Известное многим гражданам нашей необъятной страны не по наслышке сибирское село Бёрдышево в стародавние времена основано удалыми сибирскими казаками. Им в те достославные царские времена зело понравились местные богатые лесами, рыбой и зверем угодья.
9 апреля 1942 года в четверг стоял удивительно ясный солнечный день. Накануне северо-восточный уверенный порывистый ветер полностью разогнал все тёмные тучи и светлые облака. В результате деяний ветра оказалось любо-дорого посмотреть на совершенно чистый благодатный небосвод, окрашенный божественной лазурью.
- Наверное, именно таким образом выглядели первозданные благословенные небеса, - предполагали с восхищением многие местные сельские жители. Они терпеливо и настойчиво показывали друг другу руками в рукавицах вверх, в абсолютную святую бесконечность.
В селе Бёрдышево вдоль главной улицы по обочинам произрастали куртины ивового кустарника. В данный день тонкие ветви ракиты настойчиво выглядывали из-под серого от опавшей на него печной сажи снега. На ветвях кустарника уже по-настоящему стали набухать первые маленькие почки, что являлось важным и неоспоримым свидетельством скорого прихода долгожданной запоздалой весны. Все селяне хорошо представляли, что с окончательным приходом весны обязательно вскроются из-подо ледового плена речушки и реки, растает лёд на таёжных озёрах и прилетят многочисленные клинья шумных и тихих пернатых друзей.
Лучи божественного яркого Солнца уже весьма ощутимо своим тёплом воздействовали и на снег, что находился на крышах деревянных домов в селе Бёрдышево, являющемся районным центром. В том числе солнечные лучи топили снежные шапки на крышах различных по размеру домов и изб, отчего образовывалась частая замечательная весенняя капель. С крыши одноэтажного облицованного вагонкой светло зелёного здания районного военного комиссариата также капало во всю – пахло весной.
Солнечные лучи согревали через стёкла окон и внутренности домов и избушек. Золотые лучи проникали и в кабинет районного военного комиссара через зарешёченные арматурой окна. Лучи бродили по дощатому тёмно-красному полу, по окрашенным зелёной краской разнообразным металлическим шкафам и сейфам, по большому двухтумбовому дубовому столу и по дюжине замысловатых с мягким сиденьем стульев. Солнечные зайчики с удовольствием барахтались в многочисленных и, по всей видимости, весьма важных бумагах на обширном райвоенкомовском столе.
Районный военный комиссар аккуратно и последовательно разбирался в получаемых им документах и скрупулёзно вчитывался в многочисленные присылаемые ему с верхних инстанций решения, положения, правила, распоряжения, указы, приказы, постановления. В своей толстой амбарной книге он постоянно делал в различных разделах некие отметины и личные замечания по поводу тех или иных присутствующих в полученных документах важных указаний и выражений. Ему непременно казалось, что в дальнейшем, в ближайшие годы, так гораздо удобнее посмотреть свои ценные записи в тетради, чем перебирать несметное количество документов и писем в многочисленных папках для отыскания необходимого важного изречения, суждения или устойчивого выражения.
Данным солнечным апрельским днём райвоенком по обыкновению начал поочерёдно вчитываться в прибывшую с сегодняшней утренней почтой партию только что полученных несомненно важных писем, пакетов, депеш с подписями с печатями. Он в соответствии с заведённым самим порядком делал необходимые соответствующие отметки и предварительные регистрационные записи в свою амбарную объёмную книгу для последующей лучшей ориентировки в постоянно пополняемом безбрежном океане наиважнейших первостепенных канцелярских бумаг.
Высокий золотистый солнечный диск только что пересёк точку зенита на безоблачном лазурном небосводе, когда в обитую снаружи и снутри чёрным дерматином высокую дверь просторного кабинета районного военного комиссара едва слышно кто-то постучался.
- Заходите, пожалуйста, заходите, - произнёс райвоенком машинально, продолжая внимательное ознакомительное чтение очередной присланной секретной жизненно необходимой депеши.
