-Утро ночи мудренее, - повторил Томас, когда покинули Меншикова и ушли к своим комнатам, оглянувшись на оставшихся позади двух гвардейцев. - Вроде не следят за нами.
-Да, утро мудренее, - нащупав в кармане золотой дублон, Николас шагнул к своей комнате. - До завтра.
-Ты знаешь, - коротко задумавшись, остановил его словами Томас. - Ты будь собой? В последнее время ты сам не свой.
-Мне бы как у тебя, - усмехнулся с сожалением для себя Николас. - Тебе с Кариной повезло. А меня мучает одна только мысль о Пабло.
-Дураком не будь, - встал друг ближе и прошептал. - Анна твоя. Очнись... От Пабло ни весточки, ни следа. Ты с ней, а не он. Пусть есть ещё какие-то тайны. Значит, так надо. Я не буду пытать и Карину. Значит, так надо, - тепло улыбался Томас и, выпрямившись, отступал к своей комнате спиной. - Утро ночи мудренее! Попроси дублон помочь!
Он скрылся там, и настала тишина. Николас ушёл к себе. Он ещё некоторое время стоял у окна перед горевшей на подоконнике свечой. Он достал дублон за верёвку, к которой тот ещё был прикреплён, и разглядывал на нём профиль короля Филиппа.
Николас снова вспоминал всё, что случилось в Кадисе: как увидел эту монету у ног Анны, прямо у её кареты; как присвоил себе эту странную монету, где был лишь профиль, но не было даты, как на действующих дублонах.
Потом вспомнил встречу с королём, долгое время заключения и теперь — свобода... За свободу он был благодарен Анне, как и за подаренную ласку. Но, вспомнив вновь о Пабло, нахмурился с наплывшими вопросами. Не понимал он, почему всё складывается так. Многое ещё было неясно, а так хотелось, чтобы все вокруг были откровенны, как он. Чтобы не было никаких тайн. Чтобы жить было проще и легче.
-О, магия монеты... Магия мечты... А без тебя до них мне никак не дойти. Не сбыться моим мечтам. Хотя, одна может сбыться — вернуться домой, к Боните... Заботиться о ней. Снова служить у сапожника.. Да, воровать я уже вряд ли стану. Хватило приключений, - усмехнулся Николас и надел дублон на шею. - Анна... Я истинный дурак, что так нагрубил тебе, что вообще нагрубил... Но кто же для тебя Пабло? Брат тогда, может?... Но почему твоя матушка запрещает видеться с ним? Или он не ей сын? Кто он?
Николас нехотя разделся. Нехотя лёг в постель. Здесь тепло и уютно. Подушка мягкая. Одеяло пуховое.
-Прости... Помоги, дублон,... пусть простит. Подскажи хоть что-нибудь, - шептал Николас по-русски, невольно, привыкая к этому языку, и закрыл глаза.
Сон незаметно захватил в свой плен, унося далеко в детство, где он бегал мальчишкой на лугу и на берегу, а Бонита наблюдала и радовалась. Здесь он был сам собой. Добрый, ласковый, верил в любовь и самое светлое. Совсем не хотелось покидать такой сон. Хотелось остаться там и продолжать верить... Казалось, всё наяву, но... глаза открылись, и Николас с разочарованием встречал утро, когда стало немного светать, а все чувства и вопросы вновь вернули тревогу.
Собравшись в новый день, он обещал себе поговорить с Анной и попросить у неё прощения. Он раскаивался и надеялся на более искреннюю беседу с ней. А пока - встретился в зале трактира с другом.
Там же позавтракали, и Томас сообщил, что Карина уже засветло вернулась во дворец, где обещала ещё встречи. Оба друга заметили, что утро здесь тихое. Посетителей почти нет. Не видно и Меншикова с теми, с кем он был здесь до глубокой ночи...
-Слушай, - вспоминая вчерашний день, Николас спросил. - Не знаешь, как получилось у Анны бежать отсюда, назад к матушке? Меншиков опять помогал?
-Ей и Карине. Да, с его помощью. Под присмотром позволили к тебе пройти. Не отпустят её вот так, - пояснил друг. - Матушка слишком важная персона для Чеботаева. У него планы на её состояние. Отнять всё, что от мужа осталось. Зачем-то ему нужна власть в порту Кадиса.
-И жениха Анне подыскал, чтобы избавиться от неё, - догадался Николас.
