1.
1979 год.
В маленьком волжском городе Октябрьске, что протянулся на 30 километров по правому берегу Волги, лето шло своим обычным делом - деревообрабатывающий комбинат на Перевалке работал и вкусно пах деревом, по железной дороге не переставая шли поезда во всех направлениях, по Волге разнообразные суда проплывали один за другим, очень часто подавая гудки. Взрослые работали, а мы, дети, бегали на реку купаться или на рыбалку, ну и на свои огороды или дачи, куда без всякого желания приходилось тоже ходить, помогая родителям поливать, полоть грядки от сорняков, собирать на жаре противных Колорадских жуков и их личинки, которые жрали картошку, вернее ее ботву. Одно радовало на даче, что иногда можно и “нечаянно” малины, клубники, смородины, яблок, слив сорвать с соседских дач.
Совсем нечаянно! - вы же знаете.
Но летние каникулы почти закончены - на дворе стоял август. Скоро в 7 класс и опять сиди на уроках, ходи в школу каждый день, вставая рано утром.
Новый день и надо было думать как-то его занять.
Мои родители были на работе, отец в командировке, на стройке, матушка уходила в ночную смену на завод и уезжала на первой электричке в районе 5 часов вечера, чтобы к 8 вечера быть на работе.
А я?
Я буду всю ночь один. Можно с ночевой на рыбалку пойти на плоты или как обычно до поздна купаться на Волге. Одному скучно было, надо было найти компанию. С Сашкой, соседом, можно было, но что то не слышно его с утра, наверно на дачу ушли или к бабушке в Зеленовку или к другой бабушке в Костычи. Рядом в другом бараке, жили Санька и его старший брат Вовка, но с ними вчера только сидели весь день на Волге и другими друзьями - Толькой и другим Вовкой из 32 барака - купались, в карты играли, ходили обедать в столовую завода стройдеталей, через который мы ходили на берег Волги. Потом опять купались и к темноте, поздно вечером, пришли домой. За это я получил от матери по шеям - ремнем отхлестала. Мама у меня строгая.
- Кого я еще не видел? - думал я.
Я решил сходить к Олегу, другу и однокласснику и тезке, а то давно у него не был. Он жил с мамой в таком же бараке как и я с моими родителями, но только через дорогу, метров 500 от меня, где петляя между такими же длинными, деревянными, одноэтажными зданиями сначала выходишь на центральную дорогу, а потом, чуть вправо пройти и его дом.
- Мам, я пойду схожу к Олегу, давно не видел его, - сказал я, уже почти выбежав из дому.
- Олежка, вернись, - строго крикнула мама и дождалась пока я вернусь, - я ухожу на работу скоро и долго не бегай, до поздна. Смотри на Волге не сидите до ночи и не утони. Если будешь кататься на товарняках, я тебя выпорю. Все сандалии были в мазуте прошлый раз, еле отмыла.
- Мам, я больше не катаюсь на вагонах, - не глядя в глаза ей старался отовраться я.
- Вон тебе 50 копеек на столе, сходишь в столовую или разогрей на керогазке картошку, она в холодильнике, - наказала мне мама перед уходом, - сам не разжигай керогазку, позови кого из соседей взрослых.
- Все понял, мам, - косился я на пахнущий керосином квадратной формы агрегат, с закопченной горелкой посередине и круглой емкостью сбоку, куда заливали керосин. Он стоял у двери на крепком табурете, сделанным собственноручно моим отцом.
- Можно я пойду? - спросил в нетерпении я.
- Осторожно там, - уже вслед кричала мне мама.
Я быстро прошел по длинному, но чистому коридору, еще через узкий и темный коридор справа и вышел на высокое крыльцо. Встал и посмотрел вокруг, прищурясь от яркого света. Солнце уже жарило во всю, освещая пустой, одинокой стол нашего барака и две его лавочки напротив крыльца. Он стоял в углу между старыми и разбитыми заборами - один соседей из 8 квартиры, отгородившие себе место под огород, но не использовали это место и оно заросло травой, и вторым забором уже другого, соседского барака. В углу был так же толстый клен, давая густыми длинными ветками и листьями тень над столом. Всё как обычно. Редко кто сидел за нашим столом, собираясь там если я выносил свой настольный бильярд, который мне отец привез из командировки из Москвы.
Справа, вдоль барака, росли три тополя. На первом висел скворечник, но птиц там уже не было, лето. Второй скворечник едва был заметен через густую листву клена у стола. Там тоже не сидели скворцы. Я привстал на носочки и вытянул шею, пытаясь заглянуть за густые молодые поросли клена в надежде увидеть, а скорее просто по привычке, своих друзей из вчерашней компании. Там тоже никого. Надо идти.
Сойдя с крыльца, я пошел вдоль вонючих сооружений - помойки для жидких отходов, что выносили со своих квартир жители бараков ежедневно и выплескивали внутрь. Помойки для сухих, полусухих, отходов, где рой из тысячи мух превращал все в их пир. И конечно уборная, туалет, обильно побеленная белилами, что стояла рядом с помойками и посередине дорог. На дверях от руки нарисованы большие синие буквы “Ж” и “М”, для девочек, для мальчиков, хотя на это, на буквы, никто не обращал внимание. Воняло всем, но особенно хлоркой, которую сыпали вокруг и внутрь этих мест работники коммунальной службы.
Вот и второй барак прошел, опять из друзей никто не вышел, не позвал, не поздоровался. И в сараях их не было - Вовка и Толька часто свои велики и мопеды ремонтировали. Сегодня никого. Тихо.
Совсем немного осталось до барака Олега. Я ускорил шаг по высохшей колее дороги между очередным бараком и высокими заборами огородов и вышел, наконец, на асфальт центральной улицы. Жара уже начала разогревать день и народ уже либо дома сидел, либо на дачах охлаждался под деревьями или беседках, или большая часть была на Волге. Я шел и надеялся, что друг будет дома.
А дом - это такое же временное жилое сооружение как и моё, для 10-11 семей, с низким крыльцом с северной стороны, на уровне с землей. Я зашел на крыльцо, затем через дверь на пружине попал в длинный коридор, по обе стороны которого были однокомнатные квартиры, если так их можно было назвать, но жить было можно, а с печкой так вообще тепло и уютно, как в своем деревенском доме.
Мне повезло, на двери комнаты Олега висела марля, защищавшая от мух и давала хоть немного охлажденному воздуху попадать в комнату. Марля колыхалась во внутрь комнаты, значит дверь открыта и кто-то был в квартире.
2.
Мой друг сидел за столом, спиной к двери, и пил чай.
- Здарово, чё делаешь? - спросил я, отодвинув марлю и войдя в дом. Снял сандалии.
- Здарово, - встал друг и мы поздоровались за руку по-взрослому. - Вот кофе пью с конфетами и печеньем, хочешь?
- Давай, но я уже и не помню когда последний раз пил кофе. У нас дома кофе не бывает. А “Родные просторы” - это вообще дефицит, - ты один?
- Нет, маманя на улице во дворе где-то, может в сарае или огороде.
Олег достал чашку, открыл шкафчик и поставил на стол алюминиевую баночку, плоскую, круглую, коричневого цвета, в которой был индийский растворимый кофе. Олег открыл крышку и по комнате пошел приятный аромат. Он чайной ложкой зачерпнул коричневый порошок и высыпал мне в чашку. Я сам добавил один большой кубик сахара-рафинада из стеклянной сахарницы, что тут же была на столе. Из электрического алюминиевого чайника друг добавил кипятка в чашку. Тут же к верху чашки поднялась небольшая пенка цвета какао или кофе с молоком. Я размешал ложечкой кофе и начал медленно отхлебывать вкусный напиток. Из другого блюдца, наполненного конфетами, я взял одну себе и откусил маленький кусочек, наслаждаясь вкусом. Снова запил кофе.
- Какие планы, что будешь делать сегодня? - спросил я.
- Не знаю, а ты что делать будешь? - в ответ задал вопрос друг.
- Мои предки на работе, можем с ночевой пойти на плоты. Пойдем? - спросил я.