Черная дверь тихонечко без малейшего скрипа приотворилась. В образовавшуюся щель боком почти беззвучно проскользнул щуплый вихрастый русый мальчик невысокого роста с большими изумрудными спокойными глазами. Его новенькую шубейку смастерили мехом вовнутрь из разных кусков шкурок различных таёжных зверей. Тающего снега почти не оказалось на его тёмно-серых больших не по размеру валенках с чёрными резиновыми галошами. Из-под мышки торчали крупного размера меховые рукавицы. В руках он крепко держал треух из шкуры белого зимнего зайца и давненько выцветший потёртый бледно-зелёный заплечный самодельный вещевой мешок, какой завязывался узлом сверху.
Нисколько не отрываясь от одной из кипы важных новых, несомненно, ценных бумаг, районный военный комиссар медленно настойчиво и уважительно вполголоса попросил вошедшего посетителя:
- Пожалуйста, присаживайтесь к столу на стул поудобнее.
Рядом с громадным столом стояли боком к нему два изящных орехового цвета стула работы старых мастеров. Остальные десять точно таких же с матерчатым сидением стульев стояли у окон и у стен. Мальчик подошёл к мощному деревянному столищу и молча осторожно пристроился на краешек антикварного правого стула. После чего он принялся с интересом внимательно разглядывать седеющие впалые виски, которые районный военный комиссар время от времени потирал пальцами обеих рук.
- Кем вы являетесь нежданный-негаданный гость? Представьтесь мне, пожалуйста? – попросил чрезвычайно занятый районный военный комиссар, всё ещё не поднимая своей крупной короткостриженой головы и продолжая ознакомительное добросовестное чтение и тщательное бдительное изучение весьма важного документа с неразборчивыми размашистыми подписями и крупными круглыми синими печатями.
- Тимофей Смирнов.
- А по батюшке?
- Прокопьевич.
- Кто твои родители?
- Из потомственных семей сибирских казаков. Мать - Ольга Николаева, Отец - Прокопий Филиппович.
Районный военный комиссар медленно поднял большую голову и сразу же обратил внимание, что взгляд мальчугана задержался на его левой пораненной руке, пальцы которой машинально теребили левый седеющий висок. На ней у райвоенкома полностью отсутствовали два последних пальца – мизинец и безымянный. Именно это старое ранение являлось основательной причиной, отчего его постоянные рапорты по отправке на фронт в действующую армию поближе к происходящим боевым действиям всегда рассматривались начальством однозначно отрицательно.
- Моя незаживающая давняя памятка о братоубийственной Гражданской войне, - пояснил, покачивая головой, районный военный комиссар наблюдательному вихрастому пареньку.
- Наверное, болезненная неприятная отметина?
- Прежде она постоянно ныла, а теперь почти не замечаю, как прошедший вчерашний день.
- Всё же она даёт о себе знать.
- Только при резком изменении нашей континентальной погоды она напоминает о себе слабой ноющей болью, почти не заметной, когда занят каким-либо неотложным ответственным делом.
- Думаю, всё равно такая невосполнимая тяжёлая утрата некоторым образом напрягает вас, товарищ райвоенком.
- Пустяки, скажу я тебе, положа руку на сердце. Я уже почти совсем привык к подобным различным напоминаниям.
- Всё же я вам по поводу данного ранения, товарищ районный военный комиссар, искренне глубоко сочувствую.
- Что-то я с вами, Тимофей Смирнов, слишком сильно разоткровенничался. Даже странно.
- Со мной тоже такое регулярно происходит.
- Объясните мне, пожалуйста, молодой человек для чего, с какой перспективной целью вы, молодой человек, пожаловали сегодня в мою скромную обитель? – районный военный комиссар всё ещё продолжал изучать свежий, по-видимому, чрезвычайно важный документ. При этом у него временами продольными бороздками морщился крутой широкий лоб и сами собой заходили на скулах твёрдые желваки.
- Хочу, чтобы вы отправили меня на фронт, на освободительную отечественную войну.
- Ценное и даже пылкое желание в наше не совсем блистательное неспокойное время.
- Для этого я и пришёл непосредственно к вам.
Только теперь после данных твёрдых слов районный военный комиссар более пристально взглянул на вихрастого щуплого парнишку с крупными взрослыми серьёзными глазами.
- Сколько тебе лет уже стукнуло?
- Восемнадцать, - без должной уверенности и убеждённости в голосе произнёс пришедший паренёк, но продолжал твёрдо глядеть в изучающие глаза районного военного комиссара.
- Знаешь, мальчишок, на мой первый взгляд как-то ты выглядишь несколько слабовато и излишне хлипко.
