Болезни бывают разные…
Телесные, душевные, психические…
Острые, хронические, скрыто протекающие…
Если человек заболел, то его признают не работоспособным и выписывают «больничный лист», платят деньги из социального фонда, чтобы он не умер от голода во время этой болезни.
Присылают врачей, назначают лекарство или специальные процедуры, вплоть до операции, чтобы человек избавился от болезни.
Государство рекламирует ЗОЖ - «здоровый образ жизни» и тратит средства на его поддержание у населения своей страны (ну, разве что кроме производства алкоголя и табачных изделий).
Для профилактики болезней медицина проводит прививки и выпускает микстуры, таблетки, ампулы с инъекциями, БАДы (биологически активные добавки)…
Но есть одна болезнь, в которой всё происходит наоборот.
Она рекламируется средствами массовой информации, ежечасно по радио рассказывают о продвижении её на специально возделанных и ухоженных полях нашей страны.
Люди тратят большие деньги, чтобы «поболеть» на выделенных для этого площадях или у экранов телевизора дома.
Ею с удовольствием и массово болеют все слои населения, включая врачей. Никто и не думает лечиться от неё, наоборот, реклама призывает ею болеть!...
Этот рассказ вызван к жизни призывами на мониторах в автобусах и метро:
- «Все мы больны футболом»
- «Болей на стадионе»
- «Этот вирус во мне. Я – его переносчик»
«Оформи паспорт болельщика»,
ведь они ставят несомненный диагноз, что эта болезнь – футбол…
«Какая боль… Какая боль!
Матч Аргентина – Ямайка – 5 : 0»
Кольке нравились спортивные, деятельные люди, с горящими глазами, гармоничными движениями, целеустремлённые с хорошей осанкой…. Он им по-хорошему завидовал, ведь у самого таких способностей не просматривалось. Так же Коле нравились спокойные, выдержанные люди, не теряющие самообладания в, казалось бы, совсем безвыходных ситуациях, как Николай Медведев в фильме «Подвиг разведчика». «И не вздумайте шутить, Штюбинг!» - говорил он, будучи раскрытым, находясь в логове врага – фашистском штабе.
В детстве Коля простудился и сильно болел, ему даже пенициллин кололи в попку в двухлетнем возрасте. Потом реакции Манту и Пирке разносило на руке, и врачи поставили на противотуберкулёзный учёт. Посылали в детский санаторий. Родители берегли от простуд и лишней беготни. Записали в музыкальный кружок и купили баян. Когда все сверстники бегали во дворе, играя в казаков-разбойников, Коля трижды в неделю таскал на спине тяжелый футляр с баяном, в свободные дни по нотам разучивал этюды и классические произведения, а в выходные дни в том же Доме Пионеров и Школьников участвовал в репетициях ансамбля народных инструментов.
Поэтому на уроках физкультуры успехами не блистал, особенно при беге на длинные дистанции, начинал задыхаться и сходил с дистанции. Пятьсот метров – это предел его беговых возможностей.
Слушая по радио трансляции футбольных матчей, он дивился выносливости игроков. Ведь бегать надо было не просто по прямой, а с обводом встречного игрока, да ещё с мячом.
В пионерском лагере ему нравилось играть в волейбол, в пинг-понг - настольный теннис, они не требовали длительного бега.
Их пионервожатый был любителем футбола и юмористом, для «оживления» футбольного матча между командами мальчишек и девчонок заставил их поменяться одеждой. Мальчики играли в сарафанах и платьях, а девочки – в тренировочных штанах и брюках, снятых с мальчишек. Колька уже успел «проявить» свои беговые способности (вернее, их отсутствие) и его поставили на ворота. Несколько девичьих сарафанов было порвано, но девчонки выиграли матч, несмотря на отчаянные Колькины прыжки и падения. Мальчишки путались в подолах длинных сарафанов, наступали на них и падали под смех, свист и улюлюканье болельщиков, а девчонки в тренировочных штанах ловко бегали и били по мячу без помех.
Когда Коле исполнилось четырнадцать лет, сестра подарила ему билет на футбол, да ещё какой! На матч чемпионата СССР, матч соперничества двух столиц – «Зенит» против московского «Динамо».
Колька до этого посещал только районные стадионы, участвуя в беге, прыжках в длину и метании гранаты на значок ГТО – «Готов к Труду и Обороне».
