О Полонском я узнал также из книжки, выпускавшейся в серии "Классики и современность", содержание книг этой серии хорошее, но напечатаны они были паршиво - одноразовые клееные книжки, переворачивать страницы которых надо было очень осторожно, чтоб не рассыпалась книжка, но, увы, как бы осторожно не переворачивал страницы, они имели тенденцию выпадывать из книжки.
Полонский Яков Петрович (1819—1898) — поэт, прозаик, журналист, родился в Рязани в небольшой дворянской семье. Учился в Рязанской гимназии, окончил юридический факультет Московского университета. Он рано лишился матери. Служба отца требовала постоянных разъездов, и его воспитывали бабушка и тетка. Будучи гимназистом, Полонский написал приветственные стихи в честь будущего наследника престола Александра II. За эти стихи он получил от наследника престола золотые часы, которые вручил ему Жуковский.
В 1844 году вышла в свет первая книжка стихотворений Полонского «Гаммы». В.Г. Белинский в обзоре «Русская литература в 1844 году» отметил «чистый элемент поэзии» в стихах Я.П. Полонского, но в то же время подчеркнул, что для современного этапа развития литературы этого недостаточно. Для Полонского эта оценка была своеобразным направлением в развитии творчества. Он сохранит «чистоту» образности, но будет развивать и реалистическую конкретику.
В 1844 году Яков Петрович уехал из Москвы в Одессу, затем пять лет прожил в Тифлисе, служа в канцелярии наместника, и занимал пост помощника редактора официальной газеты «Закавказский вестник». В Грузии Полонский сблизился с грузинскими, армянскими и азербайджанскими поэтами, изучил нравы и историю Кавказа. Там он создал много превосходных стихотворений, отличающихся точностью местного колорита, насыщенных фольклорными моти-вами. Эти стихотворения были объединены в сборник «Сазандар» (на грузинском языке это означает «Певец»). С 1858 года Полонский жил в Петербурге, был редактором журнала «Русское слово», получил должность секретаря комитета иностранной цензуры, где служил до конца своих дней. Материально он всегда жил трудно, вынужден был заниматься репетиторством, быть гувернером, воспитателем.
Полонский развил жанр городского и цыганского романса. В пронзительных романсах этого автора основными мотивами были расставание и прощание, возвращение любви, смерть любимой, воспоминание о прошедшем счастье. «В одной знакомой улице —
Я помню старый дом,
С высокой темной лестницей,
С завешенным окном.
Городской пейзаж, интерьер, портрет поэт создает отдельными мазками, деталями. Чувства и переживания он умеет передать намеком, через случайное впечатление или фрагмент воспоминания.
Часто Якова Полонского относят к представителям поэзии «чистого искусства», но его интересовали и социальные проблемы. Так, стихотворение «Миазм» (1868) близко по мотивам к стихотворению Н.А. Некрасова «Железная дорога». Некоторые названия стихотворений Я.П. Полонского повторяют лексику Н.А. Некрасова («На железной дороге», (1868), «Поэту-гражданину» (1864), «Блажен озлобленный поэт...» (1874)).
О поэзии Полонского говорят, что она «загадочная», «таинственная». Сочетание будничного и фантастического де-лает его поэзию привлекательной и тонкой. В реальной, обыденной жизни есть неразгаданная тайна. Его стихи «тянут-ся в бесконечность», в стихотворении часто нет ответа на поставленные вопросы.
Современники Полонского, которым доводилось общаться с ним, отмечали его благородство, душевную щедрость, добродушие, доверчивость. На слова Полонского писали романсы, кантаты, хоры многие русские композиторы (П.И. Чайковский, С.В. Рахманинов, С.И. Танеев и др.). «Песня цыганки», «Затворница» в 1853 году стали народными песня-ми. Многие его стихи, даже если и не имеют мотива, то в душе поются.
Получив серьезную травму, Полонский до конца своих дней ходил на костылях, а в конце жизни был обречен на полную неподвижность. Большой трагедией для него была смерть сына (1860), а затем горячо любимой жены. Свою трагедию он выразил в стихотворении «Безумие горя». Жизненные беды не сделали его озлобленным, не привели к отчаянию. Правда, в стихах этого периода появились ноты печали.
Умер Яков Полонский в Петербурге, похоронен в Рязани.
По горам две хмурых тучи
Знойным вечером блуждали
И на грудь скалы горючей
К ночи медленно сползали.
Но сошлись — не уступили
Той скалы друг другу даром,
И пустыню огласили
Яркой молнии ударом.
Грянул гром — по дебрям влажным
Эхо резко засмеялось,
А скала таким протяжным
Стоном жалобно сказалась,
Так вздохнула, что не смели
Повторить удара тучи
И у ног скалы горючей
Улеглись и обомлели…
………………………….
Уходишь ты, — прощай, прощай,
Беспутный год, бездушный год!
Иди во тьму и не мешай
Нам к свету двигаться вперёд…
Ты нёс в груди своей не тот
Святой огонь, что Прометей
С небес похитил, — ты людей
Не создавал, — ты нас рядил
В железо, — славу нам сулил
Во имя злых, стихийных сил
И превращал в шипящих змей
Тобой раздавленных людей.
Нет, не божественный ты нёс
Огонь, не благодатных слёз
Это стихотворение мне нравится, - оно о наших прожитых годах.
………………………………..
Воротилась весна, воротилась!