- Погода вроде нормальная и еще не так холодно ночью, - размышлял вслух друг, - а, я вспомнил, там плоты еще не пригнали, так чуть на лесотаске есть. И на Правой тоже нет плотов. Рыбалка не получится с ночевкой.
- Тогда пошли купаться, всё равно делать нечего, - предложил я, потягивая и допивая кофе. Олег тоже молча пил кофе. Был задумчив.
- Давай поедем с ночевой на лодке на острова, в Зеленья, на большой остров, - вдруг сказал мой тезка.
- Классная идея, давай конечно, только где лодку возьмем? - тут же согласился я уже мысленно представляя нас одних на острове, - и покупаемся там и рыбы наловим на уху.
- Точно, ухи сварим, по острову пошляемся, - увлекся своей же идеей друг.
- Пошли у Валерки спросим есть ли лодка, - сказал Олег, - помнишь весной с ним и Женькой на левую плавали? Может еще жива та лодка.
- Как не помнить, нас тогда мужики, что сетки поставили, здорово напугали, - вспоминал я тех браконьеров с ружьями.
- Точно, хорошо что мы их сетку не начали вынимать, а то бы пальнули, - тоже вспоминал Олег.
- Тагда пошли сгоняем к Валере, - сказал я и допил последние капли кофе, сильно вдыхая в себя эти капли.
- Давай, идем.
Одноклассник и друг, Валерка, жил в Зеленовке в своем доме с родителями, дедом и бабкой, и сестрой. У них был и новый дом совсем рядом, но он пустовал. Летом Валерка обычно дома бывает днем, хотя с нами иногда он выбирался на завод, чтобы поиграть в прятки или в догонялки на бревнах или в цеху, где работала тетка моего тезки, тетя Маша. Она пускала нас в цех. У Валеркиного деда была деревянная лодка.
Быстро допив кофе и убрав чашки в раковину, мы засобирались уходить, чтобы отправиться пешком к Валерке. Обулись и быстрым шагом пошли на улицу. Комната осталась не закрытой, и только марля плотно закрывала проход двери.
3.
Мы вышли с другой стороны барака, на высокое деревянное крыльцо с деревянными же перилами, в 6-7 ступенек по обе стороны. У Олега был маленький огород около барака и мы заглянули через забор, посмотреть там ли его матушка. Тетя Люба как раз шла уже с огорода на выход, подперев к бедру пластмассовый, синего цвета, небольшой тазик наполненный зеленью, огурцами.
- Здрасти теть Люба, - поздоровался я.
- Здравствуй Олег, - ответила она, - Вы куда уже направились?
- Мам, мы к Валерке пошли, - сказал друг, - я там дверь не закрыл.
- Когда придете? Вас к обеду ждать? - спросила она, закрывая калитку на деревянный барашек.
- Не знаем, может что-то в магазине купим перекусить или у Валерки перекусим, - неуверенно сказал Олег.
- Давайте не долго и не сидите на Волге допоздна, - строго говорила тетя Люба.
- Хорошо, - уже на ходу ответил он за нас двоих.
Начали пересекать двор, потом вышли на дорогу. Мы быстрым шагом пошли по давно известной, не асфальтированной, дороге через частный сектор, обсуждая что нам может понадобиться. Эта часть города была застроена частными домами и на другой стороне широкой улицы была его “немецкая” часть.
Берлин - так назывался этот район, потому что тут жили поволжские немцы, в большинстве, что давно вернулись из высолки, из Казахстана и Узбекистана. Их, немцев, переселили туда во время Великой Отечественной Войны.
- Удочки у меня есть, - начал я.
- Еще хлеба надо купить, накопаем червей, - продолжил друг.
- Опарыша тоже наберем, да и надо подумать что надо для ухи, - уже я добавил в обсуждение плана приключения, - ты уху варить умеешь?
- Нет, а ты? - переспросил Олег.
- Я тоже нет, но видел как мама готовила, когда мы с батей рыбу приносили, - ответил я, - рыба, картошка, лук, лаврушка, перец-горошек, вроде всё, а и еще кастрюлю надо.
Мы засмеялись.
- Рыбу наловим, картошку и лук я возьму, а ты остальное, - решил друг.
- Согласен. Кастрюля есть, и еще рюкзак возьму наш с батей, так же фонарик на три батарейки, помнишь? - составлял я полный список и спросил друга. Мы шли и уже не заметили как уже вышли на другую центральную улицу, по которой ходили рейсовые автобусы.
- Фонарик у тебя зашибись, с ночевой прошлый раз мы благодаря ему наловили рыбы сачком, - сказал Олег.
- Батя купил мне его, - с гордостью сказал я.
- Вроде всё есть, только бы лодка была цела, - предполагал я.
- Точно!
Центральная дорога шла немного в гору, но мы не замечали этого и шли плечо к плечу, иногда жестикулируя, обсуждая что и как мы будем делать на острове, как будем готовиться к путешествию.
4.
Вот и поворот влево с асфальтовой центральной дороги на проселочную дорогу, что вела в Зеленовку. Дорога прижималась влево, почти вплотную к заборам жилых домов и была чуть с наклоном в сторону начавшегося тут оврага. Дорога была пыльной, земляной и всё еще хранила остатки колеи, в которую набились мелкие камушки, что часто попадали в сандалии нам.
- Смотри, похоже кто-то дома у Валерки, вон дверь в дом на крыльце открыта, - сказал мой друг.
- Будем надеется он дома, - ответил я.
Мы ускорили шаг и уже через минуту быстро пересекли ложбину оврага, что переходила в улицу и поднималась уже выше и дальше. Валеркин дом был первым по левую сторону и как бы находился в верхней части огромного оврага, который разделял одну часть Зеленовки от другой. Часть огорода уже уходила в овраг, но большая часть его и самого дома с хозяйственными постройками - сараи, ворота - лежала в ровной плоскости. Ворота, крыльцо с навесом, фасад дома были выкрашены в темно-коричневый цвет, с красноватым оттенком. Выкрашены были давно, так как уже было заметно, что краска облупляется. Цвет был такой же как и у лодки. Очень похоже что красили всё вместе, был день покраски и раз осталась краска после дома, то и лодку выкрасили.
Мы поднялись на крыльцо и почти вместе крикнули в открытую дверь:
- Валерааа! Домааа!
- Сейчас выйду, - отозвался одноклассник из глубины дома. Через минуту вышел, одетый в легкие трико и простую белую майку, ноги босые.
- Здорово, - сказали мы и протянули руки.
- Здорова, - ответил он рукопожатиями каждому из нас.
- Вы куда намылились? - спросил Валерка.
Мы рассказали ему нашу идею отправиться на острова с ночевой - покупаться, рыбу половить, сварить уху и остаться там на острове на ночь.
Мы спросили:
- Лодка еще целая? Не дашь нам ключи?
- Да, можете брать, пока никто не пользуется. Сейчас ключ принесу, - лениво ответил Валерка и ушел в дом. Вернулся быстро.
- Вот ключ от замка, - протянул он нам немного ржавый ключ на веревочке.
- А лодка где? - спросили мы.
- На говнянке, за скалами, найдете, - ответил Валерка.
- Пошли с нами на остров, с ночевкой, рыбы наловим, ухи сварим, - позвали мы своего друга.
- Да ну ее, вашу рыбалку, я лучше дома посплю спокойно, - ответил Валерка. - Там будет наверное холодно, комары, мошки и всякая живность, не люблю.
- Как хочешь, мы сплаваем, потом тебе расскажем, - сказал я.
- Хорошо, я дома буду, пока планов нет на эту неделю, кроме огорода, мать его, - крепко выругался матом Валерка.
- Я тоже наверное завтра после обеда пойду на дачу, или сто процентов после завтра, когда мать с работы придет, отдохнет. Так не охото плестись по жаре в такую даль и возиться там с этой картошкой, - грустно поделился и я своей мыслью о даче.
Мы еще посидели немного и решили отправиться на Волгу, проверить лодку.
- Мы пойдем, - сказал Олег.
- Давайте и удачи там вам, - пожелал нам наш друг.
- Давай, - и мы попрощались за руку.
5.