На этот «праздник футбола» он приоделся, как на торжественное мероприятие, в чистую рубашку и новый костюм, купленный недавно родителями.
Стадион имени Сергея Мироновича Кирова поразил его масштабом.
Чаша стадиона была заполнена до краёв шевелящимися людьми, как гигантский опрокинутый муравейник, и он сидел недалеко от края этой чаши, она напомнила черный репродуктор, висевший на стене в Колькиной комнате, по которому передавали новости, прогноз погоды, песни, радиоспектакли и репортажи о футбольных матчах со стадионов.
На стадионе ему подумалось, что от рёва болельщиков «Го-о-ол!», пролетающие птицы, наверно, замертво падают на поле.
Ведущий диктор стадиона через мощные репродукторы проинформировал о распорядке матча, составе обеих команд, судейской коллегии, о том, что в перерыве между таймами будет разыгран в лотерею автомобиль «Москвич-401»,чем вызвал «пробный» рёв болельщиков, заставивший Кольку вздрогнуть.
Колька с интересом разглядывал соседей по трибуне. Таких как он, «школьной мелкоты», на трибунах почти не было. Сестре, инженеру из НИИ радиоэлектроники, этот билет достался на работе в результате розыгрыша лотереи, весь мужской состав отдела ей завидовал, предлагали выкупить билет за двойную стоимость, но она решила порадовать младшего брата.
Кругом сидели взрослые солидные люди, лишь справа от него сидел мелкий старичок с землистым болезненным цветом лица, с палкой-тростью и авоськой с четырьмя бутылками пива. Он непрерывно курил, окутывая Кольку вонючим табачным запахом дешёвых папирос «Север», и затаптывая ногой очередной окурок, толкал нашего юношу костлявым кривоногим коленом. Лицо его было сморщено, как печёное яблоко, нос напоминал валенок, а голос был хрипучим, противным и громким. Старичок позёвывал, открывая щербатую пасть с пятью искрошенными почерневшими зубами.
«Тут из маминой из спальни, кривоногий и хромой, выбегает умывальник и качает головой…» - вспомнилось Коле…
Раздались гонги и под «Футбольный марш» Матвея Блантера на поле выбежали футболисты. Раздался свисток судьи и всё задвигалось, складываясь в причудливую мозаику.
Игра, азартно начатая, вдруг потеряла страсть и старик ехидно, мат (Пи-ип) я пропускаю, громко, комментировал все передвижения футболистов по полю:
- Завидонов (защитник «Зенита»)! Стасик! (Пи-иип), кому же ты мяч отдаёшь? Надо самому вперёд двигаться!...
- Бурчалкин (нападающий «Зенита»)! Лёва! (Пи-иип)! Да что же ты не с той ноги бьёшь?!..
- Анзор (Кавазишвили, вратарь «Зенита»)! Что ты (Пи-иип) стоишь, как пень! Выходи вперёд! Падай в ноги!...
- Эх! Лёва (Яшин, вратарь «Динамо»), хоть бы раз пропустил мяч, что ты (Пи-иип) в него так вцепился!...
- Ну, Игорёха (Численко, игрок «Динамо»)! Вот зараза! Из под ног (Пи-иип) увёл мяч!…
Всех игроков он знал по именам, видно, что болельщик был «матёрый», ругал всех, как главный тренер, размахивал руками, стучал палкой и непрерывно дымил, как паровоз, отхлёбывал пиво из бутылки… Вонючая отрыжка, порой вырывалась из его рта…
Коле было неприятно, что он так пренебрежительно, как о дворовых мальчишках-неумехах, отзывался о заслуженных спортсменах, которыми любуются шестьдесят тысяч зрителей, находящихся сейчас на стадионе.
«Сам бы так побегал, Мойдодыр кривоногий» - думалось Коле. Ведь для него эти непрерывные движения по полю были бы мучительно, до удушья, тяжелы.
«Посмотрел бы я на тебя, с палкой хромающего по полю под рёв трибун. Какими бы словами тебя обложили».
Остальные болельщики вели себя спокойнее, но тоже выказывали чувства досады, что матч идёт пока безрезультатно. Сорок пять минут до перерыва не принесли ощутимого результата, хотя несколько красивых комбинаций заставляли стадион то напряженно затихать, то издавать разочарованное «Ох!», то болезненный стон…
Кольке вспомнился эпизод из «Старика Хоттабыча», когда волшебник сбросил с неба по мячу для каждого футболиста, чтобы не так бесцельно они бегали по полю…
В перерыв между таймами на поле вынесли лотерейный барабан, вышли несколько взрослых и детей октябрятского возраста. Дети крутили барабан, доставали пенальчики, из них вынимали скрученные рулончики и, развернув, по очереди объявляли цифру, обозначавшую сектор, ряд и место счастливчика, выигравшего «Москвич».