- Я на турнике, что стоит рядом с отеческим домом, отжимаюсь по тридцать раз и даже более без особой усталости, - отчеканил паренёк без самовосхваления и хвастовства.
- Что там на турнике отжимать?
- В каком смысле вы спрашиваете?
- Ты ведь совсем ничего не весишь.
- Однако, товарищ райвоенком, пусть даже и маленький ростом, но собственный вес у меня всё-таки имеется.
- Неужели имеется, - усмехнулся райвоенком.
- Жить без веса никак никому невозможно.
- И я не понимаю, как можно жить без веса.
- Я же не бесплотный бессмертный дух, - несколько сконфуженно и обескураженно ответил пришедший паренёк и что-то представляя, передёрнул худенькими широкими плечами.
- Советский гражданский паспорт у тебя в наличии имеется?
- Нету у меня никакого гражданского паспорта.
- Сиё почему такое положение?
- У нас во всей деревне Алексеевке как-то совсем не принято собственные советские паспорта ни выдавать, ни получать.
- Отчего же такое занятное положение в вашей маленькой таёжной деревне заведено?
- Да и не требуются, как я понимаю, никакие гражданские паспорта тем людям, кто постоянно живёт оседлой полнокровной жизнью.
- Кому же тогда, по-твоему, потребны обычные государственные советские паспорта?
- Ясное дело: для перекати-поля они нужны.
- С данным тяжёлым вопросом мы с тобой, друг мой ситный, дошли до взаимного понимания.
- Знать, мы с вами разобрались окончательно.
- Мне понятна твоя личная точка зрения.
- У нас во всей деревне так заведено испокон веков.
- И у всех деревенских жителей напрочь отсутствуют государственные советские паспорта?
- Ни у кого их нет, даже у самых старых дедов.
- Метрика о твоём рождении в наличии у тебя имеется?
- Да, есть такой документ, - парень потихоньку без спешки осторожно вытащил из-за пазухи бело-розовую сложенную несколько раз тряпочку. Тряпица являлась материнским головным платочком, который подарил любимый супруг на первую годовщину запомнившейся многим жителям Алексеевки деревенской свадьбы. Парень с величайшей предосторожностью аккуратно развернул скромный заветный платочек, бережно достал, словно древний ископаемый раритет, официальную бумажку, единственную удостоверяющую его примечательную колоритную личность, и передал в руки районному военному комиссару.
Тот внимательным образом познакомился с метрикой неожиданного юного посетителя, перечитал её вновь ещё раз и, положа правую руку на сердце, безмерно простодушно удивился:
- Здесь про твои года нечто иное изложено.
- На самом деле мне уже есть восемнадцать лет, да пока до фронта доберусь у меня ещё кой-какие солнечные дни прибавятся.
- Обманывать старших и старших по званию нехорошо, дорогой ты мой фальсификатор, Тимофей.
- Я понимаю.
- И что тебе нужно?
- Помогите мне, пожалуйста, очень вас прошу.
- Тебе, может быть, лучше подрасти немножечко?
- Если вы не посодействуете, стану добираться к фронту любыми путями: на перекладных да на попутных.
- Что это так тебя приспичило?
- Мне очень-преочень надо на фронт, на отечественную освободительную войну.
- Я и спрашиваю: отчего так преочень?
- Отец, как услышал из чёрного круглого репродуктора речь Молотова о начале войны, сразу на следующий день ушёл на войну. А в начале нынешнего апреля нам через деревенского почтальона пришла похоронка на любимого и незабвенного отца,
- Искренне соболезную всей вашей семье.
- Ввиду такого горестного и бедственного события мать серьёзно сказала мне: «Теперь твой черёд».
- Семья-то у вас большая?
- Остались я да мать, отца нам уже никто не воротит, - рассудительно и печально с трепетом в голосе произнёс паренёк.
- Где вы сейчас живёте?
- Мы проживаем на лесном таёжном хуторе в двух верстах от маленькой деревни Алексеевки прямо на берегу неширокой спокойной реки Малая Чунька. Дом построен ещё моим прадедом Адрианом и является нашим семейным бесценным богатством.
- Кто-то ещё проживает на данном таёжном хуторе?
- Только мы вдвоём - вместе с матерью, сейчас вот она одна со всем домашним хозяйством нашим справляется.
- Считаешь, мать без тебя одна переживёт военное лихолетье, как ты сам предполагаешь?
- Я спилил три толстые старые сушины и пока ещё имеется снег на самодельных деревянных санках по частям приволок до нашего бревенчатого дома. Затем вместе с мамой двуручной острой пилой распилили на удобные для русской печи чурки, и пока я колол дрова отцовским острым топором, мать складывала дрова в поленницу.
- Надолго ли хватит данного запаса?
- До Нового года дров точно хватит.
- А как у неё с провизией?
- Поймал в нашей речке Малая Чунька через лунку из-подо льда несколько скользких пятнистых обыкновенных налимов из отряда тресковых и хорошенько засолил на будущее.
- Ладно всё это звучит в твоём исполнении.
- Как уж есть.
- Ты ещё и рыбачить по-настоящему умеешь?
- У нас без этого никак нельзя.
- Молодец.
- Ещё прежние осенние заготовки остались у нас в небольшом прохладном погребе, так что до красного лета, надеюсь, любимая моя мама дотянет с помощью всевышнего.
- Одной не страшно ей будет?
- Я оставил ей нашу семейную заряженную двустволку, да ещё несколько заряженных патронов, пороху немножко есть, а вот дроби и картечи маловато.
- Как у вас с живностью?
- Хреново с этим.
- Что так?
- Осталась у нас одна старая лошадь.
- А помельче?
- Всю нашу мелкую живность уничтожили голодающие мерзопакостные волки, да настырные крылатые хищники.
- То есть вы находитесь окружении хищников.
- При пасмурной погоде по ночам, волки забираются даже к нам во двор и творят, что хотят.
- Экое хулиганьё распустилось.
- По силуэтам стрелять не станешь.
- Знаю, в темноте стрелять тяжеловато.
- А если выйти в темноте во двор, так тебя самого запросто собьют с ног серые остервенелые волки.
- Одно слово – негодяи.
- А у сбитого они горло в два счёта перегрызут.
- Быть может, из ружьишка в воздух пульнуть пару раз для острастки, чтобы разогнать хищников?
- С порохом у нас проблема большая, и во всей деревне тоже.
- Давно такое?
- Как-то резко начались данные проблемы с началом войны.
- Теперь с порохом проблемы могут увеличиться, сам понимаешь.
- В последние времена мы нашу возрастную собаку по кличке Найда на ночь в нашей избе всегда оставляли.
- Чтоб не мёрзла ночами, чтоб согрелась.
- И это тоже. Но однажды вечером она очень запросилась на двор. Отец отпустил её, а утром мы её уже нигде не нашли.
- Должно быть свирепые разбойные волки её утащили.
- Мы так и подумали.
- Лошадь тоже может напугаться от таких дел.
- Для лошади у нас пристройка к избе тоже из брёвнышек – прочная. Отец ответственно трудился не покладая рук.
- Не доступная для серых агрессивных хищников.
- Случалось, тёмными пасмурными ночами голодные мерзопакостные волки подходили к данной пристройке с целью поживиться и скреблись когтями, тогда отец, затем я подходили к лошадке и успокаивали наше животное, как могли.
- Кормов, сена – хватит ли вашей лошадке?
- Запасы имеются даже впрок.
- Что делает старая лошадь в вашем хозяйстве?
- Летом, когда все серые хищники полностью сыты, можно запросто и пешком в деревню сходить, а по зиме до деревни добираешься теперь возможно только на лошади, да ещё обязательно с заряженным картечью или пулей ружьём-двустволкой.
- Живёте вы, как в полном смысле слова на настоящей войне, с серыми агрессивными хищниками?
- На самой настоящей и жестокой войнушке.
- Так это родная мать довезла тебя сегодня с лесного хутора до деревушки Алексеевке.
- Да.
- А дальше как?
- Мы с ней остановились в доме её родного дяди Филарета, где к вечеру выяснилось, что на следующее утро наш общий знакомый охотник дед Садофий отправляется утром сюда - в село Бёрдышево - по каким-то своим неотложным делам на лошади с санями.
- Отчего-то много у вас в деревне старинных имён.
- Есть такое дело.
- И что пообещал Садофий.
- Мы с ним договорились, что он прихватит меня с собой в сани. Он довёз меня прямиком до вашего крыльца с красными ступенями, по которому я вошёл в ваше богоугодное заведение.
- При обратном пути мать справится с лошадью и с ружьём, если вдруг неожиданно нападёт на них волчья стая?
- Когда мне шёл двенадцатый год, а отец находился по делам в деревне, именно мать учила меня стрелять из ружья.
- Вас на лесном хуторе кто-то навещает?
- Летом деревенские иногда захаживают по дороге в лес за ягодами и грибами или рыбаки, а зимой редко кто к нам добирается.
- А зверь хищный?
- Голодные волчьи стаи обычно зимними ночами сильно озоровали, а сей год стая серых волков-разбойников так средь бела дня заявилась к нам на двор таёжного хутора.
- Совсем обнаглели серые агрессивные хищники?
- В январе проломили старую подгнившую доску в заборе и припёрлись прямо к дому. Я тихонько вышел на крыльцо с тулочкой. Один из волков стал ко мне медленно приближаться. Он, чуть скуля, немного рычал. Я взял его на мушку и ждал нападения – он подходил понемногу, затем присел сгруппировался перед прыжком. Но только он начал выпрямляться для осуществления прыжка, я плавно нажал на спусковой крючок надёжной семейной двустволки, поэтому полёт данного волка оказался не долгим. Разбойник рухнул замертво, не издав ни звука.
- Как я понял волк подстрелен один, а как вели себя остальные оставшиеся во дворе хищники?
- Они, мерзопакостные твари, к чему-то особенно принюхивались у ворот и у калитки. – Я выбрал самого крупного, прицелился тому прямо в голову и вновь жахнул наповал.
- И как вели себя при этом другие члены волчьей стаи?
- Пока я стал перезаряжаться семейное двуствольное ружьишко, ко мне медленно стал подходить ещё один злобный волчара. Если бы данный голодный разбойник сразу бросился на меня, я бы не успел перезарядить второй патрон. А поскольку он подбирался ко мне излишне медленно, я перезарядил второй патрон и не стал ждать его хищного нападения. Я также наказал его прямиком в голову.
- Хладнокровный, как я посмотрю, ты парень, Тимофей!
- И только когда данный волк-разбойник рухнул на белый снег двора, остальные дружно бросились бежать к пролому в заборе. В стволе имелся ещё один патрон, и когда они скучились у пролома, я им послал вдогон заряд крупной картечи. Один волчара взвыл и стал крутиться с перебитыми тремя лапами, другого одна картечина нашла как раз на выходе с территории хутора и угодила ему случайно прямо в затылок. А последний смог убежать. На того, что крутился я не стал тратить заряд, а перерезал ему глотку острым отцовским казацким ножом.
- Лютый ты парень, как я посмотрю!
- Если с волками жить – то следует по волчьи выть.
- Заслужена твоя победа.
- У нас иначе нельзя выжить. Начал – так закончи. Смотри да смотри.
- Серые хищники часто нападают на людей?
- Когда они совсем оголодают в конце морозной зимы да в начале холодной весны, частенько такое происходит.
- Жертвы случаются?
- Да, и в нашей деревне тоже.
- Есть необходимость пособолезновать семьям ушедших.
- Царствие небесное всем жертвам голодных агрессивных волков, - кратко добавил парень.
- Что ты предпринял с подстреленными волками?
- Не мешкая особенно по мелочам, содрал с них шкуры, какие в хозяйстве пригодятся для утепления. Затем достал печень, сердце, почки, какие моя любимая мать приготовила очень вкусно с нашей собственной картошкой в мундире.
- Деловой ты парень, - от всего сердца похвалил районный военный комиссар, - Тимофей.
- Туши подвесили в сарае на заморозку на всякий случай.
- Могут волчьи туши пригодиться.
- Потроха отнёс метров на двадцать пять от ворот и выбросил у тропы, их до лета разнообразные лесные жители непременным образом используют по нужному им назначению.
- Смекалистый ты парень.
- Головы им отрубил тем же самым топором, что и дрова колол для печи. Пять отрубленных голов серых хищников посадил на трёхметровые шесты и поставил их по углам участка и у ворот.
- Вижу, ты весьма шустрый и лёгкий на подъём, как выясняется, паренёк, - промолвил районный военный комиссар с нескрываемым и одобряющим удовольствием. В его голосе также звучали уважительные нотки удивления и восхищения.
- В нашем крае иначе серые стервозные волки-разбойники станут радоваться и праздновать.
- Прежде тебе лично приходилось палить из двуствольного ружья по остервенелым волкам?