Под окном я встречаю весну.
Просыпаются силы земные,
А усталого клонит ко сну.
И напрасно черёмухи запах
Мне приносит ночной ветерок;
Я сижу и тружусь; сердце плачет,
А нужда задаёт мне урок.
Ты, любовь — праздной жизни подруга, —
Не сумела ужиться с трудом…
Со слезами со мной ты простилась —
И другим улыбнулась тайком…
Очень хорошо сказано!
…………………………………………
«Поцелуй меня…
Моя грудь в огне…
Я еще люблю…
Наклонись ко мне».
Так в прощальный час
Лепетал и гас
Тихий голос твой,
Словно тающий
В глубине души
Догорающей.
Я дышать не смел —
Я в лицо твое,
Как мертвец, глядел —
Я склонил мой слух…
Но, увы! мой друг,
Твой последний вздох
Мне любви твоей
Досказать не мог.
И не знаю я,
Чем развяжется
Эта жизнь моя!
Где доскажется
Мне любовь твоя!
…………………………..
Царь-девица
В дни ребячества я помню
Чудный отроческий бред:
Полюбил я царь-девицу,
Что на свете краше нет.
На челе сияло солнце,
Месяц прятался в косе,
По косицам рдели звёзды, -
Бог сиял в её красе.
И жила та царь-девица,
Недоступна никому,
И ключами золотыми
Замыкалась в терему.
Только ночью выходила
Шелестить в тени берёз:
То ключи свои роняла,
То роняла капли слёз…
Только в праздники, когда я,
Полусонный, брёл домой, -
Из-за рощи яркий, влажный
Глаз её следил за мной.
И уж как случилось это, -
Наяву или во сне?! -
Раз она весной, в час утра,
Зарумянилась в окне:
Всколыхнулась занавеска,
Вспыхнул роз махровый куст,
И, закрыв глаза, я встретил
Поцелуй душистых уст.
Но едва-едва успел я
Блеск лица её поймать,
Ускользая, гостья ко лбу
Мне прижгла свою печать.
С той поры её печати
Мне ничем уже не смыть,
Вечно юной царь-девице
Я не в силах изменить…
Жду, - вторичным поцелуем
Заградив мои уста, -
Красота в свой тайный терем
Мне отворит ворота…
…………………………
Заплетя свои тёмные косы венцом,
Ты напомнила мне полудетским лицом
Всё то счастье, которым мы грезим во сне,
Грёзы детской любви ты напомнила мне.
Ты напомнила мне зноем тёмных очей
Лучезарные тени восточных ночей -
Мрак цветущих садов - бледный лик при луне, -
Бури первых страстей ты напомнила мне.
Ты напомнила мне много милых теней
Простотой, тёмным цветом одежды твоей.
И могилу, и слёзы, и бред в тишине
Одиноких ночей ты напомнила мне.
Всё, что в жизни с улыбкой навстречу мне шло,
Всё, что время навек от меня унесло,
Всё, что гибло, и всё, что стремилось любить, -
Ты напомнила мне. - Помоги позабыть!
Поцелуй
И рассудок, и сердце, и память губя,
Я недаром так жарко целую тебя -
Я целую тебя и за ту, перед кем
Я таил мои страсти - был робок и нем,
И за ту, что меня обожгла без огня,
И смеялась, и долго терзала меня.
И за ту, чья любовь мне была бы щитом,
Да, убитая, спит под могильным крестом.
Всё, что в сердце моем загоралось для них,
Догорая, пусть гаснет в объятьях твоих.
Песня цыганки
Мой костёр в тумане светит;
Искры гаснут на лету…
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.
Ночь пройдёт - и спозаранок
В степь далёко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок
За кибиткой кочевой.
На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни:
Как концы её, с тобою
Мы сходились в эти дни.
Кто-то мне судьбу предскажет?
Кто-то завтра, сокол мой,
На груди моей развяжет
Узел, стянутый тобой?
Вспоминай, коли другая,
Друга милого любя,
Будет песни петь, играя
На коленях у тебя!
Мой костёр в тумане светит;
Искры гаснут на лету…
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.
Эту песню я много раз слышал, мне она нравится; но автора слов не знал.
О стихах его можно сказать, что они "тянутся и бесконечность". Потому и в концовках стихов нет замыкания, исчерпанности темы. То же впечатление "открытого стиха" дают и излюбленные им безответные вопросы:
Что звенит там вдали - и звенит и зовет?
И зачем там в степи пыль столбами встает?
Потому так и любит Полонский сами образы "степи", "дали", "простора".
И образ родины, и образ прекрасной женской души, и прямое лирическое
излияние так или иначе слиты с образами "простора". Он может и прямо
становиться главным героем стихотворения:
У него на родине
Ни озер, ни гор.
У него на родине
Степи да простор.
Из простора этого
Некуда бежать,
Думы с ветром носятся -
Ветра не догнать.
Похожее горькое чувство передано и в стихотворении поэта «Пчела»:
А я, собравши плод с цветов господней нивы,
Я рано, до зари, вернулся в сад родной;
Но опрокинутым нашел я улей мой...
Где цвел подсолнечник – растут кусты крапивы,
И некуда сложить мне ноши дорогой...
А теперь, кого заинтересовали стихи Полонского, можете почитать их все в интернете, я ведь ни ставил себе целью приводить здесь все стихи, печатаю только те, которые мне очень нравятся!