Почему-то опять, как и прошедшей осенью, упало количество "Неизвестных читателей", прямо сильно. Хотя столько произошло всякого, уже упомянутого в моих текстах. Всё случившееся с нами чрезвычайно органично тому, что уже было где-то в 80-е годы. Грозные и солидные вожди со своими строгими методами управления и подавления вымерли и ушли, и на их место пришла самодеятельность. Недаром старосоветские товарищи признаЮт только сталинские методы, а всё более позднее для них - ерунда.
У меня в текстах эпопеи живописуется эта удалая действительность середины 80-х: вокруг сплошной вагон-ресторан, отовсюду льётся музыка, непрерывные танцы по кабакам и кемпингам, любовь дни и ночи напролёт, большие зарплаты, "калымы", не жизнь - малина.
Начальства нет: оно либо выжившее из ума от старости, либо сельское, осевшее на вторых ролях, либо вполне либеральное. Вместо него расцвели мафии: отраслевые, особенно околовоенные: на фоне гульбы вовсю идёт перерегистрация резервистов, военные сборы запасников, подготовка к мобилизации. С кем воевать собрались - с Польшей, что как раз бузит? Но так ведь ещё и Афган никуда не делся. Тут же хотят взять своё всякие советские научно-промышленные олигархи, прокурорские в обнимку с Трестом ресторанов и кафе и его театром марионеток и девчачьим ведомственным эскортом. Курируют всё люди в штатском, но при погонах. Но кто тогда их не носил! Погоны и звания имели и вахтёры, и официанты с поварами. Вон, Пригожин был такой. Да что там - Путин организовывал приёмы делегаций у себя в Западной Группе войск. Прежняя советская идеология в середине 80-х - уже анахронизм, появились какие-то "монархисты", "имперцы", ряженые фашисты - некоторых ещё упекают в психушки, другие уже внедряются во власть и "органы". Мечтают о войнушке: "Нам нужен мир. Желательно - весь".
Наступило новое время, прошло много лет - и вот уже снова они же. Какие-то приморские партизаны, какая-то "Сеть", теперь вот некие "русские добровольцы" на Белгородчине. Это же именно те самозванцы и авантюристы, что напали на моего героя в 80-е. Ну, и всё тот же Дугин тут, как тут, только теперь он ловко устроился при власти. Власть не справилась с таким изобилием диванных бруталов и домашних подкаблучников-пассионариев и не устояла перед искушением. Потому, что, как пошутил Жванецкий: "Не можешь пресечь - возглавь!". У меня в текстах роль такого безумного Дугина местного разлива исполняет Идеолог красно-коричневого мятежа Жора Верховенцев. А официальные люди в погонах, что спасли когда-то моего героя, то есть питерские, противостоят через двадцать лет этому мятежу. Но можно ли не уступить дорогу бешеной собаке? Ведь там - вирус! Сам подхватишь. Об этом спорят мои герои. Теперь мы видим, что вышло.
Потому весь этот сорокалетний период нашей жизни - это сам по себе готовый сюжет романа "Война и Мир-2". Недаром там есть и глава "Война и мир", и отдельный текст "Пуля дура-2. Им целого мира мало".
Но ключевыми являются тексты: "Пуля дура-3" про буйную комсомольскую гулянку в кемпинге, где мой ни в чём не виноватый герой и влипает в историю плюс последующая "Пуля дура-4. Мимо красного яблока заката".
В Пуле-3 живописуется сочная, сладкая и раздольная жизнь последнего года разлагающегося и благоухающего сытого пьяного застоя. Музыка льётся прямо с небес, все безмятежны, а битвы случаются только из-за девчонок, и питаются все исключительно небесным нектаром с градусами, лунные ночи любви, ежедневно солнечное утро, перспективная работа и неизбежное лучезарное будущее. И неважно, что через дорогу у военкомата копошатся какие-то мобилизуемые мужички, что устраиваться в жизни надо не возле отчего дома, а на чужбине, что на фоне этих весёлых итальянских песенок из каждой форточки и из каждого припаркованного "жигулёнка" и гудящих до утра ресторанов всё какое-то странное: городские почему-то месяцами торчат в деревне на прополке сахарной свеклы, сельские заполонили городские "общаги" и приезжают домой только по выходным бить этих городских, вроде бы порядок, но: порушенные церкви, ставшие складами матрасов для этих возделывателей свеклы, что умыкают с купола последний чудом сохранившийся там крест, полуразложившиеся трупы утопленников, плавающие в колхозном пруду, которые некому оттуда извлекать, какие-то "подушки для лица", всевластные командирствующие поварихи колхозных полевых станов, проломленные черепа несчастных сослуживцев...
Всё это странно, но нисколько не беспокоит счастливых и беспечных героев, полных "уверенности в завтрашнем дне".
Пока не явились девчонки с их интригами и кукловодами.
И вот во второй половине "Пули-3" герой после той гулянки отправляется таки в общагу их режимного учреждения, где он - уже уважаемый, высокооплачиваемый и перспективный сотрудник, чтобы выяснить, что с ним случилось и кто его развёл и кинул, да и вообще - что это было.
И вот общежитие их НИИ. То, что происходит там во многих главах, вообще-то напоминает сцены с персонажами пьесы "На дне". При том, что действующие лица - не бичи и люмпены, а, как сейчас говорят - айтишники, инженеры режимного института, паяющие там "не вёдра, не тазы - а кое-что"! Столь секретное, что и сейчас нельзя говорить: потому у меня в тексте они "паяют" там у себя "Первый, советский" внутриведомственный Интернет. Интриганы и карьеристы рвутся к жирным кускам Заказа, идут чистки, прибывают из Москвы проверяющие, им устраивают эскорт-обслуживание, этим заправляет комсомольский лидер, под которого тоже копают - а он наивно устраивает гулянку в кемпинге. Орудует театр марионеток, разгулялись вовсю провокаторы и наводчики. И при чём тут девчонки? А мой герой ни в чём не виноват.
Прошла целая вечность. Опять сытые и тучные разгульные нулевые. Но - "не раздобыть надёжной славы, покуда кровь не пролилась"... И как говорил наш последний премьер- хозяйственник: "Не было такого никогда - и вдруг опять...".