- Как-то раз, года три назад мы с отцом ехали в феврале на санях с нашей старой лошадью. Он показал мне на волчью стаю, что догоняла нас. И предложил мне пострелять по прыгающим за нами голодным хищным волкам из старинной семейной берданки. Лошадь он не особенно погонял для лучшего прицеливания.
- Хорошо, правильно отец тебя направлял.
- От первого моего выстрела сразу же скопытился самый мощный, самый матёрый волчище, а со вторым крупным я погорячился – только подранил из-за ухаба на дороге.
- Молодец, парнишка, всё равно хорошо стреляешь, ведь важен положительный результат.
- После второго моего выстрела голодная серая волчья стая отстала – у них стало чем полакомиться: своими самыми крупными и самыми агрессивными сородичами.
- Выходит, ты ещё кормлением волков занимаешься? – с иронической добродушной усмешкой спросил райвоенком.
- Что поделаешь, приходится помогать, прикармливать, однако.
- Таким образом, ты, оказывается на самом деле, опытный и первоклассный стрелок.
- У нас в деревне многие очень хорошо научились стреляют из допотопных ружей.
- Серьёзно?
- Потому что иначе никакого пороху не напасёшься, а нужен ещё для заряда и свинец.
- Выходит, у вас целая деревня снайперов?
- Лучше сказать, всю Сибирь теперь населяют исключительно меткие снайперы, что называется, ворошиловские стрелки.
- А волчьи головы так и висят на шестах для устрашения серых волков?
- Вороны уже на следующий день принялись глаза выклёвывать у голов на шестах с громким карканьем, словно свежий ароматный сыр увидели на трёхметровых шестах.
- Нашли себе немножечко дармовое пропитание.
- Трещали очень громко, словно сороки.
- Своим гомоном, наверное, всю ближайшую тайгу переполошили?
- Громогласно галдели.
- Как долго их шикарное пиршество продолжалось?
- Ещё пару морозных дней.
- Так головы волчьи и висят на шестах?
- Да, висят. А примерно через неделю приехал к нам на деревянных санях с лошадью знакомый деревенский пожилой мужик Митяй и попросил у меня, как у родного, по-свойски:
- Если туша волка ещё осталась у тебя, отдай мне, Тимоша, пожалуйста. У моей младшей сестры туберкулёз внезапно открылся. А говорят, волчье мясо помогает в излечении от данной хвори.
- Откуда ты узнал про подстреленных мною волков-разбойников? – спросил я Митяя.
- Наш заядлый охотник из деревни - дед Садофий проходил со своей крупной сибирской лайкой из своей давней лесной охотничьей избушки на широких охотничьих лыжах намедни мимо вашего фамильного хутора и увидел шесты с поклёванными волчьими башками. Он-то и направил меня на твой таёжный хутор.
- Забирай пару туш, пускай сестра твоя побыстрее выздоравливает. Передавай ей привет.
- Спасибо тебе, Тимофей, а в знак благодарности от нашей семьи возьми килограмм соли и полпуда пшеничной муки.
- Благодарствую, Митяй.
- И мы тебя благодарим.
- Мне бы пороха и дроби, хотя бы немного.
- У меня сейчас при себе, отвечал Митяй, - имеются только шесть снаряжённых патронов шестнадцатого калибра с латунными гильзами. Два патрона заряженных картечью я отдам тебе, а четыре картечных оставлю себе на два заряда на всякий случай, ежели ненароком повстречаюсь с голодными хищными волками.
- Тогда, Митяй, забирай и третью тушу, может в деревне ещё кому-нибудь понадобится для знахарских целей, пусть все исцеляются, - ответил я своему старому знакомому.
- Из сказанного тобой следует, что помогают добрые люди твоей любимой матушке, - сказал, улыбаясь, районный военный комиссар. – Он в первый раз за беседу немного заулыбался.
- Да, порой случается такая неожиданная подмога.
- Ты ведь сам видишь, Тимофей, мир не без добрых людей.
- Случаются добрые люди, разве кто с этим поспорит.
- Конечно, много на свете добрых людей.
- Их больше, чем плохих.
- Если ты даришь добро, оно добром тебе и отзовётся.
- Прошлый год выдался у нас очень грибным, да и с ягодами всем невероятно фантастически повезло - и сейчас ещё имеется и брусника, и клюква в запасе на нашем хуторе.