- Пошли лодку посмотрим, цела ли, - предложил я, уже выйдя от Валеры.
- Проверить точно надо и ключ есть, да и чтобы не пролететь, не зря тащить всё на берег.
Обогнув дом и огород, мы свернули вправо, в направление к Волге. Мы вышли опять на дорогу, которая шла по краю глубокого оврага, поросла травой, во многих местах выгоревшая на солнце.
Волга.
Неизвестная сила и красота была в великой русской реке.
С этого места, с высоты бугра Зеленовки, Волга была видна как на ладони. Хотя слева обзор на реку закрывали частные дома, заборы огородов, сады. Но и без обзора мы все знали, что если посмотреть налево, то сначала увидим ОКСД, завод стройдеталей с его огромной территорией на правом берегу. Затем две колеи железной дороги, станция “Правая Волга”, потом шел железнодорожный мост через Волгу, красивый, самый длинный когда то в Европе, и который почему то называли Сызранским, а он то был тут у нас, на Правой Волге. Уже через Волгу так же были видны дома Обшаровки, станции и села - это на левом берегу Волги. Многочисленные затоки, острова на другой стороне реки. Это всё только мысленно можно было увидеть и вспомнить.
Видимая же часть Волги уходила вправо и делала большой поворот, где вдалеке, на горизонте, высились трубы ТЭЦ и конструкции нефтеперерабатывающего завода г. Сызрани, а так же центр города Октябрьска и многочисленные железнодорожные пути станции, трубы заводов и хранилища нефтебазы. Всё это находилось на правом берегу Волги. Левый берег так же покрыт островами, заросшими деревьями и кустарниками, затоками, рукавами, все в камышах и осоке, по которым летали моторные лодки рыбаков и браконьеров. А еще дальше, на сотни километров, шли поля совхозов и колхозов.
Мы шли молча, каждый думал о своем. Я думал о рыбалке, как в укромном месте острова, около камышей, закину удочку и буду таскать сорожку, окуней, может густеру или шарман попадется, как весной этой. Олег видно было тоже гонял свои мысли о рыбалке. О чем же еще?!
- Может сразу червей накопаем в овраге? - предложил я, - тут они как навозные.
- О, конечно надо копать и в лодке оставим, - согласился друг.
В верхней и средней части оврага виднелись огромные кучи мусора, травы-сорняка с огородов, спиленные ветки плодовых деревьев или сами деревья, погибшие зимой. Всё это годами копилось и гнило, образовывая сильно обогащенную почву, в которой червей было миллионы. Места копок видны повсюду, плюс еще и куры, и гуси тоже копали. Но пернатые всегда что-то копают, сейчас тоже белые, пестрые гуси и куры ковырялись в земле. Вот туда и идти надо было, да и сами тут не один раз добывали червей.
Спуститься в овраг помогали сильно вытоптанные жителями тропинки, которые были через каждые 30-50 метров, как раз напротив улиц. А так же другие менее используемые тропинки. По одной из дорожек мы нырнули в овраг. Найдя консервную банку, мы быстро накопали червей в нее, засыпали землей, и уже минут через 30, через весь огромный овраг в Зеленовке, спустились почти на дно его и затем поднялись вверх, по тропинке, натоптанной людьми и козами, вышли к железной дороге. Пахло железнодорожными путями.
Пересекли дорогу, и вот она, великая река Волга. Тысячу раз тут были, но как и в первый раз остановились, всматриваясь в бескрайнюю даль водного простора. Полтора километра было до противоположного берега. Правый берег тут, у нас, скалистый, на берег, где лодки, можно выбраться только сверху или разуться, задрать штаны или вовсе их снять, и по воде обойти скалы, держась за сыпучие выступы.
6.
Уже на другой стороне железной дороги мы с другом двинулись верхом к месту, куда указал Валерка - “возле говнянки и за скалами”.
Говнянка - это название, наверное широко известное только среди рыбаков и это городские очистные сооружения, перерабатывающие всё дерьмо города и сливая потом в реку. Вонь была специфическая, но не совсем отвратительная. По первой конечно могло и вырвать, стошнить. Потом привыкаешь. Эти сооружения находились в самом конце комбината стройдеталей и под одним забором и с шикарным освещением прожекторов.
Кирпичный забор, почему то под колючей проволокой, закончился и заканчивался тут же и овраг, перекрытый мощным, серым тоннелем-мостом, поверх которого и проложили железную дорогу. Вдоль ж.д. ветки, наверху, шла удобная широкая тропинка. Широкая, но дорогой ее не назовешь, машина не проедет, а вот мотоцикл запросто.
- Что то не воняет сегодня, - сказал я, принюхиваясь.
- Сегодня же воскресение, вот и не спускали говно сегодня, - ответил друг.
- Может позже скинут, - предположил я, - всегда ж и по выходным скидывали.
- Да кто их знает, уж пусть лучше и не скидывают, чище будет, - сказал Олег.
- Точно! - согласился я.
На другой стороне оврага уже шли скалы. Они были рядами, а между ними берег, не пляж, но купаться всё же купались там, хоть и дно каменистое. А вот для лодок самое подходящее место - хранение и спуск в воду.
Между железной дорогой и водой было метров 50 поля, земли, покрытого всевозможной травой и увидеть тут козу или корову было не редкость, паслись.
Мы прошли одни скалы, пахло сыростью из оврага и тоннеля и сухой травой над тропинкой. Под ногами, на тропе, был и песок, и галька и уже могли быть и камни, но мы с Олегом ускорили шаг и прошли поле. Между первой грядой скал и второй был берег в мелкую гальку и немного песка. На берегу лежали вверх дном несколько лодок, пристегнутые цепью и закрытые на замок.
На берег спустились сверху, пыля сыпучей сухой землей, чтобы проверить лодку. Лодку мы увидели сразу и улыбнулись друг другу - вон она. Она была длинная, деревянная, коричневого цвета, выкрашенная, но между досок был виден свежий дерн, была свеже проконопаченная, прогудронена. Черные полосы проступали сквозь краску. Лодка была на месте. На берегу никого не было. Волны с тихим шепотом накатывались на берег. Мы обошли лодку.
- Поднимем чуть, проверим весла и слани, если на месте, - предложил Олег.
Подняли за край лодки, заглянули под нее, всё на месте. Проверили еще раз. Точно, всё есть - и вёсла, и слани и замок тоже, который закрывал конец цепи продетый через уключину каждого весла и прорези в сланях. Ключ без скрипа и заедания открыл хорошо смазанный замок. Открылся. Еще поворот ключа и он снова закрыт. Лодку вернули на прежнее место, вверх дном. Под нее поставили банку с червями, надеясь что не выползут до нашего прихода.
- Значит лодка есть, надо остальное готовить, - сказал тезка.
- Пошли, а то уже почти обед и еще надо и к тебе и ко мне сгонять, - сказал я и направился к подъему на верх скал и высокого берега.
7.
Карабкаясь по крутому земляному склону между двух гряд скал, мы помогали себе и руками, так как сухая и мягкая смесь земли и песка толкала нас обратно вниз к берегу, сыпалась. Мы это делали не первый раз и быстро забрались на самый верх. Отдышались. Сняли сандалии и тонкие носки, вытряхнули мелкую и пыльную землю оттуда. Одели носки, обувь и быстрым шагом пошли обратной дорогой.
- Давай горой пойдем, там к тетке в дом зайду и посмотрю картошку, лук и с грядок укропа, огурцов и помидор нарвем, - сказал Олег.
- Горой конешно тогда идти надо, как раз к тетке твоей выйдем на Мира, - сказал я, помня, что улица от горы шла прямо и у центральной улице дом будет как раз слева.
- Потом пообедаем у меня и к тебе за удочками, рюкзаком и другими вещами, - рассуждал друг.
- Я за, у меня дома только картошка в холодильнике и ее на керогазке надо разогревать, - согласился я, - а пока ее раскочегаришь время уйдет, да еще и соседей звать надо на помощь, вонять потом будем керосином.
- Мне нравится этот запах, но для рыбы наверное будет не очень, - мы вместе засмеялись.
