Егор Васильевич и Зинаида Федоровна Земляникины лет пять никак не могли добраться до поликлиники. Живя круглый год на даче и даже дважды переболев там сами знаете чем, они так и не прикрепились к местной амбулатории. Да и амбулатория эта не сильно то к ним благоволила. Нет, с неотложками проблем не было. А вот терапевт к ним не шел, консультировал и лекарства выписывал только по телефону. И даже когда та самая болезнь, который все мы два года боялись до жути, настигла Зину, доктор к ней не явился. Велел дождаться более менее приличной температуры и самой приползти в медпункт. Дождалась, приползла в наморднике, отсидела на корточках и лицом к стенке общую очередь. Протестировали, убедившись, что не врет, выдали две пачки "Орбидола", сказав, что выписываться пусть едет в город, по месту прописки. Ну или скорую вызывает, если вдруг поплохеет. Слава Богу, обошлось.
Ну да речь не об этом.
И не о том, что в город наша не очень уже молодая пара таки вернулась — надо было квартиру готовить под сдачу, а что ей попусту простаивать и деньги жрать, если все равно не живут они в ней уж который год.
Затеяли ремонт своими силами. Да как-то завязли в нем и сызнова прикипели к городской жизни. И вдруг заметила Зина, что в квартире ей куда лучше, чем на даче, где и ходить особо некуда, и от земли, хоть дом у них и капитальный, с отоплением и всеми городскими удобствами, сыростью тянет. Коленки болели, суставы скрипели, спина отламываться начала. Ох...
В итоге, квартиру решили не сдавать. Но к середине мая дозрели Земляникины до диспансеризации.
А надо сказать, что Егор Васильевич дачу совсем не бросал. Общественная работа, дом и коты приблудные требовали его присутствия на земле хотя бы два дня в неделю. А свет-то не ближний до дачи. А в городе то у них песель на Зинаиде, которого тоже не оставишь и не натаскаешься. Безлошадным-то почитай два с половиной часа в один конец на перекладных.
Сговорились меж собой Земляникины, и одним днем в кабинет доврачебной помощи вместе и сходили, анкеты заполнили, кардиограммы и прочие экспресс-тесты сделали, доступные анализы сдали. И всего-то им и оставалось сдать самый последний, ну тот, который особо не протечет, если опрокинешь.
А анализ-то не простой, серьезный, требующий почти неделю сидеть без мася, рыбы, птицы, забыв напрочь о помидорах, огурцах, редиске с болгарским перцем, не говоря уже о салате, капусте и прочих фруктах и зеленях.
Да, почитай, не есть ничего из того, что вдруг так остро захотелось.
Но делать нечего. Наварила себе Зинаида гречки в городе. Василич в деревне ведро макарон с сыром сгоношил, чтобы больше не заморачиваться.
Три для выдюжили. Но пришлось Земляникину еще почти на неделю задержаться, а Земляникина без него ну ни в какую идти сдавать свою банку не захотела.
На молоке и картошке еще три дня и три ночи выстояла. Но к приезду мужа подготовилась знатно — наварганила ему кастрюлю лапши. Да не угодила, пальцем в небо аккурат и попала. Гречки он хотел!
Но не поссорились, а посмеялись, и собрались уж утром-то идти, куда надобно.
Зина с вечера тару выставила в кабинете, сама чуть свет отстрелялась, взяла низкий старт. А Егорка то никак... с тех макарон. Заколодило его. Хоть стреляйся. Как ни билась над ним, как ни крылилась жена, все дохлый номер. А часики-то тикают — уже половина двенадцатого, а тара-то ее, купленная в аптеке, уже испорчена. Хочешь, не хочешь, а беги! Осерчала Зинка на Василича, сказала, что это он назло ей и специально! Обозвала нехорошо, попрекнула всем, чем могла, включая загубленную ее шут знает когда молодость, да и рванула в лабораторию.
Едва поспела к закрытию, отдышалась, упала на скамейку за поликлиникой и заплакала над своей несчастной женской долюшкой и нечеловеческим предательством мужа. Все ж ей вместе хотелось, и ради него она мучила себя лишних три дня, а он! Да кто он после этого... и вообще! Зная про ее больные ноги и спину, почему силком не вырвал ту несчастную банку и не отнес за нее... безрезультатно пыхтя на фарфоровом троне.
Через час Егор забрал Зинаиду с той скамейки, опухшую от слез, некрасивую, разуверившуюся полностью и в любви, и в мужчинах. Раз пять отзвонившуюся... с гордым заявлением, что домой она больше не вернется, и что не надо ее искать там, где и нашел. По ее же наводке.
И еще сутки держала Зинка, из солидарности с мужем, гречневую диету, хотя могла бы уже и оскоромиться. А утром, чуть свет, выпил несчастный Егор Васильевич два литра воды, сделал с собакиным десять борзых кругов вокруг дома, маханул еще литр, заел здоровущим яблоком. И таки отнесли Земляникины и вторую банку, уже рука об руку... забегая по дороге во все кусты.
На обратном пути зашли в кафе. И уже неспешно отметили окончание эксперимента, жадно схомячив по здоровенному куску мяса с зеленным салатом под пригоршню "Нош-пы", "Фестала" и прочего "Омепрозола".
Вот не полезное это дело оказалась — монодиета, совсем не полезное. У Зины все это время горечь во рту была, а про Егора вы и сами уже все знаете. Еще пару дней потом Земляникины валили все на бедного своего песика, поминутно проветривая квартиру. Пока не вернулись в норму, спасибо привычному рациону.
А что в анализах? Пока неизвестно, да и важно ли так это? Главное что?
Главное, чтобы всегда быть вместе и все по честному, по любви и взаимности. Без мухлежа.
И запоров.
02.06.2023
(с) Алена Подобед