- Грибов, самых всевозможных, как я слышал, в разных местах нашей тайги собирали во множестве.
- А насушенных грибов у нас имеется с полмешка, и засолили осенью солонушек пока тары хватило.
- То есть, на настоящий момент у твоей любимой матери провиант до грядущего лета имеется?
- Более-менее должно бы хватить.
- Но я всё равно сделаю у себя в блокноте важную пометку, что, если сможем по военной линии помочь твоей матери чем-нибудь продуктовым, обязательно подсобим.
- И зайчишку я недавно поймал в ловушку, - вспомнил Тимофей, -освежевал и подсолил, так что до лета хватит, а там пойдут разнообразные мхи, корешки, травки целительные.
- Вдруг всё-таки начнётся у твоей любимой матушки продовольственная проблема?
- Если матери не станет хватать провизии для существования или дров для доброй русской печки, то она может переселиться, на худой конец, в деревню к нашим родственникам или хорошим знакомым.
- Кто у неё из родственников в деревне?
- Дядя родной - Филарет, и другие имеются.
- У тебя на примете, возможно, имеется какая-нибудь распрекрасная и расчудесная зазноба?
- Рассчитывали осенью сватов заслать, да свадьбу сыграть.
- Святое дело.
- Однако теперь всё оказалось через край наполнено во всех отношениях неизвестностью.
- Ты с ней простился?
- Мать обещала известить Авдотью и её родню.
- После данной освободительной отечественной войны всё в нашей стране, в нашей жизни обязательно наладится в лучшую сторону, можешь нисколько в этом не сомневаться, - попытался успокоить паренька учтивый районный военный комиссар.
- Именно поэтому, товарищ райвоенком, мне побыстрей на ближайший фронт желательно бы попасть.
- Знаешь ли ты, Тимофей, что в армии существует большое множество различных воинских профессий.
- Неужели существует множество?
- Кем бы ты хотел служить в легендарной и непобедимой Рабоче-Крестьянской Красной Арми – капитаном или мичманом на морском корабле, лётчиком или штурманом в самолёте, сапёром или сухопутным зенитчиком, миномётчиком или артиллеристом?
- Танкистом, - без каких-либо особых долгих размышлений и без нерешительности срочно выпалил житель таёжного хутора, чем привёл в некоторую растерянность районного военного комиссара.
- Чем это вызвано твоё такое скоропалительное судьбоносное стремление, желание и решение?
- Стоит ли о том рассказывать?
- Похоже на то, что ты, Тимофей, неверное, очень долго размышлял на данную важную тему?
- Чуть пораскинул оставшимися извилинами.
- Хотя возможно ты с превеликим удовольствием посмотрел художественный фильм про трёх танкистов, трёх весёлых друзей, про экипаж машины боевой?
- Видите ли внутри любого самого лучшего стального танка удобного посадочного места очень даже маловато для каждого танкиста. А поскольку рост у меня ниже среднего, таким образом и мне, и остальным танкистам в чёрных шлемах гораздо сподручнее управлять железным гусеничным огнедышащим конём.
- Имеется, Тимофей Смирнов, - усмехнулся по-доброму боевой раненный районный военный комиссар, - в твоих словах, вне всякого сомнения, сермяжная доля правды. Однако лично у меня имеется в наличие очень-преочень ценная бумага, - районный военный комиссар медленно взял с дубового стола, без спешки поднял и показал пареньку то самое сегодняшнее циркулярное письмо, в которое внимательно и напряжённо он вчитывался только что, - по какой именно тебя требуется срочным образом направить учиться на командира стрелкового взвода.
- Неужели именно меня? – удивился Тимофей.
- Так и предписано.
- С полной серьёзностью?
- Фундаментально.
- Заново в школу? – без какого-либо видимого энтузиазма уныло произнёс житель сибирского лесного хутора.
- Да, Тимофей, настала теперь пора снова идти в школу и тебе, и многим другим нашим парням, да, и взрослым бородатым мужчинам, какие страстно желают скорой победы над окончательно зарвавшимися гитлеровцами и их приспешниками.
- Лучше бы мне обойтись без какой-либо школы, - ответил Тимофей, вспоминая, как пропускал занятия в деревенской школе из-за стай голодных и агрессивных волков.
- Учти, пожалуйста, Тимофей Прокопьевич Смирнов, что данная школа является воинской.