Рассуждая о плане, мы прошли по тропинке и над оврагом, и мимо говнянки. Пахло горькой полынью, сухой травой, немного отходами очистных сооружений, сыростью, Волгой и немного деревянными шпалами железной дороги, разогретые летним солнцем. Переход через рельсы и к подъему в гору был менее чем через метров сто.
Вдалеке, в городе, гудел поезд. Он шел в нашем направлении. Товарный поезд издал предупредительный сигнал и на огромной скорости начал проноситься рядом с нами, обдавая прохладным ветром от вагонов и запахом железки. Было вагонов 50-60 и состав растянулся на многие сотни метров, но когда хвост состава был почти близок, поезд начал тормозить и потом, на последнем десятке, вообще еле двигался.
- Блин, как всегда, тянется как черепаха, - с раздражением сказал я.
- Кажись хватит скорости и он должен проехать нас, - сказал Олег.
Еле-еле двигаясь последний грузовой вагон, прошел мимо нас, показав мощную сцепку, подножку вагона и красный круглый знак, наверное что-то типа светофора. Скорость вагона манила и соблазняла нас прокатиться на вагоне. Мы переглянулись и поняли, что одной сотней метров катание не закончится.
- Давай в другой раз, - сказал я, - и собираться надо и мать обещала выпороть, если буду кататься.
- Да, идти надо, - с трудом согласился друг. А поезд уже замедлил ход на очень медленный.
Мы перешли две ветки железной дороги, вдохнув едкий запах горячих от солнца черных шпал в мазуте или специальной шпальной смазке и блестящих, отполированных рельс. Начали подниматься в гору в Зеленовку, обсуждая что еще надо для такого путешествия.
- А что еще надо? - как бы угадывая мои мысли спросил Олег.
- Купим хлеба, соли тоже, кастрюлю, рюкзак, фонарик, - сказал я.
- Хлеба купим как пойдем на Волгу, - предложил тезка.
- Вроде у меня дома есть хлеб, матушка купила, нам хватит, - ответил я, - еще опарыша не забыть бы набрать.
- Бл..., совсем из головы вылетело, опарыш конечно надо брать, - согласился друг, - Конечно не пропали бы, есть черви, да и на хлеб бы могли половить.
Мы шли быстрым шагом уже по улице, обходя всякий мусор, сваленный из огородов и домов тут же в колеи дороги. Вот привычка у народа! Особенно неприятно, когда какой-нибудь кусок битой посуды больно ударял по торчащим из сандалий пальцам.
Через десять минут мы подошли к дому тетки Олега. Пока огибали забор, мы заглядывали за него, стараясь увидеть есть ли кто дома. Было тихо на огороде, в сараях. Может тетя Вера в доме. У калитки хороших ворот висела кнопка звонка. Олег позвонил несколько раз, но никто не вышел. Тогда он звял ключ в укромном месте и открыл замок, а затем и дверь. Мы прошли во двор, закрыли тяжелую калитку.
- Я в дом зайду и в сарае посмотрю картошки и лука, а ты в огород иди, нарви укропа, огурцов и помидор, только осторожно там, не потопчи грядки, - попросил тезка.
- Не бойся, я аккуратно. А во что набирать то? - спросил я.
- Вон таз у забора возьми, - указал на него Олег.
- Сойдет, - согласился я и взял эмалированный таз, стоявший у забора и вошел в большой огород.
Через несколько минут я набрал с грядок огурцов, помидоров и укропа. Я вышел во двор. Олег как раз тоже завершал поиски и был злым, разочарованным.
- Херовой картошки и то нет, и лука тоже нет нигде, - с обидой и руганью сказал друг, - придется дома брать.
- Можем дома взять, а это тут оставим, потом зайдем и заберем, - указал я на таз.
- Оставляй это тут. А дома я возьму остальное, скажу матери, что на костре будем варить ее, если конечно спросит, а если нет, то так возьму - рассуждал он.
- Отлично, тогда пошли к тебе, - сказал я.
- Да, погнали, - уже у калитки сказал друг.
Мы вышли из дома, закрыли калитку и тезка обратно спрятал ключ в укромное место. Мы двинулись к Олегу домой, мы были недалеко уже от дома.
8.
- Мам, это мы, а есть что покушать, - прямо с порога начал Олег.
- Чёт вы быстро! Давайте мойте руки и садитесь, - уже суетилась т. Люба у печки.
- Мам, мы потом на рыбалку пойдем с Олегом и я у него переночую, можно мам? - спросил друг.
- Можно. Но хоть бы рыбы раз принесли домой, а то всякую мелочь таскаете кошкам, - сказала его матушка, ставя тарелки со щами на стол.
Олег уже нарезал хлеб, которого оставалось менее половины и я подметил это для себя. Другого в хлебнице не было. У нас дома вроде был хлеб, я надеялся на это.
Быстро поев и сказав “Спасибо”, мы вышли во двор со стороны сараев.
- Я наберу картошки и лука в сарае, а ты опарыша посмотри, - сказал Олег.
- Я быстро, - согласился я и мы разошлись, каждый по своему заданию.
Далеко ходить не надо было, ящики для сухих и полусухих отходов стояли между двух бараков. Там и был опарыш. Я подошел к ящику, разогнав мириады жирных мух, что было хорошим знаком, я открыл крышку. Сразу взял пустую жестяную банку из под консервы, что была тут же в ящике. Стоял отвратительный запах. К такому мы уже привыкли, поэтому я банкой зачерпнул белого и очень шустрого опарыша. Получилось пол банки чистой наживки - жирного белого опарыша. Тут же рядом, у одного из сараев, я насыпал в банку немного песка. Всё. Опарыш есть.
- Во, смотри, сразу пол банки набрал, - похвалился я, заходя в сарай к Олегу.
- Повезло! Я тоже набрал чуть картошки и лука, - показал друг.
И тут же спросил:
- Нам же хватит 7 картошек и 2 луковицы? Я еще и пару морковок взял.
- Думаю хватит. Три картошки в уху, 4 на костре запечем, - как бы со знанием дела ответил я.
- Зашибись! Пошли к тебе за остальными вещами, - сказал Олег и упаковывал овощи в большой кусок технической бумаги на ходу. Мы вышли из сарая. Я только заметил, что в уже сильно потёртом брезентовом чехле, стояли удочки.
- Я возьму удочки, догоняй, - сказал я и пошел в направлении своего дома.
Тезка закрыл навесной замок и спрятал ключ над дверью. Он взял с земли кулек с картошкой, луком и морковью и прислонив его к себе, двинулся за мной быстрым шагом. Нагнал меня.
- Что еще осталось? - спросил он, удерживая овощи.
- Хлеб, кастрюлю, миски, ложки, соль, мои удочки, рюкзак, фонарик и вроде всё, - подвел итоги я.
- Миски и ложки у тетке в доме возьмем, я видел их там, - предложил Олег.
- Отлично, всё меньше тащить, - сказал я.
Мы, за разговором, не заметили как к моему бараку пришли. Уже сильно припекало солнце, часа три времени. Всё еще никого во дворах. Я сказал Олегу чтобы шел к моему сараю, а я быстро вернусь, ключ возьму и всё остальное.
Я быстро залетел домой, взял хлеб, почти буханка ржаного, в столе нашел алюминиевую кастрюльку для ухи. Всё это поставил на стол. На шифоньере достал большой фонарик и проверил его, двинув вперед большим пальцем удобную кнопку - на стене ярко загорелось почти белое, ровное световое пятно. Да, да, работает - по телу пробежал заряд гордости, что у меня есть фонарик.
Вроде всё.
Положил хлеб в кастрюлю, ее в руку, а фонарик в карман. Ключи от сарая тоже сунул в карман. На лице сияла улыбка от предвкушения предстоящего путешествия. Я закрыл дверь квартиры на ключ и выбежал в направлении к сараю. Там забрал мои удочки, только две поплавочные, связанные веревочками. На гвозде висел наш с отцом старый рюкзак и рядом на полке был маленький ящичек со всяким рыболовным добром - грузила, крючки. Я снял рюкзак и уложил в него и кастрюлю, и овощи, взяв их у друга, и всё остальное.
