В какой из дней Лиза осознала, что она как будто и не она уже? Что та живая и любопытная девушка, с цепляющим юмором, оптимизмом и доверием к жизни осталась далеко. Когда она исчезла? Десять лет назад, двадцать? И как же Лиза не заметила этих перемен? И кто же она теперь? И как же любить себя? Ведь она больше не та, которую так просто было любить.
Рядом с Лизой были люди, которые её вроде бы ценили и даже любили. Она попыталась понять за что, но выскочило подозрение, что муж, например, тоже до сих пор не заметил, что Лиза не та. Полюбил он жену в молодости, когда все вокруг ей восхищались. А теперь просто не замечал её настолько, чтобы увидеть эти перемены.
"Итак, я попробую себе представить, как меня сейчас видят люди", - решила она. "Какие люди? Боже, кто на тебя смотрит вообще? И тем более думает, какая ты. А если и пробегут по твоему лицу скользящим взглядом, то через секунду забудут". Коллеги? Лиза сморщилась. Они все лет на двадцать старше неё. Для них она до сих пор "деточка". Ученики? Для детей Лиза точно Мафусаил. Тётка рядом с роялем. Елизавета Ильинична. И так уже 25 лет. Без права на личность.
Лиза устала придумывать себя новую и решила выпить кофе. Привычно отругав себя за шоколадку, она вдруг поняла, что лишний вес - сильнейшая составляющая той неприязни к себе, что сделала её "Не Лизой". "Интересно, если ты сидишь дома или в школе тёткой, размером на десять кг меньше, чем сейчас, это что-то меняет?" - иронично произнесла она. Ведь есть вполне счастливые толстухи.
"А я была тоненькой и глазастой, когда меня любили", - упрямо сопротивлялся детский голос в голове. "Будешь высохшей и морда повиснет", - парировал разум. Задумчиво съев ещё одну конфету, Лиза решила, что не там ищет.
Всё дело в самореализации. "Да? И кто же поймёт, какая ты умная, если никому до тебя нет дела?" Тупик. Надо искать людей. Своих. Умных. С юмором. Музыкальных. Открытых. Активных. Любопытных. Читающих. Не сексистов. Не гомофобов. Не эйджистов. Без дурацких "половин". Желательно симпатичных. Таких не пыльных. Нормально одетых.
Тупик.
Похоже, надо самой как-то...
Лиза взяла умную книгу, села в кресло и уснула на четвертой странице.
Ледяной ветер вырывал зонтик из рук, раскрывал полы пальто, забираясь под юбку. "Боже, я с ума сошла, надевая короткую юбку в такую погоду? Да ещё на репетицию оркестра, где половина состава ; кумушки за 50. Не позовут же больше. На что жить буду?"
Лиза умудрилась влезть в автобус. "Сейчас колготки порву", - обреченно подумала девушка. "Ногти!" - подбросило её. Но с ними всё было в порядке: короткие и ухоженные. Лизу слегка трясло. Видимо сахар упал в крови, ведь поесть она просто не успела. Лекция по зарубежной музыке закончилась двадцать минут назад, а через полчаса начиналась репетиция оркестра на другом конце города. А если не брать все подработки, то денег не останется ни на что, кроме хлеба и кефира. Уже на следующей неделе у Лизы день рождения, и так хочется купить хотя бы бутылку вина и тортик, посидеть с подружками. "Уже двадцать два", - подумала девушка, - а я так и бегаю по "халтурам", прыгаю со скрипкой из автобуса в автобус. Как бы хотелось оказаться в теплом кресле под пледом, с книжкой. В своём доме, под тикающими часами".
И проснулась. В тёплом кресле, с книгой в руке. Правда тикающих часов не было - муж не любил.
Какое-то время Лиза моргала, пытаясь вернуться в реальность. В свой возраст, в своё тело. Её слегка знобило и почему-то по щекам текли теплые слёзы. "Я была счастлива тогда", - подумала Лиза. "Почему я об этом не знала? Почему всё время ныла?"
"Ну уж эта привычка точно осталась с тобой", - включился внутренний голос. "Ты же всегда недовольна. У тебя вообще отсутствует способность радоваться и быть счастливой".