- Стрелять я и так безо всякой школы умею даже сам научу кого-нибудь, если вдруг встанет ребром этакая оказия.
- Она очень ответственная и серьёзная!
- Я и без ответственной школу смогу лупить ненавистного врага не понарошку, а на полном серьёзе.
- Школа эта очень нужна на сегодняшний день всему нашему многострадальному советскому народу.
- И мне тоже?
- Естественно, стал бы я просто так распинаться перед тобой, - районный военный комиссар изредка заглядывал в текст важного циркулярного письма.
- Чему учат в этом воинском заведение?
- Сия школа, где обучают бить гитлеровцев и всех других противников нашей непобедимой и легендарной Рабоче-Крестьянской Красной Армии по-настоящему, чтоб им ни дна, ни покрышки.
- Палить с ружья я могу, с детства обучен.
- Нынче этого маловато.
- И крикнуть «ура-а-а» сумею погромче, не хуже других.
- Лучше понять и тебе, и каждому советскому человеку, что имеется такое понятие, как военная наука.
- Интересная, надо думать, наука.
- Бить врага надо умеючи, как завещал генералиссимус Александр Васильевич Суворов - малыми силами и с большим успехом.
- А пока серьёзно стану учиться бить врага по-настоящему, эта война окончательно не закончится?
- На твой век данной войны хватит за глаза и за уши.
- Тогда согласен, записывайте меня в школу.
- Отсюда следует: ты понял, что воевать надо уметь?
- В общем, да.
- Понял, что воевать надо учиться?
- Ученье - свет, а не ученье – сумерки.
- Хорошо, что ты Тимофей Смирнов понял важную боевую задачу сегодняшнего дня.
- Спасибо вам, товарищ районный военный комиссар.
- Ведь генералиссимус Александр Васильевич Суворов даже в своё время книгу издал под названием «Наука побеждать».
- Ценное название.
- Ещё какое! Одно название на вес выше любого золота.
- Думаю, учить будут недолго.
- В твоих сопроводительных документах я совершенно правдиво укажу, что тебе уже стукнуло восемнадцать лет – имей это ввиду.
- Большое вам спасибо, товарищ районный военный комиссар.
- Учись, Тимофей, чтобы воевать и непременно крушить врагов по-суворовски, а никак не иначе.
- Обязательно обучусь, товарищ районный военный комиссар.
- В нашей канцелярии тебе сейчас выдадут сопроводительную бумагу, по которой все, кому предъявишь её, обязаны содействовать тебе во всём и помогать в твоём продвижение к месту учёбы.
- Благодарю.
- А также тебу выдадут направление с конечным адресом, по какому железнодорожным поездом доберёшься до места учёбы на Урале.
- Похоже, это поближе к отечественной войне.
- Именно там тебе преподадут нужную нам всем вместе и каждому в отдельности науку, как побыстрей и по эффективней покончить с гитлеровскими захватчиками и их сателлитами и окончательно их разгромить, чтобы нацизм больше никогда ни в каком виде не возродился.
- Хорошо бы, чтобы именно так всё получилось.
- Мы с тобой, Тимофей Смирнов, слишком засиделись, заговорились.
- Сие совершенно точно, товарищ районный военный комиссар.
- Сейчас поторопись в канцелярию, чтоб выдали сопроводительные документы по всей форме.
- Уже пошёл.
- Там же дадут пару сухарей, и попьёшь горячего чайку.
- Ладно.
- И устроят с ночлегом.
- Где?
- Здесь в этом здании имеется отдельная комната для неожиданных гостей, вроде тебя.
- Не помешало бы вздремнуть хоть чуть-чуть.
- Поутру я тебя обязательно разбужу и отправлю на собачьей упряжке в сторону железной дороги.
- Договорились.
- Готовься к утру, спи спокойно.
На этом два патриотично настроенных человека, встретившихся случайно впервые в этот день, тепло расстались с взаимными дружескими наилучшими пожеланиями.
Тимофей уломал райвоенкома отправить его, не достигшего призывного возраста отправить на фронт. А райвоенком убедил Тимофея ехать в учебный воинский центр, чтобы с большим запасом знаний и полученными умениями громить нацистов.
Пои этом они оба считали окончательный результат их встречи прекрасным и чудным мгновением в существующем бренном мире, в котором всё течёт, всё изменяется.