- Вроде всё, - осмотрев наше добро, сказал я.
- Пошли тогда быстрее к тетке и там на Волгу, - торопил Олег.
Я одел рюкзак за спину, закрыл сарай и мы, два рыбака-путешественника, отправились на Волгу.
Надо же, но ни одного нашего друга нам не попалось!
Это нам понравилось, так как пока всем расскажешь и время прошло бы. Мы только вертели головами, не видно ли кого и можно было видеть удовлетворение на наших лицах, что нас не отвлекли.
Не прошло и 15 минут и мы уже были в доме т. Веры. Там забрали огурцы, помидоры, укроп, миски, ложки, соль.
Готовы!
- Ничего не забыли? - спросил я.
- Для рыбалки всё есть, для ухи тоже, - вслух рассуждая отвечал друг. - А костер чем разводить есть? Это я про спички?
- Черт, спичек то нет, точно нет, - испугался я, - давай искать и если нет, то надо в магазин быстро бежать.
- Неэ, не надо, я где-то их видел, сейчас принесу, - Олег вошел в дом.
- Я же говорил есть, - трес спичечной коробкой он и улыбался.
На улице всё ещё стояла жара и мы быстрее спешили к воде. Там и покупаться можно и рыбу вечером половить. Времени хватало. Мы быстро сложили все нужные вещи в рюкзак и отправились к лодке.
- А классно мы придумали, что на остров сплаваем? - уже по дороге к Волге рассуждал тезка.
- И зря Валерка не пошел с нами, потом будет жалеть, - поддержал его я.
- Он с дедом и дядьками из Гаркино часто на Волге на рыбалке и думаю надоело ему, - сказал друг.
- Рыбалка это одно, а мы то на лодке, на веслах на остров с ночевой идем - это целое приключение! - я приводил веские аргументы сколько много Валерка потерял.
- Вот расскажем ему и потом сам будет проситься, - Олег улыбаясь добавил.
- Ага! - уже я соглашался.
Ноги быстро несли нас к лодке и через некоторое время мы уже так же спустились между скал к лодке. Тут ничего не изменилось, даже сброс не сделали с говнянки. Значит в чистой воде будем отправляться. “Да и редко до этого места вся эта гадость доходила” - в мыслях я вспоминал.
Не сговариваясь кто что будет делать, быстро сбросили и удочки и рюкзак, сняли сандалии с носками и закатали летние штаны выше колен. Тут же подошли к одному борту лодки и вместе перевернули ее на дно, вернее на киль, кормой к воде. Освободили слани и весла от цепи, разложили всё на берегу.
- Давай спускать теперь ее на воду, а потом всё будем раскладывать, - сказал друг.
- Давай, - ответил я и мы встали у носа, готовые толкать лодку в воду.
Сначала сдвинули ее на пол метра к воде. Затем еще, и еще, пока корма не коснулась воды. Потом стало легче. Мы спустили лодку в воду, почти всю, оставив нос немного на берегу. За якорную веревку привязали один якорь и бросили на берег, чтобы не унесло лодку течением, хоть и слабым в воскресенье, а так же волнами от барж, катеров и лодок, не отбило от берега. Начали загружаться.
Олег расставлял слани, всего 4 штуки - две носовые, среднюю и кормовую. Лодка большая была. Я вставил весла в уключины и уложил их вдоль бортов и на скамейку, банку кормовую. Отцепил цепь от берегового крепления и прикрепил ее к лодке за кольцо на носу лодки. Оставшийся массивный, железный якорь я положил на носовую слань. Слани были уже на месте на дне лодки в своих местах.
Красота! Готовность наивысшая.
Перетащили наши вещи в лодку и поставили на носовые слани. В лодке было сухо, но пахла она и водой, и рыбой, и мокрым деревом.
- Ничего не забыли? - спросил Олег, чисто для формы.
- Нет, всё в лодке, - отозвался я, - готовы к отплытию.
9.
Затащили якорь и бросили его на нос лодки. Зашли в воду чуть ниже колен. Олег с одной стороны, я с другой. Начали толкать ее вперед чтобы нос совсем был на плаву и сами закарабкались в лодку, сначала закинув одну ногу на борт, и подтянувшись, перевалились в лодку. Хоть и было течение слабым у берега, но все равно корму лодки начало сносить по течению и надо было торопиться чтобы ее, лодку, не прибило опять к берегу. Мы сели на среднюю скамью лицом к корме и взялись за вёсла. Они были длинными, тяжелыми, но это был не первый раз когда мы сидели тут и веслили. Последний раз было весной этого года, поэтому мы быстро опустили весла в воду и начали выравнивать лодку, носом прямо перпендикулярно к острову, который был как раз напротив, но только полтора километра на другой стороне Волги.
Скрип весел на каждый наш взмах и толчок. Уключины уже ржавые и скрипели - уиии, уи, уиии.
- Скажи классно, на лодке, на Волге, - радовался я.
- Конечно, чё дома то сидеть, - соглашался друг.
Мы гребли и смотрели так же по сторонам, чтобы не быть у кого то на курсе - у катеров, барж, пароходов. А моторки нас сами могли обогнуть. Через 10 минут мы были уже далеко от нашего берега и видели все скалы и пещеры, тропинки на верху скал и вдоль железной дороги, говнянку и деревообрабатывающий комбинат, железнодорожный мост. Было уже часа четыре дня и поэтому на Волге, на том же уровне где мы сейчас находились стояли на якорях лодки, рыбаки ловили леща на подпуск, на кольцо. Лодок шесть стояло, на вечерний клёв.
- Смотри, тянет, - показал Олег на рыбака справа от нас, который махал руками вытягивая леску, - давай посмотрим поймал что или нет.
- Давай, только не долго, а то самим надо еще на острове наловить рыбы, - согласился я и мы бросили весла в воде и наблюдали за рыбаком, интересно же.
- Сачок взял, наверное поймал, - сказал друг.
- Да, да, вон смотри, хороший лещ вроде, - с азартом комментировал я.
- Хороший, даже отсюда видно, - сказал тезка, - всё вытащил, блин тоже хочу поймать леща. Поплыли, может и нам повезет на острове.
- Поплыли, - и мы опять вместе взялись за весла.
Но тут нас ждал сюрприз. Пока смотрели на рыбака, на фарватере, на середине Волги, стуча дизелями, прошел вверх по течению, в Куйбышев или еще куда выше, груженый сухогруз. И вот волны от него и до нас в лодке дошли, но мы заметили вовремя. Подняли в лодку весла и держались за скамейку, чувствуя как сначала нос лодки поднялся на гребень волны, а потом нырнул вниз, поднялся на вторую волну и опять вниз, вверх, вниз.
- Ух ты! Хорошо заметили, - сказал Олег.
- И не говори, вовремя лодку повернули, - сказал я.
- Смотри, вон “Метеор” идет, давай помедленнее погребем, - указал друг на теплоход на подводных крыльях.
- Он сейчас быстро тут будет, у него большая скорость, - наблюдал я как быстро приближается “Метеор” и греб веслом со своей стороны.
Мы медленно гребли, наблюдая за белым, остроносым теплоходом. Не прошло и 5 минут как он промчался в сторону Сызрани. Волны, говорят, от него под водой идут, что не раз мы видели сидя с удочками на берегу. На поверхности чуть волна, а вот подводные волны начинали захлестывать берег, поднимая всю подводную живность, грязь, мелкие и даже средние камни, выбрасывая это “добро” на берег.
Мы налегли на весла и наш, правый берег все дальше и дальше удалялся, становился еле различимой полосой.
- Мы середину прошли? - спросил я.
- Конечно прошли, смотри по мосту, уже на 8 пролете, - сориентировался друг.
- Тогда еще немного и мы будем на острове, - сказал я.
- Скорее бы, а то жара и купаться хочется, - ответил Олег.
Ровными рывками весел мы плыли ближе и ближе к острову. Над водой часто пролетали чайки, утки, другие помельче птицы. Чайки иногда падали колом в воду и с добычей, мелкой рыбешкой, быстро всплывали вверх, потом опять взлетали. Голоса птиц не смолкали и не подумаешь, что над бескрайней водой тоже шумит жизнь.