-Именно, - поднялся из-за стола Томас, оставляя плату подошедшему половому за завтрак, и достал из сумки, всё это время висевшей у него на стуле сзади, два белокурых парика, кудри которых были затянуты в хвост. - Ух, и холодные же в России зимы. Весна уж вот-вот, а всё морозы! Это Карина побеспокоилась. Сказала, чтоб голову не простудил. Это тебе, - вручил он парик Николасу и тот молча надел его себе на голову, таким образом спрятав свои густые волосы:
-Да,... зимы холодные. И этому подивиться удалось. А шапку нельзя было дать, или опять прятаться под парики, чтоб не узнавали?
-Наверное так и есть, - засмеялся друг. - Принимай уж, что есть!
-Да я так, - смущённо улыбнулся Николас. - Вредничаю вновь...
Когда покинули трактир, друзья забрали на конюшне коней. Медленно отправились они по ещё почти безлюдной улице. Снег под ногами и копытами лошадей, которых вели за уздцы, хрустел от мороза. Воздух был свежим и лёгким, но Николасу легче не становилось. Слишком многое тревожило, и он продолжил беседу, начатую в трактире:
-Так кто-то же надоумил Меншикова?
-Карина сказала, ей колдун помог. Он безумно полюбил Карину, так всё для неё делает, чтоб радость доставить. Повезло, так скажем. Меншиков заинтересован в России, а уж если государыня что-то от нас хочет, он тут как тут. А колдун его по старой дружбе с государем Петром попросил об услуге. Чтоб Анну и Карину сюда провести, к нам.
-Старый любовник?! - удивился Николас.
-Почему любовник? Ты как ляпнешь что, дурень. Он слишком стар для этого. Говорит, любит Карину, как дочь. Его все боятся. Даже Меншиков! Потому и пришёл сюда с кучей сторонников на нас поглазеть. Уговорил Меншикова устроить встречу нам с Кариной и Анной. Всё, мол, ради России. Для Меншикова-то это святое слово.
-Что-то им всем надо через нас.
-Чеботаеву тоже надо.
-А он имеет власть над государыней?
-Не знаю. Нам многое предстоит узнать. Что-то здесь не сходится.
-Именно. И ни твоя Карина, ни Анна всего не говорят. Почему — вот главное, - негодовал Николас, а друг поддержал:
-И мне не выведать пока, но значит так надо.
-Что ж, - тогда вздохнул Николас и улыбнулся. - Надобно с ними всеми стать друзьями.
-Мы станем, если поможем Анне избежать замужества, а это — побег.
-К Пабло, - понимал Николас и усмехнулся, вспоминая время с нею, особенно первую ночь. - И как помогать? Что-то нет пока вестей от Пабло. Он же просил нас быть связью с Анной.
-Да, пропал будто... Слушай, идея есть. Мы с Кариной не только... о нас говорили, - засмеялся Томас.
В его смехе и глазах друг видел столько счастья и веры в успех, что хотелось скорее решить все дела и тоже поверить в лучшее. Только душа сжималась. Она никак не выпускала из себя образ Анны. Никак воспоминания не покидали...
-Для того, чтоб выпустили Анну под конвоем прогуляться, можно напоить того самого Толстого, о котором говорил Меншиков. Тогда он подпишет бумагу для охраны, чтоб пропустили. Государыня поручила ему подобное дело. Доверяет ему, как себе. Главный её министр и советчик именно Толстой. Мы с Кариной обговорили и пока придумали, мол, поедут в монастырь навестить свою подругу. Там находится бывшая фрейлина государыни. Анна давно с той не виделась. Ведь большую часть времени Анна живёт в Испании.
-Прекрасная причина, - согласился Николас. - А сама не в монастырь.
-Да, - засмеялся довольный Томас. - Сама в бега. У них свои планы с Кариной. Там где-то Пабло, и она знает, где.
-Конечно, кто ещё, - нервно посмеялся в ответ Николас. - Понял, зачем мы здесь. И нас тогда отпустят?
-Да, после разговора с государыней обещают отпустить, как и Меншиков намекал... Ну что, во дворец?
-Куда ещё, - казался Николас поникшим, но, взобравшись на коня, сразу пришпорил его мчаться к поставленной цели и то утреннее обещание себе, верил, выполнит: всё равно поговорит с Анной и попросит прощения, а там — будь, что будет...
Продолжение - http://proza.ru/2023/06/06/1250