ПОДПОЛЬЩИКИ
Документально-мистическая повесть.
Основано на реальных событиях. Фамилии и имена изменены.
На встречу нового 1980-го года к нам домой пришли друзья родителей – офицеры из военного городка со своими жёнами. За большим столом произносились тосты, звенели бокалы и куранты. Примерно в час ночи гости стали собираться домой, и мои родители пошли их провожать, потому что общественный транспорт в это время уже не ходил, а жили Михальчуки от нас довольно далеко. Мы с моей младшей сестрой, которая была на 4 года моложе меня, остались дома одни, причём, мне родители напомнили, что я остаюсь за старшего. Хотя была уже глубокая ночь, мы с сестрой не стали ложиться спать, а решили дождаться родителей.
Минут через 10 после того как все ушли раздался звонок в дверь. У родителей есть ключи, они бы не стали звонить. Поздновато для визитов. Я сказал сидеть сестре тихо, мы притворились, что дома никого нет. Свет в квартире выключили, чтобы с улицы не было видно, что дома кто-то есть. В дверь позвонили ещё, потом ещё. Потом в неё начали колотить – всё сильнее и сильнее. Нам с сестрой стало страшно. Тот, кто пришёл, уходить явно не собирался. А сила и настойчивость, с которой он долбил в дверь, говорила о серьёзных намерениях. Сестра забилась от страха между подушками на диване. Я подошёл к двери и спросил, постаравшись добавить басистости своему голосу:
– Кто там?
– Открывай!!! – ответил грубый бас, сопроводившийся мощным ударом в дверь.
– Кто там!? – настойчиво повторил я.
– Открывай!!!
– Что вам нужно?
– Открывай!!!
Может быть, это кто-то из соседей напился? Новый Год, всё-таки… Но голоса соседей по дому я хорошо знал, а этот голос был мне незнаком. Тем не менее, удары в дверь стали сильнее и настойчивей.
– Не открою. Родители запретили. Их сейчас нет. Если хотите с ними поговорить, приходите завтра.
– Открывай!!! – удары стали такими сильными, словно человек за дверью пытался выломать дверь.
– Я уже сказал – не открою. Уходите!
Мне было уже совсем не до шуток. Судя по всему, за дверью находился огромный мужик величиной со шкаф, готовый выломать дверь. В те времена входные двери были деревянными, выломать их не составляло большого труда. Мне, школьнику, придётся вступить с ним в противоборство. Что делать? Я оглянулся на младшую сестру, у которой тряслись губы от страха. «Она может надеяться только на меня», – подумал я.
– Не бойся, – сказал я сестре как можно более уверенным голосом, хотя мне самому было страшно до чёртиков. – Я с ним справлюсь.
Я быстрыми шагами направился в дальний угол квартиры к своему тайнику, достал из него самострел с запирающимся затвором и несколько малокалиберных патронов и вернулся в прихожую. Показал сестре самострел:
– Мы вооружены! Если он выломает дверь, я буду стрелять!
Сестра удивилась. Она была не в курсе, что у меня есть оружие. Тем не менее моя уверенность её немного успокоила. Удары в дверь становились всё сильнее, и дверь вот-вот могла сорваться с петель. Нужно было спешить, чтобы приготовиться к встрече незваного гостя. Я вставил трясущимися от волнения руками в ствол патрон и дёрнул на себя затвор. Однако, до конца его взвести не успел. Ручка оконного шпингалета, выполняющего роль затвора, случайно выскользнула из моих вспотевших пальцев, и боёк ударил по капсюлю – грянул выстрел…
Я этого не ожидал. В маленьком объёме прихожей звук выстрела, отразившийся от стен, усилился и оглушил меня. На несколько секунд мне показалось, что я оглох. Только что я слышал непрерывный грохот выламываемой двери, а теперь не слышу ничего, кроме звона в ушах. Однако, через несколько секунд я понял, что слышу слабые попискивания своей сестры – она сильно испугалась. Ломиться же в дверь перестали, и теперь за ней была тишина. Я потихоньку подошёл к двери и прислушался. Через некоторое время услышал тихие удаляющиеся шаги.
– Похоже, он ушёл, – сказал я сестре. – Наверное, услышал выстрел и испугался. Сиди тихо и не включай свет. Вдруг он ещё вернётся.
Я перезарядил самострел, на этот раз аккуратно взвёл затвор и еще некоторое время ходил с ним по квартире, осторожно выглядывая из-за занавесок (мы жили на первом этаже) и прислушиваясь к звукам за дверью в прихожей. Сестра ходила следом за мной и боялась отстать хотя бы на полметра. Однако, прошло уже несколько минут, а всё было тихо. Мы с сестрой немного успокоились.