Хоть Колька сидел на «галёрке» трибун, но «болельщик», казавшийся сверху муравьишкой, весь светился счастьем от удачи.
«Мойдодыр» сбегал в туалет и вновь стал с чмоканьем сосать пиво из бутылки. Предыдущие он сталкивал ногой под нижестоящие сиденья, и те со звоном скатывались по трибуне.
Снова раздались гонги, под «Футбольный марш» Блантера выбежали футболисты и полукругами выстроились вокруг судьи, стоящего в центре поля. Кольке они представились гладиаторами, под рёв трибун готовых уничтожить противников. Раздался свисток, и они ринулись в бой за обладание единственным мячом, потом рассыпались по полю, занимая продуманные позиции, чтобы, «опекая» игрока-соперника, иметь свободу передвижения самому. Чувствовалось, что тренеры им дали серьёзную «установку» на победу, и они изо всех сил стараются оправдать его ожидания. Их передвижения по полю складывались в причудливые узоры и были сложнее шахматной игры, так как осуществлялись одновременно, в непрерывно меняющейся обстановке, при активном противодействии соперников без соблюдения очерёдности ходов, как было бы в шахматах. Коля уже начал захватываться интригой игры, но противный голос Мойдодыра, неласково отзывающегося об игроках, сбивал этот настрой.
На шестьдесят пятой минуте Николай Рязанов и Александр Иванов разыграли красивую комбинацию у ворот «Динамо», но Лев Яшин героическим броском сумел спасти свои ворота. Мяч отлетел в поле, но его перехватил Лев Бурчалкин и, искусно лавируя в рядах защитников, сумел преодолеть линию защиты и нанёс решающий удар по мячу.
Напряжённое замирание трибун сменилось криками «Давай-давай-давай», барабанной дробью каблуков по бетонным ступенькам и, как при страстном оргазме, вырвалось многоголосое «А-а-а-а-а!»… «Го-о-о-ол!»
Все вскочили со своих мест, замахали в воздухе кепками, шляпами, газетами… Потом болельщики «Зенита» стали поочерёдно обниматься с друзьями, приятелями, братьями, с кем пришли на стадион.
Мойдодыр, с полным ртом высосанного из бутылки пива, тоже орал, выбулькивая из себя восторженную матерщину. Он бросился с объятиями к соседям справа, но те выставили заградительные ладошки, тогда он набросился на беззащитного, оторопевшего Кольку. Он уткнулся пивными губами в новенький пиджак, обхватил за талию, пытаясь приподнять, и пукнул от натуги, так и не оторвав Кольку от пола. Ошалелый юноша вдруг очнулся…
«Ошалелое стадо» - подумалось ему – «И я стал таким же… Потерял власть над собой, ору, как ненормальный… Да ещё Мойдодыр пиджак обслюнявил… Нет уж, больше меня не проведёшь, не буду поддаваться стадному чувству…»
Этот момент стал для Николая «прививкой от футбола». Сколько ни смотрел он потом по телевизору футбольных матчей, даже лучших мировых команд, но отсутствие рядом толпы азартных фанатов, уже не вызывало тех эмоций, которые были на стадионе. Бывало, что качалась люстра в его комнате, когда сосед сверху орал и топал ногами, как на стадионе. Но сам он себе не позволял такого всплеска эмоций.
Потом уже он слышал неоднократно про драки болельщиков на стадионах, когда фанаты били друг друга обломками оторванных сидений, про усмирение болельщиков милицией, впоследствии ОМОН и Росгвардией с применением резиновых дубинок. Про то, как фанаты вдребезги разбивали стёкла электричек и крушили сиденья вагонов, кидали на поле бутылки и файеры, калеча игроков.
И теперь, когда Николай слушает по радио «Спортивные вести», в которых счёт в игре минимальный или вообще 0 : 0, после которых объявляют годовые доходы купленных за границей игроков, он только грустно улыбается. И всё время говорит себе: «Слава богу, я здоров от этой болезни, у меня прививка!»