- Тут глубоко наверное? - прервал я молчание.
- На фарватере, говорят, метров 40 или 35, - ответил тезка, - Там где рыбаки, там метров 15-20 как мне Иваныч, сосед, говорил. Да и Валерка тоже рассказывал, что у них на якорях метров по 50 веревки стоят.
- Тут сейчас в лодке мало веревки, - рассматривая привязанную к якорю веревку, размышлял я.
- Конечно тут мало, не оставят же они веревку под лодкой, точно стырят, - с улыбкой сказал друг.
- Сто процентов свиснут, вон как мы подняли ее и посмотрели, что под ней, - сказал я.
Гребли минут 30, устали, но предвкушение рыбалки и ухи добавляло нам сил.
Через некоторое время из воды начали торчать заросли водорослей и цеплялись за весла. На лопухах кувшинок и на торчащих кустиках осоки сидело множество насекомых - стрекозы, мухи, жучки. Если весла ниже опускали, то они застревали и было трудно их вынуть. Поэтому старались почти по самой поверхности грести. Это чуть замедлило ход. С другой, лучшей, стороны, мы видели как в этих зарослях рассыпаются в разные стороны стаи рыб. Был только легкий вечерок и любые всплески хищной рыбы заставляли нас резко поворачивать головы и наблюдать за игрой рыбы.
- Ты слышал? Смотри вон какие круги - щука точно! - с азартом и восхищением в голосе говорил я.
- Вот бы поймать ее или судака, - отозвался мой друг.
- Уха из судака классная, я много раз ел, - пояснил я.
- Сто процентов, обожаю уху из судака, - продолжал рыбацкую тему Олег.
Оставалось метров 100 до острова. Вода чистейшая. Дно четко видели и наверное и 5 метров глубины не было. Взглянув на остров, мы увидели его безлюдный берег и почти белый речной песок, сквозь который торчали зеленые кустарники, сначала низкие, а уже уходя вглубь становились выше и в середине острова уже возвышались деревьями. Чистого песка всё равно было много для отдыха, купания, загорания.
И вот шурша килем по песку причалили к северной части острова, но ближе к его левой части. Кругом светло-жёлтый, почти белый, песок на берегу, а через прозрачную воду на мелководье видны маленькие барханы песка, намытые ровными рядами. Мальки быстро разлетелись в разные стороны и в заросли, оставляя чистую прозрачную воду, чуть тронутую поднявшимся песком от носа лодки.
Выгрузили почти всё из лодки и затащили ее на берег, чтобы вдруг волной не стащило с якоря: металлического, самодельного с 4 усами из толстой проволоки, который бросили на берег.
Вечерело, но других отдыхающих на этой части острова не было.
- Тихо, вроде нет никого, - прислушавшись, сказал друг.
- Кажется что нет, - не услышав никого, согласился я, - но проверить всё же надо.
- Хорошо, только всё вытащим и проверим, - подтвердил тёзка.
Одну за другой мы переносили вещи и укладывали на выбранном для стоянки месте - чуть в глубине острова, за кустарниками, чтобы не было видно огня костра с другого берега или проплывающего катера рыбоохраны (их конечно не часто видно было, но как назло могли появиться), но чтобы было рядом с пляжем. Купаться точно будем!
- Всё вытащили, пошли походим по острову, проверим и посмотрим что тут, - сказал я.
- Пошли, - сказал Олег.
Мы проверили на другой, южной стороне, перейдя через не очень густые заросли. Там тоже никого не было. Прошлись вдоль острова метров на 100, тоже никого. Опять пересекли его поперек, увязая в песке - никого. Вернулись к стоянке.
Отлично - никто мешать не будет! Как на необитаемом острове!
10.
- Никого! Ураа! - прокричал я и начал бегать по берегу и дурачиться.
- Давай искупаемся, жара еще стоит, - скидывая футболку предложил друг.
Не говоря больше ни слова, мы сбросили с себя всю одежду, кроме трусов, и побежали по мелководью, высоко поднимая ноги и прыгая, и крича во всё горло от казалось холодной воды, и вот смело нырнули в воду. Быстро выбрались на поверхность бррр-кая, и продолжили идти дальше и дальше от берега, так как нам вода доходила чуть выше пояса. По ногам и телу терлись водоросли и речная трава. И вот мы зашли достаточно чтобы поплыть уже не доставая до дна. Я далеко не заплывал, так как не научился хорошо плавать. Друг же увлекся и уже только маленькая голова его виднелась в дали. Я поплыл к берегу, выбежал и лег на еще горячий песок. Загребая руками песок, я зарыл себя. Одному другу плавать скучно было и через некоторое время и он упал рядом и беря с меня пример, зарылся в песок.
- Красота, так бы и купались и валялись в песке, - сказал друг.
Я молчал, а в голове крутился план пребывания на острове, который мы обсуждали - покупаться на острове, наловить рыбы, сварить ухи. Дальше видно будет.
- Искупались, теперь будем рыбу ловить? - сказал и спросил я.
- Эх, так бы и лежали, но рыбу надо наловить, ухи хочу! - вставая и отряхиваясь от песка сказал Олег.
Я тоже встал и мы начали на ходу отряхиваться от налипшего к телу песка. Из лодки достали удочки и наживку. Олег взял себе целлофановый мешок под рыбу, а я себе взял наш с отцом садок. Время шло к 5 вечера или уже прошло 5, солнце спускалось ниже. Мы не заметили как чуть поднялся ветерок, освежая после жаркого дня. Надели футболки, оставаясь в трусах чтобы не сгореть на солнце.
- Где ловить будем, тут или на той стороне? - спросил я, - или давай ты тут, а я на той стороне острова или наоборот.
- Я пойду на ту сторону, я видел там одно место возле камышей, - сказал друг.
- Я тоже его заметил, - улыбнулся я, - но вон там у зарослей тоже неплохое место, - указал я на место слева, где в воде были водоросли и торчало несколько кустов осоки из воды и было окошко без травы. Я повертел головой вокруг.
Незаметные птицы щебетали в кустах, чайки кричали, носились над водой. По реке шел многопалубный пассажирский пароход, белого цвета и до нас долетала музыка. Народ уже выходил на открытую палубу, чтобы еще на садящемся солнышке побыть, встретить, а вернее проводить закат солнца и наслаждаться и музыкой, и танцами и водной гладью, красотой природы. За пароходом неслись две моторки, на волнах сильно прыгая и поднимая фонтан белых брызг - наши местные кто-то. Резвились, а может и рыбу предлагали купить. В этой тиши острова стало отчетливо слышно как по железнодорожному мосту стучат колесами составы поездов - товарных, пассажирских, нефтяных.
Мы разобрали каждый свою поплавочную удочку, садок или пакет для рыбы и наживку. Тезка ушел к камышам на другой стороне острова. Я начал заходить в воду к намеченному месту, не спеша, чтобы не распугать рыбу. На тихой, казалось до этого, поверхности воды, уже была рябь, ветер дул в лицо справа - значит северо-восточный. Подходил вечер, солнце близилось к заходу, но у нас оставалось еще много времени. Прохладно в воде стало, но надо наловить рыбы. Я привязал садок к поясу и начал ловить рыбу. Осторожно забросил снасть в окно в траве. Не прошло и 10 секунд и мой поплавок из гусиного пера, выкрашенный в красный цвет, ушел под воду. Я умело подсек и первая рыба, красноперка, оказалась в садке. Опять закинул промеж травы. Моя бамбуковая удочка в три колена помогала мне ловко попадать куда я хочу. И снова поклевка - отлично, с ладошку густерка сидела на крючке и тоже пошла в садок.
- Правильно я выбрал себе место, - хвалил я себя.
Через 30 или 40 минут, в моем садке уже плавало штук 7 рыбешек, что было достаточно для ухи на двоих нас. Я смотал удочку и смело направился по воде к берегу. Надо проверить как дела у Олега. Садок привязал к корме лодки, чтобы рыба была в воде и подольше сохранилась.
Я был рад что к ухе уже была рыба и можно было готовиться, искать место и разжигать огонь.
- Поймал чё? - спросил я друга, показывая улыбкой, что сам не пустой пришел.
- Штук 5-6, - не отрываясь от поплавка, ответил Олег, - с ладошку.
- Я тоже так же, на уху хватит. Ловить будем или костром займемся?
- Костром, а то уже есть охота, - сказал друг и начал выходить из воды.
- И я хочу, - согласился я.
Мы пошли к месту, подготовленному для костра - мы сделали в песке яму, куда собирались уложить дрова и развести костер. Олег бросил и свои рыбешки в садок. Мы оделись. Дул не сильный, но прохладный ветерок, что после жаркого дня было приятно.
- Пошли за дровами, - сказал я.
- Давай в разные стороны и потом тут встретимся, - предложил мой друг.
- Точно, давай, - согласился я, - ты по той стороне иди, а я по этой, - указал я направление для нас.
- Давай!
Мы разошлись каждый в свою сторону, мысленно разделив остров на две части - от воды и до середины. Петляя и ныряя под нависшие ветви деревьев, я заглядывал под каждый куст в поисках сухой палки, ветки, бревна какого. Набрал не толстых сухих веток и обратил внимание, что крупных веток или палок нет нигде. То что набрал я быстро отнес к кострищу. Вторая порция была такой же. Олег добавил таких же веток, но пару не длинных, но потолще веток всё же лежало в кучке. Я убыстрил шаг и вернулся к месту, где я последний раз собрал хворосту. Зигзагами продвигался я по песку и тоже пару деревяшек потолще всё же нашел. Принес к костру. Мы сделали по 5 ходок и не сговариваясь пришли к нашему месту.
- Что то дров нет на острове, одни тонкие ветки, - с грустью в голосе сказал Олег.
- Я тоже это заметил, только несколько всего крупных, - ответил я.
- Эх, надо было с того берега в лодку накидать. Там на берегу всегда есть пеньки, палки крупные, кора березы, да и на комбинате можно что-то взять, - рассуждал тезка.
Мы стояли и думали, что же нам делать. Погода меняется, ветер, волна уже побольше на самой Волге.
- Надо дерево сухое искать, вроде зимой полно было таких деревьев, - сказал я, - или это казалось, что они сухие.
- Пошли вместе поищем, может придется ломать его, - сказал Олег.
Мы двинулись дальше к другому концу острова, где по зиме, на зимней рыбалке, видели сухие и толстые деревья.
11.
Как зайцы мы шли зигзагами по острову чтобы наломать сухих дров с деревьев, а то для костра пока у нас хоть и была большая куча, но по опыту знали - это не надолго, да и мало угля от хворостного костра, только сильный огонь и жар первые минуты.
- Смотри, вон сухое дерево, - сказал я и быстрым шагом пошел к дереву.
Олег шел за мной.
- Её моё! - удивились мы увиденному.
Да это действительно было сухое дерево, но кроме толстого ствола, без коры, серо-белого цвета, на нем торчали только толстые ветви, высоко от земли. Мы стояли думали как бы с него сломать больших веток.
- Походу тут не один костер растопили этим деревом, а что не достали, оставили, - рассуждал тезка.
- И топор мы тоже не взяли, сейчас бы попробовали бы топором, - добавил я своих мыслей.
- А если залезть и повиснуть на ветке вон той, самой тонкой, - сказал друг.
- Один из нас залезет точно, а второй не поднимется по этому скользкому стволу, - осматривал я ствол и похлопал по нему, - да и ветка толстая и выдержит любого из нас, даже двоих.
Долго мы смотрели на это сокровище, думали, но так и не решили как с него взять сухой древесины. Двинулись дальше. По дороге всё же набрали по три-четыре палки.
На целом острове и нет дерева для костра! Ужас!
Мы вернулись к месту стоянки. Вечер уже был близок, солнце уже приближалось к горизонту, хоть и далеко ему было за горизонт, но там вдали, на Пристани Окрябрьска, были высокие холмы и за них скоро скроется солнце. Ветер, не такой холодный, но дул, поднимая повыше волну на Волге, которая набегала на берег, издавая приятный водный шелест о песок.
Шшшш...
Мы сбросили, в вырытую для костра яму, сухого хвороста, подложив под него сухого тростника и травы. Сверху положили уже потолще палки. С первой же спички удалось зажечь сухую траву. Она быстро разгорелась, поднимая вверх только искры, разносимые ветром. Сухой хворост загорелся тоже и вот уже в песочной яме горел огонь. Мы, по привычке, уселись на корточки вокруг него и выставили руки к огню, грелись. Красота огня привлекала всегда, а так же обогревала. Просидев неподвижно некоторые время и опомнившись, мы уже подбрасывали вторую порцию дров в наш костер. Хворост горел быстро.
- Давай что-то приготовим поесть, а то уже в животе буркает, - сказал Олег.
- Уху? Или картошку? - спросил я, - картошку давай сразу забросим, пока есть жар.
- Уху не знаю получиться или нет. Куда кастрюлю ставить то? Прямо на костер не поставишь, - рассуждал мой друг.
Мы достали продукты. Вымыли в воде овощи, принесли к костру.
- Я тоже не понимаю как поставить кастрюлю, упадет в костер, а треноги нет, - тоже в слух рассуждал я.
Часть картошки, 4 штуки, мы забросили в костер, засыпали ее горячими углями и подбросили дров в костер. Он стал сильнее разгораться. Наломали большими ломтями хлеба и насадив его на срезанные прутья, мы начали жарить хлеб над большим огнем костра. На мякише и корочке быстро появились черные подгорелые места, пошел дымок и запахло жареным хлебом. Одновременно, сняв поджаренный хлеб, мы с Олегом стали жадно есть его. Откусывали, а пока жевали, мы перебрасывая горячие куски хлеба в ладонях. С обеда прошло много времени, а мы не ели ничего.
Ухи хотели сварить на ужин, но ничего не получилось с ней. Рыбу наловили, все продукты есть, кастрюля есть, но увы, придумать как варить уху мы не смогли. Да еще и дров нет, явно не хватило бы на варку.
А пока мы ждали когда спечется картошка, мы ели хлеб с огурцами и помидорами, обильно посыпая всё солью.
- Как думаешь, готова картошка? - спросил я.
- Сейчас попробуем, - Олег откапывал одну из картофелин в костре тем же прутиком, на котором жарили хлеб.
Он поковырял и нашел одну из них. Ловко прутиком откатил её к краю и дал чуть остыть. Затем рукой выкинул ее на песок и потом взял в руку, дуя чтобы остудить и счистить песок. Я подошел поближе. Тезка разломил на две части печеную картошку, похожую на обгорелую головешку снаружи, но внутри картофельного цвета, и дал мне вторую половину. Сразу вокруг нас заиграл аромат печёной картошки. От нее шел пар и быстро дуя, мы зубами вгрызлись в картошку. Она рассыпалась и была готова.
- Готова! - с блаженством в голосе мурлыкали мы.
Быстро съели эти две половинки и с улыбками показывали друг на друга.
- У тебя всё лицо в саже, - сказал Олег, показывая на меня.
- У самого думаешь лучше, и нос, и губы и лицо, - сказал я.
Не сговариваясь, мы присели к костру и начали выковыривать оставшиеся 3 картофелины. Нашли без труда их и таким же манером вытащили. Разложили на технической бумаге, импровизированном столе, ожидая пока остынет. Нарезали остатки огурцов, помидоры, зелень тоже, хлеб. С нетерпением ждали. А пока подбросили очередную порцию веток и дровишек, что покрупнее. Костер снова ожил, выбросил столб огня и искр. Стало намного теплее, но куча дров становилась меньше и меньше.
Солнце село за холмы и только красивый красно-оранжево-фиолетовый закат оставался над горизонтом всё еще освещая, слабо, но освещая Землю. Становилось темнее и темнее, но еще не ночь. От воды веяло прохладой, чувствовалось всё заметнее.
Через 5-7 минут мы уже ели печеную картошку с хлебом и овощами.
- Бобы бы, штобы запыть, - сказал я про воду, прожевывая.
- А давай с Волги наберем, как раз и пустая кастрюля есть и вода чистая тут, - предложил Олег и взял кастрюлю и пошел к лодке.
- Точно, а я как то и не догадался, - ответил я и пошел за ним.
Олег ловко залез в лодку и перебирался в корму, зачерпнул кастрюлькой воду и поставил ее на среднюю скамейку лодки.
- О, ёпт, тут еще рыба у нас! - с удивлением в голосе произнес друг,- что делать с ней будем?
- Наверное ничего уже, отпускать надо или если не живая, то выкинуть, птицы или сомы сожрут, - сказал я.
- Можно так же на палочке поджарить, но я наелся и не хочу, только пить хочу, - ответил Олег.
- Я тоже не хочу рыбу, значит отпустить или выкинуть, - подытожил я, - но давай сначала попьем.
Мой друг взял кастрюлю и большими глотками отпил. Передал мне. Я сделал тоже самое. Вода хорошая, без какого либо привкуса. Пока я пил, тезка поднял садок.
- Тут почти вся рыба живая, отпускаем? - спросил он.
- Выпускай, выпускай, другую тоже в воду кинь, - сказал я.
Выпустив рыбу, друг сполоснул садок и бросил его в лодку.
Уже почти стемнело, но еще можно было различать деревья, кусты на острове. Ветер дул с севера. Было прохладно, даже холодно.
Мы молча вернулись к костру, потирая голые руки. Были в одних только майках-футболках. Подкинули еще одну порцию дров и поближе присели к костру, грелись. Молчали. Так же становилось тихо и молча всё вокруг - только волны с шумом накатывали на берег, одинокие ночные птички перекликались, где-то ухнула сова, мошкара и комары тоже жужжали и падали в костер, опалив крылья. На свет костра и насекомых вокруг начали слетаться летучие мыши. Сначала было непонятно кто это, и при каждом пролете, мы вздрагивали, жались друг к другу. Потом только догадались, что это мыши. По Волге уже редко ходили теплоходы, да и по железной дороге реже проходили поезда.
- Блин, холодно, да и что-то жутковато, - сказал Олег, - хер его знает кто там за кустами прячется.
- И дров мало, точно до утра не хватит, да и одежду мы что то не взяли с собой, - поддержал разговор я, - можем походить по острову за дровами еще, фонарик есть.
- Пока ходим, костер потухнет, а вокруг мы вроде всё собрали, - сказал друг.
- До утра точно не уснем, да и замерзнем, - с грустью сказал я.
Немного помолчали.
- Придется домой возвращаться, ты что думаешь? - спросил тезка.
- Жалко конечно возвращаться, но мы до утра не продержимся. Надо возвращаться, - согласился я.
- Эх! - с сожалением сказали мы.
Подбросили еще больше дров в костер и от его света начали собираться. Да и собирать было мало чего - удочки, рюкзак и всё. Сразу складывали вещи в лодку. Уже совсем стемнело. Пришлось иногда пользоваться фонариком. Но всё же проверяли не оставили ли что на острове. Нет, ничего не оставили.
Решили затушить костер и набрав воды в кастрюлю и в полиэтиленовый мешок из-под рыбы, вылили воду на костер. Он недовольно зашипел и выбросил едкий белый дым, который поднялся вверх и прямо нам в глаза. Мы отскочили, вытирали глаза. Вернулись и засыпали яму песком, помогая себе ногами.
- Поплыли назад? - спросил Олег.
- Поплыли, - согласился я, - вон на фонарь говнянки.
- Точно! Классный ориентир, - согласился друг.
Забросили якорь в лодку. Подготовили весла. Столкнули лодку в воду и когда она уже не цеплялась дном песка запрыгнули в нее. Взялись за весла.
Было жутко темно и отплыв всего метров 50, остров провалился в темноту, только верхушки деревьев было еле видно в редком свете лунного света. Помощница луна уже была на небе, но оно было облачным и поэтому ее свет только местами освещал Волгу.
Мысленно мы сказали: “Прощай остров” и провалились в бесконечность - черная вода под нами, черное небо над нами.
12.
Кругом всё черно, но мы двигались вперед. Глаза постепенно привыкали к темноте и повертев головами, мы заметили полностью освещенный железнодорожный мост через Волгу. На каждом пролете горели сотни ламп или прожекторов. Отражались в воде. Но мост был далеко, 3-4 километра. Кроме яркого света на говнянке, весь завод ОКСД тоже прекрасно освещался. На Волге были не высокие, но все же волны и мы как поплавок прыгали на них, вверх, вниз.
Мы молча гребли веслами, только уключины скрипели и сейчас их скрип был намного приятнее чем днем. Уже плыли минут 30, и были на фарватере, как вдруг из темноты сирена, гудок парохода и прожектор на нас, слева по нашему борту или со стороны Сызрани. Мы никак не ожидали этого. Мы перестали грести и оцепенели. Прикрывая ладонями яркий свет, мы увидели вдалеке большую баржу или танкер - низко посаженную, а значит груженую и медленную. Она на нас идет.
- Уууууу! Ууу! У! - звук гудка раздается с боку.
- Гребем домой! - в два голоса сказали мы, вышли из оцепенения и налегли на весла.
Крепко ухватившись за деревянную, не удобную, ручку весла одной рукой, второй рукой впились в толстую часть весла и налегая всем телом мы гребли как сумасшедшие. Толкая тяжелое весло от себя и вниз оно быстро выходило из воды на другом конце и на уровне кормы. Прямые руки поднимали весло вверх и тут же оно падало в воду на уровне носа лодки. Теперь мы синхронно тянули весла на себя, отклоняясь назад.
Вперед вниз, вверх и на себя.
Вперед вниз, вверх и на себя.
Вперед вниз, вверх и на себя.
Сильно упирались ногами в слани и повторяли эти движения снова и снова. Мы не обращали внимание гребем ли мы на свет на правом берегу или нет. Мы пересекали путь баржи или танкера. Ладони рук горели от трения и покрылись мозолями. А звуки сирены все ближе и ближе были, но уже не с боку, а немного в лицо - хороший знак что мы уходили с фарватера и маршрута судна. Уже разборчиво слышны работающие дизеля в ночи и теперь становились четко видны сигнальные огни на мачтах - зеленые и красные. Не останавливаясь, мы гребли и гребли, избегая столкновения лодки и баржи.
И тут из-за туч вышла луна, осветила нам путь домой. Мы вместе с танкером, а это был именно танкер, были как на ладони на поверхности широкой реки.
У уу у! - коротко и ясно выругался матом капитан гудком танкера и в последний раз скользнул по нам прожектором.
- ..., - мы тоже выругались мысленно каждый по своему.
Звука от сирены и прожектора им было мало, и вот высокая волна от танкера тоже нас обрызгала в наказание, покачав вверх и низ на волнах.
Пока мы боролись за выживание и сильно гребли в сторону нашего уже берега, мы не заметили как этот берег становился всё ближе и ближе. Течение снесло нас ниже на один километр или около того, где были только скалы. Со страха мы быстро нагребли до нашего берега, до места стоянки лодки, огибая где надо скалы. Луна нам помогала, всё было видно, а вонь из говнянки подсказывала - мы в правильном месте, да и прожектора сильно освещали и берег, и железную дорогу.
Нос лодки уткнулся в берег, почти параллельно, не по правилам, но мы сильно выдохлись и устали. Это не важно, как стояли у берега. Мозоли на руках болят, ноги дрожат, всё тело ломит. Весла оставались в воде какое-то время. Мы молча сидели.
Думали. Вспоминали. Отдыхали.
Прошло некоторое время и не сговариваясь мы начали выгружать всё из лодки и готовить ее на стоянку. Помогали себе фонариком. Что нести домой уложили в одну сторону, что оставлять на берегу разложили как было, когда брали лодку. Слани, якоря, весла продели через цепь. Еле затащили лодку на берег и из последних сил перевернули лодку вверх дном. Закрепили лодку на цепь и закрыли замком.
Шли домой вспоминая баржу.
Спали как убитые у меня дома в бараке.
Вот так с ночевой на острове!