Теперь требовалось решить ещё несколько проблем. Во-первых, о том, что у меня есть оружие, теперь узнала моя младшая сестра. Во-вторых, в прихожей в недавно поклеенных бежевых обоях теперь зияла дырка от пули. Пуля углубилась в штукатурку. Я достал стержень от шариковой ручки и замерил им глубину отверстия до застрявшей в стене пули – около двух сантиметров. В-третьих, теперь о том, что у меня есть оружие, знал тот, кто ломился к нам в дверь. Он мог рассказать об этом кому-то ещё, например, милиции. Хотя, это, скорее всего, не проблема. Я так и не понял, кто и зачем ломился к нам в квартиру, но кто бы это ни был, навряд ли он станет рассказывать компетентным органам о том, как пытался выломать нашу дверь. К тому же, собственными глазами он оружия не видел, а слышал лишь грохот. А грохнуть могло что угодно, не обязательно оружие. А вот «во-первых» и «во-вторых» – это действительно проблемы. Теперь родители могли узнать и об оружии, и о тайнике, в котором оно хранится, а по его содержимому и об НКП. Меня подобная перспектива совершенно не устраивала.
Я спрятал самострел обратно в тайник. Затем осмотрел дырку от пули в стене прихожей. Пуля вошла в штукатурку довольно глубоко, и выковырять её было сложно, а родители могли вернуться в любой момент. Как быстро замаскировать дырку, чтобы родители её не заметили? Я огляделся по сторонам. На столе в комнате оставались остатки новогоднего пиршества и, среди них куски недоеденного хлеба. Я намял хлебный мякиш – он получился примерно такого же цвета, что и обои – и залепил им дырку в стене. Так гораздо лучше. Конечно же, если в упор разглядывать стену, мякиш можно заметить. Но родители без причины вряд ли станут это делать. Теперь нужно было решить проблему с сестрой. Я взял ее за руку:
– Не говори родителям, что у меня есть оружие!
– Почему?
– Потому что они его у меня его отберут. И в следующий раз, если этот мужик опять придёт выламывать дверь, я уже тебя защитить не смогу. Поняла?
Сестра кивнула.
– Поклянись, что родителям не скажешь!
– Клянусь. А про мужика, который в дверь ломился, говорить можно?
– Я им сам скажу. Ты только поддакивай. Договорились?
– Ладно.
Когда вернулись родители, я сказал, что к нам в квартиру ломился какой-то мужик, требовал открыть дверь, имя не назвал, что ему было нужно, тоже не сказал. Поломился, поломился и в конце концов ушёл. Остальные подробности я опустил. Сестра подтвердила мой рассказ, не добавив ничего лишнего. Родители внимательно выслушали, подивились и поохали, и на этом всё закончилось. Они много раз проходили в прихожей мимо дыры, залепленной хлебным мякишем, но так и не обратили на неё внимания.
Я опасался, что младшая сестра всё-таки проговорится, не сейчас, так позже. У меня еще были свежи воспоминания о том, как наш «секретный штаб» провалила соседка Каринэ со второго этажа, которой мы когда-то доверились. Однако, сестра меня не подвела и так никому ничего и не сказала.
* * *
Сразу же после Нового Года я встретился с Арменом и Колей.
– Держи, это данные на нового члена НКП, Владислава из Владимира, – я передал Армену досье и квадрат Полибия для шифрограмм. – Второй уровень посвящения. Он радиолюбитель, поэтому я его задействовал в проекте работы над непеленгуемой радиостанцией.
– Ездил в Москву, а завербовал кого-то из Владимира! – удивился Армен. – Так ты в Москву ездил или во Владимир?
Я рассказал о своей поездке в Москву, о том, как меня положили на обследование в больницу и о том, как в ней я наладил контакт с Владиславом.
– Ну, мы тут тоже без дела не сидели. У нас тут тоже кандидат нарисовался – Геворг Петросян, знаешь его? Он одноклассник Коли.
– Ну, в лицо узнал бы. А так с ним не знаком и ничего особого сказать о нём не могу. И чем он для нас интересен?
– Его неплохо знает Армен, да и я тоже, – заметил Коля. – Отличный кандидат тебе в помощь – как технический специалист. Я знаю, что он пытался получать взрывчатые вещества, и у него даже что-то получалось. А ещё он сам ракеты мастерил и запускал, ну, типа тех, что в кружках юного творчества. Он их делал сам, и ракеты у него были собственной конструкции.
– Мда, интересный кандидат, – согласился я. – Если всё так, как вы говорите, то я мог бы ему сразу предложить примерно пять проектов на выбор. Нужно спешно его вербовать, сразу же присваивать вторую категорию посвящённости и запускать в дело! Кто попробует с ним поговорить?