Лиза вылезла из кресла и походила по комнате. "Пора научиться, а то, кроме шоколадки уже нет удовольствий". Тут же в голове зазвучали слоганы инфоцыганских курсов по саморазвитию: Научись быть счастливой! Найди путь к себе! Бла-бла-бла и ты самодостаточна…
Через два часа на работу. "Сегодня буду любить всех учеников. А там, глядишь, и себя полюблю, если стану таким ангелом во плоти", - решила Елизавета Ильинична.
Трясясь в автобусе, Лиза уткнулась в электронную книгу. Но чтение не шло, и она стала разглядывать пассажиров. Впереди маячила чем-то знакомая ей шевелюра. "Из родителей кто? Или коллега бывший? Не хотелось бы". И она как можно дальше задвинулась в угол, прикрываясь книгой. Но нет! "Лизка! Ну оторвись от своей книги! Что там у тебя?", - орал дядька с виолончелью, активно пробираясь к ней по проходу. Лиза сразу узнала однокурсника Мишу, но посмотрела на него ровным равнодушным взглядом. "Ну что ты опять смотришь на меня с осуждением, я не попрошу у тебя конспект по философии. Отомри уже!"
И тут Лизу накрыло. "Вот тебе и ответ на вопрос, как тебя видят люди. Как мымру из "Служебного романа", как старую училку с вечно осуждающим взглядом, как зануду". И Лиза зарыдала.
Михаил выволок её из автобуса, посадил на скамейку и запрыгал вокруг, предлагая то носовой платок, то водичку, то что-нибудь покрепче. Но Лиза справилась с собой достаточно быстро и, простонав, что ей на работу, попрощалась с Мишей (нежнее, чем он ожидал). У них были телефоны друг друга, хотя общались они последний раз лет десять назад.
Отработав школьный день, Лиза вернулась домой и упала на диван, не раздеваясь. Муж выглянул из-за компьютера, чтобы сказать "привет", но совершенно не заметил Лизиного состояния. Она тут же подумала, что даже Миша был к ней сегодня внимательнее. И сразу привычно осадила себя: "Не обольщайся, это ни о чём не говорит". Хотя все знали, КАК Мишка ухаживал за ней на третьем курсе консерватории, в том числе и муж.
Лиза посмотрела в сторону компьютера. И решила не рассказывать о случайной встрече. Как будто отомстила мужу за невнимание. "Детский сад", - прокомментировала Лиза свои мысли и пошла переодеваться.
Миша написал через два дня. Позвал выпить кофе недалеко от её работы. И Лиза согласилась (образ мымры не отпускал). Миша пришёл раньше неё и допивал свой капучино, когда Лиза устроилась напротив и попыталась изобразить дружелюбную улыбку. "Не старайся, Лизка, я тебя не на свидание пригласил", - ошарашил Михаил. "Хочу камерную музыку поиграть, есть где, есть несколько приглашений на осень. Нет скрипача. Ты как?" Лиза медленно положила руки на стол. "Миша, я давно не выступала. Я же только в школе…и опыта игры в камерных ансамблях нет".
"Ерунда, ты по природе ансамблист и впишешься прекрасно. С нами Володька Санаев, мы же все из одной песочницы!"
В душе Лизы расцветало что-то очень светлое, как-то связанное с тем сном в кресле. "Миш, скажи, зачем я тебе нужна? Ведь вокруг полно скрипачей!" Михаил посмотрел Лизе в глаза. "Если ты думаешь, я жду от тебя того, о чём мечтал в консе, то нет. У меня дома жена и две дочки. Ещё одну бабу мне не потянуть!" И заржал, как 20 лет назад. Лиза и испугаться не успела, как они договорились о первой репетиции.
Елизавета Ильинична летела домой. В голове расписывала свободные от школы часы, чтобы заниматься и заниматься. Она мечтала прийти на первую репетицию в хорошей форме.
Следующие недели пролетели как в тумане. Лиза занималась на скрипке, бегала на работу, делала гимнастику, выбирала концертные платья и косметику. Как-то незаметно похудела на пять килограммов. Перед первым концертом, бешено волнуясь, она подошла к зеркалу в раздевалке и не увидела мымры. "Ого! Вроде бы я себе нравлюсь. И вроде бы это снова я", - произнесла Лиза шепотом.
И - шагнула на сцену, улыбаясь публике, и замечая блестящие глаза мужа в партере.