Однажды, уснув, я оказался на том свете. Не в том месте, где мы проводим обычно ночные часы, а именно – на том свете. Моя нейросеть мигала, словно гирлянда огней, освещая путь в Преисподнюю.
Спускаясь по каменной лестнице, я встретил женщину лет тридцати, которая искала свою умершую дочку. Женщина была совсем седой и горбилась так, словно несла мешок с картошкой.
– Вы не видели Машу? – спросила женщина и заглянула в мои глаза, словно искала в них что-то.
Мне стало жалко женщину. Желая ей помочь, я создал мыслеформу её дочки. Считал образ Маши в её голове, который ярко светился. И тут не было чудес. Сейчас электронные устройства, и те читают мысли! Маша понеслась к своей маме как птица. И радостные восклицания наполнили тёмное подземелье!
Даже волосы человека, и те чувствуют любовь. Волосы женщины стали светло-русыми, а лицо помолодело. Сбросило десяток тягостных лет и стало походить на свою дочку…
Дальше видение пропало – я оказался на поверхности. Какая-то сила вынесла меня туда, где светили два солнца. Я обсох, отдышался. Порадовался виду, напоминавшему вид земной, и… снова оказался в подземелье. Так мячик устремляется вверх, достигая точки равновесия. И снова падает на землю!
Пройдя десяток ступеней, я увидел солдата с деревянной ногой, сидевшего в раскованной позе. Солдат шевелил усами и бормотал стихотворение. Под мышкой у него зеленела доска, на которой светилась строчка Пушкина:
«Я помню чудное мгновенье»...
Картина заставляла замолчать. Она была непонятной, но милой. В ней я увидел мальвы и палисадник. Увидел беспечный русский сюрреализм и засветился с удвоенной силой.
Почему я частенько упоминаю слово «свет»? Его прозрачную глубину, его дыханье? А как и быть иначе: вокруг светилось всё! Стены ведущего вниз коридора, солдат и моя правая рука. Даже ноготь светился! Фонари, свечи и прочие источники освещения были не нужны.
Легко представить, к чему ты привык, что видел много раз, дома и на улице. Но тут… Пушкин и доска! Светящиеся буквы, запах махорки и гул сражения, которое я отчётливо слышал в солдатской голове! А тот словно видел, о чём думал я, и поспешил рассказать такую историю…
– Когда я находился между жизнью и смертью (солдат в этом месте вытер пот, стекавший ему за воротник), случилась история. Я увидел томик Пушкина, напомнивший мне дверь. Вошёл в него, не переставая удивляться, что это возможно, и оказался в долине. Вокруг зеленели строчки стихов, поэмы громоздились горами. Я родом с Алтая, к горам привык. Но тут горы говорили. Вели себя как живые существа, и даже здоровались при встрече! Я шёл по зелёным строчкам как по траве, ощущая запахи слов и слыша звуки восклицаний. Набрёл на строчку «Я помню чудное мгновенье» и испугался. Она показалась мне родной, как животу – молоко и сметана! Я повернул налево. Прочь от этих чудес: как бы чего не случилось! Потом спохватился, вернулся назад и забрал строчку с собою. Дальше был в памяти провал: светящийся круг, широкая радуга и птица. Они как будто провожали меня, а куда – неизвестно. И вот я оказался здесь, сидящим на лестнице!
Солдат свернул папироску и закурил, пуская дым танцующими кольцами. Запахло цветами и летом, и я полетел в тартарары. Нижняя ступенька стремительно приближалась. Я ощущал её новым, родившимся во мне органом чувств, и вскоре оказался возле двери, которая вела в Преисподнюю.
Я очутился в большом и чистом помещении, в котором работали врачи. На столах, покрытых простынями, лежали люди. Блестели скальпели и стеклянные пузырьки. Врачи извлекали чипы из головы, а также негативные ментальные установки. И бросали то и другое в бак, стоявший в углу операционной.
Закончив очередную операцию, врачи восклицали «чистая душа!» и мыли под краном руки. А больных увозили в палату, для восстановления.
Прочитав эти строки, возможно, вы не примете их. И забросаете меня вопросами. Зачем вместо чертей рисуешь врачей? Какие скальпели и пинцеты, чистые простыни и столы? Котлы с кипящей водой и сосновые поленья, вот о чём следует писать! А также о том, как ходит надзиратель среди котлов, виляя хвостом с пампушкой!
Так это ваши представления, друзья. Взятые из умных книжек. А меня, когда придёт время, будут оперировать врачи. Чипов, быть может, и не найдут, зато деструктивных мыслей – в избытке. Режь, не ленись, ментальный нарост, мешающий дальнейшему развитию!
А если увижу копыто на ноге или мелькнёт косматая морда за очками, я вот что ей скажу:
– Принимай старого друга. Прошлому – яма, будущему – рождественский свет! Был и я когда-то чёртом, работал по совместительству у вас. Но переформатировался, сумел. Так что улыбнись как другу своему, и отправь в иные учреждения. Где у вас находится лестница, ведущая на верхний этаж?