссы. За бедра Аэлиты! За белую модель! За дикую принцесс-Европу. За архетип. Режут очередями из крупнокалиберных пулеметов. Специалитет. У рейнджера хватит воли и целей. В леса – в «обстановку страха и запугивания». Гризли должны зарубить: «Контр-охотник, контр-диверсант… успеет зачитать права? не факт». Идейно контролировать жизнь. Когда кукушка начала кричать. Потрать патроны! (Засекречен каждый четвертый арийский рубль.) Как… тяжелые пули взрывают бруствер-песок и разбивают баскервиль? За грохот выстрелов и звон гильз, за кибернетику и жанры опасности.
Юнона и Авось. Визит в залив Сан-Франциско.
В скальную белую Европу – бункер врезается в скалу. Несемся вдоль и ради метафор — по военной реке.
Смит – ликвидатор разложения. И посадка серых глаз – ликвидационная.
***
События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором.