Впервые опубликовано 09.07.2002г.
Виктория Аркадьевна поставила косу к дереву, вытерла пот со лба уголком платка и присела на скошенную траву тут же под деревом. Был полдень. Солнце стояло высоко. Нагретый воздух обдавал невыносимым жаром. Во рту пересохло. Она отвернула пробку на бутылке с минеральной водой, сделала жадный глоток, ей сразу же стало легче. Женщина прижалась спиной к стволу дерева, ощущая его прохладу. Она опустила руки на колени. Ноги гудели. Виктория Аркадьевна поглаживала икры натруженными руками, словно пыталась разогнать кровь по жилам. Ее ладони были большими, мозолистыми, с разбитыми от работы суставами. Она посмотрела на свои пальцы и с грустью подумала, что колечки с бриллиантами будут выглядеть на них нелепо. Впрочем, давно ушли те времена, когда она носила на пальцах такую роскошь. Женщина тяжело вздохнула. Она вдруг подумала, что человек привыкает ко всему. Если бы лет десять назад ей сказали, что она дойдет до такой жизни, не поверила бы. А ведь дошла...
Ее отец вернулся с фронта в конце лета 1944 года. Был он весь израненный, больной, но живой. Тогда маме многие завидовали, чьи мужья не вернулись с войны. Говорили, что мама лишилась чувств, когда отец появился на пороге дома. Он ушел на фронт в день их свадьбы. Так и ждала его: не то невеста, не то жена...
Вика родилась 9 мая 1945 года - в День Победы. В честь этого грандиозного события ее назвали Виктория - «победа». Через год после ее рождения отец умер, а мама замуж больше не вышла. В послевоенную разруху они жили трудно, можно сказать, впроголодь. Виктория Аркадьевна из своего детства помнит не много. Когда ей было лет десять, их дом сгорел, многие годы они с мамой жили по чужим углам. Только в 1965 году они получили однокомнатную квартиру и были очень счастливы. Тогда Вика училась в университете и познакомилась с Владимиром. Они поженились и уехали жить к мужу, а через полгода мамы не стало - у нее оказался туберкулез затяжной формы, как выяснилось позже.
Вначале жизнь с мужем складывалась удачно. Она родила ему двойню - дочь Машу и сына Антона. Они были светловолосые, кудрявые, как барашки, вылитые ангелочки с картин Рубенса. Как сейчас помнит, Машу одевала во все розовое, Антона - в голубое, чтобы воспитатели в детских яслях их не путали. Шло время. Подрастали дети. Муж в то время работал в министерстве, с ним считались. Он очень быстро поднимался по карьерной лестнице. Виктория гордилась мужем.
В то время Вике было уже тридцать лет., в ее облике появилось что-то мягкое, женственное, загадочное. Материально семья была хорошо обеспечена и одевалась Виктория со вкусом. Обычно она выбирала вещи в валютном магазине.Тогда у нее появились и дорогие меха, и колечки с бриллиантами. Ладони у нее были узкие, пальцы тонкие, длинные. Кольца на ее руке, казалось, срастались с кожей, камни излучали чистый блеск.
Новую квартиру они получили в центральном районе, большую, пятикомнатную. Владимир обставил жилище очень дорогой мебелью и все устлал коврами. Особое внимание он уделял своему личному кабинету. К Виктории стал очень требовательным и смотрел на нее свысока. Иногда ей казалось, что их личная жизнь дала ту трещину, которую уже невозможно склеить.
Чем выше становилась занимаемая мужем должность, тем более жестоким становился он сам. Дети подрастали и все реже видели отца. Постоянные заседания, встречи, командировки по стране и за рубеж отнимали основную массу его времени. Часто Владимир приезжал домой раздражительным, нервным и даже злым. В такие моменты все расходились по своим комнатам и в квартире все словно вымирало. Когда Виктория пробовала разговаривать с мужем наедине, он становился грубым, позволяя себе оскорблять и унижать ее. Она предпочла зарыть на все глаза и отдалиться. Их «идеальная» семья продолжала существовать только для окружающих.
Однажды их семейная чета была приглашена на банкет к одному из высокопоставленных чиновников.Обычно Владимир с собой ее никуда не брал, а здесь сам предложил, чтобы она пошла с ним.
- Только меньше раскрывай рот! - бросил на ходу.
Спорить с мужем Вике не хотелось. От его успешной карьеры зависело удачное будущее их детей. «Если бы я была одна, то давно ушла бы от тебя», - подумала женщина тогда и ужаснулась: она больше не любит его. Ее тонкая натура не выносила грубости. В этой большой престижной квартире, заставленной богатой мебелью и дорогими вещами, она чувствовала себя, словно в тюрьме.
В банкетный зал они поднимались по лестнице. Сорокапятилетний Владимир был одет, как всегда, в дорогой изысканный костюм германского производства. Темно-серый цвет удачно гармонировал с цветом глаз и сединой на висках. Пиджак был немного свободным и округлый животик удачно скрывался под его полами. Широкие плечи мужа и высокий рост придавали его фигуре красивую осанку, хотя он начал заметно тучнеть.