– Не могу сказать, чтобы мы с ним как-то особо близки, но я попробую, – пообещал Коля.
Через некоторое время Коля сообщил, что у него ничего не выходит. Ему не удалось даже свести тему разговора близко к той, которую он хотел бы обсудить. Затем попытался Армен, специально для этого как бы между делом наведавшись в школу. Однако, у него тоже ничего не вышло. Мне с ним говорить было бессмысленно, потому что мы с ним были практически не знакомы – я лишь знал его в лицо, мы с ним прежде даже не здоровались. Армен, я и Коля по очереди стали вести слежку за Геворгом чтобы выведать его предпочтения, тайны и, может быть, нащупать какой-нибудь способ его завербовать. В процессе слежки стали называть его «объетом».
– Я, кажется, понял, в чем проблема с вербовкой «объекта», – как-то заметил Коля. – Он влюбился по уши в Юлю Семёнову, и теперь больше вообще ни о чём думать не может. Его больше не интересует ни техника, ни оружие, ни радиолюбительство, ни политика. Он каждый день крутится возле Юли как бобик и все свои прежние увлечения совершенно забросил.
– Какая досада, – заметил я. – Я на него рассчитывал… Что же, нам смириться с его потерей для НКП?
– А, может быть, нам его увлечение этой Юлей Семёновой как-нибудь использовать? – заметил Армен.
– Каким образом?
– Смотрите, что получается. Юля Семёнова – это крючок, на который он подсел. Ради неё он готов на всё. Может быть, как-нибудь придумать так, чтобы он работал на НКП ради Юли Семёновой?
– Предлагаешь её выкрасть и потребовать у объекта Омега выкуп в виде работы на НКП? – засмеялся я.
– Нет, конечно. Но, в принципе, в такой идее может быть рациональное зерно. Подумать надо…
– Ладно, давайте думать. Пока же мы за ним ещё понаблюдаем. Может быть, какая-нибудь зацепка сама собой обнаружится.
* * *
Жора и Тимур были моими близкими друзьями, но попыток их вербовки в НКП я пока больше не предпринимал. Мы втроём как-то заприметили в магазине удивительно недорогую любительскую кинокамеру с электроприводом «Спорт-3», с помощью которой можно было снимать немое кино на 8-миллиметровой киноплёнке. Эта кинокамера стоила в десятки раз дешевле других кинокамер – всего лишь 15 рублей. И мы решили её приобрести вскладчину. Кинопроектор для просмотра фильмов на 8-миллиметровой плёнке у нас уже был – с его помощью мы смотрели дома приобретённые в магазине немые мультфильмы, чаще всего «Ну погоди!». Родители, однако, нашу затею с покупкой кинокамеры не одобрили, и мы решили на неё постепенно накопить втроём, экономя на школьных обедах и транспорте. Каждый день мы откладывали по 10-15 копеек, и спустя несколько месяцев смогли обзавестись вожделенной видеокамерой, которую забрал к себе на хранение Тимур.
Однажды в выходной день я сидел дома, когда в дверь позвонили. Я открыл и увидел на пороге Жору.
– Привет, заходи, – я пригласил его в дом.
– Нет, это ты выходи! На улицу! Скорее!
– Что за спешка? Что-то случилось?
– Выходи, увидишь!
– Сейчас, оденусь…
– Нет времени! Пойдём!
Я был заинтригован. И, хотя на улице ещё лежал снег, я в шлёпанцах и в домашней одежде вышел за Жорой во двор. Жора развернул меня за плечи от себя и показал рукой: «Смотри туда!». Я посмотрел и увидел Тимура, который снимал нас на кинокамеру. Пока я пытался сообразить, в чём смысл этой непонятной спешки, Жора за моей спиной корчил рожи и делал мне «рожки». После чего дал мне шутейно пинок под зад и быстро побежал, чтобы не получить от меня сдачи. Бежать за ним по снегу в шлёпанцах было бы крайне неудобно, к тому же Жора бегал быстрее. Поэтому вместо того, чтобы пуститься за ним в погоню, я рефлекторно метнул в него с ноги свой тапок. Жора успел отбежать метров на двадцать и, когда развернулся, смеясь над своей проделкой, в этот момент тапок прилетел ему точно в лоб. Моё умение метать тапки, с одной стороны, нашло полезное практическое применение. С другой стороны, мне пришлось скакать на одной ноге в шлёпанце по утоптанному снегу за далеко улетевшим тапком, это было весьма неудобно и выглядело со стороны забавно. Мои друзья, скорее всего, решили, что я случайно попал Жоре точно в лоб с такого большого расстояния. Они был не в курсе, что я специально оттачивал это мастерство. Мы остались довольными отснятыми кадрами – импровизированная сцена с участием меня и Жоры получилась даже лучше, чем она замышлялась.
Позже на эту кинокамеру мы сняли много подобных эпизодов. Один из них снимал я в качестве кинооператора. Кинокамера запечатлела, как Тимур подбирает снег, медленно лепит из него снежок и запускает его в сторону оператора. Снежок снайперски попадает прямо в объектив кинокамеры с расстояния примерно в 30 метров. И этот импровизированный дубль удался с первого раза. Может быть, Тимур тоже не случайно так точно попал в цель, а потихоньку от нас оттачивал мастерство кидаться снежками?
Мы отсняли, как охотимся на лис с самострелами за городом в лесополосе. И много других интересных эпизодов. Когда мы проявили нашу первую отснятую киноплёнку, получился хотя и немой, но весьма интересный любительский фильм с обилием забавных эпизодов, который мы с удовольствием впоследствии много раз просматривали на нашем кинопроекторе.
* * *
Журнал «Техника молодёжи» я всегда читал от корки до корки, настолько он был интересным. Однажды в нём опубликовали цикл статей об инфразвуке. В нём рассказывалось о том, что в начале века некий органист, желая обогатить звучание концертного органа, добавил в него трубы, звучащие на очень низкой частоте, не воспринимаемой ухом человека. Когда он задействовал эти трубы во время концерта, у публики возникло беспричинное беспокойство, и люди в панике стали выбегать из зала. В ней также рассказывалось про несколько обнаруженных в «Бермудском треугольнике» судах, с которых чудесным образом исчезли все люди, и было высказано предположение, что они попрыгали за борт, попав в зону воздействия инфразвуковых волн, которые регулярно возникают в этом регионе из-за специфических ветров, которые порождают инфразвуковые колебания, обдувая верхушки морских волн. В ней же было высказано предположение, что известное из мифологии воздействие пения мифических сирен на психику людей может на самом деле описывать воздействие на них инфразвука. Я узнал, что инфразвук разной частоты и интенсивности может вызывать панику, либо даже убивать людей. И удивился, что никто до сих пор не догадался использовать его в качестве оружия.
Однажды в киоске Союзпечати я обратил внимание на брошюру «Секретное оружие стран империализма». Я попросил продавца её полистать, обнаружил упоминание о нескольких видах оружия, которые меня весьма заинтересовали, и тут же её приобрёл. В брошюре я нашёл упоминание о работе западных спецслужб над технологиями воздействия на сознание людей. Это было интересно, но не особо впечатлило – в основном там говорилось о медикаментозных способах такого воздействия. Было упоминание о лазерном оружии, и даже фото президента США, знакомящегося с экспериментальной моделью лазерной винтовки. Однако, там же было описаны недостатки такого оружия, и оно меня тоже не особо впечатлило. Больше всего меня заинтересовал раздел, в котором описывалось инфразвуковое оружие. Оказывается, не только мне в голову пришла такая идея, и над ним проводилась работа, по крайней мере, в западных странах. Из брошюры я узнал некоторые параметры инфразвука, которые превращают его в оружие. Так появился очередной проект, которому было дано сначала кодовое название «Ураган», затем оно было сокращено до «Уран» – проект работы над инфразвуковым оружием.
В этот период я просто фонтанировал новыми техническими идеями, которые едва успевал фиксировать в специально выделенном для этих целей журнале. Среди них был, например, «кастет-перчатка», способный произвести три выстрела реактивными снарядами (баллончиками от сифона), закреплёнными на тыльной стороне перчатки. Как только в школьном курсе физики мы получили базовые представления о ядерных реакциях и видах радиоактивного излучения, я тут же придумал концепт лучевого оружия с электронным ускорителем, в ядерной реакции которого задействован азот, содержащийся в воздухе. И тут же поставил на нём крест – не понятно, где раздобыть радиоактивное вещество; камера, в которую оно помещается, должна быть с толстыми свинцовыми стенками и, значит, оружие это очень тяжёлое, громоздкое и крайне неудобное в использовании…
Журнал концептов быстро заполнялся блок-схемами подслушивающих устройств, реактивного и автоматического оружия, спецприспособлениями… Толстая общая тетрадь, в которой я их регистрировал, заполнилась очень быстро. Становилось ясно, что для сколь-нибудь продуктивной работы над подобными проектами нужны грамотные технические специалисты. Нам нужно было срочно вербовать новых членов с глубокими знаниями и техническими навыками. Я мог сколь угодно много нагенерить новых идей, но не мог в одиночку все их реализовать даже за всю свою жизнь, такое их количество уже накопилось. Мне нужен «объект»! Вербовать его – срочно!
<продолжение следует>