Тоненькая фигурка высокой Виктории, зажатая в мягкий атласный шелк платья, на фоне мужа казалась былинкой. Гладкие темные волосы, поднятые кверху, обнажали красивый высокий лоб и были уложены в красивую прическу. Светло-розовый цвет платья, как нельзя лучше, сочетался с ее нежной бледно-розовой кожей. Большие голубые глаза женщины были настолько светлыми и чистыми, что сияли, словно бриллианты, которые украшали ее лебединую шею и пальцы рук. Платье, приталенное и несколько расширенное книзу, с высоким боковым разрезом, было полностью закрытым спереди, но обнажало пол спины. Наряд дополняли узкие белые туфельки-лодочки.
Когда они вошли в банкетный зал, там было многолюдно. Владимира знали многие, с ним постоянно здоровались. Виктория впервые попала на такое мероприятие и смотрела вокруг во все глаза. В стороне от них остановились две роскошные дамы достаточно приличного возраста, они смотрели на Викторию с любопытством.
- Смотри, Людмила Павловна, сегодня наш донжуан Владимир изменил своему вкусу, его спутница старше прежних девушек-однодневок, но довольно миленькая, - говорила одна из дам довольно громко - видно ее собеседница была несколько глуховата.
- Да, - поддержала ее старуха в собольей накидке, - говорят, сегодня он с женой.
Виктория не знала, что думать. Вдруг ей захотелось уйти. В этот момент к ним подошел массивный мужчина лет пятидесяти. Он поздоровался с Владимиром за руку, обводя Викторию оценивающим взглядом.
- Это моя жена Виктория. Познакомься, Вика, это мой шеф Дмитрий Олегович, - по - новому улыбался Владимир.
- Очень приятно, - произнес начальник приятным басом, целуя ей руку, - я даже не мог предположить, что ваш муж прячет от всех такой восхитительный бриллиант.
- Благодарю, - сказала она тихо и замолчала.
Вечер был в разгаре, когда к Владимиру подошла дочь виновника торжества. Весь город знал, что Злата - единственная незамужняя дочь у влиятельных родителей, хотя ее возраст давно перешагнул тридцатилетнюю отметку. Кто смотрит на возраст богатой наследницы хозяина н самого города, и жизни в нем? Злата была высокой женщиной, довольно плотного телосложения, некрасивая, с большим чуть приплюснутым на конце носом. Тем не менее, она имела кучу поклонников и любовников. Злата не страдала из-за своей внешности, ибо была дамой без комплексов. Сегодня на ней был бежевый шифоновый брючный ансамбль на шелковой подкладке. Он плотно облегал ее пышные формы, сквозь прозрачную ткань просвечивались икры полных ног. Шла она широко, размашисто, одним словом - хозяйка! Перед нею все расступались. Злата подошла к ним.
- Здравствуй, мой дорогой, - обратилась она к Владимиру раскатистым густым низким голосом, и ее широкое лицо расплылось в надменной улыбке. На Вику она даже не взглянула, словно той не существовало вовсе.
- О, дорогая Злата Сергеевна, мое Вам почтение, - расшаркался муж.
- Ты мне нужен немедленно! - резко оборвала Владимира высокопоставленная дочка и, подхватив Владимира под руку, увлекла за собой.
Виктория стояла растерянная и подавленная, словно ей наплевали в душу.
- Идемте танцевать, - словно из--под земли она услышала голос Дмитрия Олеговича.
Ей ничего не оставалось, как пойти за ним следом. Был медленный танец. Он вел ее легко, свободно, но ее ноги не слушались, словно их набили ватой. В уголках ее глаз застыли слезы. Она ощутила себя на краю бездонной пропасти. Кружилась голова. Лицо побледнело, кожа стала прозрачной, сквозь нее просвечивались голубые жилки.
Вдруг ее тело словно обожгло огнем. Она отчетливо услышала тяжелое дыхание партнера. Он прижал ее к себе так плотно, насколько мог позволить танец. Его большие потные руки поползли по ее спине и остановились много ниже талии. Только сейчас заметила, что чуть не висит на партнере. Кровь прихлынула к лицу, она резко отстранилась.
- Извините, мне очень плохо, - только и смогла выдавить из себя.
Дмитрий Олегович проводил ее и она присела в кресло возле стены. Он расположился напротив. Его лицо было красным, возбужденным, руки вспотели, глаза лихорадочно блестели.
- Вы не знаете, куда ушел Владимир? - с надеждой спросила она.
- Думаю, что сюда он уже не вернется, - шеф мужа странно улыбнулся. - Я могу отвезти Вас домой. Вы такая изумительная женщина, я не ожидал.
- Благодарю, мне действительно пора.
Дома, не зажигая свет, она села в кресло, закрыла лицо руками и расплакалась, скорее всего то были слезы обиды.
Дети гостили у родителей Владимира и Виктория остро ощутила пустоту одиночества. Долгие годы муж обманывал ее, а она, как наивная девочка, доверяла ему.
Она прошла в гостиную, включила ночной светильник - он чуть мерцал. Открыв дверцу бара, достала высокий стакан, наполнила его коньяком до краев и мгновенно выпила все содержимое, затем ушла в спальню и, не раздеваясь, уснула.
Владимир появился к вечеру следующего дня. Объяснять ничего не стал, закрылся в кабинете до ночи.
«Что же, значит не судьба, - подумала Виктория, наливая коньяк в стакан. - только бы не спиться....».
Раньше Виктория спиртным не увлекалась. «Что я делаю? Я не одна, у меня есть дети!». При мысли о детях она улыбнулась, отодвинула стакан в сторону. Укладываясь в холодную постель, она подумала, что завтра срочно уедет в Россию и заберет детей.
Ночью Викторию поднял телефонный звонок. Она подняла трубку. Далекий чужой голос сообщил, что в квартире родителей мужа произошла утечка газа и все ее обитатели погибли. перед глазами все поплыло. Ноги подкосились и она упала. Когда пришла в себя, стала искать мужа, но его не было дома.
«Кто-то жестоко пошутил, этого не может быть! - надеялась Виктория, подъезжая к дому, где две недели назад оставила детей. Взглянув на окна, она ужаснулась - квартиры родителей мужа больше не было и все же где-то в глубине души теплилась крошечная надежда: вдруг все обошлось?
После гибели детей пустота заполнила все ее существо. Жизнь стала казаться томительной, гнетущей, не нужной. Каждый новый день для нее был мучительным испытанием. Все чаще и чаще Виктория наполняла стакан коньяком. В этом благородном напитке она топила свою боль, тоску и одиночество.
Через месяц после гибели детей они с мужем развелись. Оставаться под одной крышей с Владимиром она не могла. Делить имущество не стала - не до того ей было. Собрала вещи и переехала в старенькую мамину квартиру, которая пустовала многие годы.
Виктория пробовала устроиться на работу, но почему-то ей везде отказывали. На первое время у нее были деньги, но они резко обесценивались в связи с инфляцией. Стала продавать вещи. Все чаще расслаблялась спиртным перед сном. Втянулась. Опустилась. Она чувствовала, что жизнь ее сломала. Иногда Виктория пыталась взять себя в руки - напрасно. Когда совсем обнищала, устроилась работать дворником. Убирала подъезды и двор собственного дома. Так и жила.
В этом мае ей исполнилось пятьдесят семь лет. Старая стала. Жизнь прошла, как минута. Даже не заметила. Полжизни в вине утопила. Чего достигла? А ведь могла достичь! Только и была счастлива, когда жила с мамой и потом, когда рядом были дети.
Женщина тяжело вздохнула. От нахлынувших воспоминаний снова ощутила сухость во рту. Отхлебнула из бутылки. Газ вышел и вода была невкусная, солено-горькая. «Как мои слезы», - подумала Виктория Аркадьевна и криво улыбнулась. Она кряхтя поднялась с травы, отрясая рукой юбку, взяла косу и пошла домой. «Пусть немного спадет жара,тогда докошу», - решила она.
У подъезда на лавочке сидел высокий грузный старик. Заметив Викторию Аркадьевну, он радостно заулыбался беззубым ртом. В старике она узнала своего старого знакомого Дмитрия Олеговича. Когда его отправили на пенсию, он долго не знал, к чему приложить руки, вот и приложил их к бутылке.
- Я давно за тобой наблюдаю, Вика! - сообщил он радостно.
- Чем наблюдать без толку, лучше помог бы. - Буркнула она без злобы, - запарилась я вся.
Она вошла в подъезд, старик поплелся за нею.
Ее жилище было убогим, но чистым. Они прошли на кухню, сели за стол.
- Есть будешь? - просто спросила она, - могу борщ разогреть.
- Не откажусь. Я тут бутылочку прихватил. Сказали, что хорошая водочка и не дорогая,. - он поставил бутылку на стол. - Говорят твой Владимир в Москве скончался. Застрелился карьерист. Его женушка Злата даже на похороны не прилетела из своей Америки. Эх, Вика, а ведь я по тебе все эти годы страдал, с той самой первой встречи. Иногда думаю, что носил бы тебя на руках всю жизнь и пылинки бы сдувал. Умереть бы нам в один и тот же день....
Виктория застыла на месте, не донеся черпак до тарелки. Глаза стали мокрыми. Она подумала, что ушел из жизни последний близкий ей человек.
- Чего ревешь-то, неужели жалеешь его?
- Тебе не понять, - ответила тихо, - наливай, помянем его душу.
Дмитрий Олегович разлил водку по граненым стаканам. Выпили. Помолчали. Затем налили и выпили снова.
.....вечером соседка забежала к Виктории Аркадьевне попросить спички. Дверь в квартиру была не заперта, вот она и вошла. На кухне она обнаружила два трупа. Водка оказалась паленой. Так они и умерли не только в один день, но и в один и тот же миг.....